ЛЕВАЛИ» И ЕГО СЫН

То, что мы сейчас расскажем, не сказка, а быль, но * в ней, как и во всем, что связано с горою Ахульго, много, на первый взгляд, легендарного, вымышленного.

Самым знаменитым человеком в сел. Ашильта явля­ется Магомед Галбацов. Он настолько популярен, что сельчане именуют его не по фамилии, а называют Ма­гомедом Ашильтинским.

Чем же прославил себя Галбацов? Ашильтинец от­лично владеет аварским, кумыкским и арабским язы­ками, и ему ничего не стоит в разговоре целые фразы произнести на одном из этих языков. Может изъяснять­ся он и на русском языке.

Знаменит Магомед Гал-бацов и своим возрастом. Ему уже ИЗ лет. Магомед никогда не курил и не пил. Он встает в шесть утра и обязательно обходит село, сады и посевы.

В рукопожатии старика, чувстуется молодецкая си­ла. Он ловок и быстр. Смотришь на него и невольно думаешь: если бы не белая борода и руки, опутанные венами, то не дать ему и 50 лет. Лицо у Галбацова ти­пично русское. Сними папаху и надень картуз — не отличишь от крестьянина средней полосы России!

Прогулки старика —не праздное хождение. Его со­ветов ждут многие. Он знаток природы, хорошо разби­рается в деревьях и злаках. Недаром сельчане с гор­достью его называют еще ашильтинским Мичуриным.

Ашильта прославилась своими отличными сортами яб­лок и груш. Можно не сомневаться, что и Магомед Галбацов «повинен» в этом.

Садоводством Галбацов увлекается с малых лет. Со

Краеведы г. Буйнакска в гостях у Магомеда Ашильтинского.

своего небольшого участка он получал более 300 пудов винограда. Как только был организован колхоз, Галба­цов вступил в него. Сейчас он получает заслуженную пенсию.;

Старик глуховат, но это не связано с возрастом: он упал со скалы и расшибся. Дух захватывает, когда ви­дишь, откуда сорвался Магомед. Летел он, ударяясь о выступы скал, не менее 40 метров. Это чудо, что он остался в живых, ведь ашильтинцу было тогда уже бо­лее 50 лет. Дом себе Галбацов построил в 104-летнем возрасте. Сам был и архитектором и прорабом, и ка­менщиком, и мастером, и рабочим. Когда по обычаю горцы хотели устроить булку, т. е. коллективно ока­зать старику помощь, то Магомед категорически вос­противился: «Хочу проверить, не состарился ли я».

Построив саклю из двух комнат, Галбацов произнес на годекане короткую торжественную речь, которая по-

русски будет приблизительно звучать так: «Есть еще порох в пороховнице!»

Нередко, забравшись на крышу сакли, старик са­дится за книгу. Он любит читать труды по грамматике, философии, астрономии.

Старик приветлив, очень гостеприимен и не лишен юмора. Очень подвижен, а если в доме гости, то вооб­ще не может минуты усидеть на месте. Как-то, будучи в доме Галбацова, мы пошутили, заметив, что своей бодростью и осанкой Магомед напоминает бравого старого солдата. Галбацов рассмеялся, вскочил из-за стола и несколько раз прошелся по сакле высоко под­брасывая ноги, словно солдат на параде.

— А у меня отец был солдатом!

— Как?

Старик сел, и мы услышали следующую историю.

Когда в 1839 году солдаты генерала Граббе осаж­дали Ахульго, в войсках находился русский мальчик — сын какого-то полка. После падения Ахульго Граббе быстро ушел. Мальчик же этот каким-то образом от­бился от своих и очутился в аварском селе Ашильта. Горцы не перенесли своей -ненависти к поработителям на ребенка. Его захотели приютить многие семьи. Пер­во-наперво мальчику дали дагестанское имя — Али-Галбац, что значит «Лев Али». Али-Галбац быстро ус­воил аварский язык, а когда вырос, женился на авар­ке. Галбац прожил что-то около 90 лет и похоронен в Ашильте. Старший его сын Ахкубек умер лет 10 на­зад. Он отличался большой ученостью и у себя в селе пользовался популярностью. Герой нашего рассказа Магомед Галбацов является вторым сыном заброшен­ного причудливой судьбой в глубь дагестанских гор и навеки породнившегося с ними русского человека.

