Семь… ноль… три… ноль… Ориентир - дорога! Огонь!

Елисеев, сидя броне «кашээмки», принял координаты от радиста группы и по радиосвязи передал команды командирам боевых машин - обеих «Ураганов» и обеих «Точек». Теперь контрольная группа должна проверить полученные данные и дать добро на открытие огня. Офицеры, сидящие в командно-штабной машине, внимательно записали цифры, полученные от группы спецназа, и сразу же приступили к расчётам.

Расчёты обеих «Ураганов» приступили к боевой работе. Солдаты принялись расчехлять пакеты направляющих, после чего опустили и зафиксировали домкраты. Механики-водители развернули пакеты на 180 градусов. В это время командиры обеих машин рассчитали необходимые поправки и доложили их Елисееву. Тот сверил данные и начал ждать их проверки контрольной группой. Наконец, группа дала добро. В шлемофонах звучит команда, сообщаются координаты цели, передаются установки командирам боевых машин. Боевые расчёты скрываются в укрытии. Два солдата от каждой машины по дороге принялись разматывать катушки с проводом от выносного пульта. Два других установили на датчиках импульсов каждой машины нужное количество, выставляя расход боеприпасов при стрельбе.

Стоящие немного в стороне пусковые установки оперативно-тактических ракет «Точка-У» при помощи бортовых ЭВМ управления огнём тоже произвели все необходимые расчёты на основе цифровых карт местности, полученных с борта А-50, и были готовы к стельбе. Крышки ракетных отсеков раскрылись и ракеты обеих пусковых установок встали в вертикальное положение.

Ракеты началаи поочередно вырываться из пакетов стволов обеих «Ураганов», окутав боевые машины клубами огня и дыма. Громкий звук, напоминающий рёв летящего самолета, пронзил уши. Из под пакетов направляющих на десятки метров вверх летели комья земли, и в небо вихрем поднимались облака рыжей пыли вперемешку с дымом. Реактивные огнехвостые стрелы одна за другой с грохотом умчались в безоблачное голубое небо, оставляя за собой закрученные дымные серо-чёрные следы. Машины вели огонь так называемым "рваным" темпом стрельбы, при котором первые 8 ракет запускаются с интервалом в полсекунды, а остальные - с интервалом в две секунды. Это позволяет значительно снизить частоту и амплитуду колебаний боевых машины, и, следовательно, улучшить кучность ведения огня по противнику.

Произведя залп, оба «Урагана» замолчали, только раскалённые пакеты стволов продолжали дымиться. И сразу же произвели пуски комплексы «Точка-У». Облако густого серо-коричневого дыма укутало боевые машины. Обе ракеты, извергая факелы пламени, с грохотом оторвались от пусковых установок и устремились вертикально вверх, с каждой секундой разгоняясь и все больше набирая скорость. Волоча за собой столбы густого серого дыма, они поднимались всё выше, пока не растворились в бездонной глубине безоблачного голубого неба.

Плотность огня китайской артиллерии усиливалась. Снаряды, ракеты и мины градом сыпались на позиции спецназа. Чудовищный грохот взрывов, шквал осколков, обломков горной породы, автоматных и пулемётных пуль стоял над головами советских офицеров, сливаясь в чудовищную симфонию смерти. Многие были ранены осколками снарядов и камня. Спасали только титановые шлемы и бронежилеты.

Внезапно обстрел прекратился. Эхо от взрывов и выстрелов ещё гулом отбивалось от склонов гор, когда с края плато в атаку с криками бросились несколько сотен китайских солдат, наступая цепью в несколько шеренг друг за другом.

- Да мы их просто не удержим, - заметил Гусаров, глядя на несущегося навстречу противника.

- Патронов не хватит, - согласился Баландин, перезаряжая свой автомат, - В общем так. Подпустим их метров на триста и ударим из гранатомётов. Потом забросаем гранатами, а те, что останутся - лягут на минном поле.

Андриенко всё так же сидел, опираясь спиной о валун, по-прежнему приходя в чувство.

Китайская пехота, словно рой насекомых, волной катилась к позициям спецназа.

