Часть вторая. Витязь с двумя мечами

Витязь с двумя мечами

Глава 1

Тяжкой будет власть их.

Родич

Встреча с родичем произошла через полчаса после схватки, когда Федор рассматривал свой трофей. Тролькары увели пленных и забрали труп, оставив князю его обычную охрану. Теперь он внимательно рассматривал меч противника, держа его обеими руками.

Это было, действительно, произведение кузнечного искусства. Во-первых — меч был булатным, то есть каралужским, во-вторых он был славно отбалансирован, позволяя руке, делать любые пируэты клинка, используя только поворот кисти. Хищное лезвие, просто следовало за мыслью обладателя оружия. Это обстоятельство, сразу свело на нет, мнение Федора о его противнике, как о фехтовальщике. Удобная, простая, обтянутая кожей ручка меча, была несколько длиннее обычной, что позволяло делать дополнительный упор, при блокировании тяжелого удара. Мастерством человека, который изготовил это оружие, просто нельзя было не восхищаться.

Из состояния задумчивости и любования оружием, Федора вывел звонкий детский голос:

- Приветствую тебя, владыка Двенадцатиградия, витязь света и тьмы, Федор Готлинг.

Федор непроизвольно перевел взгляд, и увидел, стоящего рядом с ним мальчика, лет десяти. Плечи ребенка покрывала кольчуга, тончайшего плетения. Из под кольчуги торчал кожаный вшивник и длинное матерчатое платье, скрывавшее до середины голени, обутые в красные шитые сапожки ноги. Головного убора на ребенке не было, но судя по растрепанным волосам, он только что снял, отнюдь не детский шелом, который держал в руке.

Поняв, кто перед ним, Федор непроизвольно улыбнулся:

- И ты, здоров, будь, родич. Вот не чаял найти родную кровь, так далеко.

- Это ты в том мире был в гостях, княже, - степенно ответил мальчик — а здесь ты дома. Удостой чести мой дом, выпей вина, переломи хлеб.

- Ну, веди хозяин, - ответил Федор, скорчив как можно более серьезную мину.

- Только меч из руки выпусти, - сказал мальчик.

Тут Федор спохватился. По местным обычаям, забирать меч у гостя считалось позором. Но и пересекать порог чужого дома, держа меч в руке, мог только враг. Поэтому он сунул свой трофей в поясное кольцо, для ношения оружия, такое было на любом поясе, причем как с левой, так и с правой стороны. И, гремя при каждом шаге двумя мечами, пошел за мальчиком. Следом за ним двинулась его охрана и Ворон, который до этого, почему-то стоял в сторонке, на безопасном, как показалось Федору, расстоянии.

* * *

Дом, в который они вошли, был скорее крепостью, чем жилищем. Всюду по углам стояли алебарды и пики, в специальных стойках. На стенах висели, вовсе не декоративные, мечи и арбалеты. Сразу было видно, что хозяева живут под постоянным гнетом опасности, конкретной угрозой нападения. Это было то, чего Федор ожидал меньше всего.

- А что родич, я гляжу, весело живешь, не скучаешь, часто к тебе такие гости заглядывают.

- За мою жизнь, четвертый раз, княже.

- А хотя чего?

- Сначала крови родителей моих, а теперь, вот, и моей.

- Что, так много врагов.

- Врагов не много, друзей больше, - скромно ответил новоявленный родич. - Да ты только что, самого главного ворога убил. Теперь остальные в бега подадутся. Хотя нет, детей своих выручать пойдут.

- Каких детей?

- Так, половина тех, кого твои вои в застенок повели, дети боярские.

- Во, как, - начал заводится Федор, - стало быть, дети половины бояр, которые подписывали со мной договор, в это время пришли резать членов моей семьи?

- Примерно так.

- Веселуха тут у вас, не заскучаешь, - сказал Федор, входя в центральный зал дома.

- Верно, княже, скучать не дадут, - ответил ему низкий женский голос.

