Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Фасисты

Юзефов Максим

(Про детей взрослым языком)

Неотредактированная версия

Уже не так давно успев порядком отличиться своими «агрессивными» стихами (а для многих сверстников эти стихи являются самой обыкновенной ватой) и прозаическими зарисовками, некоторые старшие знакомые стали ожидать от моего творчества все большей конкретики.

Конкретика эта совершенно не заключалась в подробном описании образа или сюжета. Конкретикой для них являлось точное соприкосновение творчества с определенными жизненными событиями и явлениями, которые происходят «здесь и сейчас», дабы читатель мог в прозе, а то и в поэтических строках, узнать себя или собственную эпоху.

Их явно не заботило то, что клал я … на читателя, как и на мнение моих старших знакомых, ибо пишу я то, что считаю нужным и в той форме, которую я наиболее уважаю, особенно в сравнении с нынешней извращенностью, на которую себя обрекают новые модные литературные труды.

Самое отвратительное в некоторых наставлениях, что они требуют от меня описания не только событий, но и содержания дат, которыми богата история нашей без преувеличения великой страны.

И знаете… «уж сколько их упало в эту бездну» хочется сказать мне. Сколько поэтов упало в бездну графоманства и неискренности, разменивая себя на даты.

Дело в том, что даты повторяются из года в год, и, по моему убеждению, растрачивать себя на них может только поэт или прозаик, полностью растерявший силу своего авторского духа.

Действительно, зачем писать про индивидуальные переживания, зачем писать о своем несогласии с некоторыми нравами эпохи, зачем выдвигать свое собственное мнение? Уж лучше я начеканю что-нибудь на тему «Девятое мая», и получу свое заслуженное количество лайков.

Так вот, меня некоторые неандертальцы постоянно подбивали написать что-нибудь этакое. Не так давно страна праздновала семидесятилетие великой победы. Графоманский полк не заставил себя ждать. Новости вконтакте прямо пестрили второсортными одами ветеранам, описаниями битв, патриотическими верлибрами и прочей ерундой. Учитывая, что многим авторам и двадцати не было… у меня возникал при прочтении естественный вопрос: как можно описывать боевой товарищеский дух, если ты с боевыми товарищами бок о бок против врага не сражался? Зачем писать о рекламной акции «великой победы», о развратной и вечно пьяной молодежи, как о нынешнем поколении, коль ты сам, автор (уважаемый Кирнос Сергей), сам ведясь на рекламу, порой, даже без всяких праздников нажираешься до свинячьего визга, при этом в верлибрах обвиняешь свое поколение в пьянстве и неуважении к ветеранам?

Ну а про оды ветеранам я вообще молчу. Когда оды пишут любители, то это прекрасно… но поэты, сами себя провозглашающие чуть-ли ни гениями эпохи… ну согласитесь, слабовато для вашей творческой натуры.

За несколько дней до великого праздника, мне позвонили из «Амурского лимана» - газеты моего родного Быдлограда, дабы я написал какую-нибудь одку, или просто стихотворение военной тематики. Естественно я отказался. Автор на даты не разменивается. И, тем не менее, я глубочайшим образом задумался над тем, как мне видится война… а она мне в мои двадцать три видится так же искаженно, как и восемнадцатилетним детям: по кино, глупому и не глупому, по песням, по книгам. Почему искаженно? Да потому, что ни одна самая гениальная песня, книга, или даже самый атмосферный фильм не сделают тебя участником этого страшного действа. Тогда как об этом писать? Только на основе своего собственного опыта. Я естественно не воевал, да и дед мой тоже войны не коснулся… но были у меня искаженные воспоминания, выдумки, фантазии, которые я будучи ребенком переживал вместе со своими друзьями – такими же ребятами. Именно об этом искаженном восприятии войны и пойдет речь в моем рассказе.

…………………………………………………………………………………………………………………………………

 

Итак, Николаевск-на-Амуре, он же Быдлоград – поселок городского типа, расположенный на самой окраине Дальнего востока, неподалеку от острова Сахалин. Сам поселок размерами себя не тешил, как и культурным слоем населения. Исходя из чего можно только догадываться, сколько синяков, тумаков и пролитой крови выпало в свое время моей и без того взвинченной натуре. Нынче поселок прозябает в пьянстве, унынии и криминале.

Сложно представить, но среди этих пятиэтажных домишек, обрыганых тропок и разбитых тротуаров, даже самый немощный ребенок чрезвычайно быстро взрослеет. У многих детей взросление начинается с первой выкуренной пачки сигарет, первого глотка алкоголя, первого секса с девушкой. От того и растут дети глупыми, падкими на соблазны и деньги.

Некоторые же из них (абсолютное меньшинство) взращиваются в маргинальной среде, поделив общество на черное и белое, злое и доброе. Ну а единицы же способны на то, чтобы впитав в себя всю атмосферу, уныние и абсурдность происходящей жизни, сделать правильные выводы о ней, и не испорченными выйти в «большой свет».

Поэтому нравится вам это или нет, но в Николаевске лучше вообще не взрослеть. Ибо только так твоя жизнь перестает соприкасаться с грязью, которая тебя всюду окружает. И чем меньшими мы являемся, тем более синим для нас кажется небо, более высокими становятся дома, более зеленой трава, и вместе с этим, более радостной является жизнь.