Баландин привёл РПГ-22 в боевое положение и прицелился по противнику. На всех огневых позициях офицеры сделали то же самое, отложив в сторону автоматы и пулемёты.

- Огонь! - скомандовал Баландин, вдавив спусковой рычаг. Гранатомёт выплюнул по противнику противотанковую ракету и она, прочертив в воздухе толстый дымный след, ударила в толпу китайских солдат. Взметнулся столб чёрного дыма, расшвыривая изувеченные тела. Выбросив использованный гранатомёт, капитан разложил пусковую трубу следующего, производя пуск. От позиций спецназа к шеренгам атакующего противника потянулись шлейфы дыма от выпущенных противотанковых ракет. Первая шеренга утонула в мощных разрывах, несколько десятков солдат попадали на камни, заливая их кровью и усеивая оторванными конечностями. Но наступление продолжалось, волна китайцев чудовищным катком катились вперёд, сминая и затаптывая своих убитых и раненных. Израсходовав все гранатомёты, спецназовцы открыли огонь из автоматов и пулемётов. Но китайцы тоже вели непрерывный огонь на ходу, не давая поднять головы и подступая всё ближе. Когда они приблизились до полусотни метров, спецназ пустил в ход ручные осколочные гранаты, забрасывая ими противника. Разрывы положили ещё одну шеренгу, но озверевшие китайцы шли вперёд, словно обезумевший локомотив. Израсходовав последний диск с осколочными гранатами к автоматическому гранатомёту, Гусаров занял позицию для стрельбы из автомата.

Василевский на своей позиции заметил, что теперь противник изменил тактику. Если раньше они ломились напролом по фронту, то теперь пехота разделилась на три потока, атакуя фланги, откуда били пулемётчики. Но группа, лишенная артиллерийской поддержки БМД, уже была обречена. Это был лишь вопрос времени. Такой натиск силами небольшой группы, вооруженной лишь стрелковым оружием, долго удержать невозможно.

- Они идут во фланг, - передал по рации снайпер.

- Мы их долго не удержим, - сказал Ларионов, перекрикивая грохот пулемётной стрельбы, - Патроны на исходе!

Андриенко пришёл в себя, пытаясь встать. Баландин, заметив это, склонился над ним.

- Как обстановка, - слабым голосом спросил Володя.

- Хуже некуда, командир, - доложил капитан, - у нас уже боеприпасы на исходе, а их как саранчи.

Андриенко попытался встать, но тут же согнулся от резкой сильной боли.

- Их стало ещё больше! - раздался в наушниках голос снайпера, - Человек триста, пошли в атаку с края плато.

Анриенко и Баландин обменялись взглядами, крепко сжав друг другу руки. Внезапно в шум боя вклинился странный посторонний звук. Где-то над головой отчётливо доносился какой-то шелест, напоминая отдалённый раскат грома. Мгновенно сообразив, что к чему, Баландин накрыл Андриенко сверху своим телом, прижимая его к валуну.

- Все в укрытие! Сейчас «Ураганы» бить будут! - закричал он. В тот же миг с неба на кишащее китайцами плато обрушился шквал реактивных снарядов. Чудовищные взрывы буквально подняли на дыбы землю. Грохот, вспышки разрывов сметали все живое, поднимая в воздух каменистую землю, обломки горной породы, останки человеческих тел, исковерканное оружие. Стоял сплошной грохот, от которого закладывало уши. Андриенко ещё никогда не видел огня такой мощности. Все, что было на плато, превратилось в сплошное море огня, огромные валуны весом в сотни килограммов летели в небо, словно спиченые коробки. 220-миллиметровые реактивные снаряды с обьемно-детонирующей боевой частью после попадания в цель распыляли боевое вещество. Полученный аэрозоль мгновенно преобразовывался в газовоздушную смесь, которая детонировала от взрывателя. При взрыве каждая ракета создавала ударную волну с чудовищным избыточным давлением и температурой около трёх тысяч градусов, фактически образуя в эпицентре взрыва полностью лишенный воздуха вакуумный пузырь. И тем, кто сразу погибал от ударной волны, повезло больше. У остальных от перепада давления закипала кровь, разрывало лёгкие и внутренные органы, лопались глаза. В разреженной среде собственное давление в организме человека разрывало его изнутри.

