Суббота, 17 мая, 9.15

Рейчел взглянула на сидящего рядом Кристиана Кнолля. Они мчались на юг по шоссе Е533 и уже находились в тридцати минутах езды от Мюнхена. Через тонированные окна «вольво» просматривалась местность – призрачно вырисовывающиеся сквозь завесу тумана вершины, шапки снега на склонах высот, внизу одетых зелеными елями и лиственницами.

– Здесь так красиво, – сказала она.

– Весна – лучшее время, чтобы приехать в Альпы. Вы первый раз в Германии?

Она кивнула.

– Вам очень понравятся эти места.

– Вы много путешествуете? – поинтересовалась Рейчел.

– Все время.

– А где вы живете?

– У меня квартира в Вене, но я редко там бываю. Моя работа гоняет меня по всему миру.

Рейчел разглядывала своего загадочного шофера. Его плечи широки и мускулисты, шея крепкая, руки длинные и сильные. Он опять был одет в повседневную одежду. Клетчатая суконная рубашка, джинсы, ботинки и легкий запах сладкого одеколона. Кристиан был первым европейским мужчиной, с которым она по-настоящему общалась за последнее время. Может быть, очарование было именно в этом. Он безусловно возбудил ее интерес.

– В отчете КГБ сказано, что у вас двое детей. А муж есть? – спросил Кнолль.

– Раньше был. Мы в разводе.

– Это довольно широко распространено в Америке.

– Я рассматриваю сто или даже больше таких дел за неделю у себя в суде.

Кнолль покачал головой:

– Просто позор.

– Люди как будто не могут жить вместе.

– Ваш бывший муж адвокат?

– Один из лучших. – Какая-то «вольво» просвистела мимо по левому ряду. – Удивительно. Эта машина, наверное, едет сто миль в час.

– Почти сто двадцать, – сказал Кнолль. – Мы сами едем почти сто.

– Это так не похоже на Атланту.

– Он хороший отец? – продолжал допытываться Кнолль.

– Мой бывший муж? О да. Очень хороший.

– Отец из него получился лучше, чем муж?

Странные вопросы. Но она не возражала против того, чтобы ответить; анонимность незнакомца сглаживала вторжение в ее личную жизнь.

– Я бы не сказала. Пол хороший человек. Любая женщина хотела бы быть с ним.

– Почему же не вы?

– Я не сказала, что не хотела. Я просто сказала, что мы не можем жить вместе.

Кнолль, кажется, почувствовал ее колебания.

– Я не хотел совать нос в чужие дела. Просто меня интересуют другие люди. У меня самого нет постоянного дома и корней, и мне нравится выспрашивать других. Просто любопытство. Ничего более.

– Ничего страшного. Я не обижаюсь. – Несколько мгновений она сидела молча, затем сказала: – Мне надо бы позвонить и сообщить Полу, где я остановилась. Он присматривает за детьми.

– Вы можете связаться с ним сегодня вечером.

– Он вообще недоволен тем, что я поехала. Он и мой отец говорили, что мне надо держаться подальше от всего этого.

– Вы обсуждали поиски Янтарной комнаты с вашим отцом перед его смертью?

– Вовсе нет. Он оставил мне письмо вместе с завещанием.

– Тогда зачем вы здесь?

– Просто я должна это сделать.

– Я понимаю. Янтарная комната – достойная награда для многих. Люди ищут ее с войны.

– Мне так и говорили. Что делает ее такой особенной?

– Трудно сказать. Искусство по-разному воздействует на людей. Но что интересно, Янтарная комната одинаково поражает всех. Я читал отчеты девятнадцатого и начала двадцатого века. Все соглашаются, что она великолепна. Представьте себе: целая комната, покрытая янтарем.

– Звучит удивительно.

– Янтарь очень ценится. Вы много знаете о нем? – спросил Кнолль.

– Почти ничего.

