Новелла третья. Брат ринальдо спит с своей кумой; муж застает его в одной комнате снею

Брат Ринальдо спит с своей кумой; муж застает его в одной комнате снею, а она уверяет его, что монах заговаривал глисты у своего крестника. Не сумел Филострато настолько глухо выразиться о парфянских кобылицах,чтобы догадливые дамы не рассмеялись над тем, показывая, что смеются наддругим. Когда король увидел, что его новелла кончена, велел рассказыватьЕлизе. Готовая повиноваться, она начала: - Прелестные дамы, заговорпривидения Емилии привел мне на память рассказ о другом заклинании, который,хотя он и не так хорош, как тот, я вам сообщу, потому что в настоящее времямне ничего другого не представляется на наш сюжет. Вы должны знать, что в Сиэне жил когда-то очень милый юноша изпочтенной семьи, по имени Ринальдо. Он был сильно влюблен в одну своюсоседку, очень красивую женщину, жену богатого человека; надеясь, что, еслинайдется случай поговорить с ней, не возбуждая подозрения, он добьется отнее всего, чего желает, и не находя иного к тому средства, он решилсделаться ее кумом, так как она была беременна; сблизившись с ее мужем, онсказал ему о том наиболее приличным, какой нашел, способом, и это уладилось.Когда таким путем Ринальдо стал кумом мадонны Агнесы и получил более видимыйпредлог говорить с нею, он, ободрившись, дал ей на словах понять своинамерения, которые она давно угадала по движению его глаз; но это малопослужило ему на пользу, хотя дама услышала о том не без удовольствия.Вскоре затем случилось, что Ринальдо, по какой бы то ни было причине, пошелв монахи; какую себе выгоду он в том ни находил, только он монахом иостался. И хотя с тех пор, как он стал монахом, он отложил несколько всторону любовь, которую питал к своей куме, равно как и некоторые другиесвои суетности, тем не менее с течением времени вернулся к ним, не покидаярясы, и снова стал находить удовольствие в том, что красовался, одеваясь вдорогие ткани, был во всем щеголеват и принаряжен, слагал канцоны, сонеты ибаллаты, пел и был полон и других подобных же затей. Но что говорить о нашем Ринальдо, о котором идет речь? Где те, которыене делали бы того же? О, позор нашего испорченного света! Они не стыдятсяявляться тучными, с цветущим лицом, изнеженные в платьях и во всемостальном; выступают не как голуби, а гордо, словно петухи, подняв гребень ивыпятив грудь; не станем говорить о том, что их кельи полны баночек сразными мазями и притираниями, коробок с разными сластями, склянок ипузырьков с пахучими водами и маслами, кувшинов, переполненных мальвазией,греческими и другими дорогими винами; так что, глядя, кажется, что это немонашеские кельи, а москательные и парфюмерные лавки; хуже того: им не встыд, если другие знают, что у них подагра, и кажется, будто другие неведают и не понимают, что великие посты, простая в небольшом количествеупотребляемая пища и умеренная жизнь делают людей худыми, тощими и большеючастью здоровыми, а если и заставляют их заболевать, то по крайней мере ониболеют не подагрой, против которой советуют обыкновенно как средствоцеломудрие и все другое, пристойное жизни скромного монаха. И они думаютеще, будто другие не знают, что, кроме воздержанной жизни, долгие бдения, имолитвы, и бичевания, по необходимости, делают людей бледными и жалкими, ичто ни св. Доминик, ни св. Франциск не имели по четыре рясы на человека иодевались не в цветные и другие тонкие сукна, а в рясы из грубой шерсти иестественного цвета, чтобы укрываться от холода, а не красоваться. Обо всемэтом да промыслил господь, согласно с духовными нуждами тех простецов,которые их кормят. Когда таким образом брат Ринальдо вернулся к своим прежним вожделениям,он начал очень часто посещать куму, и так как отважности в нем прибыло, сбольшею настоятельностью, чем прежде, стал приставать к ней с тем, чего отнее желал. Добрая женщина, видя, что он сильно упрашивает и что братРинальдо, на ее взгляд, стал чуть ли не красивее прежнего, прибегла однажды,когда он уже очень к ней пристал, к тому, что делают все, желающие уступитьв том, о чем их просят, и сказала: "Как, брат Ринальдо, да разве монахитакими делами занимаются?" На это брат Ринальдо ответил: "Мадонна, когда яскину с плеч эту рясу, а я снимаю ее очень легко, я покажусь вам таким жемужчиной, как и все другие, а не монахом". Дама, осклабившись, сказала:"Бедная я! Ведь вы мне кум, как же это возможно? Это было бы очень нехорошо,и я часто слышала, что это очень большой грех; не будь того, я наверносделала бы, что вы желаете". На это брат Ринальдо сказал: "Глупая вы, еслиотказываетесь по такой причине. Я не говорю, чтоб это не был грех, ногосподь прощает покаявшемуся и большие. Но скажите мне, кто более роднойвашему сыну: я ли, крестивший его, или ваш муж, его произведший?" Дамаотвечала: "Муж мой ему больше сродни". - "И вы правду говорите, - сказалмонах, - а разве ваш муж не спит с вами?" - "Разумеется", - отвечала дама."