Едва стихла канонада от тридцати двух реактивынх снарядов, выпущенных «Ураганами» по вражеской пехоте, как на артиллеийские позиции у края плато упала первая ракета комплекса «Точка-У». Вертикально спикировав на артбатареи, она взорвалась в воздухе прямо над целью. Мощная взрывная волна полностью накрыла китайские позиции, сметая орудия и людей. Когда грибовидное облако дыма и огня рассеялось в воздухе, на месте артбатареи остались лишь обгоревшие покорёженные останки пушек и пусковых установок с погнутыми станинами, вперемешку с изувенными телами солдат и обломками снарядных ящиков.

Через несколько секунд вторая ракета ударила по стоящей на дороге автоколонне. В небо взметнулся гигантский гриб огня, следом сдетонировали боеприпасы в кузовах грузовиков. Офицеры повскакивали на ноги, наблюдая за происходящим. От мощных взрывов спецназовцы на некоторое время потеряли слух. Дрожала земля под ногами, край плато скрыла сплошная пелена густого чёрного дыма, разрываемая яркими вспышками взрывов. Во все стороны разлетались обломки машин и снарядные гильзы.

Эскадрилья вертолётов из двух Ми-24ВП и Ми-26 летела над казахской степью, подходя к советско-китайской границе. Грозные боевые машины, ощетиненные стволами скорострельных пушек, блоками НУРСов, ПТУРСами и ракетами «воздух-воздух», хищно неслись над землей, рассекая воздух лопастями несущих винтов. Внушительные, почти самолётные крылья обеспечивали четверть подъемной силы, делая Ми-24 самым быстрым боевым вертолетом в мире. Массивные экранно-выхлопные устройста, в которых горячие выхлопные газы смешиваются с атмосферным воздухом, прикрывая двигатели от поражения ПЗРК и авиационных ракет с инфракрасной головкой самонаведения, придавали машине ещё более грозный вид. Эта новейшая модификация «крокодила» была оснащена двухствольной пушкой калибром 23-миллиметра в высокоподвижной установке в носовой части вертолёта, новейшим бортовыми радиоэлектронным оборудованием и вооружением. Ми-24ВП мог нести на борту 12 управляемых противотанковых ракет, два блока с двадцатью 80-миллиметровыми НУРСами в каждом, а также сверхманёвренные ракеты ближнего боя Р-60 класса «воздух-воздух», позаимствованные у новейших советских сверхзвуковых истребителей. Всё это делало Ми-24ВП единственным в мире вертолётом, способным к эффективной обороне от истребителей, при помощи высокоманёвренных и помехозащищённых ракет с дальностью до 14 километров. Для поражения вертолётов и беспилотников противника в комплекс вооружения машины была включена авиационная модификация ПЗРК «Игла», четыре ракеты которого подвешивались под блоками противотанковых ракет. Новейший прицельно-навигационный комплекс вместе с новой аппаратурой радиокомадного наведения для противотановых управляемых ракет, новой нашлемной аппаратурой ночного видения лётчика, нечувствительной к вспышкам двигателей собственных ракет, новейший инфракрасный пассивный локатор целей с дальностью обнаружения в 15 километров и автоматическим захватом объектовделали машину идеальным охотником, способным эффективно поражать любую бронетехнику и даже воздушные цели в любое время суток и в любых погодных условиях. Ещё одной уникальной особенностью Ми-24ВП было оснащение новым бронированием, содержавшим керамические элементы. Кроме того, топливные баки, протектированные химической самозатягивающейся тканью, в считанные секунды устраняли течи в случае их пробития средствами поражения. Во время испытаний в Афганистане выяснилось, что броня Ми-24ВП делает его абсолютно защищенным от снарядов малокалиберной зенитной артиллерии - 23-миллиметровые снаряды душманских автоматических пушек отлетали от обшивки вртолёта, словно камни от стены. После этого за машинами уже прочно закрепилось название «летающий танк». Ми-24ВП по всем параметрам - скорости, защищённости, воздушному бою, круглосуточному применению практически ничем не уступал своему готовящемуся к принятию на вооружние собрату Ка-50 и многократно превосходил своего заокеанского конкурента АН-64 «Апач».

