Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Таких «неслучайных» встреч каждый день по несколько сотен проходит, если не больше, также думает она. Если бы все заканчивались свадьбами, загсы давно разнесли бы в хлам. 5 страница

Читайте также:
  1. A) контроль качества получаемой проектно-сметной документации, а также качества поступающих материалов, деталей и конструкций;
  2. Bed house 1 страница
  3. Bed house 10 страница
  4. Bed house 11 страница
  5. Bed house 12 страница
  6. Bed house 13 страница
  7. Bed house 14 страница

Рядом с «пассатом» стоит с потерянным видом молодой парень с лицом цвета мела. Он явно не понимает, что ему делать и куда идти. Очевидно, травмированных уже увезли, и на месте работают инспекторы ДПС, но им вроде как и нет дела до этого парня, и он продолжает бессмысленно смотреть то на разбитое вдребезги лобовое стекло «хенде», из которого, судя по следам крови, вылетел водитель, то на трассу, забитую толкающимися по свободным полосам машинами с возмущенными водителями. Катя вспоминает свой самый ужасный момент, связанный с автомобилями.

Она стоит на парковке рядом с «Феличитой» на Дальневосточном, и не может завестись. Включает и выключает сигнализацию, пытается прокрутить стартер и не понимает, в чем дело – то ли в отсутствии бензина, то ли в севшем аккумуляторе. Ее мобильник сел, и она никому не может позвонить. На ней короткое коралловое платье, и она в отчаянии открывает капот, но ничего не может понять, закрывает его, снова включает и выключает охранный режим, пытается завестись, но ничего нового не происходит, и парень в футболке с длинным рукавом и черно-белой полосатой рубашке проходит мимо и откровенно смеется над ней. Ей до безумия жарко, и она уже готова вручную толкать «гетц», и людям вокруг совершенно плевать на ее горе.

Она не может вспомнить, как тогда вышла из ситуации, но сейчас «гетц» едет без каких-либо нареканий, а, значит, все хорошо, что хорошо кончается. Немного замедлившийся при виде аварии поток снова становится быстрым на въезде в город, и спустя полчаса Катя уже нарочито медленно и аккуратно паркуется около дома. Отходя от машины, она обращает внимание, что в «982» ее номерного знака девятка практически неразличима из-за налипшей грязи. Усмехается.

Вечером, смыв с себя часть стресса под душем, она снова садится за ноутбук и читает уже столь привычные новости. Узнает о возможном срыве Чемпионата мира по футболу в Рио-де-Жанейро и даже удивляется, что где-то еще может быть такой бардак с финансами, как в этой стране.

Обнаруживает в ящике новое письмо от безумной преследовательницы, но на этот раз – видимо, благодаря полученной за два дня моральной отдушине, - реагирует спокойно.

«Да ты грамотно свинтила. Но пользы от этого будет немного. Я все равно слежу за тобой, и ты не особо осторожна. Ты мне нравишься, на самом деле. Хочешь увидеться? Хочешь понять кое-что? приходи завтра в десять утра на «гостинку». Прямо к метро. Ты меня увидишь. И я тебя»

- Бешеная тварь.

Катя не узнает свой голос и понимает, что ни с кем не говорила вслух с самой встречи с тетей. Решает ответить.

«Я подумаю. Смотри, как бы тебе это боком не вышло»

Удовлетворенно нажимает на «Отправить» и запускает «экзист». Наливает себе уже основательно заварившегося чая. Раздраженно меряет шагами комнату. Прикидывает необходимость взять кого-нибудь с собой на встречу, на которую она уже вознамерилась пойти, несмотря на возможную опасность. В любом случае, думает Катя, в столь людном месте ей никто ничего не сделает, и если у этой психопатки кишка не тонка показать свое лицо, то эта встреча может внести хоть какую-то ясность.