Коли так, - сказал монах, - и я менее родной вашему сыну, чем ваш муж, таки могу спать с вами, как и ваш муж". Дама, не знавшая логики и нуждавшаясялишь в небольшом побуждении, поверила этому, либо притворилась поверившею,что монах говорит правду, и отвечала: "Кто сумел бы возразить на ваши мудрыеречи?" Затем она решилась, несмотря на кумовство, отдаться желаниям монаха,и они не только начали это с первого раза, но, находя, под прикрытиемкумовства, более удобства, ибо подозрения было менее, много и много разсходились вкупе. Случилось однажды, что брат Ринальдо пришел в дом дамы и, увидев, чтотам никого не было, кроме ее служанки, очень красивой и миловидной, послал снею своего товарища на голубятню, чтобы тот научил ее покаянию, а сам сдамой, у которой был ребенок на руках, вошел в ее комнату, где, запершись,они сели на бывшую там кушетку и стали забавляться. Когда они пребывалитаким образом, вернулся невзначай кум и, никем не замеченный, подошел кдвери комнаты, постучался и позвал жену. Услышав это, мадонна Агнесасказала: "Я погибла, пришел мой муж, теперь он догадается, какова причинанашей близости". Брат Ринальдо был раздет, то есть без рясы и наплечника, водном исподнем платье; как услышал он это, сказал: "Вы правду говорите; еслиб я был одет, какое-нибудь средство нашлось бы; но если вы отворите ему и оннайдет меня в таком виде, никакое извинение не будет возможно". У дамыбыстро явилось на помощь одно соображение, и она сказала: "Одевайтесь-ка и,как оденетесь, возьмите на руки своего крестника и внимательно слушайте, чтоя стану говорить, так чтобы ваши слова согласовались с моими; а остальноепредоставьте мне". Почтенный человек продолжал еще стучаться, когда женаответила: "Иду"; встав и подойдя к двери комнаты с веселым лицом, онаотперла ее и сказала: "Муженек мой, скажу тебе, что брат Ринальдо, кум наш,здесь; господь послал его к нам, потому что, не приди он, мы навернопотеряли бы сегодня нашего сынка". Как услышал это простак святоша, чуть несомлел и говорит: "Как так?" - "Муж мой, - отвечала жена, - сначала онвнезапно обмер, я уже думала, что он скончался, и не знала, что начать и чтосказать, как на ту пору пришел брат Ринальдо, кум наш, и, взяв его на руки,сказал: "Кума, это у него глисты в теле, подошли к сердцу и легко могутпричинить ему смерть; но не бойтесь, я их заговорю и всех уморю, и преждечем я уйду отсюда, вы увидите, ваш ребенок будет так здоров, каким вы невидели его никогда". А так как ты был нам нужен, для того чтобы прочестьнекоторые молитвы, а служанка не знала, где тебя найти, он велел своемутоварищу прочитать их на самом высоком месте нашего дома, он же и я вошлисюда. Но так как при таком деле никому не следует быть, кроме материребенка, мы и заперлись здесь, дабы никто нам не помешал, и теперь еще он унего на руках, и я думаю, он того только и дожидается, чтоб его товарищкончил молитвы, и, должно быть, все уже сделано, потому что ребенок пришел всебя". Святоша поверил всему этому, так разобрала его любовь к сыну, что онне понял обмана, устроенного ему женою, и с глубоким вздохом сказал. "Я хочупойти посмотреть на него". - "Не ходи, - говорит жена, - ты, пожалуй,испортишь, что уже сделано; подожди, я пойду посмотрю, можешь ли ты пойтитуда, и позову тебя". Брат Ринальдо, который все слышал, успел спокойно одеться, взял ребенкана руки и, когда все устроил, как ему было надобно, крикнул: "Эй, кума, некума ли я там слышу?" - "Да, мессере", - ответил святоша. "Так пожалуйтесюда", - сказал брат Ринальдо. Святоша пошел туда, а брат Ринальдо говоритему: "Вот ваш сынок, он, по милости божией, здоров, а я был убежден, что вамне увидеть его вечером в живых; велите поставить восковую фигуру его роста,во славу божию, перед статуей мессера св. Амвросия, по заслугам которогогосподь оказал вам эту милость". Ребенок, увидев отца, подбежал к нему,ласкаясь, как то делают малые дети; а тот взял его на руки, плача, точновырвал его из могилы, стал целовать его и благодарить кума за то, чтоизлечил его ему. Товарищ брата Ринальдо научил между тем служанку не одному, может быть,покаянию, подарил ей белый нитяный кошелек, поднесенный ему одной монахиней,и сделал ее своей духовной дочерью, когда он услышал, что святоша кличет укомнаты жены, он тихонько слез и стал так, что мог видеть и слышать все, чтотам делалось. Увидев, что все обстоит благополучно, он спустился вниз и,войдя в комнату, сказал: "Брат Ринальдо, те четыре молитвы, которые вы мнезаказали, я все прочел". - "У тебя, братец, славная грудь и ты отличносделал свое дело, - ответил брат Ринальдо, - что до меня, то я сказал всегодве, когда пришел кум; но мы сподобились как за твой, так и за мой трудтакой милости, что ребенок выздоровел". Святоша велел подать хороших вин и сластей и учествовал кума и товарищатем, в чем они нуждались более, чем в чем либо ином. Затем, выйдя с нимивместе из дому, отпустил их с богом; а восковую фигуру заказал сделатьнемедленно и послал повесить ее, в числе других, перед статуей св. Амвросия,только не того, что в Милане.

Дата добавления: 2015-08-03