В герметичной кабине, несмотря на вой турбин и грохот винтов снаружи, было удивительно тихо, потому что система герметизации была разработана не просто для высотного полета, но и для защиты экипажа от химического и биологического оружия, а также радиоактивной пыли. Сидящий в передней кабине Ми-24 командира полка на месте стрелка-оператора старший лейтенант Полковниченко внимательно следил за приборами, сканирующими местность перед машиной почти на два десятка километров. Отсюда открывается просто невероятный обзор. Оператор чувствует себя так, словно он сидит в стеклянном шаре, приставленном к носу вертолета. Несмотря на большую площадь остекления обеих кабин - пилота и стрелка, и большие круглые лобовые стекла перед каждой кабиной, бронестекло почти столь же пуленепробиваемо как стальная броня. За всё время боевого применения «крокодилов» в Афганистане бронестекла кабин во всех случаях вообще ни разу не были пробиты. Но такой «шарообразный» обзор оказывал и определённую психологическую нагрузку на оператора - когда «крокодил» идёт, к примеру, над самыми верхушками сосен со скоростью 360 километров в час, ему кажется, будто машина летит сквозь них, а не над ними.

Перелетев границу, вертолёты снизились, плавно огибая простилающийся снизу сложный горный рельеф. До цели оставались считанные минуты.

Над дорогой у края плато плотной стеной стоял густой чёрный дым, поднимаясь на сотни метров в небо. Спецназовцы собрались на небольшой площадке перед БМД. Машина серьезно пострадала от огня противника, на броне виднелись вмятины и пробоины от тяжелых осколков и крупнокалиберных бронебойных пуль, повсюду валялись разорванные траки. Сев полукругом, офицеры собирали остатки боеприпасов, оставшихся после тяжёлого боя. Сотни стрелянных автоматных гильз, покрывающие каменистую почву зелёным металлическим ковром, шуршали под подошвами армейских ботинок. Здесь же лежали сложенные горкой десятки пустых автоматных магазинов и рядом - пустые трубы использованных противотанковых гранатомётов, наваленные в кучу.

Обшаривая карманы разгрузки своих бронежилетов и РД, спецназовцы извлекали остатки боекомплекта. Малашук, Василевский и Позницкий курили, пуская по кругу последнюю сигарету.

- У меня полмагазина…- сказал Гусаров, рассматривая отсоединённый от автомата магазин.

-…полкоробки патронов - на пару очередей, - констатировал Ларионов, опираясь на ствол своего пулемёта.

Баландин, склонившись над Катуковым у борта бронемашины, с болью смотрел на его бледное, как простыня, лицо. Поправив багровые от сочащейся крови повязки, он подошёл к сидящим у валуна коллегам.

- Как он, - поинтересовался Андриенко, смотря на капитана. Он сидел у валуна, опираясь на него спиной.

- Плохо, - покачал головой Саша, - Слишком много крови потерял. В госпиталь нужно срочно, иначе…

Владимир достал из карманов разгрузки два последних автоматных магазина и протянул их Гусарову и Малашуку. Те благодарно кивнули, принимая боеприпасы. Андриенко подбросил в руке ручную гранату Ф-1, глядя снизу на стоящего перед ним Баландина.

- Последняя…

- Я буду рядом… Если что - то сразу вдвоем!

Андриенко кивнул, спрятав гранату, и попытался встать, опираясь на ствол своего автомата. Боль, словно разряд электрического тока, прошлась по всему телу.

- Ты как? - поинтересовался капитан, пристально глядя на командира.

- Бывало и лучше, - распрямившись, попытался пошутить Володя. Прямо за валуном с визгом прошлась автоматная очередь, поднимая фонтанчики пыли. Андриенко с Баландиным резко оглянулись в сторону дороги. Там, у края плато, несколько десятков непонятно откуда взявшихся китайцев группировались для атаки. Остальные офицеры повставали, рассматривая противника.

- Твою мать! - выругался Андриенко, - Эти ещё откуда взялись?!

Спецназовцы переглянулись.

- Этих мы уже не переживём, - спокойно констатировал Баландин.