Катя прикидывает, кто может предстать перед ней и перебирает в уме знакомых женского пола, которым могла насолить достаточно сильно, чтобы получать угрозы в свой адрес. Замирает и осознает, что все это смахивает на какое-то безумие. Если кто-то хочет причинить ей вред, то назначать встречу не было смысла – гораздо проще подкараулить ее где-нибудь и применить силу. Если кто-то хочет ее шантажировать, то эта инициатива заведомо провальная – Катя не припоминает таких грехов, за которые ее можно было бы сделать управляемой. Более того, остается неясным – пишет это все хладнокровный убийца – а в этом случае, пора идти в полицию и сообщать о встрече, - или просто дурочка из интернета, возомнившая себя жительницей мира американского кино про маньяков и решившая сделать Катю объектом для эксперимента. Катя сомневается, стоит ли действительно идти на встречу. Пьет чай. По нескольку раз просматривает анкеты новых желающих познакомиться, но не дает «добро» никому.

Находит вариант личности того, кто может ее третировать. Довольно вероятный, как ей кажется. Сестра ее бывшего парня Ольга, которая считала долгое время, что Катя перепихнулась с ее парнем, а потом отшила его, и поэтому он от нее – Ольги, – благополучно свинтил, охладев к ней и предварительно выкинув в окно ее морскую свинку. По сути же, это произошло, как считает Катя, потому, что Ольга была полнейшей дурой и истеричкой. Более того, Катя совершенно точно помнит, что ни в ней, ни на ней, ни рядом с ней Миши – парня Ольги, - в этой жизни никогда не было. Тем не менее, убежденность Ольги была достаточно сильной, чтобы прилюдно осыпать Катю проклятьями, получив благодаря этому капитальный разрыв отношений еще и с братом. Катя помнит, сколько злобы было высказано тогда в ее адрес и догадывается, сколько было не высказано. Видит весьма вероятным то, что у Ольги снесло крышу, и ей, с учетом ее образа мышления, понадобилось продолжить мстить от безделья.

Большую часть ночи она не спит, то лежа на кровати в прострации, то копаясь в интернете без какой бы то ни было четкой цели. Изучает новости «вконтакте». Читает статьи о политике. Копается в «википедии». Читает старую переписку с кем-то, чьего лица не помнит и чей профиль уже заблокирован. Грызет зеленое яблоко, но не может доесть, ощущая усталость от процесса.

Ложится в халате на кровать.

Отключается.

 

Парню в какой-то степени везет, и тяжелый удар по шее не убивает его, а только лишает сознания. Девушка переворачивает его тело и использует нос парня как средство мастурбации, активно потирая об него клитор. В процессе получения удовольствия, она берет заранее припасенные бокорезы и откусывает ими пальцы жертвы. Когда от боли парень приходит в себя, она ударяет ему по лицу ногой, заставляя снова отключиться. Откусывает оставшиеся пальцы. Заканчивает мастурбацию вручную и, кончив, мочится в открытый в бессознательности рот парня. Он приходит в себя, захлебывается, кашляет, и девушке это не нравится, и она, не прекращая писать, ударяет его в горло бокорезами, ломая трахею и заставляя его конвульсировать в удушье, ухватившись руками за шею, и моча растекается по его лицу, заливает глаза, затекает в нос, и девушка усердно испускает ему в лицо газы, а после этого встает и несколько раз бьет ногой в туфле с длинным тонким металлическим каблуком ему в лицо, проламывая череп, выбивая зубы и протыкая глаза. Оттягивает ему, еще вяло шевелящемуся, но уже безнадежно переходящему на сторону смерти, трусы и торопливо отрезает член и мошонку все теми же бокорезами, беспорядочно отщипывая куски кожи и мяса. Комкает в руках полученный обрубок и запихивает в пахнущий мочой и кровью рот жертвы. Плюет в лицо уже трупу.

Тщательно умывается. Протирая губкой клитор, обнаруживает готовность снова самоудовлетвориться и не лишает себя этой возможности. Кончает с оглушительным криком, не обращая внимания на возможность быть услышанной соседями. Думает о тесте ДНК слюны. Швыряет упаковки с моющими средствами о кафель ванной, разбивает стеклянную емкость с жидким мылом. Несвязно кричит что-то, похожее на «Сука, тварь, сука…»

Собирается. Небрежно накидывает кофточку.

Исчезает.

 

Катя думает о том, что предложившая ей встречу психопатка явно витает где-то на своей волне, ведь конструктивного диалога с ней не выходит – она не отвечает на вопросы и вообще не реагирует на сообщения Кати.

