Слияние

*********

Первые секунды я забываю даже Володьку и смотрю на тётю Свету. Хочет она отругать? Наброситься и разорвать в клочья? Умыться моей кровью? Я готов принять любое наказание.

Но мама Володьки лишь сдавленно улыбается и смотрит на сына.

- Я… не подумал… - еле произношу я, желая убежать, спрятаться, распасться на молекулы в Природе.

- Ты не виноват, - ответила тётя Света, и голос у неё тусклый. – Этому суждено было случиться.

Я вхожу в палатку и сажусь на колени перед Володькой. У братишки бледное лицо, голубоватые губы, рот приоткрыт. Мой телефон ранил Володьку в плечо, изрезал кожу на руках и самое неприятное – пробил бок живота. Рана, как мне думается, смертельная.

- Много человек пострадало от этого… существа? – шепчу я, не отрывая взгляд от бинтов, которыми замотана вся верхняя половина тела Володьки. Ощущаю каждую его рану на своей коже.

- Трое, - отвечает тётя Света. – Но другие в сознании. У них незначительные повреждения.

- А Володька будет… - следующее слово даётся мне с трудом, - …жить?

- Да, - отвечает тётя Света, и меня отпускает напряжение. Дыхание сбивается, и я всхлипываю.

- Может, пусть его полечит Природа? Растения. Он же ребёнок Леса, - плачу я.

- Уже, - говорит тётя Света. – Она лечит его каждую секунду. Если бы не Природа, Володька умер бы.

- Никакой пользы от меня, - шепчу я.

- Никита, ты не виноват, - ладони тёти Светы мягко ложатся мне на плечи, но я же знаю, что меня просто успокаивают.

- Не надо меня успокаивать. – Встаю и сбрасываю руки тёти Светы. – Если б я не оставил телефон, ничего бы не было.

А потом я ухожу из палатки. Мне становится очень стыдно смотреть на тётю Свету. У входа столпилось несколько ребят, и среди них Лира. Можно сказать, я врезаюсь в неё. Этого только не хватало.

Прячу слёзы и бегу в проём между палатками. Следующие минуты превращаются в скольжение по лагерю, который неясными световыми пятнами мелькает на периферии глаз. Оставляю палатки за спиной и вбегаю в темноту степей. Останавливаюсь.

Упираюсь в колени и стою реву. Оплакиваю свою бесполезность, и желание раствориться в Природе увеличивается до максимума. Перед глазами Обелисковая скала. Она, наверное, большая. Метров пятнадцать, говорил кто-то. Это же пятиэтажный дом. Если взобраться наверх и упасть с неё, то… моя мечта сбудется. Я точно растворюсь в Природе… насовсем.

- А я думала, мальчишки не плачут, - раздаётся сзади голос Лиры.

Мне становится ещё стыднее, и я перестаю реветь.

- Уходи, - буркаю я.

- В тебе столько много… человеческого, - говорит Лира, и её шаги мягко приближаются.

- Уходи, - повторяю я.

- Почему ты прогоняешь меня? Ты чего-то боишься?

Я молчу… мне стыдно сказать, что мне стыдно.

- Я всё могу прочесть по твоей сущности, - шепчет Лира почти над ухом. – Ты стыдишься сказать мне о том, что тебе стыдно. А зря. Мы же зелёные. Мы всё понимаем и чувствуем. Теперь можешь меня прогнать.

Я молчу. Моё безмолвие окрашивает сущность Лиры лёгкой обидой, и она отступает.

- Не уходи, - прошу я. Человеческая часть меня требует отпустить её, сделать больно, как спилить Каштан или уничтожить Володькину поделку. С какого возраста я возлюбил платить за боль ещё большей болью? После шести лет? После того, как меня заставил повзрослеть адский тип в чёрном цилиндре, влетевший ко мне в окно?