- Да, видимо, всё здесь ляжем, - сказал Володя после небольшой паузы, набюдая, как китайцы роем бросились в атаку, беспорядочно стреляя на ходу, - Но и они надолго запомнят, что такое русский спецназ!

Офицеры обступили командира, глядя на него с безганичной верой и преданностью. Андриенко достал из-под бронежилета фотографию Линды, проведя по ней почерневшими от пороха, пыли и крови пальцами, словно пытаясь прикоснуться к любимым чертам.

- Прости, родная, - тихо произнёс он. Затем спрятал фотографию, положив её у сердца под бронепластиной. Ещё раз окинув взглядом несущихся навстречу китайцев, Андриенко почему-то вспомнил старую армейскую фразу «Русский штыковой бой - ночной кошмар от Наполеона до Гитлера». Он спокойно посмотрел в глаза своих людей, видя в них то, что испокон веков было присуще русским воинам - мужество и храбрость, когда они решались на столкновение с противником, значительно превосходящим их самих численностью. Ведь в венах каждого из них кипела кровь наших славных предков, которые во все времена шли за Родину в бой, не щадя своих жизней.

- Примкнуть штыки! - скомандовал он. Несколько секунд офицеры молча продолжали смотреть на командира, а потом засуетились, доставая из чехлов штык-ножи и крепя их к дульным тормозам своих автоматов.

- Первый раз в жизни сожалею, что не верил в Бога, - негромко произнес Баландин, окинув Андриенко пристальным взглядом своих карих глаз, - может, он и помог бы сейчас…

- Может быть, - кивнул Владимир, глядя на Сашу. Внезапно свозь треск помех донесся голос командира звена Су-25.

- «Тайфун», я ноль полсотни седьмой…

Офицеры взволнованно переглянулись. У каждого где-то в глубине души до боли защемила нотка внезапно появившейся надежды - словно спасительная соломинка над краем пропасти.

- Я «Тайфун», слышим вас! - отозвался Малашук, склонившись над радиостанцией.

- Подлётное время - три минуты. Обозначьте себя красным дымом.

Андриенко и Баландин с улыбкой переглянулись, доставая из карманов разгрузки картонные цилиндры дымовых сигнальных патронов. Выдернув запальные шнуры, они бросили дымовые шашки под борт БМД. Из каждого патрона с шипением ударила струя густого дыма, заволакивая позиции спецназа бордовым облаком. Володя ещё раз посмотрел на приближающихся в нескольких сотнях метров китайцев, в глубине души моля судьбу, чтобы штурмовики подоспели вовремя.

- Вижу красный дым! - послышался в динамике радиостанции голос лётчика.

Офицеры с надеждой оглянулись назад, выискивая взглядом советские штурмовики. В раскалённом мареве кипящего воздуха на фоне гор приближались два хищных силуета, с каждым мгновением увеличиваясь в размерах. Машины пикировали, плавно снижаясь по глиссаде, и разбрасывая огненные шары ложных тепловых целей. Вскоре спецназовцы уже отчётливо могли различить узкие камуфляжные фюзеляжи с короткими могучими крыльями, увенчанные гребёнкой пилонов. Лучи солнца бликовали от стекла фонарей кабин и в окошках лазерных дальномеров в носовой части машин.

В кабине одного из Су-25 капитан Звонарёв щёлкнул несколькими тумблерам, активируя оружие.

- Вижу цель, - передал он своему ведомому, наводя прицельную марку автоматического прицела на толпу бегущих по плато китайских пехотинцев. Автоматика прицела при помощи лазерного дальномера учитывала расстояние до цели, делая поправки на высоту, скорость, температуру воздуха и баллистику боеприпасов.

- Работаем! - скомандовал Звонарёв. Прицел выдал команду на открытие огня, и лётчик вдавил гашетку. От обеих штурмовиков к земле потянулись дымные росчерки НУРСов. Первая шеренга атакующих утонула в серии мощных разрывов, от которых вздрогнула земля под ногами. В небо полетели столбы пыли и камней, вперемешку с чёрным дымом, языками пламени и изувеченными телами китайцев. Офицеры остолбенело смотрели на происходящее. Ещё пару минут назад каждый из них мысленно уже прощался с жизнью, а сейчас два советских штурмовика равняли китаёзов с землей.