Катя стоит на кухне. В ее руке недоеденный апельсин. В ее голове играет мелодия «Illusion» Benassi bros. Она не знает, почему.

Катя смотрит на идеально гладкую столешницу. На перемытую ей рано с утра посуду в открытом почему-то настенном шкафу. На плоскую поверхность индукционной плиты. Что-то во всем этом не так. Слишком ровно. Слишком плоско.

Катя изучает подставку для ножей с наполнителем, в которую беспорядочно воткнуты все ножи в квартире. Аккуратно достает самый тонкий и эстетичный – нож для томатов Tramontina. В какой-то степени, Катя осознает, что это безумство – на встречу в людное место брать с собой столь радикальное средство самозащиты. С другой – опасность ощущается ей слишком остро. В конечном итоге, она делает вывод, что хуже от наличия такого козыря в рукаве, которым можно, по крайней мере, пригрозить, не будет, и кладет нож в карман плаща, который собирается надеть.

С раннего утра моросит легкий дождь. Катя смотрит на часы и понимает, что есть риск опоздать. Решает доехать до метро на «гетце», припарковаться у нотариальной конторы на Бассейной и поехать в центр на метро. Шесть остановок кажутся ей вполне преодолимыми, а уверенности в способности не натворить дел в центре у нее сейчас нет. Немного дрожат руки. Немного рассеяно внимание. Немного давит осознание того, что едва не случилось, когда она вылетела на встречку на прошлой неделе. Суммарно все это отталкивает ее от желания ехать к Гостиному Двору своим ходом.

На входе в метро Катя отвлекается и едва не сшибает с ног девушку со свернутым вдвое журналом Psychologies, и уже отойдя от нее, понимает, что из-за того, что журнал был свернут, ей было видно только слово «psycho». Заголовок статьи в сомнительной брошюрке в руках стоящей ниже на эскалаторе тетки радостно сообщает «Любовь вылечила мой простатит», и Катя уверена, что в этом случае нужно плакать от счастья, и поэтому решает пойти вниз пешком по эскалатору, осторожна ловя ногами кажущиеся ускользающими ребристые ступени. Сев в слабо загруженный вагон, Катя по привычке заглядывает в электронную книгу соседки и, когда она осознает, что засмотрелась и пытается сделать вид, что сосредоточилась на перстне сидящего напротив мужчины, соседка уже грозно поглядывает на нее и прячет экран устройства. Справа маячит крупно выделенный заголовок газеты «ЧАСТЬ ВАШЕЙ КВАРТИРЫ ПРИНАДЛЕЖИТ ВАШИМ СОСЕДЯМ». Катя не понимает, почему он так привлек ее внимание, но с улыбкой подумывает, что, будь у нее кот, он наверняка считал бы, что ему принадлежит вся квартира, а человек является его съемщиком на крайне выгодных условиях.

Напротив садится потрясающе уродливая и, разумеется, не осознающая это пара. Старик со своей женой. Уголки губ жены так низко оттянуты, что Катя думает, что на них можно случайно наступить. Старик одет излишне по-молодецки, и руки его украшены совершенно неуместными золотыми перстнями, и его длинное лицо с козлиной бородкой смотрится жутко отторгающим. Оба определенно в подпитии – их выдает запах. Они пытаются выглядеть этакими представителями современной прогрессивной молодежи, не понимая, сколь нелепо это смотрится.

Катя замечает несколько человек подряд в хирургических масках. На одной бабушке маска даже сложена в два раза – видимо, ей так лучше помогает. Взгляд ее – серьезный и отстраненный – говорит о кажущейся значимости ее передвижения в метро. Никто из одетых маски даже не подозревает, сколь по-идиотски они выглядят в них и сколь низка эффективность этого метода предохранения от агрессии внешней среды. Нож в кармане видится Кате куда как более эффективным средством сохранения здоровья. Когда она о нем вспоминает, ей кажется, что нож добавляет в весе, и карман оттягивается.

