Интересно, как она собирается успеть к восьми на свой зачёт, если сейчас без птяи восемь?” подумал прохожий, глядя на часы.

-ОООООООО!!!! Какие люди и без охраны!- завопил Давид во всю глотку, завидев Гэвэллию на “подлёте” к университету:

-Чтой-то наша умница опаздывает на зачёт?! АААА? Да ещё на самый первый в этом семестре?!-

Парень вызывающе шагнул на встречу летящей торпеде…

Снова обкурился…” подумала она, пролетая мимо, как бы случайно съездив ему по плечу сумкой. От чего тот повалился в сугроб и начал хохотать.

Нет, ну признайся, ты же вечно приходишь на пол часа или час раньше и пишешь свои работы, пока не придут остальные, а тут! На зачёт на целый час позже пришла! Ты что парня себе отхватила?!- не унималась Рита. Она была одной из тех, кто пользовался знаниями своей, якобы, подруги с особой изощрённостью и никогда не подставляла себя под удар, а что ещё взять с блондинки с богатенькими родителями, которой триста лет не нужно образование худоника? Впрочем здесь подавляющее большинство таких ребят, только единицы из всего института были зачисленны сюда, благодаря собственным способностям, а не деньгам.

Да, да, объясни!- потребовала, словно попугай соседка с другого бока от Гэвэллии.

Прекратите болтать! За летние каникулы можноп одумать не наговорились! Не отвлекайте опоздавших, им догонять надо и работать усерднее!- ворчал Александр Григорьевич, которому было обидно6 что любимица всех учителей и деканата опоздала на зачёт именно к нему.

-В прочем у неё изначально сделано в два раза больше чем у любого из вас и ошибок у неё меньше в два раза! Так что помолчите и шуршите кистями без разговоров, вам понятно, господа?!-

Да, да…-отозвались студенты со всех сторон.

Зачёт за плечами, гора с плеч, особенно, если тебя с таким опозданием вообще на пушечный выстрел к кабинету подпустили. Все разошлись уже по домам, выходной как никак. А Гэва (так называли её “доброжелательные” одногрупники, естественно с издёвкой, хотя ей нравилось подобное сокращение) осталась в гордом одиночестве в студии, задавшись целью осуществить невозможное – дописать свою картину до конца дня. Она писала то, что видела, стараясь не преувеличивать, не добавлять лишних деталей. Закат… Озеро, в которое впадает широкая река, с шумом преодолевая последний перекат и порог на своём пути к нему. Край берега. Вода неспешно замедляет свой ход по мере отдаления от устья реки. Авот небольшая тихая заводь, поросшая камышом у самого берега, так, что не опдступиться к воде. Поверхность этого тихого закутка окутывает мелкая ряска, среди которой затерялась маленькая белая кувшинка, словно жемчужина, лежащая, среди морских водрослей, выброшенная малюском. А среди этой красоты стот цапля. Не то ждёт чего, не то выслеживает рыбу.

А вот где-то, среди древьев видно гнездо. Но чьё оно? Может как раз той самой цапли, что так неподвижно застыла над озёрной гладью…

Это всё, что она успела накидать, но белые пяна на полотне её всегда раздражали и теперь была возмжность относительно спокойно писать и творить. “Даже, если за мной, кто и следит, то этот кто-то едвали осмелится причинит мне вред в таком людном месте, к тому же, тут всегда кто-то есть и вечно смотрит на меня. А ощущение паранойи благодаря моим “дорогим” однокурсникам улетучивается, хоть не на долго, но это так.” Рассуждала она, приступая к пятну-закату, точнее, где он в скоре должен появиться.

Пару часов впустя Гэвэллия включила музыку с записью, которую когда-то сама сделала в лесу. Ветер ласкающий кроны деревьев, играющий с их листьями. От чего их стволы едва уловимо поскрипывают. Птицы, прилетающие в свои гнёзда щебечут и поют, их птенцы, что встречают родителей неистовыми писками. Редкий дятел, долбящий по стволу дерева, где-то в чаще. И конечно, куда без этого, шум реки, что несёт свои воды через такую разнообразную местность. И она полна жизни. Как разнообразен её характер, так же как и хорактер человека. Он может быть добрым и злым, милым и грубым, нежным и жёстким.

Гэвэллия всегда сравнивала поведение людей с природой и как правило никогда не ошибалась в своих выводах и подсчётах, относительно характеров. Это можно было назвать увлечением, или занимательной игрой, но скорее, для неё, наблюдение за человеком и разбор его внутреннего я было почти таким же, как: дигустация прекрасного вина для сомелье.

А в живую слушать природу гораздо гораздее.” Думала она уже в начале девятого. Картина не сильно продвинулась, но тем не менее, пара пятен исчезли, а остальные уменьшилась. Музыка успокаивала, картина расслабляла. Кисть летала всё быстрее и быстрее. Ни что не могло помешать подобному творческому процессу. Гэвэллия часто оставалась до поздна в мастерской. В общежитии о ней оставалось только мечтать, не смотря на то, что все её соседи отказывались жить всместа с ней, места для подобной роскоши там не находилось. Приходилось чуть ли не на кровать мольберт ставить. А тут вся аудитория в твоём распоряжении, великолепное освещение, краски, кисти, бумага, мольберты, эскизы, образцы для натюрмортов, и многое другое.

Дата добавления: 2015-07-20