Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Глава 24. Восемь сопровождающих в ливреях, на гарцующих конях с бордовыми флажками

 

Восемь сопровождающих в ливреях, на гарцующих конях с бордовыми флажками, на которых золотом сиял герб герцогов Хоторнов, ехали впереди процессии, состоявшей из великолепной кареты Джордана и трех других, с багажом и слугами. Еще восемь сопровождающих следовали позади. Весь день они проезжали бесчисленные деревни, поля и луга. Крестьяне выстраивались вдоль дороги, чтобы полюбоваться необычным зрелищем: трепещущие флажки, бряцающая серебряная сбруя, форейторы в бордовых с золотом ливреях и черный лакированный экипаж с гербом Хоторнов.

Они миновали подъездную аллею, ведущую к дому Тони, и Александра с удовольствием подумала, что скоро увидится с его матерью и братом. Они были так добры к ней, а особняк казался более удобным и уютным по сравнению с гнетущим великолепием Хоторна.

Едва заметная загадочная улыбка играла в уголках губ Александры, когда они приблизились к деревушке Уинслоу неподалеку от Хоторна. Их процессия повсюду привлекала всеобщее внимание, но такого она еще не видела. Все население Уинслоу высыпало на улицу и дорогу, жизнерадостно размахивая цветными шарфами и платками. Очевидно, слуги были высланы вперед, чтобы предупредить обитателей Хоторна о приезде хозяина, и новость быстро достигла деревни.

Как отличались эти радостные, взволнованные крики от равнодушного приветствия, полученного Энтони полтора года назад, когда те же самые обитатели Уинслоу отдавали долг вежливости новому герцогу!

– Вы довольны чем‑то? – поинтересовался Джордан, наблюдавший за ней.

Александра, сама того не сознавая, обратила на него всю силу своей ослепительной улыбки.

– Мне нравятся такие зрелища, – призналась она, виновато смеясь. – Должно быть, это детство во мне говорит.

Джордан, всего минуту назад думавший лишь о том, чтобы поскорее, возможно даже сегодня ночью, заронить в нее семена новой жизни, попытался подавить пламя жаркого вожделения, едва не испепелившее его.

После неохотного согласия на пари он ожидал, что жена всю дорогу будет капризничать и дуться, но, к его растущему смущению, с того мгновения, как они покинули Лондон, Александра обращалась с ним с вежливой сердечностью, хотя и немного застенчиво. Безуспешно попытавшись найти причину столь необъяснимой перемены настроения, Джордан решил наконец без обиняков спросить, в чем дело.

Александра, испуганно встрепенувшись, отвернулась от окна и смущенно взглянула на руки, прежде чем медленно поднять на него свои прекрасные глаза.

– У меня было время все обдумать, милорд, – искренне ответила она, – и я решила, что условия вашего пари более чем справедливы. Вы так же, как и я, не хотели этого брака, и никого из нас нельзя винить за то, что мы друг другу не подходим. Вы предложили мне выход из этой невозможной ситуации. Большинство мужчин на вашем месте и не подумали бы сделать это! Поэтому с моей стороны будет непростительной грубостью плохо относиться к вам следующие три месяца.

Прежде чем Джордан успел оправиться от потрясения, которое к тому же усугублялось сознанием того, что Алекс непреложно и свято верит, будто может выиграть пари, она грациозно протянула ему затянутую в перчатку руку.

– Друзья? – предложила она. Джордан сжал ее руку, легонько лаская ладонь большим пальцем.

– Друзья, – согласился он, ничем не выдавая, как задет и одновременно восхищен ее желанием вести честную игру.

– Мы дома, – выдохнула Александра, как только процессия остановилась перед высокими железными воротами с гербом Хоторнов.

– Наконец‑то, – безразлично бросил Джордан, наблюдая, как привратник, кланяясь, поспешно открывает створки. Он смотрел на роскошный дворец, не чувствуя ни гордости этим царственным величием, ни радости возвращения. Хоторн олицетворял лицемерие брака его родителей и одинокую тоску детства.

– После всего виденного мной за прошлый год я по‑прежнему считаю, что это самое великолепное поместье в Англии, – счастливо вздохнула Александра, с любовью оглядывая огромное элегантное здание и поднимая глаза к флагу, развевавшемуся на крыше и означавшему, что герцог соизволил прибыть в родовое гнездо.