Федор огляделся. Большой прямоугольный зал со сводчатым потолком, освещенный десятком факелов, видимо, был центром всего строения. По верхнему ярусу зала шел узкий балкон, назначение которого не оставляло сомнений. В зале, занимавшем все здание, не было окон, только бойницы по периметру балкона, в которые просачивался тусклый дневной свет.

Строение явно было приспособлено только для обороны, тем не менее, в центре зала стоял большой прямоугольный стол, накрытый синей скатертью, у которого стояли двое, седой мужчина, одетый в темно синюю накидку, скрывающую всю остальную одежду и красивая женщина в багровом платье и серебряной диадемой поверх белого головного покрывала. Из широких рукавов верхнего платья торчали рукава кольчужной рубахи, а на поясе красавицы висел длинный кинжал, или скорее короткий меч в кожаных ножнах. Она смотрела на Федора, взглядом человека, готового умереть, здесь и сейчас. Но, при этом, желающим дорого продать свою жизнь.

Правда накидка не могла скрыть и того, что и на мужчине были доспехи. Взгляд старого воина уперся в ручку меча, висящего на поясе у Федора.

- Матушка, разреши представить тебе нашего гостя, - сказал мальчик. - Владыка Двенадцатиградия, Витязь света и тьмы, князь, Федор Готлинг.

Внутри женщины, словно что-то сломалось, плечи ее поникли, и она оперлась рукам на стол. Стоящий рядом мужчина подхвати ее, не давая упасть, посадил на стоящее рядом кресло, и поднял на Федора до прозрачности голубые глаза.

- Наконец-то ты пришел Готлинг, - тихо, сказала женщина, - не чаяла дожить.

- Матушка, он пришел с тролькарами, всю их компанию увели в тюрьму, а Стаса он тут и зарезал, прямо у наших ворот.

- Ты убил этого мерзавца? - встрепенулась женщина.

- Ну, а что мне оставалось, - спросил Федор. Он выскочил на меня, размахивая своей железякой. Не то, чтобы я боялся, что сам поранится, так других мог зашибить. Пришлось принимать меры.

- Ты взял его меч, - глухо сказал мужчина.

- Ну да, не бросать же на улице, дорогая штука, - ответил Федор.

- Да, - сказала женщина, - у Готлингов так и есть, сначала бьют, а думают апосля.

- И во что я на этот раз вляпался, - спросил Федор, ничему не удивляясь и не ожидая ничего хорошего.

- Да собственно не во что, - подал голос, стоящий за его спиной, и до того молчащий Ворон. - Просто исполнил очередное пророчество.

- Ты хочешь сказать магик, что он последний, и у него еще есть сестра, - задал вопрос мужчина.

Ворон молча, кивнул головой.

- Значит, наш род не угаснет.

- Так, меня пригласили выпить вина, и переломить хлеб, где вино, там будут и разговоры. А пока, благородные баторы и дери давайте познакомимся и решим, куды бечь, - закончил все высокие темы Федор.

- Ну-ка родич, - обратился он к мальчику, - распорядись.

Мальчик выбежал из зала, а взрослые стали знакомиться. Седой мужчина оказался боярином Гуром Шило, это к нему, так не почтительно обращался Стас Прыщ. Дама была Арлитой Готлинг, матерью Руета и вдовой прежнего двенадцатиградского князя.

Настоящее их положение стало для Федора шоком.

- Что здесь произошло, выкладывайте, я должен знать все, - злился он. И они выложили.

Ассиор, прежде всего, был миром магическим, и многое в политике и экономике было завязано именно на это. Ну, с экономическими вопросами Федор уже сталкивался, а вот магическая политика, была для него внове.

Итак, семь лет назад, князь двенадцатиградия, Астор Готлинг, погиб на рыбалке. Как это произошло, не ведает ни кто, да и рыбаком заядлым князь не был. Просто однажды поутру, он распорядился подать шестивесельный шлюп, взял команду, удочки и вышел под парусом в море, сказал удить рыбу.