Произведя ракетный залп, Су-25 с грохотом пронеслись над позициями спецназа. Сбросив баки с напалмом, штурмовики крутым виражом разошлись в разные стороны. Кувыркаясь в воздухе, металлические цилиндры попали прямо в толпу солдат противника, сметая и калеча людей. С металлическим звоном отрикошетив от каменистой земли, баки взорвались в воздухе, накрыв атакующих сверху волной загущенной зажигательной смеси. В следующий миг гигантское облако огня поглотило китайцев. В небо взметнулась стена пламени, мгновенно смешиваясь с едким чёрным дымом и накрывая плато огненным ковром с температурой горения 900-1100°С. В воздухе запахло напалмом и горящей человеческой плотью. Спецназовцы, для которых война стала уже чуть ли не родным домом, были шокированы увиденным. Буквально за несколько секунд почти сотня солдат противника превратилась в обугленные головешки.

А штурмовики развернулись и полетели навстречу друг другу, открыв огонь из спаренных 30-миллиметровых автоматических пушек, добивая тех, кого не задело огненным ковром. Обладая высокой скорострельностью и мощным снарядом, пушка Су-25 способна поражать даже танковую броню. Пусеп и Звонарёв били по остаткам китайской пехоты короткими односекундными залпами по 50 бронебойно-разрывных и осколочно-фугасных снарядов, посылая в противника сразу почти по 20 килограммов стали и взрывчатки. Трассеры огненным шквалом прошлись поперёк плато, поднимая фонтаны пыли и обломков камней, и разрывая уцелевших китайцев на кровавые ошмётки. Через несколько секунд всё было кончено. На поле боя в скоплении горной породы очагами ещё догорал напалм, коптя чёрным дымом, когда обе «сушки» на бреющем прошлись над головами советских офицеров.

- Работу закончил. Держитесь, парни, вертушки уже на подходе!

- Спасибо вам, ребята! Мы перед вами в долгу! - сказал по рации Андриенко, провожая взглядом камуфляжные машины.

- Удачи вам! - отозвался Звонарёв. Махнув на прощание крыльями, штурмовики скрылись за склоном горы.

Издалека доносился рокот приближающихся вертолётов. Офицеры пристально вглядывались в раскалённое марево, пытаясь рассмотреть винтокрылые машины. Из-за склона внезапно вынырнули два «крокодила» и тяжёлый военно-транспортный Ми-26. Грозные машины с могучим грохотом приближались всё ближе, разбрасывая огненные шары ложных тепловых целей, которые с шипением падали на землю, оставляя закрученные следы серого порохового дыма.

- «Тайфун», я сто сороковой! Мы за вами! Как обстановка? - раздался по радио голос командира эскадрильи.

- Плато зачищено! Противник уничтожен! - доложил по рации Малашук.

- Как возможность посадки?

- Можно сесть! - после небольшой паузы ответил радист, глядя на Андриенко. Володя указывал ему на площадку неподалёку от БМД, держа в руке сигнальный дымовой патрон.

- Рассчитывайте посадку в районе 31 квадрат 42! - передал Малашук, глядя на карту в полевой офицерской сумке, которую раскрыл перед ним Баландин.

- Вас понял! Сто сороковой, прикроешь меня! - вклинился в эфир голос командира военно-транспортной машины. Ми-26 начал снижаться, а оба «крокодила» на бреющем прошлись над позициями группы. Они пролетели так низко, что офицеры невольно повтягивали головы в плечи от могучего грохота, а Андриенко чётко разглядел большие красные звёзды, выведенные на бронированном брюхе каждого «летающего танка». Винтокрылые штурмовики пронеслись над плато, выискивая цели, но от противника уже остались только изувеченные трупы, застывшие среди камней.

Камуфлированная военно-транспортная машина плавно снизилась в нескольких десятках метров от БМД, поднимая мощными винтами облака пыли. При помощи гидравлики раскрылись створки грузового люка в хвостовой части фюзеляжа, и начал опускаться грузовой трап. Через открытый люк борттехники в лётных костюмах и лётных шлемах спрыгивали на землю и бежали к позициям спецназа, неся носилки и санитарные сумки. Катукова уложили на носилки и понесли к вертолёту. Остальных брали под руки и вели к грузовой рампе. Самостоятельно могли передвигаться только Баландин, Андриенко и Малашук. Саша помогал Володе идти, потому что каждый шаг для него отдавался болью во всём теле.