- Ты очень хороший, - тихо говорит Лира. – Лучше всех мальчишек, которых я встречала в прошлом. Ты очень сильный, немного наглый, боевой парень. Но я видела сердцевину твоей сущности, когда ты сидел рядом со мной на кровати. Ты очень мягкий и ранимый. По-моему, ты очень боишься, что кто-то это заметит и начинаешь корчить из себя злюку. Обычные не замечают, но я – зелёная. Я всё вижу. Будь таким, какой ты есть.

- Человеком, который всё портит, - усмехаюсь я.

- Вот как раз человек обычный в тебе сейчас и говорит, - замечает Лира. – Ты ничего не портишь.

- Да ладно. – Я закрываю глаза. – Как бы там ни говорили, что это во всём Тёмный виноват, а всё из-за меня. Пусть папа и правда должен был умереть, но мама убита из-за меня. Каштан спилен из-за меня. Володька умирает из-за меня. А что полезного сделал в этой жизни Никита Ясенев? Давай-ка подумаем. Посчитаем. Да блин, оказывается, ничего. Даже Тёмного сегодня в клубе упустил.

Лира снова подходит ко мне. Спиной чувствую её тепло.

- Нас там было трое. Мы все ответственны за случившееся. Так что нечего себя пилить. Ты ни в чём не виноват. Ну и что, что ты оставил телефон под раскладушкой. Тебе всего двенадцать, ты не можешь помнить всё подряд. Даже взрослые не могут.

- Голову даю на отсечение, что этот Тёмный гад специально дождался Володьку, чтобы модифицировать телефон. – Я сжимаю кулаки.

- Для чего ему это?

- Он всё делает против меня, - говорю я.

- Это тебе так кажется. – Слышу, как голос Лиры улыбается. – Тёмныйвсё делает против всех зелёных. И ты не исключение. Послушай… - она немного теряется. – Давай сольём ауры?

- Это как? – не понимаю я.

- Это так, что… ты сразу поймёшь, что ни в чём не виноват. Потому что… мы с тобой станем единым целым.

Напрягаю мозг, пытаюсь вспомнить, Володька что-то говорил об этом.

- Что нам это даст? – спрашиваю.

- Ну… это как зелёные созвездия – отвечает Лира. – Знаешь же, как звёзды соединяют линиями? – Её руки мягко ложатся мне на плечи.

- Ну я не настолько дурак.

- Ты знаешь много зелёных созвездий. Например – Лес. Звёзды – это деревья, а Лес – созвездие. Он имеет отдельный разум. Мы с тобой тоже станем созвездием. В нём будет только две звезды: ты и я. У нас будет общий разум. Это поможет тебе справиться с самобичеванием.

- С самочем? – хмурюсь.

- Перестанешь себя во всём винить.

- Как я могу перестать, если…

- Но я же тебя не виню, - перебивает Лира. – Человеческая эмоция складывается из всех ЗА и ПРОТИВ. Или, например, как действует успокоительное? Выпил, и серьёзные проблемы перестают казаться серьёзными. Я буду твоим успокоительным. Наш общий разум перестанет тебя винить. Понимаешь?

- Смутно.

- Давай сделаем это, и тогда поймёшь.

- Я не знаю. Вдруг мне не понравится, - говорю.

- Тогда разомкнём сущности, - отвечает Лира.

Эти слова всё решают. Мы уже несёмся по лагерю к свободной палатке. Вокруг суета, Виталик уже рассказал Повелителям Стихий о Тёмном, и народ снуёт туда-сюда, но нам с Лирой плевать. Мы не управляем этим балом, мы лишь сражаемся, если возникает необходимость.

Скоро находим пустую палатку, раскладушка в которой завалена стопками одеял. Там и остаёмся. Лира садится на землю, опирается на раскладушку и приглашает сесть меня.

Я сажусь и чувствую её холодную ладонь в своей.

- Ты же уже смотрел на мир глазами сущности, ты знаешь что это? - силуэт Лиры улыбается, и мне становится легко.

- Для этого обычные глаза не нужны, - говорю я.

- Да, поэтому мы их закроем. – Лира улыбается, откидывается на раскладушку и закрывает глаза. Я вторю ей.

