|
Читайте также: |
человеческого тела как <материала жизни>, создал в Петербурге Курсы
ритмической гимнастики, издавал специальный журнал. В 191821
преподавал в литературных и театральных студиях Москвы, был членом
дирекции Большого театра (1918-19). Сблизился с философом И.Ильиным,
по его словам, <одним из самых выдающихся людей нашего времени>,
вместе с которым пытался привить на читаемых ими лекциях <свободное
мышление и свободное его выражение>, за что оба они были отстранены
от преподавательской работы.В. был в списках тех профессоров, которые
подлежали высылке из СССР в 1922, но ему удалось выехать из
Петербурга во Францию в декабре 1921: <Наконец оставил за собой
границу, отделяющую мрак советской России от прочего мира Божьего.
Стоны, скрежет и плач остались там, во тьме,,., позади остались
насилие, наглость и зверство...>
В Париже В. стал театральным обозревателем газеты <Последние
новости>, в то же время читал лекции по истории русской культуры,
русского театра для эмигрантов и по приглашению французских,
итальянских и северо-американских университетов. Внимательно следил
за театральной жизнью Европы, в том числе за выступлениями советских
театров. Не принял радикализма постановок В.Мейерхольда, расхождение
с которым произошло еще в 1900-е, <Ревизор> Гоголя, показанный
Государственным театром им. Мейерхольда в Париже в 1930, вызвал
настоящий гнев В., взявшего эпиграфом к рецензии слова пушкинского
Сальери: <Мне не смешно, когда фигляр презренный...> (ПН, 1930, 30
июня). Остался глух к актерским новациям М.Чехова, только частично
принял спектакли Камерного театра и стиль Е.Вахтангова. <Фанатичный
жрец Искусства>, как назвал князя А.Бенуа, он во взглядах и вкусах до
конца жизни остался в рамках русского Серебряного века, не приемля и
крайностей французского театрального авангарда (например, поисков
реж, А.Арто и др.). В своих рецензиях парижского периода В. оставался
тем же, что и в суждениях конца XIX - нач. XX вв. - защитником
ценностей классического искусства, допускающим отклонения от реализма
разве только в сторону дорогой для него <музыкальности движения>
актера и <биоритмики>, к которой, правда, в последние годы обращался
все реже. Он не искал сближения с Дягилевым, хотя с одобрением
отозвался о новых постановках Русских сезонов и впоследствии написал
проникновенный некролог Дягилеву. Отдавал он должное и
хореографам-ученикам и соратникам Дягилева (среди них Лифарь,
Баланчан, Мясин). Высоко ставил русские оперные спектакли в Частной
опере М.Кузнецовой-Бенуа. В начале 1930-х В. стал директором Русской
консерватории в Париже, объединившей музыкантов-эмигрантов и
просуществовавшей, первоначально благодаря заботам В., несколько
десятилетий.
В эмиграции В. по-прежнему занимался делом своей жизни -
увековечиванием памяти своих выдающихся предков (он был внуком
декабриста кн.С. Волконского). Его <Музей декабриста> в Павловке был
разорен в годы революции, но часть вещей ему удалось вывезти в Париж.
Изданный совместно с известным литературоведом Б.Модзалевским в
1910-е том семейного архива С.Волконского нашел свое продолжение в
книге В. <О декабристах по семейным воспоминаниям> (Париж, 1921). В.
написал в эмиграции 2-томные <Мои воспоминания> (Берлин, 1923-24; М.,
1992), по праву считавшиеся образцом русской мемуарной прозы,
исторический роман <Последний день> (Париж, 1928), множество статей.
Современникиэмигранты высоко отзывались о личности В.; лучшей
характеристикой могут быть слова М-Цветаевой: <Это моя лучшая дружба
за жизнь, умнейший, обаятельнейший и гениальнейший человек на
свете... Познакомилась я с ним в Москве в январе 1920 г. и люблю его,
как в первый день>. Цветаева посвятила В. цикл из семи стихотворений
<Ученик> (1921) и статью о нем <Кедр. Апология> (1924) в связи с
изданием книги В. <Мои воспоминания>. В своем некрологе Г.Адамович
написал о В. так: <Это был один из самых одаренных, самых
своеобразных, живых и умственно-отзывчивых людей, которых можно было
встретить в нашу эпоху... Своеобразие было все-таки наиболее заметной
его чертой. Князь Волконский ни на кого не был похож, и в каждом
своем суждении, в каждом слове оставался сам собой>.