ТАЙНА ЗАБРОШЕННЫХ ТЕРРАС

И

з аварского села Ашильты вышел царский офицер Гасан Малачиханов. Он был артиллеристом и дослу­жился до чина половника.

Гасан Малачиханов, или, как его впоследствии окре­стили, Гасан Ашильтинский, где только возможно, при­обретал земли. Купил он и гору Ахульго. Полковник

решил развести на Ахульго сады. Малачиханов нанял мастера, чтобы соорудить на склонах горы террасы. Тот взялся за дело, но до конца его не довел. По рас­сказам стариков, это случилось вот почему. Прибежал как-то мастер к полковнику и говорит:

— Хозяин, я слышал голос из-под земли!

— Что ты говоришь?

— Меня предупредили, чтобы я не копался там, где
лежат кости мюридов, погибших за ислам.

Посмеялся над этими словами полковник, но все же спросил: «Может ты хочешь, чтобы я увеличил жалова­нье? Обиженный таким пред­положением мастер снова ушел на гору, но только он принялся за работу, как опять

из-под земли раздался голос: «Пусть отсохнут руки твои!» Бежал, говорят, несчастный из этих мест, но не минул все же наказания — рук лишился, отсохли они у него.

Никого более не сумел нанять полковник на работу: участь мастера пугала всех.

Почему же все-таки не удалось развести сады на Ахульго? Тщательное обследование заброшенных тер­рас привело к очень простому выводу: гора безводна, провести же канал наверх голыми руками невозможно. А как же с легендой, где говорится о мастере, у ко­торого отсохли руки? Она придумана муллами, чтобы превратить Ахульго в место паломничества верующих и погреть на этом руки.

«В ПОЛДНЕВНЫЙ ЖАР В ДОЛИНЕ ДАГЕСТАНА..,»

У

дивительные события причудливо переплетались на земле Дагестана! Вот, к примеру, одно из них. В дневнике генерал-адъютанта П. X. Граббе, ко-. мандовавшего осадой Ахульго — крепости Шамиля, есть такая запись: «19 июня. Вторично жестоко ранен неустрашимый Шульц, офицер генерального штаба,

соскочивший с кручи в овраг с открытою раною в но­ге...»¹¹

Шульц действительно был храбрым офицером. Об этом свидетельствует составитель альбома героев Кав­казской войны Борис Эсадзе. Вот что он, в частности, писал: «Путь колонне указывал... штабс-капитан Шульц, тяжело раненый в третий раз во время блока­ды, но тем не менее не пропускавший ни одного штур­ма».¹²

После окончания эпопеи Ахульго штабс-капитана представили к награде. Тот же Граббе отмечал при этом: «Первый на штурме, последний при отступлении... Полагаю наградить следующим чином».¹³

Император Николай I оказался щедрее, и Шульц был произведен прямо в полковники.

Шульц и впоследствии много и храбро воевал. Он дослужился до генеральского чина.

Шли годы, ветеран Кавказской войны постарел, его одолевали болезни. Но вот началась русско-турецкая война 1877—1878 гг-, и седой, полуослепший генерал мчится в самое пекло сражений, в район Карса.

Правда, под разными предлогами Шульцу не дава­ли возможности принять участие непосредственно в бою. Свою последнюю войну бывший штабс-капитан в основном провел в свите главнокомандующего, но факт остается фактом — в тылу он не отсиживался.

Участник русско-турецкой войны генерал П. Ф. Сте­панов так характеризует Шульца: «Этот среднего рос­та тщедушный старик... переносил все невзгоды поход­ной жизни, тяготившие молодых людей... Генерал Шульц был интересный собеседник, охотно предавав­шийся воспоминаниям о событиях давно минувших лет, и однажды привлек общее внимание рассказом об од­ном странном случае из его богатой приключениями молодости, когда он в чине штабс-капитана участвовал в одной из экспедиций в Дагестане.

В жестоком бою при штурме Ахульго он был тяже­ло ранен пулей в грудь и свалился с кручи. Завалы между тем были взяты, и горцы бежали, преследуемые

¹¹ Альбом картинной галереи Кавказского военного музея.
Тифлис, 1899 г., стр. 7.