– Моим предкам было бы лестно слышать это, – сухо заметил Джордан, окидывая взглядом поместье, окутанное неярким сумеречным светом. – Они желали, чтобы Хоторн соперничал с королевской резиденцией. Он был построен с целью производить впечатление и устрашать.

– Вы… вам не нравится? – ахнула Александра.

– Не особенно. Я нахожу его угнетающим. У меня несколько других домов, на мой вкус куда более привлекательных, хотя не столь величественных.

Александра в изумлении воззрилась на него:

– Они красивее Хоторна?

– Уютнее.

– Да, Хоторн подавляет, – призналась Алекс. – Такой… такой угрюмый.

Все двести слуг, включая широко улыбавшихся горничных, егерей, конюхов и лакеев, выстроились на ступеньках крыльца.

Экипаж остановился, и лакеи ринулись вперед, чтобы опустить подножку, но Джордан настоял на том, чтобы самому поднять Александру. Он осторожно сжал ее талию и не сразу поставил на ноги.

– Добро пожаловать домой, – прошептал он, нежно улыбаясь. – Наши комнаты готовы, и на столе уже стоит превосходный ужин.

– Я слишком устала, чтобы есть, – поспешно возразила Александра в надежде отвлечь его от намерений затащить ее в постель по крайней мере нынешней ночью. – Мне хотелось бы принять ванну и лечь.

Однако Джордан видел насквозь все ее уловки.

– В таком случае мы оба отправимся спать без ужина, – терпеливо, но непререкаемо ответил он.

– Я считала, что вы дадите мне хотя бы ночь отдохнуть после такой утомительной поездки.

– Надеюсь, вы не собираетесь манкировать своим обещанием, радость моя?

– Не называйте меня так, милорд, – предупредила Александра.

– Джордан, – поправил он.

 

– Наконец‑то приехали, – прошептал Гиббонз Смарту, приподнимаясь на цыпочки, чтобы получше разглядеть хозяев из‑за плеча егеря. – Не могу дождаться, пока увижу лицо мисс Александры теперь, когда хозяин вернулся, – объявил он, выражая мнение почти всех слуг Хоторна, знавших о ее душераздирающей преданности мужу, которого она считала мертвым.

– Она, должно быть, счастлива, как малиновка, – согласилась экономка, миссис Бримли, вытягивая шею.

– Вот уж точно. Будет сиять, как… как… Гиббонз ошеломленно осекся при виде Александры, проплывшей мимо с выражением, которое точнее всего можно было назвать разъяренным.

– Да… да будь я… – выдохнул он, глядя с полнейшим недоумением сначала на Смарта, потом на миссис Бримли.

Супруги в натянутом молчании ужинали за маленьким столом при свечах.

– Вам не нравится вино? – осведомился Джордан. Александра встрепенулась при звуках его низкого голоса; ложка, зазвенев, покатилась по тарелке тонкого севрского фарфора.

– Я… я не люблю портвейн, ваша светлость.

– Джордан, – напомнил муж.

Александра сглотнула, не силах выговорить его имя. Крепко сжав губы, она долго смотрела на сочные ягоды клубники, прежде чем опустить ложечку; ужасное нервное напряжение тяжелым комом осело в желудке при мысли о том, что случится с ней этой ночью.

– Но вы почти не ели, – чуть гортанно заметил Джордан.

Задыхающаяся, измученная его, как ей казалось, намеренными, упорными усилиями очаровать и обезоружить ее, Александра покачала головой:

– Я не голодна.

– В таком случае, – осведомился он, откладывая салфетку, – не отправиться ли нам на покой, дорогая? Лакей выступил вперед, чтобы отодвинуть ее стул, и Александра схватила вилку.

– Я с удовольствием съем кусочек фазана, – поспешно возразила она.

Джордан вежливо положил салфетку на колени, но Алекс могла поклясться, что глаза его насмешливо блеснули.

Пытаясь выиграть время, Александра тщательно разрезала аппетитный ломтик фазана на крошечные квадратики и старательно жевала каждый кусочек. Когда последний квадратик исчез с тарелки и Алекс отложила вилку, Джордан вопросительно поднял брови, желая знать, готова ли она идти.

Панический взгляд Александры метнулся к ближайшему лакею.