Соч.: Человек на сцене, СПб., 1912; Художественные отклики, СПб..
1912; Отклики театра, Пг., 1914; Быт и бытие. Из прошлого, настоящего
и вечного. Берлин, 1924; В защиту русского языка. Сб. статей. Берлин,
1928 (совм. с кн.А.Волконским).
Лит.: Маковский С. На Парнасе <Серебряного века>. Мюнхен, 1962;
Сергей Дягилев и русское искусство, т. 1-2. М., 1982; Ахмеджанова Т.
<Волконский необходим...> // Театр, 1989, № 8; Бачелис Т. О
Волконском / Князь Сергей Волконский. Мои воспоминания, т.2:
Родина.М., 1992.
Арх.: ИРЛИ, ф.377; РГАЛИ, ф.938, ф.191; РГИА, ф.497.
А. Кузнецов
\ВЫСОТСКИЙ Александр Николаевич (23.5.1888, Москва - 31.12.1973,
Уинтер Парк, шт. Флорида, США) - астроном. По окончании гимназии
поступил на физико-математический факультет Московского университета.
Еще будучи студентом, вступил в члены Московского кружка (с 1912-
общества) любителей астрономии, где неоднократно выступал с докладами
по астрономии на различные темы (в частности, о строении Вселенной).
По рекомендации профессора К.Баева В. читал лекции также в кружке
<Знание неба>, организованном С.Шацким. Активно участвовал в
вычислениях таблиц для <Русского астрономического календаря>,
издававшегося, начиная с 1895, Нижегородским кружком любителей физики
и астрономии, и для ежегодника Русского астрономического общества.
Совместно с Баевым он составил <Атлас астрономических картин>,
изданный в 1915.
Осенью 1913 В. начал работать в Главной астрономической (Пулковской)
обсерватории под руководством известного астрометриста С.Костинского.
Он сразу же представил директору обсерватории академику О.Баклунду
план наблюдений движений в системах 700 двойных звезд, ранее
наблюдавшихся основателем обсерватории В.Струве, и попросил на
выполнение этого плана срок в 10 лет, на что Баклунд дал согласие. Но
работа по этому плану продолжалась только два года, т.к. осенью 1915
В. был призван в армию. В период своей работы в Пулковской
обсерватории В. продолжал сотрудничать в <Русском астрономическом
календаре>. В выпусках календаря на 1914-15 он опубликовал три
статьи, в том числе большой материал о Пулковской обсерватории. В
армии В. был назначен радистом на радиостанцию, находившуюся всего в
10 км от Пулковской обсерватории, что позволило ему поддерживать
связь с обсерваторией.
После революции В. выехал в Америку, где, начиная с 1923, работал в
университете штата Вирджиния и принадлежащей университету
обсерватории Линдер Мак Кормик. Здесь его главной задачей было
обширное исследование собственных движений многих тысяч слабых звезд,
определяемых по фотографиям с 26дюймовым (66 см) рефрактором. В
работе ему деятельно помогала жена, Эмма Уильяме, сама специалист по
звездной статистике. Эти исследования внесли важный вклад в изучение
связи звездной кинематики в нашей Галактике и ее <населений>, т.е.
больших звездных комплексов, состоящих из звезд различных
спектральных классов и имеющих различное распределение в Галактике.
Придя к выводу, что собственные движения звезд как-то связаны с их
спектрами (т.е., что звезды разных спектральных классов имеют
различные движения), В. предпринял большую работу по классификации
спектров нескольких тысяч звезд до 12-й звездной величины по
фотографиям, полученным с объективной призмой на 10-дюймовом (25 см)
рефракторе. Преимуществом фотографирования спектров с объективной
призмой является возможность получить на одной фотографии спектры
многих звезд. Помимо основного результата: включения в обозрение
собственных движений звезд данных об их спектрах, В. опубликовал
списки звезд-карликов класса М (красных карликов), которые были
открыты по их спектрам, а не по большим собственным движениям, как
это делали ранее. В результате впервые были получены материалы для
изучения движений этих звезд в большом количестве,
Работы В. дали обширный материал для изучения вращения нашей
Галактики, открытого независимо шведским астрономом Б.Линдбладом и
голландским астрономом Я.Оортом в 1926-27. История открытия вращения
Галактики была детально описана В. в статье <Вращение системы
Млечного Пути>, опубликованной в <Русском астрономическом календаре>
на 1933 (не теряя связь с редакцией календаря, он опубликовал в его
приложениях в 1926-34 4 статьи). Дальнейшие исследования В. и его
жены позволили уточнить значение долготы центра Галактики и
постоянных ее вращения. Он показал, что положение апекса Солнца
(точки, по направлению к которой оно движется) и величина скорости
его движения довольно явно зависят от спектрального класса и звездной
величины тех звезд, по которым определяется движение Солнца. Это
означало, что в Галактике существуют движущиеся скопления звезд и
некоторые отклонения от кругового вращения. Исследования В. в области
параметров звездных движений и вращения Галактики были признаны всем
астрономическим сообществом. Его называли выдающимся специалистом по
звездным движениям,
В жизни В. был весьма скромным человеком, никогда не переоценивал
полученных результатов, стремился объективно отразить вклад в науку
других ученых, В 1958, когда ему исполнилось 70 лет, он ушел в
отставку с поста астронома обсерватории Линдер Мак Кормик и из
университета штата Вирджиния. Остаток своих дней прожил в Уинтер
Парк, где и скончался в возрасте 85 лет.