¹² Там же.

¹³ Там же,

нашими войсками, не заботившимися в пылу боя о ране­ных и убитых, почему Шульц и пролежал в обмороке несколько часов никем не замеченный и только случай­но был найден со слабыми признаками жизни; после перевязки он уснул и грезился ему блестящий бал на родине и какая-то грустно на него глядевшая девуш­ка, черты которой врезались в его память...

Но удивительней всего то, что Шульц впоследствии встретился на одном балу с виденной им во сне на бое­вом поле особой и женился на ней».¹⁴

Мы не знаем, насколько точно излагает рассказ Шульца П. Ф. Степанов, но сам факт о том, что Шульц пережил нечто подобное, бесспорен. Об этом свиде­тельствуют, в частности, записи публициста Г. П. Гра-довского, которому Шульц также рассказывал об этом эпизоде.

«В дни молодости,— говорил Шульц,—познакомил-ся я с одним семейством, где была дочь красавица. Ко­нечно, я влюбился, но и ей понравился.

По тогдашнему обычаю сделал предложение роди­телям девушки и получил нос. Они нашли меня недо­статочно заслуженным и малопригодным женихом. Тогда-то я и поехал на Кавказ... Она обещала ждать. Это обещание и горячая любовь к и-ей окрыляли меня, смягчили горечь разлуки. На Кавказе не трудно было отличиться, в делах и экспедициях недостатка не было. Чины и награды достались и на мою долю... В извест­ном деле под Ахульго я получил несколько ран, но не вышел из строя, пока одна из пуль не повалила меня замертво... Среди убитых и раненых пролежал я весь день...» Таким образом получается, что девушка, кото­рая грезилась Шульцу, была не незнакомкой, а его не­вестой. Впрочем, главное не это.

Известно, что, когда Шульц немного оправился от ран, его через Темир-Хан-Шуру и Чир-Юрт привезли на лечение в Пятигорск. В это самое время там же на­ходился Михаил Юрьевич Лермонтов. Они познакоми­лись. Во время очередной встречи с поэтом Шульц вспомнил об Ахульго. Лермонтов чрезвычайно заинте­ресовался рассказом штабс-капитана.

¹⁴ Данные сведения обнаружены нами среди материалов про­фессора Л. Семенова, хранящихся в фондах домика-музея М. Ю. Лермонтова в городе Пятигорске.

— Скажите, что Вы чувствовали, когда лежали сре­ди убитых и раненых,— спросил поэт.

— Что я чувствовал? Я чувстовавал, конечно, бес­помощность, жажду под палящим солнцем; -но в полу­забытьи мысли мои часто неслись далеко от поля сра­жения, к той, ради которой я очутился на Кавказе... Помнит ли она меня, чувствует ли, в каком жалком положении очутился ее жених?»

Затаив дыхание, слушал поэт рассказ раненого во­ина и, кто знает, может быть именно в эти минуты рож­дались гениальные строки «Сна». -

В полдневный жар в долине Дагестана С свинцом в груди лежал недвижим я; Глубокая еще дымилась рана; По капле кровь сочилася моя.

Лежал один я на песке долины;

Уступы скал теснилися кругом,

И солнце жгло их желтые вершины

И жгло меня — но спал я мертвым сном.

И снился мне сияющий огнями Вечерний пир в родимой стороне. Меж юных жен, увенчанных цветами Шел разговор веселый обо мне.

Но в разговор веселый не вступая, Сидела там задумчиво одна, И в грустный сон душа ее младая Бог знает чем была погружена;

И снилась ей долина Дагестана; Знакомый труп лежал в долине той; В его груди дымясь чернела рана, И кровь лилась хладеющей струей.

Нет, разумеется, Лермонтов здесь не описывает именно Шульца. Но образы, рожденные его исповедью, несомненно вспомнились >поэту, когда он работал над своим стихотворением.

