Введение. Основы государственного устройства будущей России, излагаемые в дальнейшем

Основы государственного устройства будущей России, излагаемые в дальнейшем, даны нам в трагическом опыте нашего времени. За ними долгие годы русского и общечеловеческого государственного кризиса и размышлений над ним. К сожалению, этого совершенно недостаточно для начертания хотя бы примерной конституции: ибо отсутствуют конкретные данные — пространства, времени, размера государства, состояния народного правосознания, политических, социальных, экономических и международных условий. Конституция явилась бы выводом из двух посылок: первая — принципиальные основы, вторая — конкретные данные; вывод — конституция. При отсутствии второй посылки вывод невозможен. И поэтому я ограничиваюсь тезированием первой посылки, т.е. принципиальных основ.

Однако, в отличие от дореволюционной русской политической мысли, считавшейся с одними отвлеченными идеалами, наше поколение должно мыслить реалистически и исторически, для того чтобы не впадать в мечтательно-отвлеченные, нежизненные конструкции наподобие идеалов к.д. [79] партии (сравн. брош. Ф.Ф. Кокошкина. Республика, 1917 г.) [80]. Мыслить реалистически значит исходить от учета русской исторической, национальной, державной и психологической данности, в том виде, как она унаследована и поскольку она может быть ныне в общих чертах нами учтена. Посему излагаемые ниже «основы» имеют в виде не только общие принципы права и государства, но основы русского права и русского государства в частности.

Мы должны исходить от того, что все государственные конструкции, идеи и лозунги за последние 20 лет омертвели, выветрились или исказились. Все подлежит пересмотру, новому рассмотрению, углубленной критике, новому содержательному наполнению. Понятия свободы, равенства, народоправства, избирательного права, республики, монархии и т.д. понимались доселе формально, в отрыве от правосознания и его аксиом, в отрыве от национальной души и национальной проблематики. Считалось, а в Европе часто и ныне считается, что свобода и равенство суть бесспорные идеалы; что народоправство есть аксиома для всякого порядочного человека, что избрание всегда выше назначения; что монархия всегда хуже республики и т.д. Исходить из этого мы не можем, как не можем исходить из бесспорности обратных положений. Мы обязаны быть эмпириками; эмпириками — духовно-правового опыта и эмпириками исторически-политической данности. Мы должны пересмотреть государственные идеалы предреволюционной интеллигенции и отбросить все несостоятельное. Мы должны отвергнуть самый способ постановки политических вопросов, — мечтательно-доктринерский, рассудочно-формальный, отвлеченно-сверхнациональный, массово-утилитарный и искательно-демагогический.

Перед нами не идеал мечты или доктрины, а конкретная задача воссоздания России; не формальное, а живое, органически-историческое, русско-наследственное понимание Государства. Нам нельзя гоняться за чужими сверхнационально отвлеченными формами жизни. Мы не имеем права строить государство на схеме классового интереса и классовой борьбы. Мы не можем исходить от избирательно-демагогических посулов.

Мы должны выговорить ныне основы русского национально-государственного бытия, не предвосхищая тех путей, на которых они будут проводиться в жизнь. Мы должны высказать то, без чего, по нашему мнению, Россию нельзя построить и России — не быть. Политика будет это по-своему осуществлять; а история будет нас судить за наши воззрения. И мы должны им это предоставить.

Нет и не может быть единой государственной формы, столь совершенной, что она оказалась бы наилучшей для всех времен и народов. Политически-зиждительное в одной стране, у одного народа, в одну эпоху — может оказаться разрушительным в других условиях. Поэтому западная Европа, не знающая Россию, не имеет ни малейших оснований навязывать нам какие бы то ни было политические формы: ни «демократические», ни «фашистские». Россия не спасется никакими новыми видами западничества. Все политические формы и средства человечества должны быть нам известны и доступны. Но творческая комбинация из них и из других, еще не известных, должна быть избрана и создана самою Россией, должна быть подсказана ее собственною проблематикой, помимо всяких доктрин и предрассудков. Мы должны понимать и помнить, что всякое давление с запада, откуда бы оно ни исходило, будет преследовать не русские, а чуждые России цели, не интерес русского народа, а интерес давящей державы и вымогающей организации. Придется или не придется России считаться с таким давлением, — это вопрос будущей истории. Но искать и хотеть мы должны своего, русского, независимо от этих эвентуальных [81] давлений, предулавливать которые нам отнюдь не подобает.

Итак, мы должны считаться только с двумя великими реальностями:

1. С исторически данной Россией, ее целями и интересами.

2. С верно понятыми и усвоенными аксиомами правосознания и государственности, взращенными в нас двухтысячелетним христианским опытом.

Будущее русское государственное устройство должно быть живой и верной функцией русской истории и этих христианских бесспорных аксиом, воплощая эти аксиомы не в меру утопического максимализма, но в меру исторической вместимости их ныне в живую ткань русской народной жизни.

Я не могу дать здесь систематический обзор будущего русского государственного устройства. Могу наметить лишь некоторые общие идеи для тех, кто возьмется за этот великий труд. По целому ряду вопросов я не вношу никаких предложений (напр., о сенате, о государственном совете, о второй палате, о делении и составе министерств); уже в силу одного того, что я говорю не о конституции, а об ее основных предпосылках, внося конкретные предложения только ограниченного и примерного характера.

Дата добавления: 2015-08-05