Ступенька, на которой сосредоточено внимание Кати, теряет в высоте, и это означает, что скоро настанет пора сходить с эскалатора. На улице сыро, но дождь пока приостановил свой темп, словно бы взял передышку, чтобы посмотреть, чем все это закончится. Катя отходит от стеклянных дверей и всматривается в подвижную толпу вокруг. Пытается поймать образы стоящих, ждущих кого-то или чего-то людей, оценить их, прикинуть шансы распознать свою обидчицу первой. Нервно сглатывает, вздыхает и опускает руку поглубже в карман. Крепко держит рукоять ножа, хотя и жутко боится даже приподнять его. Думает, не порежет ли тонкое лезвие карман изнутри. Этот плащ она купила только месяц назад, и будет не очень здорово испортить его, только начав носить. Тем более, что цвет ей так понравился, что она взяла его, в сущности, втридорога, лишь бы не упустить возможность.

Катя проходит еще немного вперед и смотрит налево, на скамейки и крохотные зеленые насаждения рядом с метро. На людей, болтающих рядом с ними. Поворачивает голову направо и немного пугается изгиба поворачивающего на Садовую Линию Гостиного Двора. Смотрит на другую сторону дороги и видит…

Она чуть не вскрикивает от удивления. На другой стороне дороги девушка примерно ее роста определенно смотрит прямо на нее. Светловолосая; вроде как; или просто крашеная; или ниже ее ростом – Катя толком не различает. Девушка какое-то время стоит неподвижно, как истукан, потом улыбается Кате. По крайней мере, Катя уверена, что это обращено именно к ней. Она срывается с места и начинает двигаться к пешеходному переходу, но не успевает пройти на зеленый и видит, что ближайшая к ней «тойота королла» уже начала движение, но все равно выбегает на дорогу, зачем-то кричит «Эй» в сторону смотрящей на нее девушки, и в тот момент, когда она это делает, девушка отрицательно качает головой, поворачивается и начинает уходить куда-то в сторону Садовой.

- Стой!

Катя перебегает перед «мерседесом», сигнал которого ее едва не оглушает; седан «вольво» тормозит почти у ее ног, и она, махая руками, продолжает бежать, пересекает осевую, жестами просит такси «лачетти» пропустить ее, и «лачетти» притормаживает, как бы чего не вышло, и Катя бежит дальше и слышит оглушительный рев клаксона и отскакивает в сторону и видит в лице водителя автобуса ненависть и страх одновременно и представляет, что думают пассажиры, но предпочитает на этом не сосредотачиваться, а бежит дальше, уже не видя на другой стороне той девушки. Стремглав перебегает дорогу перед тормозящим в панике «ауди», ловит краем взгляда спину преследуемой, поворачивает направо, но спотыкается и падает на колени, едва успевая сгруппироваться, выставив руки вперед так, чтобы не состыковать лицо с тротуаром. Кричит от боли. Смотрит на мокрые и грязные руки и в отчаянии кричит еще что-то несвязное и рыдает от бессилия и ощущения несправедливости происходящего и ощущает, как снова начинает моросить дождь и чувствует, как чья-то рука прикасается к ее ладони и помогает ей подняться.

- В порядка, девушьк’?

Катя оглядывается на своего помощника и обнаруживает, что это таджик в кепке и потрепанной куртке из кожзама и с визгом отрывается от него и снова падает на тротуар, на этот раз – от слишком резкого рывка. Рядом невесть откуда оказывается группа молодых парней, которые оттесняют уже оправдывающегося таджика. Светловолосый паренек помогает Кате подняться.

- Все в порядке? Че он хотел?

- Ничего, ничего, - Кате как-то стыдно за то, что таджику, судя по тому, как его прижали парни, грозит расправа за благую инициативу. – Спасибо.

- Ну, осторожнее будь, - пожимает плечами парень и поворачивается к компании.