Поражает и еще одно обстоятельство. Читая «Сон», невольно ловишь себя на мысли, что пейзаж, нарисо­ванный Лермонтовым, очень уж знаком и совсем не кажется плодом поэтического воображения. Ахульго? Нет, не похоже. «Песок долины... уступы скал., их жел­тые вершины». Ба! Да ведь это же точное описание

картины, что открывается взору между кумыкскими аулами Капчугай и Кумторкала,

Но мог ли видеть все это поэт? Да, мог. Летом 1840 года Михаил Юрьевич в составе отряда генерала Галафеева прошел по маршруту: Грозный, Внезапная, Герзень-аул, Миатлы, Кумторкала, Капчугай, Кафыр-Кумух, Темир-Хан-Шура. Известно и другое. Только после этого похода и появился второй вариант «Сна», тот самый, который вот уже 125 лет чарует многие по­коления почитателей творчества неповторимого певца Кавказа.

«ШАМИЛЕВСКИЕ ВОРОТА»

К югу, в трех километрах от Буйнакска, за речкою Ат- лан-озеныв местечке «Гиччи-поклутала», высится зем­ляной холм с обнаженным каменным боком. Здесь ви­ден вход в небольшую пещеру. В глаза бросаются буд­то бы сросшиеся две каменные арки. Они расположены дугою друг над другом, поднявшись над землею от 2,5 до 4 метров. Концы арок глубоко уходят в землю. Поверх каменных «радуг» вырублены ступени. По ним и сейчас можно взбираться без особого риска. Пе­щера, расположенная за арками, небольшая по разме­рам. Ее глубина не превышает и трех метров.

Место это многим известно как «Шамилевские во­рота». Действительно, каменные арки чем-то напоми­нают вход в средневековую крепость. А что здесь свя­зано с Шамилем? Думаем, что в названии скорее всего отражена любовь к предводителю восставших горцев. В Дагестане есть немало башен, дорог и тропинок, ко­торые носят имя Шамиля, но никакими событиями с ним не связанными.

Правда, по поводу «Шамилевских ворот» есть и дру­гое предположение. В ноябре 1843 года мюриды Шамиля вторглись на плоскость. Имам сжег дворец Ахмед-Хана Мех-тулинского в Нижнем Джен- гутае, а в Нижнем Казанище занял дом сбежавшего Шам-

хала. Имам оставался в кумыкском ауле 13 дней. Мо­жет, в эти самые дни Шамиль и бывал в районе «ворот». Это вполне возможный вариант. Почему? Во-первых, здесь кратчайший путь от Нижнего Казанища к Темир-Хан-Шуре. Во-вторых, двигаясь по оврагам и лесу Гун-тиймес, который доходит почти до описываемого места, мюриды могли очень близко незамеченными подойти к русской крепости. И дальнейшее продвижение до стен укрепления облегчалось тем, что можно было скрытно двигаться по руслу речки Атлан-озень.

Кроме всего этого, с вершины холма, где находятся «ворота», Темир-Хан-Шура открывалась, как на ладо­ни, и отсюда, надо думать, Шамиль вел рекогносци­ровку.

Впрочем, предположения остаются предположения­ми. Никаких достоверных свидетельств о пребывании имама в районе «ворот» пока нет. Но зато известны другие, чрезвычайно интересные факты, связанные с этой местностью.

В начале нынешнего столетия, перед первой русской революцией, на берегу речки у «Шамилевских ворот» приезжие студенты-дагестанцы, служащие и рабочие Темир-Хан-Шуры несколько раз устраивали револю­ционные сходки.

Пенсионер А. Османцев говорит, что Махач Дахада-ев выступил на одной из таких сходок в 1905 году, вскоре после приезда из Петербурга. Товарищи Осман-цева наборщики типографии В. Демидов, Я. Истрен-ко, П. Коваленко и механик М. Унрод после таких встреч знакомились с солдатами гарнизона и передава­ли им листовки.

Что еще можно сказать о «Шамилевских воротах»?

«Ворота» как бы возвышаются над полем «Гиччи-поклутала». Здесь на 23 гектарах нижнеказанищенцы сеют кукурузу и получают высокие урожаи.

В непогоду пещера служит приютом для полеводов, пастухов, охотников.

И вот еще что. С сожалением приходится отмечать, что «арки» и стены «ворот» испещрены десятками рос­писей «любителей природы», которые уродуют этот созданный природой и овеянный легендами оригиналь­ный уголок нашей древней земли.