Лит.: A Russian-American Astronomer // Sky and Telescope, 1974, vol.
47. № 3.
В. Бронштэн
\ВЫШЕСЛАВЦЕВ Борис Петрович (псевд. Б.Петров) (17.10.1877, Москва -
1954, Женева) - философ, юрист. Родился в семье присяжного
поверенного Московской судебной палаты, кандидата права Петра
Александровича В. В 1895 окончил 3-ю московскую гимназию: поступил на
юридический факультет Московского университета, по окончании которого
несколько лет занимался адвокатурой. Однако В. более привлекала
научная карьера. Вероятно в 1902 он окончательно оставил адвокатуру.
Благодаря рекомендациям своего университетского товарища
В.Савальского (будущего профессора Варшавского универститета), В.
стал заниматься в кружке профессора П.Новгородцева. В него входили
также И.Ильин и Н.Алексеев - близкий друг В. еще с гимназической
скамьи и впоследствии его шурин, Благодаря поддержке Новгородцева был
оставлен на юридическом факультете Московского университета для
подготовки к профессорскому званию.
В 1908 сдал магистерские экзамены и получил звание приват-доцента
Московского университета. В том же году отправился в 2-годичную
командировку за границу: работал в научных библиотеках Берлина,
Марбурга, Гейдельберга, Рима, Парижа, Более всего В. привлекал
Марбург, в университете которого он вместе с Алексеевым посещал
лекции и семинары П.Наторпа и Г.Когена. Из молодых философов, бывших
тогда в Марбурге, особенно сблизился с Н.Гартманом, В.Татаркевичем,
В.Э.Сеземаном. Во время этой командировки он подготовил магистерскую
диссертацию. Впоследствии В. вспоминал об этом времени как о <самом
блестящем моменте... своей молодости - свобода, надежды, возможности,
все впереди... Везде новые впечатления, новые встречи, новые мысли и
идеи>.
После возвращения из-за границы В. был поручен курс истории
политических учений, который до него читал Новгородцев, вынужденный
оставить профессуру после подписания им Выборгского воззвания 1906 с
протестом против роспуска 1-й Государственной думы, Читал также
лекции по истории философии в Московском Коммерческом институте и
Народном университете им. Шанявского. Впоследствии Ф.Степун вспоминал
о В. как об <одном из самых блестящих дискуссионных ораторов среди
московских философов>. Он был <артист-эпикуреец по утонченному
чувству жизни и один из тех широких европейцев, которые рождались и
вырастали только в России. Борис Петрович развивал свою философскую
мысль с тем радостным ощущением ее самодовлеющей жизни, с тем
смакованием логических деталей, которые свойственны скорее
латинскому, чем русскому уму>.
В декабре 1914 В. защитил магистерскую диссертацию <Этика Фихте.