Поэтому, когда я был мальком, я был самым счастливым мальком на свете. Да и не только я. Было в нас что-то искреннее, не изгаженное… глупое, наивное, но вместе с этим светлое. Поэтому я предлагаю тебе, читатель, окунуться в атмосферу Николаевска еще до того, как он переступил рубеж тысячелетий, хотя жестокость тогда даже в детской среде никто не отменял.

Сколько же мне тогда было лет? Достаточно мало… Помню, что тогда я ходил еще в детский сад, при этом группа явно не была подготовительной. Дет сад назывался «Кораблик». Представлял он из себя обширное трехэтажное кирпичное здание вдоль и поперек раскрашенное-перекрашенное различными цветами радуги. Вокруг самого «Кораблика» по периметру стояла решетчатая оградка светлоголубого цвета. Мне она тогда казалась очень высокой. Каждый день к «кораблику» меня провожал мой дедушка. Во время пути он не терял времени обязательно рассказать мне какую-нибудь краеведческую байку. Байки я его не слушал. Мне они казались скучными. Когда я переступал ворота оградки, дед уходил, обязательно сморозив шутку… которая была еще глупее и абсурдней недавно высказанной байки. Дед у меня шутил своеобразно.

Ну а если не касаться этого, то там… в «Кораблике» меня ждала достаточно насыщенная жизнь.

…………………………………………………………………………………………………………………………….

Не скажу, что наша группа была сплоченной. Она была скорее разномастной. Противоречивые характеры явно бушевали в ней. Каждый из нас искал себе друзей близких по духу и по… глупости. Оттого мы и находили себе таких, коими сами и являлись.

Группа у нас делилась на маленькие подгруппки:

- более взрослые и спокойные, такие как Димка-Дешевой, Артем-Рычаг, Юрка-Крючек;

- Взвинченные и постоянно смеющиеся бабы: Катя Богданова, Ксюша Коробко и какая-то Люда…;

- были свои смехачи и фантазеры – это я, Даня Резадинов и Евтух.

И был у нас один индивидуалист Коля-Бич. Мы его называли бичом потому, что от него постоянно воняло, он кушал казюльки, да и вообще выглядел как Бич. Никто с ним не общался.

Ну и естественно всеми нами, как истинный монарх управляла Надежда Ананьевна, наша воспитательница. Порою, она была очень доброй, а порою… невообразимо жестокой. Помнится мне… как-то раз, во время обеда Коля-Бич не хотел есть солянку. Он оставил тарелку нетронутой. Когда обед закончился, мы все двинулись в общую спальню на сонный час… все, кроме Коли. Надежда Ананьевна заставляла его сидеть за столом и поедать ненавистную солянку. Причем так громко заставляла, что наша группа, находясь в «спальне», всем скопом двинулась к двери и сквозь малую щель посматривала за тем, что же будет происходить с Колей.

Он поначалу сильно плакал, но потом под напором криков заставил себя сьесть ненавистную капустную массу. Надежда Ананьевна пристально наблюдала за всем этим процессом. Как только Колян опустошил тарелку, его вырвало. Крик Ананьевны был таким, что мы все резко разбежались по койкам, ибо нам было страшно… не за Коляна конечно, за себя.

Причем ладно бы, она отрывалась на каждом по отдельности… Бывало и такое, что доставалось всем и сразу. Наиболее сильно причину таких наказаний иллюстрирует старый «новогодний» случай:

Представьте: преддверие нового года, детский утренник. Мы сидели за стульчиками и смотрели новогоднее представление. Сами были разодеты в различные костюмы сказочных зверушек, хотя я являлся Витязем… А! Еще Евтух был Бэтмэном. Все остальные – зайчики, медвежата и прочая живность.

Перед нами, значит, танцевала повариха Виктория Федоровна в костюме снежинки… следом вышла чужая воспиталка в костюме гнома. Гном вместе со снежинкой загадывал нам загадки. Затем заиграла громкая музыка, после чего из-под елки почти что ползком выскочил Дед Мороз. Не удивительно, что при этом все мы раскрыли рты. Димка-Дешевой даже восторженно прокричал «Дедушка!»… видимо своего деда узнал. Да не тут-то было!

Когда Дед Мороз заговорил, все дети, да и я в том числе, стали возмущаться, ибо голос был не совсем старческий… да и не мужской вовсе. И тут, как всегда, как самый глупый и одновременно тупой, с места поднялся Колян в костюме потрепанной белочки и на весь зал возмущенно пискнул: «Да это же Навежда Дананьевна!»… Вслед за Колей начали кудахтать девченки, подобно курам, а затем дошла очередь и до нас… Весь зал грохотал: «Надежда Ананьевна! Она и есть дед мороз!», «Не побрилась, не помылась!», «Так вот кто мне Робокопа подарил!»… Дети начали указывать пальцем, смеяться… Стоит ли говорить, что было дальше? Скажу лишь то, что досталось всем, а Коляну особенно. Ему не привыкать.

Именно оттого время, проведенное в детском садике, для меня оказалось крайне ярким и насыщенным.

…………………………………………………………………………………………………………………..

Но вернемся к основной теме рассказа. Тогда, в году девяносто восьмом, жизнь в нашем садике проходила своим привычным чередом:

Утром нас родители провожали в садик, раздевали, разували. Затем мы завтракали.

