Глава 2. Уход Антеи переменил всё в худшую сторону, гораздо худшую

Уход Антеи переменил всё в худшую сторону, гораздо худшую, чем любое изменение графа Рудольфа из Столлери. Мама несколько недель ходила мрачнее тучи. Я не уверен, сможет ли она когда-либо простить Антею.

- Как коварно! - твердила она. - Так жестоко и подло. Никогда так не поступай, Конрад, и не стоит ждать, что я помчусь за тобой сломя голову. У меня есть работа.

Дядя Альфред тоже долгое время ворчал и пребывал в раздраженном состоянии, но он приободрился после того, как наложил заклятья, которые должны были удержать Антею дома, стоит ей вернуться. Он взял в привычку похлопывать меня по плечу, приговаривая: "Ну, ты-то меня так не подведёшь, Кон?".

Иногда я отвечал: "Не беспокойтесь!", но по большей части слегка хмурился и отмалчивался. Я ужасно соскучился по Антее. Она была именно тем человеком, у которого я мог получить ответы на свои вопросы, и той, кто всегда меня подбадривал.

Если я падал или ранился, она наклеивала мне пластырь и утешала. Когда я скучал, она предлагала мне разные занятия. После её ухода я чувствовал себя потерянным.

Я и не понимал раньше, сколько всего приходилось делать Антее по дому. К счастью, как пользоваться стиральной машинкой, я знал, но я всегда забывал вовремя постирать одежду и перед самой школой обнаруживал, что у меня нет чистой смены. Мне постоянно попадало за грязную одежду, пока я не взял за привычку не забывать про стирку.

Мама продолжала складывать бельё в бельевую корзину, как и всегда, а дядя Альфред был очень щепетилен, когда дело доходило до его рубашек. Он платил миссис Поттс, чтобы та гладила их, и подолгу ворчал о том, сколько она за это запрашивала.

- Ингредиенты для моих экспериментов стоят целое состояние, - постоянно твердил он. - Откуда мне брать деньги?

Антея также отвечала за покупки и готовку, и в этой части мы пострадали больше всего. В течение недели после её ухода мы питались одними хлопьями, пока те не кончились.

Затем мама попыталась решить проблему, заказав две сотни замороженных сырных пирогов и забив ими весь морозильник. Вы не представляете, как быстро надоедают пироги. Никто из нас не вспоминал о том, чтобы достать следующий пирог, чтобы тот оттаял.

Дяде Альфреду всегда приходилось размораживать их при помощи магии, отчего они размокали и становились отвратительными на вкус.

- Есть ли что-либо, чем мы могли бы питаться, не столь размякшее и более пристойное? - жалобно спросил он. - Подумай, Фран. Ты же раньше готовила.

- Тогда меня эксплуатировали как женщину, - резко возразила мама. - Компания, которая поставляет пироги, делает еще замороженную пиццу, но заказы принимают только от тысячи штук.

Дядя Альфред передёрнулся.

- Я бы лучше съел яичницу с беконом, - угрюмо сказал он.

- Так иди и купи, - ответила мама.

В итоге мы сошлись на том, что дядя Альфред закупается, а я стараюсь приготовить то, что он покупал. Я взял книги "Готовка - это просто" и "Готовим с лёгкостью" из нашей книжной лавки и усердно старался следовать всем их предписаниям.

Мне это никогда особо не удавалось. Еда постоянно подгорала и прилипала ко дну сковородки, но обычно мне хватало и того, что было сверху. Мы стали есть много хлеба, хотя заметно поправилась только мама.

Дядя Альфред был от природы худощавым, а я продолжал расти. Маме уже тогда приходилось покупать мне новую одежду несколько раз за год.

Это мероприятие всегда выпадало на тот период, когда мама дописывала очередную книгу, что весьма её угнетало, поэтому я старался носить старую одежду до самого конца, оттягивая момент похода по магазинам. Раз или два я попадал в переплёт в школе, так как выглядел как огородное пугало.

Мы привыкли справляться уже к следующему лету. Думаю, потому, что тогда уже стало очевидным, что Антея не вернётся. Я осознал это уже к Рождеству, но маме и дяде понадобился почти год, чтобы понять это.