Когда владыка не вернулся к ночи, дворцовые слуги стали беспокоиться. Не было его и на утро. Кроме того, в оружейной полати, не оказалось его меча, стало быть, князю угрожала не шуточная опасность, раз он призвал меч. На поиски были отправлены все купецкие и военные суда, находящиеся в Ростокской гавани. Берег прочесывали солдаты, горожане и крестьяне. Ни каких следов.

Одна из групп, прочесывавших берег, наткнулась на пустой шлюп, на рулевой банке которого, лежал меч. Вообще, было положено вызвать княжну, поскольку волшебный меч, без хозяина, может убить того, кто прикоснется к нему. Меч сам выбирает руку, но случилось иначе.

Младший из бояр Прыщей, сын воеводы, что руководил этой поисковой партией, взял меч в руку, и остался жив. Теперь меч принадлежал ему.

Княжна Арлита, по здравому разумению, решила, что сын ее еще мал, а верный воевода не предаст, и оставила все как есть. А надо было казнить мерзавца. Но тогда никто не предполагал, что через три года Стас Прыщ заявит свои права на цареградский стол. Он объявил себя витязем света, ну на это он имел право. Но, он стал говорить, что коли так, то и княжить должен он. В боярской думе нашлись его сторонники, но тех, кто не хотел, а попросту боялся Стаса, было больше. Мог бы занять стол младший брат князя Анжей, но, калечен был, не мог ходить, с детства, а калека не может претендовать на княжий стол.

Через три месяца, Прыщ совершил первую попытку убийства. Но не вышло, убийц поймали, и они рассказали все. Но, силы в думе были уже не те. Прыщу ничего не было, то есть совсем ничего. Готлинги съехали из кремля, и поселились тут. Другого места не было. Можно было сбежать в другой град, но гордость князей, не позволяла сеять смуту. А из верных бояр остался только Шило с сыновьями.

В результате, вышло этакое равновесное состояние. Князя нет, правит воевода, сын воеводы хочет на княжий стол, но для этого, надо убить младшего Готлинга. Младший, живет в городе, но в крепости, хоть штурмуй. Долго это продолжаться не могло, Готлинги были обречены. Тогда, Арлита и решила рискнуть, и послала вон этого магика, княжна кивнула на стоящего за спиной Федора Ворона к воротам Моргоза. Дав ему всего десять воев.

Что было дальше, сам ведаешь, - закончила свой рассказ Арлита.

- Да знаю, - заверил ее Федор, - ну, вот что княжна. Собирайся, поедем в кремль.

- Там нас убьют, - твердо сказала женщина.

- Там, у меня пять десятков тролькаров, а завтра, будет тысяча вольных шлемов и цареградской пехоты. Вот тогда, мы и устроим пересмотр думы, разведем думать по кабинетам, кого вверх, а кого и вниз. Собирайся княжна, моей охраны и моих мечей, хватит, чтобы добраться до кремля. Там и поговорим, подробнее.

* * *

Поразмыслив по дороге, Федор решил, посторенних в свои дела не посвящать. Зашел в первую же роскошную лавку. И купил княжне головной убор с широкой матерчатой лентой. Такие часто носили горожанки, и дочери фермеров. Все женщины, кому в сезон ветров, часто приходилось бывать за городом. Лента обматывалась вокруг лица, и позволяла уберечься от пыли, глаза закрывала мелкая волосяная сетка.

Мальчика переодели, превратив в простого уличного пацана, которых было полно, вокруг. А Шило просто одел шелом. Единственной проблемой было то, что княжич был в сапогах, уличные пацаны бегали босиком. Но Федор надеялся, что немного найдется стражников, которые обратят на это внимание.