После завтрака бесились и маялись, дожидаясь прогулки. На прогулке мы бесились уже среди песка, железных лошадок и верблюдиков. Играли в прятки и бегали за веранды (Колян даже один раз у веранды покакал, чем неожиданно расстроил Надежду Ананьевну. Короче, прогулки у нас всегда были полны приключений).

Далее был обед, причем постоянно нас пытали этой ненавистной солянкой. После обеда – сонный час. Кровати были двойные и спали мы по двое. Я тогда спал вместе с Катей Богдановой, чем невероятно гордился. Даня спал с Людой, Евтух с Ксюшей, а Колян как всегда один.

После сонного часа нас ждала прогулка №2, затем полдник, свободное время и расход по домам.

Эх… какими фантазиями мы себя постоянно тешили в это славное время, какими искренними способами забавлялись! И знаете, простор для фантазии у нас был необъятный. Он напрямую зависел от того, какой потребительской модой был богат нрав девяностых. Именно в то время, еще до эры покемонов в ходу были всякие Терминаторы, Человеки-Пауки, Бэтманы, Супермэны, Предаторы и Чужие.

И каждый раз на прогулке мы надевали на себя образные маски всех этих перечисленных персонажей. Поэтому каждый день можно было замечать, как малолетний морпех Дешевой с криками убегал от Предатора Артема-Рычага, или как Человек-Паук-Даня забрызгивал слюной, вернее паутиной, Термо-Евтуха. Ну а Колян естественно был Чужой (во всех смыслах), он сидел в своей песочнице и совокуплял два больших камушка, при этом что-то насвистывая… у него там была своя атмосфера.

Вскоре наступили майские праздники.

В преддверии девятого мая нас водили в кино, после которого мы ярко обсуждали увиденные кадры военных фильмов. Затем наступали дооолгие выходные. Девятого родители нас брали на площадь поглядеть на Николаевский парад. Естественно, даже по меркам Николаевска он был примитивен, но тогда идиотская ненатуральная форма солдат мне казалась настоящей, да и техника своими размерами и величием вызывала мурашки.

Дома весь день клокотал телевизор: каждую секунду из динамика раздавались очереди выстрелов, взрывы бомб, немецкие «Дойчензальдатены» и так далее и тому подобное. Стоит сказать, что данную промывку мозгов ощутили на себе все ребята нашей группы, поэтому, когда после выходных нас в очередной раз повели в садик, мы точно знали, чем будем заниматься на прогулке.

И теперь уже вместо «Астановисто-Бэби», или «Аулбибэк», среди песочниц и веранд раздавались «Тыщ! Тыщ! Тыщ! Застрелил Фасиста!», «Лови гранату, фасистская говняфа!»… кто-то даже на веранде «Вихри враждебные» пел, не зная слов. Все парни из нашей группы всегда вставали на сторону русских, и никто не хотел быть немцем. Поэтому не сложно было догадаться, кого мы избирали на роль «фасистской говняфы». Извини, Колян.

……………………………………………………………………………………………………………………………..

Числа девятнадцатого вечером по радио было дано объявление, что в середине следующего дня будет проводиться учебная тревога. Лично я это объявление не слышал, да и другие дети, видимо, тоже.

Двадцатого числа начало нашей прогулки было самым обыкновенным: под ярким синим небом за оградкой мы как всегда игрались. Девченки отдельно, Артем-Рычаг с Дешевым отдельно, Колян отдельно сам с собой… Игрались отдельно и мы: я, Даня и Евтух.

Главой нашего военного отряда конечно же был Даня, ибо он был самый умный. Очень много болтал и очень много шутил. Евтух же наоборот был скромен и раним. Мой характер представлял из себя нечто среднее между Евтухом и Даней. Еще два дня назад мы отвоевали свое, поэтому в тот день мы просто разговаривали… не о чем-то там, а о третьей мировой войне.

- Предсавьте – говорил Даня – скоро на нас нападут немцы…

Евтух явно зажался после такого предупреждения.

- Они прилетят на вертолетах, заберут наших родителей, а нас будут пытать в кунслагерях.

- Только не родителей – прошептал Евтух.

- Ха-Ха… Не бойся, Евтух, у меня папа – похраничник. Он придет и всех спасет, и твоих родителей, и твоих – закончил Даня, указывая на меня.

- А если нет?

- Тогда мы сами всех спасем! У меня есть свой автомат. Только я его дома забыл.

- А как же Надежда Ананьевна? – спросил я.

- И ее спасем, она соорудит отряд, и мы пойдем на Берлин.

Надежда Ананьевна в это время сидела на лавочке недалеко от нас и смотрела за девченками, которые отчего-то громко смеялись.

- А кто такие немцы? – пискнул Евтух.

- Как кто? Это враги! Фасисты! Гады. Они нас всегда мочили. Но мы замочим их в ответ.

Господи, какой Даня был умный. В этот же миг мимо нас пробежал Колян. Он бегал в зад вперед, руками имитируя движения руля, и бормотал про себя «Би-би-би-би-би».

-Ложись, немес наступает! – громко крикнул Даня, взял увесистый камень и швырнул в Коляна. Колян увернулся и побежал жаловаться Надежде Ананьевне.

- Даня, бежим! – скомандовал я – Евтух, бери камней и побежали!