Основы права и нравственности в системе трансцендентальной
философии>, в которой был определен круг занимавших его впоследствии
проблем и главные направления их решения. Интерес В. к Фихте
определили три основные темы: <проблема Абсолюта в отношении к
бытию>, <основное значение этической сферы в человеке> и <проблема
свободы в человеке>. В философии Фихте В. подчеркивал моменты
трансцендентального идеализма, показывал, что <понятие
<трансцендентального>, введенное Кантом, получив свое дальнейшее
развитие у Фихте, приобрело значение Абсолюта, к которому становятся
неприменимы рациональные категории>. По его мнению, основной
антиномией философии является антиномия рационального и
иррационального, Ее разрешение, согласно В., может быть достигнуто
преодолением рационализма, присущего Фихте и Гегелю. Поэтому вопреки
традиционному стремлению философской мысли подчинить бытие категориям
разума, В. в попытке овладеть внерациональной сферой придавал большое
значение интуиции. Как он считал, Абсолютное невозможно раскрыть в
рациональных понятиях, но его познание осуществляется прежде всего
интуитивно. На этом метафизическом базисе В. строил систему этики,
хотя и основывающуюся на Фихте, но выходящую за пределы
идеалистической философии. Он полагал, что каждый человек
абсолютоподобен. Поэтому познание мира, как и любое человеческое
действие в нем, опирается на реляцию к Абсолютному, которое выше
антиномии рационального и иррационального. Выраженные в диссертации
собственные философские взгляды позволили В. Зеньковскому считать В.
одним из <интереснейших представителей философского персонализма>.
Успешная защита диссертации способствовала академической карьере В, В
январе 1917 он был избран экстраординарным профессором юридического
факультета Московского университета. Однако из-за последовавших
февральской, а затем и Октябрьской революций утверждения избрания не
состоялось. В, преподавал в Московском университете еще некоторое
время после революции. В самом начале 20-х В. сблизился с Н.Бердяевым
и принимал участие в созданной им в Москве Вольной Академии духовной
культуры.
В конце 1922 В, был выслан из России вместе с большой группой ученых
и философов. Однако сохранились письма В. к профессору А.Ященко
(издателю берлинского журнала <Русская книга>), свидетельствующие о
его намерении самостоятельно покинуть Россию.В. поселился в Берлине.
Читал лекции в воссозданной Бердяевым 1.12.1922
Релизиозно-Философской академии (РФА), В 1923 вышла книга В. <Русская
стихия у Достоевского>. Он сблизился также с христианской молодежной
организацией YMCA, посещал ее съезды и конференции. В изданном ею
сборнике <Проблемы русского религиозного сознания> (Берлин, 1924) В.
принадлежала статья <Религия и безрелигиозность>. В сборнике приняли
также участие Бердяев, Зеньковский, Л.Карсавин, С.Франк, Н.Лосский.
Алексеев вспоминал слова В., сказанные им при первой их встрече за
границей: <Философия должна быть теперь не изложением малодоступных
для людей теоретических проблем, но учительницей жизни>. Вероятно
этим был обусловлен интерес В. к религиозной философии, на которой он
сосредоточился в годы эмиграции. Однако под <религиозной философией>
В. понимал <не богословскую догматику, ему чуждую, но свободное
обсуждение религиозных проблем, в котором у него всегда чувствовалось
влияние древней философской традиции и классического образования>.
В 1924 В, переехал в Париж, где он сразу же был приглашен на
должность редактора русского отдела в издательство YMCA-Press. В 1925
В. вместе с Бердяевым основал и долгое время редактировал журнал
<Путь> - ведущий орган русской религиозно-философской мысли в
эмиграции, С первых же дней пребывания в Париже В. принимал активное
участие в деятельности РФА, открытие Парижского отделения которой
состоялось 9.11.1924. Уже в ноябре 1924 В. начал читать курс лекций
на тему <Добро и зло в христианском учении (личность, общество,
государство)>. В течение полугода (до апр. 1926) он вел в РФА
систематический курс <Социальная философия христианства>. Спустя год,
в мае 1927, им был прочитан повторный цикл лекций на ту же тему. В
продолжение января - февраля 1927 предметом обсуждения слушателей РФА
был курс В. <Христианство и государство>. В марте 1929 он излагал
<Социальную проблему в свете христианства>. При этом <с христианской
точки зрения> им рассматривались проблемы богатства и бедности,
эксплуатации, современные решения социальных вопросов, коммунизм и
идея коммунизма в христианстве.
В. выступал с докладами в Италии, Греции, Сербии, Болгарии, Германии,
Швейцарии, странах Прибалтики. Во Франции В. участвовал и даже
председательствовал на собраниях Русского студенческого христианского
движения (РСХД); в январе 1928 им был прочитан доклад на тему
<Христианство и теософия>. В 1929В. был делегатом 4-го съезда РСХД,
проходившего в Париже с 15 по 30 июня. Он посещал также основанное
5.2.1927 Д.Мережковским и З.Гиппаус литературно-философское общество
<Зеленая лампа>, на заседаниях которого обсуждались
религиозно-философские вопросы. В. являлся членом мн. др. русских
общественных организаций за границей; выступал с докладами на
собраниях Русского общественного клуба, Общества евразийцев,
юношеского клуба при РСХД, Философского общества, студенческого
клуба; принимал участие в Литературных франко-русских собеседованиях,
на одном из которых, 27.5,1930, он познакомился с французским
религиозным философом Жаком Маритэном, а 27.12.1930 состоялся их
совместный публичный диспут о Декарте.