Так и вышло, до княжеских палат они дошли без проблем. А дальше Федор начал распоряжаться:

- Стражу удвоить и сменить на тролькаров, пусть стоят преобразованные, страшнее будут. Занять две внешние башни, охрану выкинуть оттуда к чертям в болото, не в прямом смысле. Перекрыть все ходы и выходы, проверить запасы воды и продовольствия. Старшего из ястов ко мне, быстро, все на волоске висит!

Через пятнадцать минут, крыло кремля, где были княжеские палаты превратилось в почти неприступный бастион. А Федор беседовал с Рантером:

- Одну из гарпий пошли к войскам, пусть идут на Росток, приказываю, через сутки, в Ростокском кремле, должен быть тролькарский полукон, и тысяча цареградской пехоты. Там боярских сынков нет. Посыльная твоя пусть сперва за город уйдет, там и преобразовывается, а то собьют не ровен час. Магистра и всех рыцарей Арея, с оружием пригласить сюда, только тихо, мне не нужны инциденты. Выполняй Рантер, быстрее дружище, бегом! И ястрег кинулся, выполнять приказ, со всех ног.

- Через сутки не успеют, княже.

- Когда?

- Максимум через трое.

- Хорошо, пусть через трое.

Еще через час, Федор мог спокойно сесть за стол, на котором стоял кувшин с вином, и скромная закуска, состоящая из груды пирожков с капустой, нарезанного широкими ломтями твердого сыра и вяленной рыбы. Кроме него, за столом сидела княжна Арлита, боярин Шило и Рует, рядом на скамье пристроились Ворон и Рантер.

- Ну, гости дорогие, - сказал Федор, - извините, в вашем доме хлеба переломить не удалось, недосуг было. Не побрезгуйте в моем, испить вина и поесть.

- На что ты надеешься князь, - спросила его Арлита, сделав первый глоток из серебряного кубка.

- На что надеешься. Вот сейчас бояре узнают о смерти Стаса, соберут толпу, и поведут ее в твои палаты. Ряженная стража тебя не спасет, ведь на копья поднимут.

- Вот чем вы мне нравитесь княгиня, не вы лично, а местные вообще, это твердой уверенностью в окончательной победе света. Вы твердо уверены, что моя стража ряженная? - спросил Федор.

Княжна молча уставилась на него, вопросительно подняв брови. Промолчав, примерно с минуту, она спросила:

- А ты, что хочешь сказать, княже?

- Рантер, будь так любезен, покажи плечевой знак, - попросил Федор.

Ястрег встал, вышел на середину комнаты, и сбросил тунику, обнажив торс. То, что открылось, ровно оставалось в рамках приличий. Рантер был одет в узкие штаны, с широким, до самой груди, поясом, зашнурованным спереди кожаным шнуром и высокие, до колен сапоги, на кожаной же подметке. На его плече, стоял знак главы одного из тролькарских родов, вписанный в восьмиконечную звезду.

- Ни... себе...- в наступившей тишине проговорил боярин Шило. - Так они все настоящие?

- Рантер, покажи, - скомандовал Федор.

И тролькар, медленно, демонстрируя каждый этап, начал преобразовываться. Федор отвернулся, спокойно смотреть на анатомический театр, который демонстрировал ястрег, он не мог.

Когда он поднял глаза, Рантер уже закончил свое представление. Гости сдели с белыми, от ужаса лицами.

- Так ты их правда освободил княже, - полушепотом спросила Арлита.

- Да освободил, и надежнее опоры и защиты для вас, нет на всем Роолинке. - Гордо сказал Федор.

- Кроме того, я послал гонца, к своему войску, и скоро здесь будет еще четыре сотни таких красавцев. Кроме того, с ними придет тысяча двенадцатиградской пехоты. Они уже показали себя в бою, надежные ребята.

- В каком бою, - переспросила Арлита.

- Так, вы в осаде сколько сидели? - вмешался в разговор Ворон.

- Вторую седьмицу.

- Ну, тогда вам не мешает кое-что узнать, - бодро заявил магик, и начал рассказ.

