Экономическая проблема Великой России

В полемике о рынках оппоненты народников - П.Б.Струве, М.И.Туган-Барановский, С.Н.Булгаков, В.И.Ульянов-Ленин - развернули систему аргументов: 1) теоретико- 2) историко- 3) социально- и 4) геоэкономических. Отправляясь от критики народнического толкования абстрактной теории воспроизводства и реализации, Туган-Барановский в знаменитой диссертации “Русская фабрика” показал историческое развитие русской кустарной промышленности не как альтернативы, а как ограниченного временными и институциональными рамками следствия насаждения государством крупного производства (“фабрики раздробились в кустарную промышленность”), а Ульянов-Ленин в еще более знаменитой монографии “Развитие капитализма в России” доказывал наличие антагонистических классов внутри крестьянства и прогрессивность социально-экономического расслоения как фактора образования внутреннего рынка для крупной промышленности.

Рпзграничив развитие капитализма вглубь и вширь, Ленин отметил, что в России возможности для фабрикантов сбыта в колонизуемых окраинах и ухода на новые земли для крестьян замедляют разрешение противоречия между крупной капиталистической индустрией и архаическими учреждениями в сельском хозяйстве, но не отменяют “закона параллельного разложения мелких производителей в промышленности и в земледелии”, присущего эволюции сельской России в той же степени, что и западному капитализму: от патриархального хозяйства к мануфактуре и крупному производству.

Выводы Ленина соответствовали тому пониманию марксизма - “учение об основном тождестве русского экономического развития с западноевропейским” - которое зафиксировал Струве в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона. Но сам Струве, ставя проблему роста производительных сил России как проблему развития национального рынка, соединял марксизм с национальной экономией Ф. Листа, почтением к протекционизму Менделеева–Витте и ориентацией на пример США как территриально обширной страны (а Россия еще пространнее), успешно осуществившей индустриализацию благодаря железнодорожному строительству и опоре на внутренний рынок.

На основе “Русской фабрики” Туган-Барановского Струве резюмировал специфику российского капитализма в категории децентрализованного товарного производства. Европейский капитализм технически был подготовлен опиравшимся на местные рынки корпоративным городским ремеслом, в то же время ограничившим свободу предпринимательства цеховыми статутами. В России при слабом развитии городов и промышленной техники не было развитых местных рынков и корпоративного мастерства, но громадная территория предоставила простор для оптовых ремесел (специализация придорожных деревень на каком-либо одном промысле) и деятельности торгового капитала. Среда, в которую вторгался торговый капитал, была перед ним юридически и культурно безоружна. Никакого “кустарного права” не было, “царила идеальная манчестерская свобода, при крепостном праве полное Laissez faire, смягченное высоким помещичьим оброком и чиновничьими взятками”. Такое децентрализованное товарное производство было выигрышно в “чисто экономическом” приближении к капитализму (отсутствие институциональных преград), но связанная с ним общая техническая и культурная отсталость обусловила особую остроту проявления отрицательных сторон капитализма в России, смягчить которую, однако, можно лишь, если “признаем нашу некультурность и пойдем на выучку к капитализму” с целью “стать из бедной капиталистической страны богатой капиталистической страной”.

За первое десятилетие ХХ в. Струве проделал эволюцию от “легального марксизма” к “национальной идее буржуазии”, сблизившись с лидерами московских деловых кругов старообрядческой закваски братьями Рябушинскими и возглавив особое направление - веховство, проявившее себя не только в философской и социально-политической, но и в экономической мысли.

В сборнике “Вехи” (1909) Струве и соавторы афишировали разрыв с леворадикальной философией русской интеллигенции: с одной стороны, отвергнув ее “отщепенство” от государства, религии и права; с другой стороны - отдав приоритет личному свободному творчеству над идеей общего блага. Вслед за этим Струве и два других автора-политэконома журнала “Русская мысль” - А.Изгоев и А.Рыкачев - развили веховские приоритеты “личной годности” и критики предубеждений интеллигенции в апологию частной собственности, торгово-промышленного предпринимательства и имперского великодержавия России.

В то время как Рыкачев призывал “детей тех, кто шли в народ, идти в промышленность и торговлю”, а Изгоев подчеркивал невозможность отделения от России ее национальных окраин ввиду их значения для российских производительных сил, Струве теперь решительно признал потребность для русской промышленности во внешних рынках и без смущения проповедовал великороссийский империализм, ставя в пример империализм великобританский - от “великого революционера-государственника Кромвеля” до бывшего радикального мэра индустриального Бирмингема, а затем министра коллоний, “отца британского империализма и британской социальной реформы” Чемберлена, благодаря которому “в Англии каждый рабочий является теперь империалистом”. "Экономическую проблему Великой России" Струве истолковал прежде всего как необходимость завоевания экономического господства в бассейне Черного моря с опорой на ресурсы нового промышленного региона Юга России.

Мнение о целесообразности имперской формы организации геоэкономического пространства как средства развития национального рынка Струве сохранил и в последующие годы мировой войны, белогвардейской конрреволюции и эмиграции. В опубликованной посмертно (1952) работе “Первая русская республика и первая русская империя” Струве установил происхождение имперской традиции экономической и территориальной экспансии России не от московской централизации, а от Великого Новгорода При этом, сравнивая Новгород как “субарктическую империю” с “городом-государством-империей” Венецией, Струве пришел к выводу, что именно невозможность стать морской державой и равнопартнерских отношений с европейцами обусловила ориентацию Новгорода, а затем и Москвы, не на Запад, а на евразийский северо- (а затем и юго-)Восток.

С другой стороны, критика веховцами в экономических обзорах “Русской мысли” (Рыкачев), в диссертации Струве “Хозяйство и цена”(1913-16), в статьях Изгоева в сборнике “Из глубины”(1918) и журнале “Экономист”(1922) доктринальных основ различных социалистических доктрин и большевистской практики подготовила традицию негативной политической экономии социализма, развивавшуюся Б.Бруцкусом, А.Билимовичем и другими экономистами-эмигрантами.

Дата добавления: 2015-08-05