Камней Евтух набрать явно не успел, так как грозная Надежда Ананьевна была уже близко. Мы втроем сиганули к дальней веранде. Теперь воспитательница была далеко от нас. Усевшись на песок, около иссохших кустов мы начали искать вокруг себя годные камни. И нашли! Через некоторое время все карманы у нас до половины были забиты камушками и ракушками.

- Это наши патроны. Ты, Евтух, следи за атасом.

Евтух кивнул, и выглянул из-за стены веранды.

- Чисто!

-Хорошо.

Как только стало понятно, что опасность нам не грозит, мы все вместе продолжили содержательный, но бессмысленный разговор, про «Вольфик», в который постоянно играл брат Даньки.

За незначительное время небо над садиком затянулось серыми тучами, солнце ушло… но дождика еще не было.

Зато была атмосфера: Кусты и веранды, как и стены садика казались унылыми, серыми, мрачными. И чем темнее становилось вокруг, тем более зловещими нам казались немцы, которых брат Даньки в «Вольфике» так любил мочить.

Вскоре Данькин рассказ для нас троих завершился серьезным потрясением. Только он выпалил очередной «Капут», как моментально со всех краев неба зазвучала сирена.

…………………………………………………………………………………………………………………………….

Рев сирены ознаменовал собой суровое возбуждение во дворе детского сада. Сначала все ребята молчали, глаза их выражали тревогу и страх. Затем военные дошкольные отряды пришли в движение. Мы с Даней и Евтухом вплотную прильнули к стене веранды и все втроем наблюдали, как остальные дети бежали кто куда. Надежда Ананьевна и две другие незнакомые воспиталки только и успевали окликать детей, чтобы те немедленно забегали в помещение.

«Фасисты! Фасисты!» - кричали ребята то тут, то там – «Фасисты нападают! Судный день!»

- Нападают, нападают, а ну марш сюда! Рагунович! Рычков! Сейчас вам такие фашисты будут! А ну, быстро! – Кричала Надежда Ананьевна на Артема-Рычага, который вприпрыжку с палкой в руках бежал за Коляном. Колян же во время бега своим голоском имитировал сирену, но не ту, которая ревела над нами, а ту, которая ревет в машине скорой помощи: «Вяяяяяуууу-Вяяяяяуууу-Вяяяяяяуууу».

Не скажу, что дети были напуганы, скорее наоборот, они были веселы. Сирена не то, что бы нас встревожила, она дала знатный повод для разгула фантазии и воображения, особенно ввиду недавних майских праздников.

Конечно же, воспитательницам это не понравилось. Нужно было идти обедать, а эти оборванцы при них войнушку разыгрывают. Поэтому ребята один за другим под пристальным вниманием Надежды Ананьевны забегали к порогу «Кораблика».

«Щербаков, Тарасюк, Полкашкина!» - скандировала незнакомая воспитательница – «Селедкин, Дешевых, Коробко!». К воспитательнице подбежал незнакомый мне мальчик и произнес: «Людмила Викторовна, вы ошиблись. Не Полкашкина, а Гавняшкина, она в меня казюлей кинулась!»

- Я сейчас тебе Гавняшкину в углу устрою! Отца позоришь! Быстро залетай!

И мальчик залетел.

Вообще минут за пять, скажем так, залетели все. Все, кроме нас троих.

Я, Даня и Евтух спокойно притаились у стены веранды, и наблюдали, как последний ребенок забегал в дверной проем. Около дверей теперь стояла одна Надежда Ананьевна.

-Резадинов, Юзефов, Евтушенко! –кричала она – Юзефов, Евтушенко, Резадинов!

Но мы не отвечали. Даня поднес к губам указательный палец и прошептал: «Тсссс!». Мы оба ему кивнули.

К этому времени сирена потихоньку начала затихать. Но Надежда Ананьевна затихать явно не собиралась.

Чуть погодя к ней подошла незнакомая воспиталка, и что-то шепнула на ухо. Надежда Ананьевна замолчала, постояла… - Зашли что-ли? –спросила она. Воспиталка пожала плечами. После чего они обе скрылись за дверью «Кораблика». Теперь весь дворик был наш.

……………………………………………………………………………………………………………………………..

Веранда, внутри которой мы спрятались, имела внушительные размеры и такое же внутреннее оформление: синие кирпичные стены были испещрены множеством надписей, таких как «Вова – П..дор», «Цой жив», и «Коля – Лох», посередине стены черным баллончиком была намалевана сатанинская пятиконечная звезда, под ней почему-то было подписано «Мать Анархия». Именно около «Матери Анархии» я, Даня и Евтух тихонько сидели друг подле друга. Тучи над верандой медленно сгущались. Накрапывал мелкий дождик.

-Ну все… все отряды взяли в плен. Одни мы выжили. – сообщил Даня, попутно затягиваясь грязным потухшим окурком.

- Как так? – Спросил Евтух – кто их взял?

- Кто-кто… фасисты! – ответил Даня – неужели ты не слышал вой? Это началась третья мировая война.

- А вот и нет – пробормотал Евтух – Их всех забрала Надежда Ананьевна…

- А может она и есть фасист?

Возникла пауза.

- Нет, нет. – говорю я – Уж кто-кто, но только не Надежда Ананьевна.

- А помнишь, как она тебя линейкой била? – не сдавался Даня.

- Помню.

- А помнишь, как она Коляна солянкой пытала?