Судьба таджика и прочих Катю уже не интересует. Она всматривается в угол Невского и Садовой и даже успевает разглядеть ту самую девушку, но она уже заворачивает за угол, и Катя пытается побежать за ней, но колени ее жутко болят и кровоточат от ссадин, и дождевая вода заставляет их саднить, и Катя жалеет, что одела чертову юбку, а не пошла в джинсах, как собиралась изначально. Когда она с трудом доходит до угла, она видит лишь, что на Садовой девушки и след простыл. Опирается на стену здания, не обращая внимания на то, что это попортит состояние плаща. Случайно проводит рукой по карману и обнаруживает, что ножа в нем нет. Проверяет карман и, удостоверившись, что дырки в нем нет, понимает, что, должно быть, выронила его при падении или пока перебегала дорогу. Понемногу перестает плакать. Вытирает мокрыми руками мокрое лицо. Всхлипывает. Решает вернуться в метро и забыть обо всем этом ужасе.

В «Первой полосе» покупает бутылку воды с лимоном, извлекает две таблетки «нурофена» и глотает их пополам с жутко солеными слезами, которые снова брызнули и уже дотекли до рта. У нее болят колени. Руки. Голова. Она вся пропитана болью. Сейчас ей кажется, что боль всех возможных видов, кроме, разве что, зубной, так сильно развилась в ней, что, усиль ее чем-либо еще – каким-нибудь словом или делом окружающих, - она выплеснется на окружающих и станет мощнейшей деструктивной силой. Но ведь, на самом деле, это не так. Ведь Катя хорошая. Катя мухи не обидит. Катя добрая и отзывчивая, и только прикидывается иногда более грубой и пьет вино, чтобы огрубеть. И курила для того же – чтобы показать большую стойкость ко всему, некую солидность. Ей необходимо выглядеть сильнее, потому что в ней слишком много слабости, которая выходит на поверхность в самый неподходящий момент. Она показала себя сильной, когда отказалась от отношений с тем, кого любила. Показала себя сильной, когда выдержала ночные марафоны с работой в обнимку. Показала себя еще сильнее, когда смогла легко перешагнуть через закоренелую нравственность и предаться практически случайному сексу. Она никому не желает зла, но всем почему-то нужно ее довести. Она всем готова помочь – и помогала, стоило кому-то о чем-то попросить, - но никто не может помочь ей сейчас, когда ей так одиноко и трудно, когда в ее жизни слишком много незаполненной пустоты. Она ревет, утирает лицо салфетками, добытыми из недр сумочки, и старается не обращать внимания на взгляды окружающих.

Выходит из метро. Мимо, по Московскому проспекту с оглушительным визгом проносится «скорая», и Катю поражает мысль, что, возможно, сегодня кто-то не доедет до больницы и умрет, и что каждый день сотни и тысячи человек умирают в «скорых» и в собственных квартирах, в своих автомобилях и на операционных столах, и ведь у каждого есть шанс оказаться в одной из таких ситуаций. Кате становится страшно, и она так быстро, как может, доходит до «гетца», дрожащей рукой поворачивает ключ и едет домой.

Весь вечер она убирается в квартире и приводит себя в порядок. Она нажала на «Выйти» на странице почтового ящика и не хочет заходить туда в ближайшее время. Она моет голову, использует маску для волос, выравнивает ногти на руках и ногах и наносит лак, чистит кожу скрабом, использует средство для расширения пор, втирает в очищенную кожу крем для поддержания подтянутости, делает маску для лица. В завершение вечера она ужинает салатом из свежих овощей, пьет фруктовый чай и смотрит «Сладкий ноябрь», и где-то на словах Сары Дивер «Я должна знать, что ты живешь счастливой, беззаботной жизнью …» она засыпает сном праведницы, не обращая внимания на странные звуки снаружи, напоминающие то ли странный, неритмичный салют, то ли канонаду.

 

Кляп во рту мужчины ярко-алого цвета, и девушке это кажется крайне эстетичным. Отсутствие у жертвы языка, разумеется, лишает ее определенных возможностей, но ей так надоела его болтовня, что она не смогла удержаться. Она методично отрезает его конечности, но режет только плоть, а по кости проводит зазубренным лезвием раз-другой и оставляет. Кровать залита кровью жертвы, мочой девушки и еще чем-то неопределенным из тела, опять же, мужчины. Девушка с улыбкой проливает на лицо уже слабо мычащего мужчины несколько капель заранее припасенной кислоты и наблюдает, как он бьется в конвульсиях, пытается реветь, когда вещество прожигает его глаза и проникает в мозг. Через короткое время он умирает, и это раздражает девушку, и она принимается бить тело кулаками, а потом отрезает большой палец с правой руки жертвы и использует его для самоудовлетворения. Немного напрягается, чтобы после оргазма еще раз пописать на то, что осталось от лица жертвы. Чувствует больше раздражения, чем удовлетворения и понимает, что пора собираться.