В матрице тишины я слышу, как бьётся моё сердце, её сердце, вдалеке кто-то шумит, в соседней палатке шуршит радиоприёмник. Наверное, он сделан из природных материалов.

И вдруг голос ведущего замолкает, и из приёмника доносится гармоничный свист. Я знаю эту мелодию. Её моя мама любила слушать, когда я был маленьким. И она играла у меня в голове в тот день на море, когда я решил утонуть, проскользнув в Круг. Я вспоминаю название группы: «Scorpions», а песня называется «WindofChange».

Моя сущность взмывается над палаткой, я вижу треугольные наконечники, как у индейских вигвамов, дым от костров. Людей не видно, но зато над лагерем витают их сущности.

И вдруг…

Что-то игривое и озорное тыкает меня исподтишка. Сущность Лиры. Я пытаюсь отыскать её среди других, но она ловко прячется и мелькает со всех сторон, что и не уловишь.

А потом она несётся прямо на меня, обвивает спиралью и устремляется тонкой нитью вверх. Меня поглощает азарт, и я рвусь за ней. Чувство полёта отзывается невесомостью в животе моего тела, где-то внизу.

А я лечу. Вот уже и лагерь далеко внизу. И нас окутывает ночная тьма. И небо ощетинилось холодными звёздами над нашими сущностями, а они закручиваются в спираль, вытягиваясь в единую струнку.

Пока что наши действия напоминают игру, не хуже пятнашек. Но вдруг, сущность Лиры начинает увеличиваться, обтекать меня. Я пытаюсь сделать то же, но Лира покрывается дрожью, давая понять, что я поступаю неправильно. Успокаиваюсь и сохраняю форму спиральки, а потом, весь мир поглощается Лирой. Она окутывает меня, и я словно в шаре.

Мы зависаем в воздухе, и чувство полёта начинает щекотать каждую клеточку моего бренного тела внизу. Начинает что-то происходить, какой-то процесс, наподобие химического. Когда красный и жёлтый растворы вместе дают оранжевый.

Сущность Лиры как будто втягивает меня, и я начинаю прорастать тонкими жгутиками в неё, будто собираюсь разрушить, но Лира не разрушается. Она сливается со мной.

Минут пять мы переплетаемся друг с другом каждой молекулой или чем там измеряются сущности. Словно молоко и яйцо в чашке. Поначалу они неоднородны, но ты вилкой взбиваешь их, и вскоре оба продукта превращаются в единую массу.

Вот и мы с Лирой становимся единой массой. Я не могу описать чувства, которые испытал при этом. Будто вся Природа прошла сквозь меня, как простыня через металлическое кольцо. Будто я погрузился с головой в горячую ванну. Будто я лечу на Американских горках и всё время мёртвые петли.

А потом хлопок!

И мы резко несёмся вниз. Доля секунды, и мы уже в палатке. У меня отдышка, внутри будто пустота, даже лёгкий страх. Что это был за хлопок? Всё ли хорошо?

Смотрю на Лиру.

Она улыбается.

Мы… смогли? – спрашиваю я.

Ага, - кивает девочка. – Теперь мы с тобой единый разум. Как Лес.

А что было в конце?

Слияние сознаний, - шире улыбается Лира. – Теперь я всё знаю о тебе, а ты обо мне. Мы можем предугадать решения друг друга. И теперь мы сможем общаться мыслями на любом расстоянии.

Я задумываюсь… и мир вдруг расцветает красками. Я смотрю на Лиру и… всё понимаю. Два человека могут быть друзьями, стоять друг за друга, помогать в трудную минуту. Два человека могут являться братьями или сёстрами, не обязательно кровными, а например, как мы с Володькой. Два человека могут любить друг друга, создать семью, у них появятся дети, и каждый будет готов умереть друг за друга. А четвёртый уровень – это то, что объединяло сейчас нас с Лирой.

Мы – одно существо.