В этот момент, в дверь тихо постучали, Федор махнул Ворону, что бы тот говорил дальше, и пошел открывать сам.

За дверью стоял магистр Драк Корн, со всем посольством. Федор широко распахнул дверь, предолгая гостям войти. Рыцари при оружии и в легких латах, входили и отвешивали церемониальные поклоны княгине, они знали, кто она, знакомить было не нужно.

А Ворон продолжал рассказ, уже исходя из изменившейся ситуации:

- И в тот момент, когда магистр, и все рыцари узнали, что их дети братья и жены идут мстить за их преждевременную и нечестную кончину. Они пришли к Готлингу, с просьбой, разрешить им выступить навстречу детям своим, дабы не было пролито не капли невинной крови.

События, произошедшие всего неделю назад, магик излагал как древнюю сагу, о благородных воинах, обманутых и преданных собственным предводителем. Но, вышедших с честью из непростой ситуации. Федор аж заслушался, теша себя тем, что Ворон не врет, он просто кое-что упускает. Но, на присутствующих здесь рыцарей, его рассказ производил такое впечатление, словно их поливали вином с медом. Они стояли, гордо выпрямив спины, и спокойно глядя на рассказчика. А ворон продолжал:

- И тогда выбрали рыцари двенадцать самых известных из них, и отправили посольство навстречу детям своим, и признали их дети. И услышали о страшном обмане. Но подлый Анжей, их бывший магистр, тот который собрал их, второй раз, унизил себя бегством, не побоявшись стрелы и копья. Поскольку не могли они ни стрелять в него, ни стрелы пустить, ибо превыше всего чтили они слово матерей своих...

Слушая эту героическую сагу, и зная, как происходило все на самом деле, Федор не мог, не подивится уму, и литературному таланту своего сподвижника. Который закончил свою сагу, рассказом о том, как решили рыцари породниться со славными домами Двенадцатиградия, и заключили о том великий договор с князем, и боярами его.

Десятилетний Рует, горящими глазами смотрел, то на Ворона, то на князя, то на стоящих у стены рыцарей. Федор даже не представлял, какие картины рисовало детское воображение.

- Но, видать сага, еще не закончена магистр, - сказал он, как только Ворон умолк.

- Что случилось княже, - спросил магистр, с благодарностью глядя на Федора.

- Ростокские бояре не хотят нового князя, у них был свой кандидат.

- Это, который, витязь света — поинтересовался магистр.

- Он самый.

- И, что?

- А то, что больше он не кандидат, а его меч у меня, - сказал Федор.

- То есть, вы его...?

- Да, в честном поединке, но это, как я понимаю, уже не важно.

- Да, не важно, - согласился магистр, - бояре уже поднимают народ, вот-вот загремит вечевой колокол.

- Я призвал вас, беспокоясь за судьбу посольства, - пояснил Федор свой поступок, - конечно, вы вои, и сами можете постоять за себя. Но с политической точки зрения, ну, в общем, сами понимаете.

- Да, - согласился магистр, - в таком случае лучше быть вместе. Приказывайте, князь.

* * *

Набатный колокол загремел ночью. Хоть Федор и не спал, хоть он и ждал этого. Глухой гул колокола заставил его вздрогнуть, началось, понял он. Но преимущество, пока, было у него, поскольку, к тому моменту, в кремле не осталось, не то что бояр, слуг боярских.

Рыцари Арея, тролькары, горанлины, вольные шлемы и два десятка, двенадцатиградской пехоты, прибывшие с Федором в качестве эскорта. Не более сотни бойцов. Профессионально провели зачистку, и заняли все ключевые точки. Оставалось только держать оборону, и ждать подмоги.

А подмога шла, все гарпии улетели, как только, достаточно стемнело. И если даже первая не добралась, доберутся остальные. Оставалось ждать.