Давний интерес к проблеме иррационального и широкое понимание задач
философской антропологии сблизили В. с психоаналитической школой
Юнга. По-видимому, знакомство В, со швейцарским психоаналитиком
произошло в середине 20-х. Он освоил концептуальный аппарат его школы
и активно печатался в периодических изданиях юнгианцев. В 30-х В.
(сначала с Э.К.Метнером, а после его смерти в 1936 - один) предпринял
издание сочинений швейцарского ученого в русском переводе.
Сохранились два письма В. к Метнеру, в одном из них (от 11.2.1936) он
писал: <."есть у меня кое-что соединяющее с Юнгом за пределами
психологии, т.е. в чистой философии (диалектике) и в пределах
психологии и антропологии>. Обращение от гносеологии к антропологии
было обусловлено для В. потребностью уяснить метафизическую сущность
моральных движений. Исследование этой проблемы регулярно становилось
предметом обсуждения в РФА. В феврале 1926 и мае 1930 он прочитал
цикл лекций <Подсознание и его тайны>. В 1929 им была написана
небольшая книга <Сердце в христианской и индийской мистике>.
Рассматривая сердце как эмоциональное средоточие человеческого духа,
В, показывал глубину различия между христианскими и индусскими
представлениями о человеке. В индийской мистике человек стремится
встать <по ту сторону добра и зла> и раствориться в безличном
божестве. В противоположность этому христианство призывает к
нравственному совершенству личности для того, чтобы она была достойна
войти в Царство Божие. Таким образом, В. показал невозможность
отождествления или внешнего соединения этих двух религий в духе
теософии.
Главным результатом занятий <глубинной психологией> Юнга явилась
книга В. <Этика преображенного Эроса> (1934), в которой предпринят
опыт построения <новой этики>. В книге оригинально развито
традиционное противопоставление этики благодати - этике закона. В
исследовании этой темы В. использовал открытия психоаналитической
школы Юнга, а также достижения современной ему этической философии -
идеи немецких мыслителей М.Шелера и Н.Гартмана.В. указал на бессилие
прямого морального запрета, которое он объяснял действием <закона
иррационального противоборства>, При этом он различал два вида
противоборства: сопротивление плоти и сопротивление духа. Для их
преодоления необходим процесс сублимирования низших этических
движений в высшие. Главными орудиями сублимации двух движущих сил
духа - эроса и свободы - являются воображение и внушение. Этический
анализ внутренних моральных процессов подводил вместе с тем и к
метафизической проблеме. В конечном итоге В, обосновывал свою этику
религиозно. По его мнению, условием возможности подлинной сублимации
является объективное бытие Абсолюта. В процессе сублимации человек
возвышается над миром, предстоит Абсолютному. Следовательно, в
представлении В. сублимирование соответствует тому, что христианская
мистика говорит о преображении, обожении человека, возможности
достижения им святости. В, делал вывод, что истинная благодатная
этика есть этика преображенного Эроса, т.е. та, которая способна
преображать и сублимировать.
Профессионально занимаясь богословием (В. был профессором по кафедре
новой философии и нравственного богословия в Православном
Богословском институте в Париже), он в то же время оставался в
стороне от ведущихся богословских дискуссий. Печально закончилась его
попытка вмешаться в богословский спор о софилогическом учении
о.С.Булгакова, осужденном патриархией как еретическое. В ноябре 19 35
в РФА В. вместе с Бердяевым организовали открытый философский диспут.
Симпатии В, были не столько на стороне о.Сергия, сколько на стороне
<свободы мысли>; он вел диспут в состоянии возбуждения, а после него,
потеряв самообладание, избил другого участника диспута -
М.Ковалевского.
В предвоенные годы В. участвовал в экуменическом движении. В 1937 он
был делегатом на Всемирной экуменической конференции в Оксфорде;
участвовал в составлении сборника, посвященного экуменизму, который
был опубликован экуменическим центром в Женеве (<Церковь, государство
и человек>, Гент, 1937; на нем. яз.), в котором были две его
статьи.В. работал также в секретариате Женевской экуменической лиги.