Она жутко устала.

Ей нужен отдых.

Катя не может точно понять – поспала она лишнего или, наоборот, не выспалась за столь длительное время. Самочувствие ее далеко от идеального, и головные боли с утра не предвещают ничего хорошего. Закончив с утренним туалетом, она пытается приготовить завтрак, но процесс приготовления хлопьев почему-то раздражает ее до крайности. И она швыряет содержимое миски в мусорное ведро, пьет горький кофе, что-то приговаривая матом, и идет на работу. Задумывается, стоит ли ехать на машине и понимает, что не готова сейчас садиться за руль ни при каких раскладах – даже если метро остановят навечно.

Подходя к метро, она ощущает неприятное послевкусие, связанное то ли с кофе, то ли с нарушенным пищеварением, и берет бутылочку осветленного яблочного сока. Сделав пару глотков, с отвращением швыряет бутылку в урну перед входом в метро.

В «маршрутке» от Пионерской довольно отчетливо играет ремикс на «О боже, какой мужчина», и из-за этого дорога к офису кажется Кате бесконечной. Она проклинает себя за то, что снова не взяла наушники.

Уже подходя к офису, Катя случайно оборачивается и видит семейную пару средних лет с двумя детьми. Девочка постарше идет и тащит, как и отец, пакеты с каким-то добром. Мать семейства ведет за руку маленького сына, свободной рукой крепко сжимая банку «гриналз».

Катя разбирает папки с документами, сортирует все в порядке исполнения и начинает с проверки почты. Отвечает на письма, распечатывает вложения, делая все на чистейшем автоматизме. Спустя некоторое время ее пугает форма очередного письма – контур текста, форма подписи, и она инстинктивно отшатывается от него, но понимает, что это деловое письмо, и оно всего лишь смутно напоминает одно из тех, что приходили к ней от той психопатки. Все время после выезда с Гостиного двора и до этого момента она старалась не думать о письмах с угрозами, о странной девушке, обо всей этой ситуации, но сейчас все это всплывает в ее сознании, и она теряет должную сосредоточенность и случайно печатает дважды один и тот же многостраничный документ, а потом выкидывает не лишний экземпляр, а одни и те же страницы обеих экземпляров. Делает глубокий вдох. Пытается успокоиться.

Выходит, чтобы выкурить сигарету «нирдош» из пачки, которую она для себя обозначила как последнюю – теперь-то уж наверняка. Спустя полминуты на крыльцо как бы случайно выходит Рома. Хмурый и раздраженный. Он кивает Кате и закуривает тяжелый «парламент». Смотрит куда-то в сторону крыши обветшалого кирпичного здания в дальней части двора. Ей нечего сказать, хотя и хотелось бы. Она терпеливо ждет, пока сильная половина как-то разрядит обстановку, но кажется, что Рома сейчас вне ее мира.

- Как дела? – наконец, находится он, хотя и без особого энтузиазма.

- Да вроде ничего. Вот, наконец, отдохнула на выходных. А ты как?

Рома пожимает плечами.

- Ровно.

- Слышала, у тебя…ммм… проблемы?

- А, чушь. Нормально все.

- Слушай, я тут подумала…

Принять решение или отложить? Сказать или не сказать? Выглядит как мольба или не выглядит? Важно или неважно?

- …ну, насчет нашего…ммм…

- Ой, знаешь, я это… - Рома мнется. – Знаешь, сейчас трудное время. Правда, извини, но я пока очень занят. Прости.

Не докурив, выкидывает сигарету куда-то в сторону, подальше от офиса и уходит.

Катя зависает где-то между оскорбленностью, безразличием и отчаянием. Последнее ближе прочих. Она смотрит в никуда. Обжигает пальцы затлевшим фильтром. Ойкает и всхлипывает, выбрасывая окурок. Закрывает лицо руками. Убирает руки и смотрит на серое, унылое осеннее небо.