Федор думал о том, что слишком часто читал в романах, о той скуке, которую испытывают осаждающие. О том, как они маются бездельем, и как командиры стараются занять воинов, чем ни будь полезным. Дабы, боеспособность войск, оставалась на высоком уровне. Авторы, частенько описывают голод, и штурмы которые терзают осажденных. Но редко кто описывает, или даже представляет тоску, охватывающую людей впервые дни, часы, или даже минуты осады. Федор испытал это гнетущее чувство, как только загудел вечевой колокол. Теперь все, обратной дороги нет.

В комнате, где он сидел, находился весь его штаб. Ворон, Дарк Корн магистр ордена Арея, Сар Борнг магистр южной Стеоны, про которого, почему-то, все забыли, и который полчаса назад вошел в комнату и с ухмылкой сел на кресло в углу, боярин Шило, княгиня Арлита и перепуганный ребенок, юный князь Рует.

- Зачем вы ребенка привели княгиня, - обратился к ней Федор.

- Пусть помнит, как гудел по нем, колокол, - ответила Арлита, - пусть помнит.

- Не хорош это, - замялся Федор.

- А посылать убийц к шестилетнему ребенку хорошо? - глядя на него в упор, ответила Арлита.

После этих слов Федор решил сменить тему:

- А далеко до вечевой площади, а боярин? - спросил он, обращаясь к Шило.

- Да кварталов пять будет, - задумчиво ответил тот.

- А что так далече?

- Да раньше все тут было, а потом, старший Прыщ и колокол перенес и площадь, от кремля подальше. А тут у ворот, вон, купцов насадил, чтоб значит все видеть, и с кого, сколько брать, знать.

- Ага, то есть придут они не скоро.

- Ну, не то, чтобы не скоро, но как придут, станут лавки грабить да жечь. Очистят площадь и за нас возьмутся.

- Стало быть, говорить не станут.

- А что говорить, им на площади бояре все скажут, у них и крикуны знатные, не переорешь.

- Так, стало быть, демократия у вас дремучая, все горлом берется.

- Чего?

- А если переору? - вдруг, улыбнулся Федор, в голове которого уже начала возникать идея.

- Мне, видишь ли, боярин, с народом сорится, не хочется, не хочу зваться кровавым. Это мой народ, я его защищаю, и я им правлю.

- Вот, когда полезут через стену, вот тогда узнаем, чей это народ, - отрезала Арлита.

Федор хмыкнул, кивком позвал с собой Ворона и магистра, и вышел из комнаты, объявив всем остальным, что идет на стену проверять посты.

* * *

Выйдя на стену, он отвел друзей к ближайшей башне, с которой была видна площадь, и быстро заговорил:

- Понимаете ребята, вот воздух это не пустота, это как вода, такая субстанция, газ называется.

- Ну, - обалдело спросил Ворон.

- Ну, наш с вами разговор, о чем бы мы не говорили, это всего-навсего колебания среды, которые можно усилить в сотни раз.

- Я не пойму, ты к чему клонишь, княже.

- Тьфу ты..., хорошо, на понятном тебе языке. Я знаю заклинание, с помощью которого могу усилить свой голос в сотни раз. Помнишь, как я предлагал жителям Деста, драпать из амфитеатра, или предлагал рыцарям Арея сдаться.

- Драпать откуда?

- Так, ты помнишь, как громко я говорил, когда предлагал рыцарям сложить оружие.

- Да, так ты и сейчас так можешь?

- Да могу. Я могу создать магическое оборудование, тьфу ты..., заклинание, с которым буду, не напрягаясь, говорить громче, чем все его крикуны.

- Давай делай княже, - сказал магистр, - а то вон, уже идут.

В рассветной полумгле, со стороны горда, на площадь накатывалась темная масса. Это шли горожане, шли штурмовать кремль.

Федор быстро, уже привычно определился с потоками, вздохнув свободно, магической атаки с той стороны не предполагалось.