- Ей придётся вернуться летом, - с надеждой повторяла мама в мае. - Все университеты закрываются на лето.

Вовсе нет, - сказал дядя Альфред. - Она оставила Столчестер позади. И буду предельно честен с тобой, Фран, не уверен, что хочу видеть её снова. Тот, кто оказался настолько неблагодарным, станет лишь мешаться.

Он вздохнул, снял заклятья, предназначенные удержать Антею дома, и нанял девушку по имени Дейзи Болгер помогать в лавке. Впоследствии он постоянно волновался о том, сколько платить Дейзи, чтобы та не ушла работать в китайский магазинчик около собора.

Дейзи знала, как выбить деньги из дяди Альфреда, гораздо лучше, чем я. Кстати говоря! Кажется, Дейзи считала, что я всегда путаю книги, когда прихожу в лавку.

Раз или два граф Рудольф в Столлери опять сдвигал вероятности, но каждый раз Дейзи была уверена, что это я баловался с книгами. К счастью, дядя Альфред никогда ей не верил.

Дядя Альфред жалел меня. Бывало, посмотрит на меня сквозь стёкла своих очков с самым озабоченным видом, и печально покачает головой.

- Полагаю, уход Антеи сильнее всего ударил по тебе, Кон, - грустно говорил он. - Буду предельно честен с тобой, мне кажется, что эта твоя плохая карма сыграла свою роль в том, что твоя сестра ушла.

- Что же я сделал такого в прошлой жизни? - спрашивал я встревоженно.

Дядя Альфред на это всегда качал головой.

- Я не знаю, что ты сделал, Кон. Это известно лишь богам кармы. Может ты был нечестивым на руку полицейским, или судьёй, который брал взятки, или солдатом-дезертиром, или предателем страны - да кем угодно! Всё, что мне известно, что либо ты не сделала чего-то, что должен был, либо сделал то, чего делать не следовало. И из-за этого тебя теперь постоянно будет преследовать Злой Рок.

Затем он поспешно уходил, бормоча себе под нос:

- Если только мы не найдём способ, чтобы ты смог исправить свои проступки, полагаю.

Я всегда чувствовал себя ужасно после этих разговоров. После них практически всегда случалось что-то плохое. Однажды я поскользнулся, когда забрался достаточно высоко на утёс Стол, и сильно оцарапался спереди.

В следующий раз я упал с лестницы и подвернул лодыжку, а в другой раз сильно порезался на кухне - я забрызгал кровью весь лук, но самое противное было в том, что каждый раз я думал, что заслужил это! Всё из-за моих проступков в прошлой жизни.

Я чувствовал себя виновным во всех грехах, пока царапины, или лодыжка, или порез не заживали. Затем вспоминал слова Антеи, что она не верила в то, что у людей есть больше одной жизни, и после этого мне становилось лучше.

- А нельзя ли выяснить, кем я был и что натворил? - спросил я дядю Альфреда как-то раз после выволочки, которую мне устроила директриса из-за того, что одежда мне стала мала.

Она дала мне записку для родителей, но я её выбросил, так как мама только-только села за новую книгу, и, более того, я знал, что заслужил эти неприятности.

- Если бы я знал, я мог бы хоть что-то исправить.

- Буду предельно честен, - сказал дядя. - Я полагаю, тебе сначала стоит вырасти прежде, чем ты сможешь изменить свою судьбу. Но я постараюсь узнать. Я попробую, Кон.

Он проводил эксперименты в своей мастерской, чтобы узнать это, но, кажется, так и не продвинулся в своих поисках.

Где-то через год после ухода Антеи Дейзи Болгер вконец достала меня запретами смотреть новые книги о Питере Дженкинсе.

Я сказал ей, что дядя разрешил, но она постоянно повторяла:

- Верни на место! Ты их заляпаешь, и мы будем опозорены.

- Почему бы тебе не уйти в тот китайский магазинчик! - в сердцах сказал я.

Она в ярости вскинула голову.

- Много ты знаешь! Я вовсе этого не хочу! Это же скука смертная. Просто хочу сказать, что я стрясу с твоего дяди приличную зарплату, ведь он не платит мне и половины того, что может себе позволить даже сейчас.