- Точно… - затрепетал Евтух.

- А помнишь, как она нас всех взяла и …

- Помню – одновременно с Евтухом утвердил я.

- На, затянись – Даня протянул Евтуху обслюнявленный бычок. Тот застенчиво отказался.

- Так вот… в Надежду Ананьевну вселился фасист!

В это время на небе прогремели раскаты грома. Вокруг стало совершенно темно.

Глазки бедного Евтуха выражали страх и некую робость. Стало понятно, что еще чуть-чуть, и Евтух побежит за пределы садика, а то и поселка.

- Ничего. – заметил Даня – Мы – герои и всех спасем, даже Надежду Ананьевну.

- А что, интересно, она сейчас с ребятами делает?

Глаза Дани заблестели демоническими искорками.

- Наверное, бьет по попе линейкой… - злорадно прошипел он.

- Ребята, мне страшно! – запаниковал Евтух – я побежал домой!

- Не ссы! – тявкнул Даня.

- Это как? «Не ссы»?

- Это мой папа так говорит, когда нужно вести себя смело.

- Ну тогда мы не будем ссыкать. – заключил я.

На секунду нам показалось, что за нами кто-то наблюдает. Даня резко оглянулся. Мы замерли. Чуть погодя нам послышался треск травы и шуршание песка.

- Тихо. – прошептал Даня. – Евтух, Махс, доставайте патроны.

Мы достали из карманов камушки и потихоньку начали обходить веранду. Когда мы подошли к самому углу, Даня скомандовал Евтуху заглянуть за этот самый угол, но Евтух побоялся. Зато не побоялся я. Впереди было чисто.

- Идем на разведку – скомандовал Даня и мы всем скопом, держа камни наготове, осторожно начали красться вдоль железных лошадок к крашеным лесенкам.

Не пройдя и половины пути мы резко кинулись назад, так как впереди около тропки широким шагом в сторону лесенок направлялась Надежда Ананьевна.

Атас! – еле слышно лепетал Даня – Атаас!

Мы забежали назад к веранде. То ли погода на нас так повлияла, то ли убеждения Дани вселили ужас и страх, но, спрятавшись в углу, мы трое были белы как мел. Особенно Евтух.

- Что делать? Я боюсь!

- Тише, она нас не видела. Махс, проверь обстановку.

Я с дрожью в коленках подбежал к краю оградки. Среди лесенок никого не было.

- Мы в опасности – заключил Даня – Надежда Ананьевна запытала всех детей и теперь идет пытать нас. Ведем себя тихо.

- Нет! Я так не играю! – вовсю разошелся Евтух. – Вы меня пугаете, как я теперь вернусь в садик? Меня мама дома убьееееет!

Затем он заревел так громко, что мы с Даней сначала вздрогнули от неожиданности, а потом налетели на него и с неимоверной силой начали затыкать ему рот. Разыгралась дикая заварушка. Евтух перекатывался из стороны в сторону, резко повалившись на землю… вернее на Даню. Он вовсю теребил ногами. Лицо его было красным и влажным от слез.

- Да замолчи! – кричал ему в ответ Даня – ты спалишь нас! Дурак! Предатель! Мы играемся! Играемся! Попа Евтуховская! Бичпром! Носорог!

Даня выдавливал из себя все плохие слова, которые только знал. Даже я не знал столько плохих слов, сколько знал Даня.

К сожалению, на слове «Ж..па» Данькин поток грязи литься перестал. Причем не потому, что у него иссяк запас этих слов (он у него неиссякаем), а потому, что нас троих накрыла суровая тень. Тень Надежды Ананьевны.

- Что вы делаете?! – взревела она – Резадинов! Сейчас я тебе…!

- АТАААААС! – вскричал Даня – Матаем! Матаем! Бежииииим!

Хоть это и странно, но с земли мы сиганули разом все трое (даже Евтух).

…………………………………………………………………………………………………………………………………

Бежали мы быстрее любого бегуна. У меня сильнейшим биением колотилось сердечко. Нам нужно было завернуть за угол садика к песочницам, что были расположены на незнакомой нам площадке. Там можно было спокойно затаиться и переждать тревогу.

Быстрее всех, как ужаленный, бежал Даня. Я только и замечал сверкание его пяток. За Даней из последних сил припрыгивал я. Ну а позади меня очень медленно волочился Евтух. Где-то там, вдалеке раздавался крик Надежды Ананьевны.

И все бы ничего… мы уже начали добегать до поворота, как нам всем троим разборчиво послышалась фраза, исходящая из уст преследователя: «Евтушенко! К тебе мама пришла!»

«Ну все» - подумал я – «Капут!»

С Данькой то мы убежали… Но Евтуха нам спасти не удалось. Как только мы спрятались за углом левого сектора «Кораблика», то сразу начали незаметно поглядывать в сторону преследователя.

Мы с Даней отчетливо видели, как Надежда Ананьевна активно погоняла Евтуха ко входу в «Кораблик». Голова его была опущена… шел он в суровом смирении перед обстоятельствами тяжкой судьбы.

Проводив Евтуха, воспитательница взглянула в нашу сторону, что-то присвистнула и скрылась за порогом.

-Ну вот, пропал боец… – разочарованно заключил Даня.

……………………………………………………………………………………………………………………………..