– Мне… мне хотелось бы попробовать восхитительной спаржи, которую так хорошо готовит повар, – в отчаянии объявила она, и на сей раз Джордан не сдержал усмешки. За спаржей последовали горошек в сливочном соусе, свинина, начиненная яблоками, омар в тесте и черника.

Когда Алекс попросила черники, Джордан даже не трудился скрыть насмешливую гримасу. Откинувшись на спинку стула, он наблюдал за отважными попытками жены проглотить каждую ягоду. Чувственные губы слегка кривились в улыбке.

Старательно избегая его взгляда, Александра наконец доела все, Хотя желудок явно протестовал против такого непривычного количества пищи.

– Что‑нибудь еще, чтобы подкрепить вас, моя прелесть? – услужливо осведомился он. – Шоколадный торт?

При упоминании о десерте Алекс вздрогнула и покачала головой.

– Говядина в винном соусе?

– Нет, спасибо, – передернувшись, пролепетала Александра.

– В таком случае паланкин? – коварно улыбнулся он. – И слуг, дабы понести вас наверх?

Прежде чем Алекс успела ответить, он отшвырнул салфетку и обошел стол, чтобы помочь ей встать.

– Если будете продолжать так много есть, – шутливо заметил он, когда они стали подниматься по длинной изгибающейся лестнице, – то скоро настолько растолстеете, что придется установить ворот и грузовую сеть, чтобы поднимать вас и переваливать через балкон.

В иных обстоятельствах Александра рассмеялась бы, но постоянное напряжение отнюдь не способствовало проявлению чувства юмора. Она сознавала, что Джордан пытается отвлечь ее, но благодарности не испытывала: в конце концов, именно он виноват, что ей не по себе. Более того, Александра никак не могла взять в толк, почему он нисколько не смущается тем, что должно произойти между ними. Недаром он пользовался репутацией повесы! Вряд ли ему неловко или стыдно из‑за того, что он проделывал сотни раз с десятками женщин!

 

Час спустя Джордан открыл смежную дверь между их покоями и вошел в ее спальню, но тут же замер, не веря глазам. Занавеси на кровати были раздвинуты, покрывало из светло‑голубого атласа заманчиво откинуто, открывая кремовые шелковые простыни, но Александры не было.

Джордан направился было к порогу, намереваясь приказать обыскать каждый уголок и закоулок в Хоторне, но тут же увидел ее. Алекс стояла у окна, глядя в темноту и обхватив себя руками, словно замерзла. Или боялась.

Гнев сменился облегчением. Джордан быстро приблизился к ней, бесшумно ступая по толстому обюссонскому ковру и не сводя глаз с соблазнительного видения. Волосы Александры разметались по плечам волнистым водопадом, а низкий вырез белой атласной сорочки открывал плечи, чуть поблескивавшие алебастром.

Он встал у нее за спиной, и Александра обернулась, увидев его отражение в оконном стекле. Джордан осторожно провел рукой по ее блестящим волосам. Глаза Александры неистово сверкнули, но она не отстранилась. Гладкие, как атлас, пряди скользили между пальцами.

– Итак, – сказал Джордан, улыбаясь в эти рассерженные глаза, – маленький воробушек превратился в прекрасного лебедя?

– Пустые комплименты от…

И прежде чем она успела договорить, Джордан нагнулся и подхватил ее на руки.

– Куда вы несете меня? – встрепенулась Алекс, видя, что он идет к двери.

– В мою постель, – прошептал он, щекоча губами ее шею. – Она больше.

На каминной полке мерцали свечи в большом канделябре, отбрасывая тусклые отблески на погруженную в полумрак комнату. Джордан ступил на возвышение, где стояла кровать, и осторожно опустил Александру на пол. Но когда он наконец поднял голову и взглянул в ее глаза, что‑то в их бездонных зеленовато‑голубых глубинах… или, возможно, хриплые звуки частого неровного дыхания заставили его понять, что Александра вовсе не злится. Она смертельно напугана.

– Александра? – мягко спросил Джордан, чувствуя, как она затрепетала, когда он провел ладонью по ее рукам до самых плеч. – Ты дрожишь. Боишься?

Не в силах выдавить ответ, Александра долго смотрела на высокого, сильного мужчину с пылающими сладострастием глазами, во власти которого она сейчас окажется, прежде чем едва заметно кивнуть.

Джордан с нежной улыбкой откинул с ее лба непокорный локон.

– На этот раз тебе не будет больно, обещаю.