- Ещё как платит! - возразил я. - Он всегда беспокоится о том, как дорого ты ему обходишься.

- Это, - сказал Дейзи, - потому, что он скряга, а не потому, что у него нет денег.

Он, должно быть, богат уже как сам граф Столлерский. Этот книжный магазин - просто золотое дно.

- Разве? - усомнился я.

- Я стою на кассе. Мне ли не знать, - ответила Дейзи. - Мы располагаемся в живописном уголке города, у нас беспрестанный поток туристов и летом, и зимой. Спроси мисс Сайлекс, если не веришь мне. Она ведёт счета.

Я был так поражён, услышав это, что позабыл и о своей злости, и о Питере Дженкинсе. Без сомнений, именно этого и добивалась Дейзи. Она была очень хитрой девушкой.

Но я не мог поверить её словам, только не тогда, когда дядя Альфред был так обеспокоен. Я стал считать людей, который заходили в лавку.

И Дейзи оказалась права. Столчестер был красивым местечком, изобилующим историческими постройками и окруженным горами.

Летом люди приезжали посмотреть на городок, поиграть в казино и сходить в поход в горы. А зимой - покататься на лыжах.

Но из-за того, что мы располагались так высоко, летом у нас лили дожди и опускался туман, а зимой снег был или недостаточно глубоким, или слишком мягким, или валил на землю хлопьями во время снежной бури, и в такие дни лавку посещало множество туристов.

Они покупали всё: от словарей, чтобы решать кроссворды, до глубокомысленных трактатов по философии, детективных историй, биографий, приключенческих романов и кулинарных книг для готовки на одну персону. Некоторые даже покупали книги моей матери.

Через несколько месяцев я понял, что дядя Альфред действительно неплохо зарабатывает.

- На что он их все тратит? - спросил я у Дейзи.

- Бог его знает, - ответила она. - Его мастерская обходится ему в копеечку.

И он всегда покупает лучший портвейн для своего Магического Круга. Знаешь, даже вся его одежда выполнена на заказ.

В это тоже не очень верилось. Но когда я задумался, то вспомнил, что среди волшебников, которые приходили на дядины магические собрания каждую среду, был мистер Хокинс, портной, и он частенько являлся заранее со свёртками одежды.

И я раз за разом помогал относить наверх, где проходили собрания, пыльные бутылки с портвейном. Я просто не понимал, насколько это дорогое удовольствие.

Меня раздражало то, что Дейзи замечала гораздо больше меня. Но всё же она была весьма хитрым человеком.

Вы не представляете, как искусно Дейзи действовала, когда хотела прибавки к жалованию.

У неё это занимало недели две: десять дней горестных вздохов и ворчания о том, что она перерабатывает и ужасно выматывается, а затем причитания о том, какая милая женщина содержит китайский магазинчик, и что она приглашала её к себе на работу в любое время.

Наконец она взрывалась и кричала:

- Хватит! Я ухожу!

Это срабатывало каждый раз. Дядя Альфред не любит, когда кто-то уходит, думал я. Именно поэтому он позволил Антее пойти в Соборную школу, чтобы она могла остаться дома и помогать тут.

Я не мог пригрозить тем, что уйду, пока не мог. В нашей стране ты должен ходить в школу, пока тебе не исполнится 12 лет. Но я мог притвориться, что больше не собираюсь готовить. И это было бы не такое уж и притворство на самом деле.

В первый раз дело шло даже медленнее, чем у Дейзи. Я провёл две недели, вздыхая и жалуясь, что готовка мне уже попрёк горла стоит. Наконец мама не выдержала:

- Ну, будет тебе, Конрад. Тебя послушать, так мы эксплуатируем тебя.

Это было чудесно. От слабого брюзжания я сразу же перешёл к неистовому взрыву и прокричал с чувством:

- Вы и эксплуатируете меня! Всё так и есть! Всё! Больше я не буду готовить!

А дальше всё пошло еще замечательней. Дядя Альфред отвёл меня в свою мастерскую и стал умолять.