Герои, даже такие предательские, как Евтух, нами не были забыты. Когда мы добрались до песочницы, Даня соорудил из песка горку, разломал иссохшую палочку на две части и приложил их на самую верхушку «могилы» в виде крестика. Затем он достал палку побольше и высек на песке большими буквами слово «Етух».

В это время тучи медленно начали растворяться, и яркое предвечернее солнце озарило наш импровизированный монумент. Мы постояли некоторое время у «могилы». Даня достал из кармана окурок и со скорбью в глазах стал затягиваться воздухом. А я просто стоял и думал, как бы меня дома не наругали.

Ветер дул нам в лицо, трепал наши одежды.

Мы хоронили Евтуха.

……………………………………………………………………………………………………………………………….

Ясное дело, что к порогу садика мы возвращаться в тот день не собирались. В нашей голове раздавались взрывы и очереди автоматов. Жестокий враг в лице Надежды Ананьевны был близок к победе, но мы, как истинные герои, свою победу отстояли. У нас имело место и томительное ожидание и жестокие потери, но даже при таком серьезном раскладе дел я и Даня оставались истинными бойцами фронта, не имеющего аналогов. Фронта детской фантазии.

Наш садик являлся вражеским укреплением, где злые фасисты путем насилия и грубости уничтожали свет и ясность непорочной наивной человеческой личности.

Дети и воспитатели. Народ и государство. Государство и враг.

После потери Евтуха мы надумали провести полную разведку на вражеской территории. Потом, как говорил Даня, к нам явится подкрепление. Подкрепление в виде родителей. И тогда мы будем свободны.

Вдвоем мы обошли весь передний двор. Гасились за верблюдиков, ползали под лавочками. Но это было скучно. Поэтому Даня предложил мне заглянуть в жерло опасности… а именно подобраться к окну нашей группы, и узнать, как там обстоят дела.

Сказано – сделано. Мы подбежали к заднему фасаду здания. Даня за это время успел обломать две иссохшие ветки. По форме своей они были очень похожи на автоматы.

«Калафы!» - восторгался Даня.

С «Калафами» мы гуськом подкрались знакомым окнам.

- Ну что, готов? – торжественно пискнул Даня.

- А как мы посмотрим?

- Кому-то на кого-то надо встать.

- Не на меня.

- И не на меня.

- Тогда «Камень-Ж.па-Антилопа»!

Мы скинулись. Я выигрыл.

- Какааааафка… - раздраженно протянул Даня.

Он нагнулся, как это тогда называлось, «раком». Я непоседливо начал на него залезать. Даня был толстый и неудобный настолько, что прежде чем забраться к нему на горбушку, я проговорил про себя много слов, за которые бы меня наругали родители. Тем не менее, я смог выправиться и свободно наблюдать за тем, что творилось за окном.

А за окном ребята полдникали. Абсолютно все. Кроме Евтуха… тот стоял в углу попой ко мне, запрокинув руки за поясницу. Виктория Федоровна, наша повариха, сидела за одним столом с детьми и поедала блинок. Она была такой большой, что мне казалось, будто она вот-вот лопнет. И кто ее назначил на роль снежинки?

- Не удерву! Большой! – проперднул подо мной Даня.

- Подожди – ответил ему я.

Надежды Ананьевны среди всех присутствующих я не обнаружил. И ничего не предваряло беды… Если бы не Колян. Поначалу он сидел среди детей. Потом повернулся в нашу сторону, и, что удивительно, нас разглядел. Взгляд его был напуганным. Было видно, что он отвернулся к Виктории Федоровне, указывая на нас пальцем. К сожалению, не только Виктория Федоровна на нас обратила внимание… обратили внимание все, кто находился в зале. Множество лиц повернулось в нашу сторону.

- Матааааем! – крикнул я.

Даня подо мной сильнейшим рывком кинулся в сторону. Я упал на траву. Перемазался в земле.

- Матааааем! – повторил Даня, хватая меня за руку. Я очень быстро поднялся и кинулся за ним куда глаза глядят. Мы забежали за поворот, пробежали мимо двух песочниц и остановились у «Мелкой» веранды. Мелкой мы ее называли потому, что там обычно бегали малыши. Веранда была расположена позади садика части садика около оградки, поэтому она для нас была незнакомой и необследованной. Остановившись у кустов, мы легли на землю и отдыхали после долгой и волнительной пробежки.

…………………………………………………………………………………………………………………………….

На тот момент, не на шутку перепугавшись, даже я перестал хотеть играть в войну. Ну действительно… я прекрасно понимал, что все в садике шло своим чередом. Завтракали, гуляли, полдникали. Вот угораздило Даньку напридумать этих фасистов, врагов. Ведь это была игра, игра жестокая и опасная… но все же игра.

-Калафы растеряли…- недоумевал Данька.

-Даня – сказал я – хватит! Пошли назад! Там полдникают…

- Там враги! – не отступал он.

- Даня, я устал…

- Надежда Ананьевна тебе по ж.пе даст.

- Что же теперь делать?! – я залился слезами.

- Ждать подкрепления.

- Даня! Я домой пойду! Никого не надо ждать! Нет войны!

Даня на меня взглянул, как на дурака.

- Как нет?

- Мы играемся… а сейчас мне страшно..

- Война есть. – Совершенно серьезно отрезал Даня.

- Где?

- Везде! Мой папа так говорит!