Возвращается к работе.

Фраза «Наконец-то, куриный супчик вместо всякой гадости из «МакДональдса» вечно забегавшейся и не поспевающей сходить в кафе, а потому жутко жирной от «биг маков» и кока-колы Лены Семенович, знаменует приближение обеда, и Кате становится совсем мерзко. В ее голове путаются факты, необходимые для работы и элементы безумного вихря вроде бы незначительных событий ее личной жизни. Она понимает, что ей нужна еще одна небольшая разрядка. Идет к директору, который по счастливой случайности еще не уехал с концами. Просит отгул в пару дней за свой счет. Оговаривает условия. Получает одобрение и собирается на выход.

Звонит знакомому психиатру, живущему и практикующему на Васильевском острове. Договаривается о короткой встрече, чем-то среднем между приемом и просто дружеской беседой. Говорит, что совсем прижало, иначе не обратилась бы.

Придя домой, переодевается из строгого рабочего наряда в джинсы, блузку, куртку. Поправляет макияж. Проверяет интернет, за исключением почтового ящика. Обнаруживает, что невесть сколько не заходила в «контактовские» паблики «Девичник», «Lady Land», «Секреты женской красоты» и на прочие «девичьи» ресурсы. Вздыхает. Выключает ноутбук, переборов соблазн проверить-таки ящик.

Рядом с соседним домом трое гастарбайтеров из Средней Азии в черно-оранжевой форме сидят и едят нечто бесформенное, запивая это лимонадом из полуторалитровой бутылки. Их странные, беспричинно агрессивные взгляды скрещиваются на Кате, и она, заметив это, инстинктивно отшатывается и ускоряет шаг.

 

Дверь открывается, и Катя заходит во двор. Осматривает снизу вверх легендарную башню Грифонов. Замечает, что цифры сильно поблекли, значит, их, все-таки, не подкрашивают. Долгие годы этот двор посещали любопытные молодые люди, оставлявшие следы своего пребывания на стенах в том виде, на который были горазды. В лучшем случае, это были каракули маркером. В какой-то момент, местные жители не выдержали и поставили ворота, а также вывесили объявление, что, мол, никакой башни в этом дворе нет и никогда не было. Для тех, кто наверняка знал, что это не так, такой подход выглядел вопиющей несправедливостью. Для местных жителей это пусть и не стало панацеей от беспокойств, зато здорово продляло их сон в летние ночи.

Катя мило здоровается и протягивает бутылку дорогого коньяка, который просто обожает Саша Галанов – единственный ее знакомый психиатр.

- Давай сразу определимся – ты – пациент, или ты – Катя? – предлагает Саша, когда Катя усаживается в массивное кожаное кресло.

- Давай начнем с Кати.

- Тогда расскажи мне, что беспокоит Катю.

- Катя устала. Кате одиноко. Катю задолбали нервяки. Катя чуть не убилась, выехав на «встречку» на той неделе. В общем, я совсем расстроена, понимаешь?

Галанов кивает. Жестом предлагает продолжить.

- Со вниманием беда. Работа поперек горла. А самое интересное – мне тут начала писать какая-то тварь в интернете, что, мол, она контролирует мою жизнь и жизнь тех, кто контактирует со мной, представляешь?

- Это уже интересно. Дальше.

- Не догадалась взять распечатки, а лезть в инет лень, но не суть. В общем, самый сок в том, что те, с кем я знакомилась в интернете, те, кто как-то там пытались назначить мне свидание, действительно куда-то пропадают, но я ведь ничего о них не знаю, поэтому и выяснить не могу, насколько все серьезно.

- А в ментовку сходить не пробовала?

- А толку-то? Конкретных угроз мне нет. Она мне встречу назначила, эта психопатка. Я пришла вчера. Утром. В итоге, она слилась, а я оказалась полной дурой. Вот и все.

- Зд о рово. Но угрозы через электронные средства передачи информации – это тоже дело для полиции, кстати, - Саша закуривает сигару. – Более того, это уже уголовное дело само по себе. А если там есть какие-то связи, о-о-о … - многозначительно разводит руками.