– Дело не в этом! – выпалила Александра, когда его руки скользнули к банту на ее груди. Она попыталась стиснуть его пальцы, уже не стесняясь открыто умолять:

– Вы не понимаете! Я даже не знаю вас.

– Ты познала меня в самом библейском смысле этого слова, – хрипло поддразнил он.

– Но… но это было так давно…

Джордан, приподняв подборок Александры, испытующе заглянул ей в глаза.

– Правда? – тихо спросил он, чувствуя, какая огромная волна облегчения окатила его. Судя по ее поведению последние три месяца и учитывая весьма свободные нравы замужних женщин своего круга, Джордан боялся надеяться на то, что она не знала других мужчин, и решительно отказывался думать, будто она вообще способна на подобную верность. Но сейчас, видя стыдливую невинность в этих широко раскрытых глазах, он понял, как ошибался, и на сердце стало тепло от сознания, что его пленительно‑прелестная жена по‑прежнему полностью и исключительно принадлежит лишь ему.

– Да… столько времени… для нас обоих, – шепнул он, прикасаясь губами к ее ушку.

– Пожалуйста, не нужно! – В голосе Алекс было столько неподдельной паники, что Джордан отстранился. – Я… я боюсь, – пробормотала она, и Джордан инстинктивно понял, чего стоило это признание мужественной девочке, вот уже три дня противопоставлявшей его воле свою.

Слишком умудренный жизнью, чтобы смеяться над ее страхами, он постарался ее развеселить.

– Я тоже немного боюсь, – признался он, дружелюбно улыбаясь.

– Вы… вы?! Но почему?

– Как ты уже сказала, мы очень долго были врозь, – беспечно, успокаивающе объяснил он, развязывая ленты на ее сорочке и обнажая белоснежные полушария грудей. Не отрывая от них взгляда, он осторожно спустил с ее плеч пеньюар. – А вдруг я совершенно забыл, как это делается? – с притворным ужасом охнул он. – А когда мы окажемся в постели, будет поздно спрашивать у кого‑нибудь совета, верно? Конечно, я мог бы обратиться к твоему другу Пенроузу, но придется при этом громко кричать, и все слуги проснутся и прибегут сюда, чтобы узнать, из‑за чего такой шум…

Несмотря на скованность, Александра не смогла подавить смешок и потому почти не заметила, как пеньюар вместе с сорочкой оказались на полу.

– Уже лучше, – пробормотал он, намеренно стараясь глядеть ей в глаза, а не на сверкающее белизной обнаженное тело, и привлек жену к себе. – Знаешь, мне так нравится, когда ты смеешься, – продолжал он, пытаясь заставить ее забыть о смущении, и поспешно развязал пояс бордового халата. – Твои глаза сияют, когда ты улыбаешься, – тихо добавил он, осторожно укладывая ее на спину и ложась рядом.

Александра задохнулась, когда он приподнялся на локте, осторожно провел ладонью по ее животу и, сжав грудь, завладел ее губами в бесконечном, пьянящем, головокружительном поцелуе.

Он целовал ее снова и снова; руки гладили, ласкали, терзали, соблазняли и обольщали, пока Александра не потеряла рассудок. Подавляемое все это время желание наконец‑то вырвалось наружу, и она с беспомощным стоном прижалась к нему и ответила на поцелуй, сминая его губы своими, полуоткрытыми, проникая языком в его рот, путаясь пальцами в жесткой густой шевелюре. И хотя она сдалась и Джордан одержал победу, именно он на несколько мгновений забыл обо всем и едва не лишился сознания.

Обняв жену, Джордан вместе с ней перекатился на спину, не переставая гладить ее атласную кожу; ноги их переплелись. Он медленно прижимался к ее бедрам, без слов давая понять, чего хочет.

Какой‑то частичкой неистовствующего, смятенного разума Джордан сознавал, что не должен торопиться, но его изголодавшееся тело не слушалось велений воли, особенно когда язык Александры коснулся чувствительной мочки его уха.

Вздрагивая от жгучего желания, требующего немедленного утоления, Джордан прижался к жене; пальцы скользнули во влажное тепло, и он понял: она готова принять его.

– Прости, любимая, – хрипло прошептал он, сжимая округлые ягодицы и приподнимая ее бедра. – Я… не… могу… больше… ждать.