- Твой папа…

Даня всем телом повернулся ко мне и продолжил.

- Мы позавчера что делали? Воевали?

- Ну…

- Мы вчера тоже воевали.

- Да, но…

- Сегодня что делали?

- …

- Мы воюем. Воюем всегда.

Данька снова лег на спину. Я не знал, что ему ответить.

- Мой брат воюет, мой папа воюет. Есть война!

Сильный ветер дунул нам в лицо. Небо стало принимать багряный оттенок.

- И фасисты есть. Они враги. Они…

В это время со стороны веранды раздался громкий и страшный смех. Мы с Даней замолкли и прикинулись мертвыми.

…………………………………………………………………………………………………………………………….

 

 

Страшный смех грохотал довольно долго. Услышав его, даже Данька побледнел.

-На разведку?

Я слегка замялся…

-Идем!

Мы проползли через кусты к «мелкой» веранде. И вот что мы увидели:

Среди кирпичных стен, окрашенных розовой краской стояла лавочка. На лавочке сидели трое.

Все трое были взрослыми.

Но были они не теми взрослыми, которые были для нас примером. Они были теми страшными совершенно незнакомыми фасистами:

Высокий бритый «под ноль» парень сидел на левом краю лавки. Лицо его было покрыто множеством веснушек. Голубые глаза блестели, как и желтые зубы. Одет был рыжий в черную олимпийку, спортивные брюки и кеды. В руке держал двухлитровый «Жигуль» (для нас это была просто бутылка), опустошенный примерно до половины. Рядом с ним почти впритык сидела какая-то баба. Она нам казалась самой страшной из всех троих. Худощавая, со смуглой дряблой кожей, сальными волосами... Смеялась она так дурно и громко, что у нас с Даней по спине пробегали мурашки.

Еще у нее был очень большой живот. Не такой, правда, как у беременных. У беременных живот подобен арбузу. А у этой… нечто похожее на подсдувшийся шарик с пупком. Причем этот шарик очень неестественно выпирал между футболкой и завязочкой штанов. Сейчас в двадцать три года я такое подсдувшееся явление «третьей сиськой» называю. Раньше это был шарик.

Так вот, эта «пузатая тетка», видимо, была в самом веселом расположении духа. Движения ее были раскованны, помпезны. Она то приобнимала рыжего, то давала тумаков третьему герою, сидящему справа от нее.

Третий был гиляком (мы так называем истинное население Николаевска-на-Амуре). Очень пьяным гиляком. Взгляд его узких глаз бродил вдоль стены веранды. Даже мне с Даней было тогда понятно, что ему не очень хорошо. С его тощего тела широким мешком свисала голубая майка. Она была грязной, как и его штаны.

Вся троица, качаясь в разные стороны, о чем-то разговаривала.

Мы с Даней никак не могли понять смысл произносимых ими слов.

Голоса их были то очень громкими, то совершенно тихими. И каждый раз, при возникновении паузы раздавался страшный смех «пузатой тетки».

- Ну что? – прошептал Даня.

- А?

- А ты в них не верил.

- В кого не верил?

Даня указал пальцем на троицу.

Действительно, перед нами был враг. Враг намного более страшный и непредсказуемый, чем Надежда Ананьевна. Да, эти пьяницы ничего плохого нам делать вроде не собирались. Но один их устрашающий, глупый, враждебный вид заставлял нас думать, что они против нас и сильнее нас.

Подползать ближе мы не решались - силы были не равны. Данька предложил обойти их с тыла, чтобы лучше понять план противника.

Я согласился, но как только мы начали движенье, страшное обстоятельство заставило нас резко остановиться.

………………………………………………………………………………………………………………………………

Поначалу мы услышали глухой звук. Затем дурацкий смех. После – жалобный вой.

Мы с Даней немедленно повернулись назад к веранде.

Прямо перед нашими глазами рыжий, резко швырнув в сторону «Жигуль», набросился на гиляка. Он его повалил с ног, затем стал приподнимать и толкать к стене. Следом он вознес над ним тяжелый кулак и точными ударами стал молотить по гилятской физиономии. Гиляк выл, пробовал вырваться, но у него ничего не получалось. Тяжелые удары сопровождались страшным смехом пузатой тетки. Она стояла позади них и скалила желтые зубы.

Вот тогда-то мы с Даней и обомлели. Все наши войнушки, «кровавые битвы», «волшебные пендали» превратились в пшик.

Даже Даня сначала шептал: «Это понарошку, это понарошку»… затем замолчал.

Когда я наблюдал за тем, как рыжий избивал гиляка. Когда смотрел на влажные гилятские глаза и дрожащие губы… То почему-то моментально вспомнил Коляна.

Только если аналогичные битвы с Коляном у нас всех вызывали смех и радость, то глядя, как это делают взрослые между собой, мы стали понимать, что радоваться-то особо нечему.

Нам ведь казалось, что мы в понарошку Коляна закидывали камнями, что понарошку пинали его ногами, обтирали об него подошвы… прилепляли жвачку к волосам… мы знали, что мы будем взрослыми, спокойными, выдержанными. И Колян будет таким же. И будет добродушно смеяться над тем, как мы его били.

Но сейчас бьются взрослые. Плохие взрослые. Они пьют смеются и ругаются.

- Вот они… фасисты…

Как только лицо гиляка стало покрываться кровавыми пятнами, Даня не выдержал и достал ракушку.