Как странно. Вроде я такой же, как раньше, но и я уже не я. Начинаю иначе думать о многих вещах. Почему я винил себя за всё? Тот голос, что разговаривал со мной в норе, чей бы он ни был, говорил правду. Допустим, рождается человек, а какому-то маньяку он не нравится. Чтобы сделать жизнь этого человека адом, маньяк убивает его семью. Разве есть вина человека в происходящем? Разве мог он отвечать за действия маньяка? Почему я должен винить себя за смерть родителей?

Я велел спилить Каштан. Я виноват в этом, но я понял свою ошибку, и уже никогда не повторю её. Тем более, владея знаниями зелёных детей, к смерти относишься иначе. Ничто не исчезает в никуда. Всё остаётся в Природе и, возможно, сущности мёртвых людей гораздо счастливее нас.

Мы с Лирой стелим одно одеяло на пол, по одному берём под головы, и ложимся. Я смотрю в потолок, вдоль салатового козырька кепки.

Я спокоен и чист.

Я – ребёнок Природы.

И я уже не вкладываю в слово ребёнок первоначальный смысл. Ребёнок – тот, кто рождён Природой. Но духовно я перестал быть ребёнком. Первый шаг во взрослость я сделал, когда впервые заговорил с Морем. И сегодня ночью мой обряд инициации закончен. Мужчиной меня называть, конечно, рано, поэтому я предпочитаю просто – взрослый.

Ложусь набок, напротив Лиры, она делает так же, и смотрим друг другу в глаза. Её кожа теперь кажется другого цвета, более насыщенного, чёрные ресницы длиннее, взгляд глубже, короткие волосы блестят ярче. Она видит во мне подобное. Разглядывает каждый кусочек моего лица. Я не знаю, какой запах исходит от меня, но он ей нравится, он напоминает ей Природу. А Лира пахнет берёзой.

Я вдруг протягиваю руку и глажу её волосы. Она улыбается и думает, что у меня мягкие пальцы.

Я так необычно себя чувствую, - говорю.

Привыкай, это теперь твоё постоянное состояние.

Моё поведение изменится?

Конечно. Думаю, ты станешь более уравновешенным.

Почему бы всем зелёным детям не соединиться в одно большое зелёное созвездие?

Тут я вспоминаю, что Володька говорил об этом. Сказал, что мы все умрём от помех, которые издаём.

Это не совсем помехи, - говорит Лира, и я восхищённо всхлипываю. Надо же, она слышит каждую мою мысль, но не так, как мы видим это в кино или читаем в книгах. Никто не говорит внутри головы. Она получает мои мысли как знания, как информацию. – Просто, если ты захочешь меня позвать, ты позовёшь. А я могу находиться на другом краю Земли. Я тебя услышу. Но если нас в связке будет десять, тебя также услышат и остальные. Вот с этим проблема. Чаще всего в связках два человека, самые близкие. Иногда три. Очень редко – четыре. Так получаются маленькие зелёные созвездия.

А мне больше никого и не надо. Только тебя, - улыбаюсь я. – Знаешь, когда я первый раз увидел тебя во сне перед экскурсией, я подумал…

Ты подумал, что я очень красивая, - вдруг улыбается в ответ Лира. – Ты всегда думал, что девчонки созданы только для войны с ними. Когда ты проснулся тем утром на экскурсию, первые минуты ты даже думал, что я очень хорошая девочка, но потом решил, что задирался бы ко мне, будь я рядом.

Я немею от изумления. Как? Откуда?...

Мы слили сущности, - отвечает Лира. – Теперь я всё знаю о тебе. А ты обо мне.

Я изумлён и не знаю, что думать.

Ты до сих пор хочешь вести войну с девочками? – лукаво спрашивает Лира.

Я… нет… уже нет…

И почему же?

Ну… глупо это, - пожимаю плечами я.

Мы замолкаем, и я стараюсь прочесть прошлое Лиры. Оно всплывает внезапно. Мне стоит только подумать о конкретном времени. Например, Лиру побил в школе мальчишка, в третьем классе. Не так чтобы подрался, но дал пару тумаков, а потом нечаянно разбил нос. Я прямо вижу этого мальчишку: русые короткие волосы, тёмно-синий школьный костюм, на груди звёздочка с изображением Ленина, коричневый портфель с полустёртым Чебурашкой.