И, задохнувшись, стал медленно проникать в ее невероятно тесные глубины, боясь, что причинит ей боль, но тут же замер в мучительном удивлении, когда Алекс неожиданно повернула голову и с длинных, загнутых вверх ресниц скатились две огромные слезы.

– Алекс? – выдохнул Джордан, напрягая руки и плечи в почти бесплодной попытке усмирить неистовые потребности тела и не ворваться в нее одним рывком, до самого конца.

Высвободив руку, он осторожно взял пальцами ее подбородок и повернул лицо Алекс к себе.

– Открой глаза и взгляни на меня, – тихо приказал он.

Мокрые ресницы поднялись, и он уставился в полные слез – аквамариновые глаза.

– Я сделал тебе больно? – недоверчиво спросил он. Александра всхлипнула и покачала головой, борясь с безудержным порывом умолять его взять ее, любить всем сердцем и телом. Боже, она жаждала этого с того момента, как он лег рядом и обнял ее. Потому и плакала. Всего за несколько мгновений его ласки сломили все барьеры, воздвигнутые в ее душе, оставили такой же слабой и беспомощной, страстно стремившейся к нему, как… полтора года назад, когда она была наивной девочкой.

– Дорогая, что с тобой? – допрашивал он, наклоняясь и сцеловывая слезу с ее щеки. – Ты не хочешь меня?

Именно этот смиренный, мальчишески невинный вопрос и это нежное словечко «дорогая» окончательно лишили ее воли.

– Хочу, – прошептала Александра, глядя в его глаза и видя страсть, которую Джордан старался притушить.

– Почему же ты плачешь? – допытывался он.

– Потому, – призналась Алекс задыхаясь, – что я не хочу хотеть вас.

Полустон‑полусмех сорвался с губ Джордана как раз в тот момент, когда он запустил пальцы в ее роскошные волосы и одновременно глубоко вошел в нее. Она порывисто выгнулась, и Джордан потерял голову.

– Я хочу тебя, – прохрипел он, и снова подался вперед, входя в нее глубже и глубже, а в сердце его росла радость, потому что жена, обхватив его плечи, пылко отдавалась бурному желанию. – Я так тебя хочу, – охнул он, – что не могу ждать.

Ее ногти впились в окаменевшие мышцы его спины, бедра снова приподнялись, и Джордан излился в нее с силой, сорвавшей с его губ имя жены в негромком вскрике.

Наконец он отстранился и лег рядом, не выпуская ее из объятий, ожидая, пока дыхание немного успокоится. Глядя в темноту, Джордан ощутил, что рассудок начинает потихоньку возвращаться, а вместе с ним и две невероятные, ошеломляющие мысли. Неужели он действительно спрашивал жену, хочет ли она его, словно зеленый юнец, моливший о милости? Никогда за всю жизнь он не задавал женщинам подобных вопросов. И никого так не торопил лечь в постель, как Александру, и ни разу, ни разу так быстро не растрачивал себя. Гордость его была невольно задета – до сих пор Джордан всегда старался дать наслаждение женщине.

Александра чуть шевельнулась и запрокинула голову, чтобы лучше видеть его лицо в неярком свете свечей. Губы Джордана были плотно сжаты; он казался погруженным в невеселые раздумья.

– Вы сердитесь? – прошептала она тоскливо. Джордан вздохнул и грустно улыбнулся.

– На себя.

– Почему? – с неподдельной тревогой настаивала эта прелестная, невинная обнаженная женщина, прильнувшая к нему.

– Потому что я… – Он тряхнул головой и тут же осекся.

«Потому что я слишком хочу тебя, – гневно признался он себе. – Потому что потерял самообладание. Потому что простого прикосновения твоей руки достаточно, чтобы я начал сходить с ума от желания. Потому что ты злишь меня куда больше, чем любое существо на земле, и даже в порыве самой неукротимой ярости я способен смеяться твоим выходкам. Потому что во всем, что касается тебя, я уязвим. Слаб…»

В ушах зазвучал пренебрежительный голос отца:

«Мужчина не должен быть мягок, Джордан… Мужчина жесток, несгибаем, силен… Мужчина должен доверять только самому себе… Мы используем женщин, чтобы получить удовольствие, но не нуждаемся в них… Мужчина ни в ком не нуждается…»

Джордан постарался выбросить из головы назойливые воспоминания и признался себе, каким фарсом была супружеская жизнь его родителей. Зря он не увез Алекс в другое поместье – здесь слишком властвуют призраки прошлого.