- Знаешь, буду предельно честен с тобой, Кон, по части готовки на твою мать нет никакой надежды, а я ещё хуже в этом плане. Но ведь нам всем надо что-то есть, верно? Будь послушным мальчиком и пересмотри своё решение.

Я оглянулся посмотреть на стеклянные вещи странной формы и сияющие машинки в мастерской, гадая, сколько это всё стоит.

- Нет, - сказал я, дуясь. - Найми кого-нибудь готовить нам.

Он моргнул. Его едва не передёрнуло от этой идеи.

- Предположим, я бы мог дать тебе что-то взамен за твою работу поваром, - сказал он льстивым голосом. - Что бы ты хотел?

Я некоторое время слушал, как он пытается меня умаслить. Затем вздохнул и попросил велосипед. Он согласился сразу же. Велосипед, когда его доставили, оказался не ахти - дядя Альфред купил подержанный, - но это было только начало. Теперь я знал, как надо себя вести.

Когда пришла зима, я снова взялся за дело. Я дважды отказывался готовить. Сперва я начал регулярно получать от дяди Альфреда карманные деньги, затем выудил у него свои собственные лыжи. Весной я вновь опробовал этот трюк и стал обладателем конструктора. Тем летом я заполучил большинство вещей, что мне требовались. А на следующую осень я буквально стряс с дяди Альфреда хороший фотоаппарат.

Я знал, что это коварный расчет, и что это так же плохо, как и враньё Дейзи, но не мог не замечать, что у моих школьных друзей были лыжи и карманные деньги, словно они имели на них полное право, и никому из них не приходилось за это готовить. Но я твердил себе, что это моя Дурная Судьба делает меня плохим человеком, и я вполне могу извлечь их этого выгоду.

Я прекратил эти штучки, когда мне шёл двенадцатый год. Но не потому, что меня перевоспитали. Это было частью плана. Видите ли, в 12 лет уже можно уйти из школы, и я знал, что дядя Альфред об этом уже задумывается. По закону пойти в старшую школу можно только если семья оплатит твоё обучение.

В противном случае придётся искать работу. Все мои друзья поступали в старшую школу: большинство - в Соборную, как и Антея, но мои лучшие друзья собирались в Старшую школу Стол.

Я представлял её школой из книжек о Питере Дженкинсе. Обучение в Высшей школе Стол стоило дороже, но предполагалось, что это просто пречудеснейшее местечко, лучшее из всех, и там обучали магии. Я уже настроился на то, что буду изучать магию со своими друзьями.

Мне не терпелось начать такую жизнь, где, как и у дяди Альфреда, на лестнице витают особые ароматы, а работающие чары издают странное гудение по меньшей мере раз в неделю. Кроме того, Дейзи Болгер поделилась как-то, что дядя Альфред, будучи мальчиком, сам учился в Высшей школе Стол. Как этой девушке удавалось узнавать подобные вещи, оставалось для меня непостижимым.

Зная дядю Альфреда, я был уверен, что он постарается удержать меня дома. Возможно, он даже готовился уволить Дейзи и заставить меня работать вместо неё.

Итак, мой план состоял в том, чтобы пригрозить, что я брошу готовку перед самым концом учебного года, и вымолить разрешение на поступление в Высшую школу Стол. Если бы это не сработало, я мог бы пригрозить уйти и найти работу в нижней части города, а затем сказать, что останусь, если смогу ходить в Соборную школу.

Я прорабатывал свой план, сидя в комнате и глядя на Столлери, мерцающий высоко в горах. Столлери всегда подбивал меня на странные и захватывающие поступки, обычно мне несвойственные.

Я думал, что Антея, наверное, так же сидела в своей комнате и строила планы на будущее, за исключением одного: из старой комнаты Антеи не видно Столлери. Сейчас в той комнате мама хранила запасы бумаги.

В последнее время о Столлери говорили во всех новостях. Граф Рудольф внезапно умер. Люди, шепчущиеся в лавке, поговаривали, что он был ещё очень молод, но разве болезням есть дело до возраста?