Лира любит молоко, но не любит пенки, а в детском саду её однажды заставила нянечка съесть пенку, и девочку чуть не вырвало.

Я даже знаю некоторые моменты её жизни, которых Лира стесняется: как она разбила бутылку, а потом дядька на Жигулях спустил шину об осколки; как в детском саду она с девчонками, хихикая, подглядывала за мальчишками, которые переодевались в душ; как кляксу поставила в контрольной соседа по парте, и скрыла это, - в то время ученики писали специальными перьевыми ручками. Лира уже сливала свою сущность с сущностью другого мальчика, она сделала это с братом Игнатом. После его смерти они ещё некоторое время были в связке, но потом Лира отпустила его, она знала, где находится сущность самого близкого ей человека. Чёрт, я вижу о ней столько много, что могу рассказать на уроках истории про самобытную жизнь детства своего дедушки.

Значит, и она всё обо мне знает. И я замечаю, что нисколько не стыжусь воспоминаний, которые раньше от всех скрывал. Я вижу тайные уголки Лиры, мне, кстати, они кажутся совсем не страшными и не такими стыдными, как у меня. Но значит, и она не так уж и боится моих потайных дверей.

Я не знаю, сколько мы ещё не спим и мысленно проникаем в прошлое друг друга, но потом объятия Морфея всё же забирают нас.

***

Утро.

Я просыпаюсь другим человеком.

Лиры рядом нет.

Ты где? – спрашиваю. Я знаю, что она далеко от лагеря, где-то на Природе, и сущность у неё сосредоточенна.

С группой движемся по склону, - отвечает Лира. – Обследуем периметр на наличие Повелителя. Зайди к нашим Повелителям, узнай новости.

Пять минут я сижу и прогоняю сон, потом поднимаюсь на ноги и выхожу на улицу. Над лагерем летают воздушные зелёные дети. Я удивляюсь, будто попал в Хогвартс Гарри Поттера. Потом понимаю, почему они не летали раньше. Сложно было бы объяснить обычным людям такое поведение. Сегодня же нас никто не увидит, все попрятались. Синоптики обещают страшную бурю.

Хотя, какая, к чёрту, буря. На небе светит солнце.

Прежде чем заглянуть к Повелителям Стихий, я бегу в палатку Володьки. Тётя Света спит на стуле. Володькины глаза закрыты. Природа всё ещё пытается его восстановить, но я думаю, процесс это долгий. Меня больше волнует, насколько скоро Володька придёт в себя.

Не разбудив тётю Свету, я бегу в штаб Повелителей. По дороге встречаю Женьку. Его раны уже зажили, и он двигается. Завидев меня, он машет здоровой рукой и улыбается. Я искренне улыбаюсь в ответ.

В палатке Повелителей узнаю последние данные. Виталик, кажется, прописался там, и теперь шатёр – пристанище четырёх зелёных. Причём, двое из них по-настоящему зелёные – дети Леса. Можно сказать, что нашей операцией управляет Лес.

Моё появление оживляет Повелителей. Я прошу ввести меня в курс дела, и мой куратор Вера отводит меня в дальний угол. О чём переговариваются остальные трое, я уже не слушаю. Я вообще последний, кому рассказывают о военном положении.

Тёмный Повелитель уже около суток в городе. Его сущность пакостит по мелочам: куча аварий, несчастных случаев. Но он бережёт силы, чтобы явиться к нам. И не является до сих пор потому, что ждёт бурю. Она наполнит его силой, и битва состоится.

Я думал, что Повелителю гораздо приятнее будет взорвать нашу городскую АЭС. Выгодно, ибо разрушений больше, но Вера не соглашается.

Взорвав атомную электростанцию, Повелитель унесёт массу жизней обычных людей и сам иссякнет. Ему хочется сделать большее: разнести лагерь зелёных. До нас не достанут никакие взрывы, поэтому он придёт самолично. В который раз за историю. Ибо смерть восьмидесяти зелёных даст Тёмному гораздо больше стратегических преимуществ, нежели смерть целого города обычных людей.