От тяжелых дум Джордана отвлек робкий голос Александры:

– Можно я вернусь к себе? По‑моему, я чем‑то расстроила вас.

Сердце Джордана неожиданно сжалось. Неужели она действительно так считает?

– Наоборот, – запротестовал он, улыбаясь, чтобы скрыть истинные чувства. – Ты чересчур мне угодила.

Александра приняла такой скептический вид, что Джордан усмехнулся.

– В постели, – шутливо поправился он. – В обычной жизни ты ухитряешься постоянно меня бесить. Думаю, единственное решение, – добавил он, ощущая, что желание загорелось в крови с новой силой, – не выпускать тебя из постели.

Наклонив голову, он завладел ее сладостными губами в дерзком поцелуе, немного успокоившем натянутые нервы. Джордан решил, что слишком много значения придает случившемуся. В конце концов, впервые с тех пор, как ему исполнилось четырнадцать, он обходился без женщины пятнадцать месяцев! Естественно, он слишком волновался, слишком торопился…

И на этот раз Джордан ласкал ее целую вечность, мучительно сдерживая собственные порывы, снова и снова приводя Александру к вершинам исступленного наслаждения, прежде чем самому забыться в экстазе.

На посветлевшем небе уже протянулись широкие розовые полосы, когда Джордан, овладев ею в последний раз, наконец погрузился в сон.

Александра, осторожно подняв его тяжелую руку со своего бедра, отодвинулась и выскользнула из постели. Не привыкшая к таким долгим, безудержным ласкам, она ослабела, поникла, по телу струилась восхитительная усталость. Неслышно обойдя кровать, она подняла сорочку и пеньюар, оделась и нерешительно посмотрела на мужа. Темные волосы чернильным пятном выделялись на белизне подушки; сон смягчил неумолимо жесткие черты, и теперь его лицо казалось добрым, совсем мальчишеским. Простыня сползла до пояса, обнажая мускулистые руки и широкую Грудь. Только сейчас Александра увидела, что торс его тоже загорел – по‑видимому, на корабле он обходился без сорочки. И кроме того, сильно похудел. Очень сильно.

Она долго глядела на Джордана, наслаждаясь возможностью беспрепятственно любоваться им. Он великолепен, поистине великолепен! Говоря по правде, она была не совсем наивна и глупа, когда сравнивала мужа с Давидом.

Александра с бессознательной нежностью наклонилась, прикрыла его плечи простыней, но уходить не торопилась. При одном воспоминании о том, с какой тревогой он спросил, хочет ли она его, словно боялся услышать ответ, по телу пробегали колкие мурашки озноба.

Как он исступленно ласкал ее в самый первый раз, как дрожали его руки… Он не мог скрыть ни лихорадочной торопливости, ни мучительного желания, несмотря на немалый опыт в любовных играх. Тот, первый раз был лучше всех остальных, потому что он неожиданно потерял над собой контроль. Восторженное удивление вновь согрело ей сердце… «Прости, любимая, я не могу больше ждать…» В душе Александры оглушительно громко, ликующе пела радость – теперь она знала, что, хотя он может заставить ее пылать страстью, она тоже способна сжигать его тело огнем ласк.

После этого он снова и снова любил ее, всю ночь напролет, но неизменно оставался хозяином положения, лаская и целуя ее с искусством и умением скрипача‑виртуоза, извлекающего неземные звуки из инструмента. Да, он наслаждался ею, но без прежнего сладостного забытья. И наоборот, сделал все, чтобы она потеряла самообладание. Но Александра больше не была ребенком, готовым клясться в вечной любви после одного поцелуя или бурной ночи ласк и объятий. Куда девалась наивная, безрассудная, доверчивая девочка? Теперь она стала мудрее и осторожнее.

Но по‑прежнему имела несчастную склонность поддаваться чарам своего загадочного мужа, особенно когда в его характере проявлялись эти странно уязвимые стороны.

Александра вздохнула и, отвернувшись от спящего Джордана, тихо пробралась в свою спальню и прикрыла дверь.

 


Дата добавления: 2015-08-05; просмотров: 75 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Глава 13 | Глава 14 | Глава 15 | Глава 16 | Глава 17 | Глава 18 | Глава 19 | Глава 20 | Глава 21 | Глава 22 |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Глава 23| Глава 25

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.022 сек.)