Схема концептуальной карты Европы государств-наций

(XVI—XVII вв.)

¹ Теоретические положения Роккан формулировал во многих работах, см., например: Le modele geo-economique et geopolitque, in Communications, № 45.

XII. Государство-нация

Помещенная выше схема читается следующим образом. Для стран Северной Европы (верх) характерен протестантизм (или англиканство), благоприятству­ющий культурной однородности. В странах на западе, вдоль Атлантики (слева на схеме) появляются (по крайней мере — с XVI в.) городские элиты, открываю­щие возможность развития государственности. На северо-западе континента находится самое характерное государство-нация — Англия; на юго-востоке рас­положена зона, в которой строительство государства-наци и затруднено, ибо здесь экономика и социальная сфера покоятся на аграрной базе, а католицизм обус­ловливает существование двойной лояльности (Италия). Наконец, центральный пояс представляет собой зону острой конкуренции множества политических предпринимателей (города-государства).

Объяснительные переменные «государства-нации»

Последовательно рассматривая три указанные переменные, можно сделать некоторые уточнения, не обязательно при этом следуя Роккану и выходя иногда за первоначальные гео-исторические рамки его модели, ибо по некоторым мо­ментам логика, действующая в европейском политическом пространстве, обна­руживается и в других зонах.

Переменная «государство — экономика»

Она располагается на двухполюсной оси запад — восток.

На западе экономика обрела денежную форму, идет образование городских элит (банкиры, нотариусы, коммерсанты, ведущие дела с зарубежьем, торговцы сахаром и/или работорговцы и т. д.). Они сливаются с политическими элитами. Пример — семейство Кольбера, который стал во времена монархии Людовика XIV прототипом «высокопоставленного чиновника», происходившего из купе­ческой среды, приверженной меркантилизму. На Западе государство облекается в административные и правовые формы, рационализируется; в монархиях воз­никает принцип правового государства, противопоставляемого деспотизму.

На востоке элиты состоят из помещичьей и военной аристократии, напри­мер из панов в Польше или из бояр на Руси, владельцев крепостных крестьян. Там существует государство патримониального типа; сюзерен, как и сеньоры, является земельным собственником, ему принадлежат и люди, которые живут на его землях («государевы крестьяне» в Московском царстве).

На политическое устройство нации (будущих наций) станет воздействовать совпадение или несовпадение их политического и промышленного центров. Когда в XIX в. экономический подъем минует стороной политическую и администра­тивную столицу, то возникает или усиливается центробежное движение. В этом плане типичен пример Испании, где быстрое развитие капитализма происходи­ло на периферии страны (в Басконии и Каталонии), что породило баскский на­ционализм и показательное соперничество между Барселоной и Мадридом; Ка­талония, выступая в качестве квазигосударства внутри Европы, обходит цент-

ЧАСТЬ IV. Государство, гражданское общество, нация

ральное испанское государство и вызывает к жизни прошлое, в котором кон­фликты чередовались с мирным сожительством. Югославия также являла собой тип политической структуры, в которой периферия (Словения, Хорватия) была более развита, чем центр. Обычно такая ситуация (бедность политического цен­тра, богатство периферии) способствует политической мобилизации на борьбу за независимость периферии. За пределами Европы самым драматическим слу­чаем была попытка Биафры отделиться от Нигерии. Эта провинция хотела стать независимым государством, а центральная нигерийская власть не могла допус­тить потерю части страны, обладающей богатыми запасами нефти.

Социальные группы, которые признают свою связь с политическим центром, но не включены в периферию из-за собственного отказа или их неприятия, в ситуации подобного раскола чувствуют для себя двойную угрозу: они являются представителями политического большинства, но не признаются периферией и не входят в состав центра. Если последний поощряет такие группы, они пыта­ются отделиться. Так поступили хорватские сербы, для которых статусные изме­нения в условиях независимости Хорватии оказались столь же тяжелыми, как и для русскоязычных жителей бывших республик СССР, ставших независимыми государствами. Члены рассматриваемых групп иногда теряют все политические права. Доступ к власти или сохранение власти элитами в условиях политических преобразований всегда являются коренной проблемой. Например, независимость Цейлона, бывшей британской колонии, ставшей государством Шри-Ланка, при­вела к маргинализации тамильских элит. Прежде доля тамилов, занимавших высокие посты, несомненно, пропорционально превосходила их долю в населе­нии страны (они составляли относительное большинство в университетах, что было одним из проявлений политики «разделяй и властвуй», проводившейся колониальной державой). Тамилов на этих постах заменили сингалы, сделавшие свой язык единственным государственным языком (ср. гл. XI, с. 345). Бывшие элиты меньшинств, потерявши^ свое положение или опасающиеся этого, состав­ляют классическую базу движений, ведущих национальную борьбу, прибегаю­щих к террору или контртеррору (иногда такие движения упрощенно называют трайбалистскими, как, например, в Руанде и Бурунди, где шла гражданская война между этническо-сословными группами хуту и тутси).

Переменная «нация — культура»

Эта переменная развертывается по оси «север — юг».

В Северной Европе протестантизм приводит к разрыву с католической Цер­ковью, представляющей собой транснациональный институт, который ищет опору в трансграничной легитимности. Реформация (там, где она побеждает) устраня­ет механизм двойной лояльности (т. е. лояльности одновременно по отношению к носителю'высшей светской власти и к носителю высшей духовной власти, к королю и к папе). Нет больше верховного понтифика, всякий сам себе священ­ник. А средством передачи благодати Божией становится местный язык, обряды совершают профессионалы, набранные и обученные в своей округе, не вклю­ченные в трансграничную бюрократию. В большинстве случаев связь пастора с

XII. Государство-нация

населением укрепляется тем обстоятельством, что он, в противоположность ка­толическому священнику, не обречен своим духовным званием на безбрачие, может жениться, завести детей. Сам статус, сам образ жизни протестантского служителя церкви сближает его с мирянами. Лютер переводит Библию на не­мецкий язык и призывает открывать школы, ибо главное в религии — это слово Господне, а не церковная организация. Он вступает в союз с немецкими князья­ми, продолжая в то же время доказывать необходимость германской нации, не­зависимой от папской власти. Таким образом, самостоятельные протестантст-ские Церкви способствуют созданию культурной однородности. Франция с ее галликанской Церковью представляет собой промежуточную модель. Что каса­ется Испании, то благодаря своему весу Церковь получает там такой же статус, какой она приобретет в странах, где победит Контрреформация.

На востоке Европы религиозные конфликты имеют особую структуру. Там противостоят друг другу католическая Австро-Венгерская империя и Турецкая (Османская) империя, которая является мусульманской в религиозном плане и в то же время в политическом плане выступает наследницей Византии, играв­шей роль религиозного центра православия. За обладание функциями такого центра борются многие его преемники: греки, болгары, русские. В этой зыбкой пограничной зоне, в ее южной части (где расположится Югославия) множатся причины потенциальных конфликтов. Австрия, которая возникла как буферное католическое государство, действует в промежуточном пространстве между хри­стианскими странами и Османской империей, стремясь обезопасить весь гер­манский мир.

---

Дата добавления: 2015-08-03