Остаётся только ждать. Но прежде чем я ухожу, Вера хватает меня за плечи. Она сидит на стуле, поэтому сейчас ниже меня, и её водные глаза глядят будто бы в мою сущность.

- Никита. Мы можем сегодня потерять Лиру.

- Как потерять? – изумляюсь я.

- Она будет сражаться с Тёмным и коллапсирует на первый уровень. Мы уже не достанем её.

- Почему же? Один раз достали…

- Подожди. Здесь всё сложнее. И всё наоборот. Заснувшие на первом уровне, первое время застревают там словно камни. Нужна небывалая сила, чтобы вытащить их оттуда. Небывалая!!! Сущность расслабляется где-то через полгода.

- Я могу находиться на первом уровне три или даже четыре часа, - возмущаюсь я. – Мне удастся вытащить её.

- Может быть. Может быть. Но шансы очень малы. И не об этом я хотела сказать. Никита. Мы с Повелителями вчера хорошенько прикинули. Думаю, у нас не одно оружие. Не только Лира. У нас два оружия.

Теперь я замечаю, что оставшиеся три обитателя палатки внимательно смотрят на меня.

- Есть ещё ты. Никита. До сих пор мы не знали, каким методом ещё бороться сТёмным, кроме как при помощи девочек, умеющих коллапсировать. Но у нас никогда, слышишь, не было столь сильного зелёного мальчика, как ты. Никогда за всю историю существования зелёных. Возможно, ты придумаешь иной способ сражения.

Я замираю. Чёрт, я восхищаюсь, мне страшно, мне гордо. Я – герой, который может всех спасти.

- Я что-нибудь придумаю, - скромно выдавливаю из себя.

- Нет. Даже не думай. Оно придёт само, когда всё начнётся.

Когда я выхожу из палатки, в голове всё ещё вертятся слова Повелительницы Воды: когда всё начнётся…

Смотри не раздуйся от гордости, - смешливый голос Лиры возвращает меня в реальность.

Лира сейчас в восточной части холма. Чувствую, что летает. С ней семеро наших, почти все универсалы. Небо в той части склона хмурится. Я усмехаюсь, но строго заявляю:

Ты можешь исчезнуть сегодня в борьбе с Тёмным. Ты это знала?

Конечно знала, только предупреждаю, что не надо всяких там сцен и семейных скандалов, типа: как ты могла мне не сказать?!

Я вдруг улыбаюсь.

Да я и не буду. Просто, Лира… сестра, если нам с тобой придётся противостоять Тёмному, то… умрём вместе.

Некоторое время я не слышу ответ, но потом её голос, кажется, печальный и переполненный любовью, отвечает:

Договорились.

Я завтракаю. Вспоминаю, что последний мой приём пищи состоялся двенадцать часов назад. Несмотря на просьбу Веры, я всё же думаю о сражении с Тёмным. Как его победить? Как уничтожить?

Прихожу к выводу, что я ни до чего не додумаюсь, потому что вообще плохо представляю себе битву с Повелителем.

После завтрака меня снова находит Вера. Глаза её переполнены то ли восхищением, то ли восторгом. С таким взглядом обычно на свадьбах родители глядят на жениха и невесту.

- Вы правда слили сущности с Лирой? – спрашивает она.

- Ну… да, - осторожно отвечаю я, боясь, что меня уличат в чём-то нехорошем.

- Ох! – Вера обнимает меня. – Всякий раз, когда такое случается, я понимаю, что зелёные становятся сильнее. – Она отстранила меня. – Никита, вы с Лирой, пожалуй, самое сильное и идеальное созвездие, которое я встречала. Два невероятных универсала, как…

- ОН ИДЁТ!

Один из парящих над лагерем ребят вопит словно резаный. И его слова подхватывает хор воздушных. Я поднимаю голову в недоумении, а потом холодею. Тёмный Повелитель показался на горизонте.

Вот оно, начинается.

Дата добавления: 2015-08-03