- Свели в могилу раньше времени, - сказала мне миссис Поттс. - Попомни моё слово. А новому графу всего двадцать один, по слухам. Его сестре ещё меньше. Им придётся в скором времени найти себе супругов, чтобы сохранить фамилию. Она настоит на этом.

Дейзи была очень заинтересованна в свадебном вопросе. Она перерыла все журналы в поисках фотографий нового графа, Роберта, и его сестры, леди Фелиции. Но всё, что ей удалось найти - объявление о помолвке графа Роберта и леди Мэри Огворт.

- Только текст, - жаловалась она. - Никаких фотографий.

- Дейзи не найдёт фотографий, - поделилась со мной миссис Поттс. - Столлери строго охраняют свою частную жизнь, очень строго.

Они знают, как держать прессу на расстоянии. Я слыхала, что территория вокруг замка обнесена электрическим забором, а внутренние сады охраняют свирепые собаки.

Миссис Поттс помедлила, прислонившись спиной к перилам.

- Передай мне мастику, - сказала она. - Спасибо. Она, - продолжила женщина, медленно, с некоторым удовольствием, втирая мастику, - это старая графиня. Она избавилась от своего мужа - постоянно донимала его и свела в могилу, как я слышала, а теперь не хочет никого видеть, пока обрабатывает нового графа.

Говорят, что он уже у неё по каблуком, и дальше только хуже, бедный мальчик. Она любит власть, любит деньги. Он женится на той, кого она ему выберет, а потом она будет управлять ими обоими, вот увидишь.

- Похоже, она ужасный человек, - ответил я, надеясь на продолжение.

- О, ещё какой! - согласилась миссис Поттс. - Раньше она выступала на сцене. Подцепила старого графа, выкидывая ножки в первом ряду в хоре, как говорят люди. И...

К несчастью, дядя Альфред поспешно пробежал наверх, опрокинув ведро миссис Поттс и попутно пошатнув её душевное здоровье. Больше я не слышал от миссис Поттс никаких слухов о Столлери. Я полагал, что в этом тоже виновата моя Дурная Судьба.

Но я получил пару подсказок от самого дяди Альфреда. С лицом, почти бледным от беспокойства, он сказал мне:

- И что творится сейчас в Столлери, а? Всё могло бы быть и хуже. Я не называю имён, но кто-то там наверху очень уж жаден до власти. Я уже боюсь следующей волны изменений, Кон.

Он был настолько обеспокоен, что обзвонил свой Магический Круг, и они встретились во вторник, что было практически неслыханно. После того случая они стали собираться по вторникам и средам, я помогал носить вдвое больше пыльных бутылок с портвейном каждую неделю.

Недели тянулись медленно, пока не настал тот ужасный день, когда директриса пришла в класс и раздала всем бланки заявления об уходе из школы.

- Отнесите это своим родителям или опекунам, - сказала она. - Скажите им, что если вы покидаете школу после этого года, то они должны поставить подпись в секции А. Если они хотят, чтобы вы пошли учиться в старшую школу, то они должны поставить подпись в секции Б. Берите и сегодня дайте им на подпись. Завтра вы должны принести их без всяких отговорок.

Я взял бланк в лавку, готовясь биться и хитрить. Я прошёл через задний дворик и поднялся прямиком к маме. Мой план состоял в том, чтобы она поставила свою подпись в секции Б до того, как дядя Альфред узнает, что я получил бланк.

- Что это? - рассеянно спросила мама, когда я положил желтый листок перед её пишущей машинкой.

- Бланк заявления об уходе из школы, - объяснил я. - Если ты хочешь, чтобы я дальше ходил в школу, то ты должна поставить подпись в секции Б.

Она рассеянно откинула волосы назад.

- Я не могу сделать этого, Конрад, не тогда, когда у тебя уже появилась работа. Да ещё и в Столлери. Надо сказать, я весьма разочарована в тебе.

Мне показалось, будто весь мир выдернули из-под меня, как ковёр.

- Столлери! - воскликнул я.

- Если именно это ты и сказал дяде, то да, - проговорила мама. Она взяла бланк и поставила свою девичью подпись "Ф. Тесдиник" в секции А.

- Ну вот, - сказала она. - Я умываю руки, Конрад.

Дата добавления: 2015-08-05