– Это просто ископаемая древесная смола, в возрасте от сорока до пятидесяти миллионов лет. Сок растений, отвердевший за тысячелетия и превратившийся в драгоценный камень. Греки называли его электрон – солнечное вещество – за его цвет и еще потому, что, если его потереть, он производит электрическую энергию. Шопен перебирал янтарные четки, прежде чем сесть за пианино. Он теплый на ощупь и забирает испарину.

– Я этого не знала.

– Римляне верили, что если вы Лев по знаку зодиака, то ношение янтаря принесет вам удачу. А если вы Телец – то неприятности.

– Может, мне стоит приобрести немного янтаря. Я Лев.

Он улыбнулся:

– Если вы верите в такие вещи. Средневековые доктора предписывали янтарные ингаляции для лечения воспаления горла. Его пары во время кипения очень душисты и предположительно обладают лечебным эффектом. Русские называют его морским фимиамом. Они также… Извините, я, наверное, докучаю вам.

– Вовсе нет. Это интересно.

– Пары могут ускорить созревание плодов. Есть арабская легенда об одном шахе, который приказал своему садовнику принести ему свежих груш. Проблема была в том, что был не сезон и фрукты не могли созреть еще в течение месяца. Шах пригрозил обезглавить садовника, если он не достанет спелых груш. Поэтому садовник сорвал несколько незрелых груш и провел ночь, молясь Аллаху и куря янтарный фимиам. На следующий день в ответ на его молитвы груши были розовыми, сладкими и вполне пригодными для еды. – Кнолль пожал плечами. – Правда это или нет, никто не знает. Но янтарные испарения действительно содержат этилен, который стимулирует раннее созревание. Он также может смягчать кожу. Египтяне использовали эти испарения в процессе мумификации.

– Я знаю только ювелирные украшения из янтаря, и еще я видела картинки с насекомыми и листьями внутри.

– Фрэнсис Бэкон назвал их королевскими могилами. Ученые рассматривают янтарь как капсулу времени. Художники думают о нем как о краске. У него более двухсот пятидесяти оттенков. Голубой и зеленый – самые редкие. Красный, желтый, коричневый, черный и золотой – наиболее часто встречающиеся. В Средние века возникали целые гильдии, которые контролировали распространение янтаря. Янтарная комната была изготовлена в восемнадцатом веке, высшее творение человеческих рук.

– Вы так хорошо знакомы с этим предметом.

– Это моя работа.

Машина замедлила ход.

– Наш поворот, – сказал Кнолль, когда они съехали с шоссе по короткому склону, и затормозил внизу. – Отсюда поедем на запад. Мы уже недалеко от Кельхайма. – Он крутанул руль направо и быстро переключил передачи, набирая скорость.

– На кого вы работаете?

– Не могу сказать. Мой наниматель – частное лицо.

– Но очевидно, богатый.

– Почему вы так решили?

– Посылает вас в разные уголки земного шара в поисках предметов искусства. Это хобби не для бедного мужчины.

– Разве я сказал, что мой наниматель – мужчина?

Рейчел усмехнулась:

– Нет, не сказали.

– Хорошая попытка, ваша честь.

Зеленые поля с редко стоящими высокими елями простирались вдоль шоссе. Она открыла окно и стала вдыхать прозрачный воздух.

– Мы поднимаемся, не так ли?

– Альпы начинаются здесь и простираются на юг до Италии. Прежде чем мы доберемся до Кельхайма, станет прохладнее.

Раньше она удивлялась, почему он надел рубашку с длинными рукавами и джинсы. Сама она была одета в шорты цвета хаки и блузку на пуговицах с короткими рукавами. Вдруг Рейчел осознала, что впервые после развода едет куда-либо не с Полом, а с другим мужчиной. Раньше она всегда ездила с детьми, с отцом или подругой.

– Я действительно имел в виду то, что сказал вчера. Мне жаль вашего отца, – проговорил Кнолль.

– Он был очень стар.

– Это ужасное обстоятельство в отношениях с родителями. Однажды мы их теряем.

Его слова прозвучали искренне. Слова, которых она ожидала, безусловно сказанные из вежливости. Но она оценила его внимание.

И находила его все более интригующим.

Дата добавления: 2015-07-20