По некоторым сведениям, во время 2-й мировой войны В. сотрудничал в
оккупационной Франции с нацистским режимом; из-за боязни быть
разоблаченным французским судом он переехал в конце 40-х в Женеву.
Однако из других источников следует, что во время войны В. жил в
Германии. После войны В. сблизился с Народно-трудовым союзом,
следствием чего явилась его книга <Философская нищета марксизма>
(1952), изданная им под псевдонимом Б.Петров, Эта работа представляла
собой критический анализ и опровержение основ марксистской философии
- диалектического и исторического материализма. Истинная диалектика,
считал В., существует в рамках идеалистической философии и ведет свое
происхождение от Платона. Диалектика есть раскрытие мыслящим духом
истины через противоречия, которые по своей природе стремятся к
синтезу. Абсолютизация противоречий в диалектическом материализме
ведет к хаосу, торжеству абсурда. Очевидно, что это <объясняется
...не философскими, а политическими мотивами как философское
оправдание...классовой борьбы>.
Наряду с интересом к философской антропологии, В. также уделял
большое внимание проблемам социальной философии, освещая их в
последней вышедшей при жизни книге <Кризис индустриальной культуры>
(1953). Он оценивал современную ему культутру как <индустриальную>.
Механическое усовершенствование быта сделало широко доступными
жизненные удобства. Однако, вследствие тотальной механизации жизни,
<индустриальная культура> не способствует духовному развитию
личности. Более того, она усредняет человека и его духовные
потребности, создает культ массовой продукции и стандартов. Эта
тенденция нашла крайнее выражение в тоталитаризме.В. обнаруживал
черты сходства капитализма и тоталитаризма: им обоим присуще
использование достижений человеческого духа в целях стандартизации и
механизации жизни. Правда, по мнению В" капитализм имеет некоторые
преимущества в сравнении с тоталитаризмом, т.к. ему в меньшей степени
свойственно стремление к усреднению человеческого общества вследствие
присущей капитализму демократии. Кризис <индустриальной культуры>,
считал В., должен быть преодолен ее одухотворением высшими
религиозными ценностями. Книга вызвала неприятие со стороны левых
кругов эмиграции.В. вынужден был сформулировать свои возражения в
статье <Ответ моим критикам> (НЖ, 1954, NB 38), В ней он ясно выразил
свои политические предпочтения, подчеркнув, что является сторонником
<суверенного, правового, демократического государства>, которое
утверждает <свободный рынок, свободу торговли>.
В. умер от туберкулеза в Женеве. Уже после его смерти увидела свет
<одна из самых проникновенных его книг> - <Вечное в русской
философии> (1955), В этой работе он, не проводя различия между
художественным и философским творчеством, исследовал <вечные> темы
русской культуры. Современники, знавшие В., отмечали, что
<философское исследование привлекало его больше, чем систематизация
идей>. Вероятно, этим объясняется сравнительно небольшое количество
написанных им систематических трудов.
Лит.: Алексеев Н.Н.Б.П.Вышеславцев // Вест. РСХД, 1954, № 35;
Зеньковский В.В.Б.П.Вышеславцев как философ // НЖ, 1955, № 40;
Алексеев Н.Н. В бурные годы. Наш академический мир // НЖ, 1958. № 54;
Левицкий С.А. Очерки по истории русской философской и общественной
мысли, т. 2. Франкфуртна-Майне, 1981; Зеньковский В.В. История
русской философии, т. 2,ч. 2. Л., 1991; Сапов В.В. Философ
преображенного Эроса / Вышеславцев Б.П. Этика преображенного
Эроса.М., 1994.
А. Поляков Е. Тимошина
\ВЫШНЕГРАДСКИЙ Иван Александрович (4.5.1893, Петербург - 29,10.1979,
Париж) - композитор. Его отец, Александр Иванович, начал свою карьеру
в министерстве финансов, позднее стал директором одного из крупнейших
банков. В числе прочих финансовых деятелей он входил в состав главной
дирекции Русского музыкального общества. Дед композитора -
Н.Вышнеградский - был министром финансов при Александре III,
создателем золотого стандарта в России; он также известен как крупный
ученый, один из основателей теории автоматического регулирования,
почетный член Петербургской Академии наук (1888).
Первые уроки игры на фортепиано В. преподал его отец - просвещенный
меломан, композитор-любитель (некоторые из его сочинений исполнялись
и были изданы). Любовь к слову и письму будущий композитор
Дата добавления: 2015-08-05; просмотров: 77 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть xx века. 27 страница | | | Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть xx века. 29 страница |