«КАВКАЗСКАЯ СИБИРЬ»

Г

осударство Шамиля делилось на округа, во главе которых стояли наибы. Прав у последних было мно­го. Они могли, например, сажать в тюрьму провинив­шихся в чем-либо горцев. В тюрьмах содержались и некоторые пленники.

Обычно места заключения 'Находились ори резиден­ции самого имама. К примеру, тюрьмы имелись в Ве­дено, Ашильте, Ахульго.

В 1859 году с четырьмястами мюридами Шамиль пе­ребрался в Гуниб. Здесь также была построена тюрь­ма. Вот как описывает ее Николай Тихонов: «Мы по­стояли у входа в яму, куда вели неровные ступеньки. В этой яме сидели «кавказские пленники». Сидеть в ней было холодно, голодно, неуютно. Мы вспомнили грузинского поэта Гурамишвили, которому пришлось познакомиться в свое время с подобной дырой, вспом­нили толстовского Жилина...»¹⁵

Вообще тюрьмы в виде дыр, ям, ко­лодцев имелись не только у Шамиля. В нижнеказанищенском доме Джама-лутдина, отпрыска рода шамхалов Тар­ковских, находилась, например, неимо­верной глубины яма. Чтобы спуститься на её дно, требовалась лестница с 83 сту­пенями. Попробуй, выберись из такой ямы!

Особо опасных врагов имам ссылал в глухие, отдалённые места, которые сами заключённые еще тогда окрестили «шамилевскими Сибирями». Нам удалось узнать более или менее подробно только об одном из таких пунктов. О нём и пойдёт ниже речь.

АКНАДА

У подошвы Богосского ледяного массива располо­жилось селение Акнада. Древние ее постройки — мол­чаливые свидетели довольно-таки занимательной исто­рии этого места.

¹⁵ Н. Тихонов. Страницы воспоминаний, «Знамя», № 1, 1962 г.

Селение Акнада — «Кавказская Сибирь» Шамиля.

Через село стремительно течет река Киль, берущая начало у ледников Богосса. Примерно через 18 кило­метров она вливается в Лидийское Койсу. Киль бурлит в мрачной теснине. На скалах, что вытянулись по обе­им ее берегам, растут хвойные леса. Места здесь и се­годня глухие, безлюдные. Редко когда встретишь ча­бана, пасущего овец на альпийских лугах, или работни­ков метеостанции, принадлежащей Азербайджану. Заходят сюда и альпинисты. Недалеко — Аддала-Шух-гель-меэр (4150 м над уровнем моря)—высшая точка БогоескО'ГО массива.

Некоторые сакли аула Акнада по форме своей на­поминают средневековые башни. Они и были предназ­начены для обороны села. Кстати, и сейчас у входа в аул возвышается такая сакля — башня с трехсторон­ним обзором. Есть и трехэтажные сакли. Сам аул стоит на откосе у подножия высокой скалы, на вершине кото­рой маячит хвойный лес.

Имам Дагестана загонял в эту глушь своих полити­ческих врагов. Расскажем об одном факте, который за­помнили старожилы Акнады. Здесь, к примеру, в за­ключении находился бывший наиб Шамиля Гаджи-Юсуф. Вот как это случилось.

В 1846 году на Кавказ прибыл агент турецкого пра­вительства полковник Гаджи-Юсуф. Родом этот чело­век был из Чечни, образование получил в Египте, там же дослужился и до высокого чи.на. Гаджи-Юсуф в со­вершенстве владел арабским языком и славился хоро­шими познаниями в инженерном искусстве. В 1846 году полковник написал письмо Шамилю с предложением своих услуг. Гаджи-Юсуф был принят Шамилем и сде­лался его советником. По поручению своего патрона он, говорят, написал особое положение о наибах. Впослед­ствии Шамиль назначил его самого наибом в Чечне.

В 1854 году человек этот самовольно вступил в пе­реговоры с пашою и позволил себе порицать действия Шамиля. Хотя он подлежал смертной казни, имам со­слал Гаджи-Юсуфа в Акнаду.

В 1856 году Гаджи-Юсуф убежал из Акнады и пе­ребрался к,русским в крепость Грозную. Здесь он в том же году скончался.

Сейчас в Акнаде осталось всего 49 хозяйств. Горцы переселились отсюда на плоскость.

Дата добавления: 2015-08-03