- То есть, думаешь, стоит сообщить?

- Разумеется. Не жить же в страхе.

- Ну, а что делать с остальным?

- А остальное появилось раньше угроз?

- Совершенно точно. Начало прошлой недели было вообще капец каким.

- Раз уж ты пришла к мозгоправу, давай откровенно. Личная жизнь.

- Никакой.

- То есть вообще по нулям?

- Два парня – левый и правый.

- Давно?

- Прилично.

- Трудно? Гнетет, наверное?

- А ты как думаешь?

- Ладно, я не думаю, я знаю. Работа на привычном уровне?

- Как всегда, рост и прочее. Но уже без ночных авралов, я сказала как-то – хотите – увольняйте. Тогда-то мне и выписали временную помощницу. Правда, она убогая какая-то, но бумажки отсканировать или почту отправить сгодится.

- Да ты крутая начальница, я смотрю.

- Не смешно.

- Ладно. В общем, суть ясна.

- Уже боюсь.

- Да не парься. Конвейерный случай. Не буду вдаваться в терминологию, раз уж ты за нее не платишь. Хроническая усталость в фазе ротации приоритетов. Ты пытаешься определиться, что тебе нужно, потому что не получаешь удовольствия от того, что есть.

- Да уж. Было б от чего.

- Я не бабушка-сводчица, чтобы говорить, что тебе замуж пора, но факт – тебе в твоем возрасте необходима регулярная половая жизнь. Тебе нужно сосредоточиться на чувствах. Ты слишком глубоко увязла в прагматике. Так долго не протянешь. У тебя есть хоть какие-то варианты?

- Да много кто клеится, честно говоря, - пожимает плечами. – Да как-то все не то.

- Пробуй хоть что-то. Не сомневайся долго. В разумных пределах, но пробуй. Разумеется, никакой непривычной раскрепощенности – если не привыкла отдаваться первому встречному, то и не пробуй – иначе придешь уже как пациент. И будет больно.

- Я знаю, - кивает. – Знаю.

- Что касается психофизиологии – следи за циклом, за самочувствием, за гормонами. Я тебе выпишу кое-что, для общей стимуляции и восстановления сил, но не добавляй никаких успокоительных. Алкоголь употребляешь?

- Скромно, - врет. – Очень редко.

- Кому что редко.

- Ну… - мнется. – Раз в день-два.

- Завязывай. Утонешь. Не ты первая. Это нужно, это полезно. Но это не та частота. Дойдешь до края – будешь локти кусать. Вот, держи, - протягивает Кате квадратный листок с убористо расписанными названиями препаратов и порядком применения.


Дата добавления: 2015-08-05; просмотров: 43 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: УСИЛИВАЯ БОЛЬ | Катя пытается насладиться хотя бы первой затяжкой вновь закуренной сигареты, но неприятный привкус уже начал аккумулироваться на ее языке, и выходит не очень. | Таких «неслучайных» встреч каждый день по несколько сотен проходит, если не больше, также думает она. Если бы все заканчивались свадьбами, загсы давно разнесли бы в хлам. 1 страница | Таких «неслучайных» встреч каждый день по несколько сотен проходит, если не больше, также думает она. Если бы все заканчивались свадьбами, загсы давно разнесли бы в хлам. 2 страница | Таких «неслучайных» встреч каждый день по несколько сотен проходит, если не больше, также думает она. Если бы все заканчивались свадьбами, загсы давно разнесли бы в хлам. 3 страница | Таких «неслучайных» встреч каждый день по несколько сотен проходит, если не больше, также думает она. Если бы все заканчивались свадьбами, загсы давно разнесли бы в хлам. 7 страница | СОВЕТЧИКИ |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Таких «неслучайных» встреч каждый день по несколько сотен проходит, если не больше, также думает она. Если бы все заканчивались свадьбами, загсы давно разнесли бы в хлам. 4 страница| Таких «неслучайных» встреч каждый день по несколько сотен проходит, если не больше, также думает она. Если бы все заканчивались свадьбами, загсы давно разнесли бы в хлам. 6 страница

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.03 сек.)