- Застрелим и убегаем.

Даня поднялся во весь рост, так чтобы его было видно, размахнулся и со всей силы швырнул снаряд в противника.

Ракушка попала рыжему прямо в затылок.

…………………………………………………………………………………………………………………………………..

Мы бежали так, как не убегали ни от одной Надежды Ананьевны в мире!

Данька как всегда был впереди. Его пятки блестели как вставные зубы моей бабушки. Я тоже не отставал.

- Матааааай! – орал Данька – Матааааай! Ко вхоооооодуууу!

Силы были на исходе… позади меня отчетливо слышался звук приближающейся опасности.

- Не оборачивайся! – продолжал кричать Даня – не оборачивайся!

Мы уже выбежали на переднюю площадку. Еще пара десятков метров, и мы бы были уже в безопасности.

Все отчетливее и отчетливее чувствовал я дыхание преследователя. Он был очень близко. Мне стало страшно, сердечко готово было вырваться из груди. Моментально я почувствовал прикосновение к плечу… и обернулся.

…………………………………………………………………………………………………………………………………..

Даня на полном ходу успел забежать в «Кораблик» и скрыться за открытой дверью. Я не успел добежать всего несколько метров. Рыжий держал меня за шкирку и сильно тряс.

- Ты что делаешь, п..здюк! З.лупаться будешь? Чмо мелкое! На меня смотри! Смотри на меня!

Я заглянул в глаза врагу. Глаза были темно-голубые, потухшие, контрастирующие с желтизной кожи. Много-много канапушек. Абсолютно бритая голова. Торчащие в разные стороны некрасивые уши. Выражение лица было возбужденным. От его одежды воняло чем-то несвежим. Дыхание заставляло отворачиваться.

Мое лицо начало краснеть, кривиться в плачущей гримасе. И чем более ярко это было заметно, тем более ярко лицо рыжего расплывалось в улыбке. Вскоре он встряс меня еще.

Именно тогда впервые я почувствовал настоящий страх. Со мной не было Даньки, не было Евтуха. Я был один. То и дело в моей голове всплывали военные песни, образы солдатов, Николаевский парад… игры в войнушку... разведка.

Какие они были, настоящие солдаты? Воспитательница говорила, что они умные, смелые, храбрые… а мы повторяли это за ней. Примеряли эти роли на себя. И убивали. Мысленно убивали противника.

Противник был конечно же плохой, глупый… и когда я слезливыми глазами всматривался в паршивую физиономию рыжего, то видел в нем не только врага или противника, но и мразь. Он не был похож на немца, фрица или гестапо… это был новый тип врага. Нами тогда не изученный. О них почему-то Надежда Ананьевна ничего не рассказывала… зато в будущем рассказала жизнь.

- Ну чё, п.здюк? – улыбался рыжий.

- Пытать меня будешь? – сквозь слезы шепнул я.

- Что, гавно?

- Пытать, фашист, будешь…

- Кто???

Я повернул к нему красное, омытое слезами лицо, и насколько мог, очень громко, во весь голос прокричал:

- ФАШИИИИИИИИСТ!!!

……………………………………………………………………………………………………………………………

Фашист врезал мне слабую оплевуху и начал трясти так, что у меня закружилась голова. Он что-то выкрикивал.

Что-то очень нехорошее и очень громко. Потом его крик прервался.

Раздался крик другой… такой знакомый, такой родной! Крик Надежды Ананьевны!

- Ах ты мелочь дырявая! До ребенка докопался, пьянь! Ты ведь вообще никакой! Дурачьё! Ну-ка отпустил! Сейчас милицию вызову! Басота малолетняя!

Я упал на землю. Ко мне подбежал Даня.

«Мы победили» - сказал он мне на ухо.

И я верил. Верил в нашу общую победу, когда с улыбкой на лице наблюдал, как высокая Надежда Ананьевна во всю треплет мелкого плачущего рыжего фашиста. Фашист по змеиному извивался, звал маму…

Надежда Ананьевна вышвырнула его за ворота оградки. Причем швырнула так, как обычно швыряют мусор в помойный ящик. Чуть погодя за оградкой я разглядел тетку с животом и хромающего гиляка. Они шли прямиком за рыжим. Удивительно… но гиляк отчего-то улыбался.

………………………………………………………………………………………………………………………………..

Благо, синяков на мне никаких не оказалось. Надежда Ананьевна завела нас в «Кораблик», и дальше моя жизнь пошла своим естественным чередом.

Я стоял в углу нашего общего зала, где мы постоянно играли, бегали и прыгали. В противоположном углу стоял Даня. Он часто поворачивался в мою сторону и бессмысленно хихикал.

Позади нас шумели ребята: Димка Дешевой вместе с Артемом-Рычагом играл в машинки. Юра-Крючок за ними наблюдал. Девченки кудахтали как куропатки. Около них Евтух, лежа на ковре, перелистывал книгу с картинками. Ну а в самом дальнем углу, подобно заводному волчку сам с собой бесился Колян. У него там была своя атмосфера.

 

И я подумал: «Что же будет происходить на прогулке завтра?»

 

…………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………

 

 


Дата добавления: 2015-08-05; просмотров: 90 | Нарушение авторских прав


<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Ю.Б. Щеглов| Часть вторая 1 страница

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.072 сек.)