Время у него было, поскольку добропорядочные горожане, пользуясь прекрасным случаем, принялись грабить лавки, стоящие на площади. Грабить основательно, без спешки, правда, с определенным настроением, и без должной организации, поскольку то тут, то там, возникали драки. Наблюдающий за всем этим безобразием Федор, уже прикидывал, кто, в случае его победы, в которой он не сомневался, будет за все это платить.

К моменту, когда все было основательно разграблено и должны были начаться пожары, ведь для атаки надо было очистить площадь, у Федора уже был готов импровизированный усилитель с микрофоном из горлышка от глиняного кувшина, найденного тут же, на стене. Он вздохнул, поднес микрофон ко рту и заговорил:

- Что вы делаете, люди добрые, по что купцов грабите, они то тут причем?

После его слов, всякое движение на площади замерло. Наконец самый горластый, и видимо наглый, задал волнующий всех вопрос:

- Ты кто?

- Я Федор Готлинг, законный князь Двенадцатиградия.

- Какой ты князь, шкура продажная, продал нас ордену! - Закричали в толпе.

- Как это продал? - Искренне удивился Федор.

- Светлого витязя убил! Детей наших в рабство рыцарям обещал отдать, и договор с ними подписал.

- Ну, детей, положим не ваших, а боярских, - ответил Федор, - и не в рабство, а на обучение. Вы когда сына в цех отдаете, его рабом считаете? Но откуда у вас такие знания, о политике, бояре сказали?

- Да вот боярин Медяный, он все сказал, он твой договор видел!

- Ах, охальник, - запричитал Федор, - он договор не только видал, он под ним свой крест поставил. Одна беда, читать не умеет, что он там увидал? Одному ему и ведомо, да вот вам теперь.

Ответом Федору был дружный смех.

- А что, правда, что боярин читать не обучен, - крикнули из толпы.

- А давайте его сюда, тут и проверим. - Ответил Федор.

- А не убьешь?

- Да зачем, мне тоже грамотный человек нужен, может, попутал чего, с кем не бывает, - начал глумиться князь.

- А говоришь так громко как? - раздался из толпы вопрос, уже мало относящийся к делу.

- Так я Стеону закончил, - ответил Федор, - и обруч есть. Так, и где ваш боярин?

Толпа уважительно притихла. Видимо, как понял Федор, информации о нем было совсем мало. И то, что он является выпускником школы колдовства, для многих было новостью, мягко говоря, шокирующей. Выпускников Стеоны уважали, и побаивались, и не без основания. Толпа отошла от стены кремля, метров на пять, оставляя свободное пространство.

Но вот из толпы вытолкнули перепуганного человека. Как понял Федор, это и был тот самый Медяный. Федор набросал несколько строк приложил свою печать, и подал бумагу Ворону, знаками показывая, чтобы тот передал ее осаждавшим. Ворон завернул в бумагу камень, и бросил ее вниз.

- Ну, читай боярин, сказал Федор, - посветите ему факелом.

Боярин дрожащими руками, развернул бумагу, но, грамоте обучен не был, посему стоял и молчал.

- Эй, сказал Федор, грамотеи есть, чтоб без обмана.

Из толпы вышел человек в длинной, широкой одежде, похожей на украинскую свитку. На поясе у него болталась глиняная бутылочка с пробкой, что говорило о его принадлежности к сословию чернильницы. Он взял из руки боярина бумагу, и громко, поставленным голосом прочитал.

- Жалую, боярину Медяному, ныне свободное место Ростокского воеводы, если прочтет сам. Ежели не прочтет, отправить его в ссылку в Воличь, за подстрекательство к бунту и мятежу. Подпись Двенадцатиградский князь, Витязь света и тьмы, барон Фон Штерн, Федор Готлинг.

Толпа зашумела, и, вдруг, начала расходится. Через пятнадцать минут, возле кремля остался только боярин Медяный, склонивший голову под грузом рухнувших надежд. Разговаривать с ним, у Федора не было ни желания, ни сил.

Дата добавления: 2015-08-03