- Машину надо забрать с собой! - перекрикивая грохот турбин и вращающихся винтов, сказал Андриенко одному из техников, стоящему у створок открытого грузвого люка.

- Сделаем, командир! - кивнул он, помогая им подниматься по трапу. Войдя в грузовой отсек, они попали в высокое помещение пятнадцатиметровой длины, создающее атмосферу авиационного ангара, настолько огромным был вертолёт - здесь могут разместиться 82 десантника с вооружением или 60 носилок с ранеными. Как только все спецназовцы оказались на борту, машина тут же взмыла в воздух. Подцепив тросами искорёженную БМД, Ми-26 легко оторвал её от грунта и начал набирать высоту, ложась на обратный курс. «Крокодилы» пошли за ним, пристроившись по бокам, и разбрасывая ложные тепловые цели, чтобы защитить «большого» от внезапной атаки ПЗРК с земли.

Тем временем на борту Ми-26 спецназовцы и медперсонал боролись за жизнь Катукова. Сняв пропитанный кровью бронежилет, они уложили его на носилках прямо на полу грузового отсека и подключали капельницы, вкалывая иглы и фиксируя их пластырем.

- Успеть бы довезти, - печально покачал головой один из медиков в лётной форме, отвечая на вопрос Андриенко, - слишком большая кровопотеря, пульс нитевидный…

Действие обезболивающего закончилось, и лицо Катукова исказилось гримасой боли. Он хрипел, моргая глазами.

- Ещё промедола? - спросил Баландин, глядя на медика. Тот отрицательно покачал головой.

- Сердце не выдержит…

Катуков задёргался в судорогах, изо рта пошла кровь. Он так и застыл с открытым ртом и широко раскрытыми голубыми глазами, устремлёнными в потолок грузового отсека. Андриенко закрыл их, проведя пальцами по замершим векам. Сложил его почерневшие от запекшейся крови и пороховой гари руки на животе и склонил к ним своё искаженное горем лицо с увлажнившимися глазами. Остальные сняли шлемы, тоже склоняя головы.

- Как же так?! - простонал Володя, сжимая руками остывающие руки своего боевого товарища и прижимаясь к ним лицом. Баландин склонился над командиром, гладя его по голове.

А машины стремительно шли домой, унося к родной земле сыновей своей Родины - и живых и мёртвых…

Через полтора часа вертолёты приземлились на аэродроме базирования. Колёса шасси Ми-26 коснулись бетона взлётно-посадочной полосы, и под стихающий рёв турбин зажужжали гидроприводы, открывая сворки люка и опуская грузовой трап. Тело Катукова накрыли камуфляжной плащ-палаткой и на носилках понесли к выходу. У вертолёта напротив раскрытого люка уже стояли три кареты скорой помощи, уазик и две чёрных «Волги». Андриенко, опустив голову, шёл за носилками, в одной руке сжимая шлем, а другой держась за ремень автомата на плече.

- Не казни себя, ты не виноват! - серьезно сказал Володе Баландин, остановив у выхода из вертолёта и сжав его предплечье, - Все остальные живы только благодаря тебе! И это подтвердит любой из нас!

- Это утешает… слабо…- опустив голову, тихо произнёс Андриенко, - Как я посмотрю в глаза его матери, Саша?!

Баландин на мгновение замешкался, не зная, что ответить, и Володя направился к трапу, спускаясь по наклонной аппарели. У грузового люка стояли Поташов, Свирь и Слуцкий. Они специально прилетели, чтобы встретить своих людей. Заметив Председателя КГБ, Андриенко попытался принять строевое положение, превозмогая боль во всём теле.

- Товарищ генерал-полковник, группа боевую задачу выполнила! При выполнении боевой задачи пал смертью храбрых старший лейтенат Катуков…- голос Володи задрожал, к горлу подступил горький ком. Глаза увлажнились, но он лишь крепче сжал зубы, сдерживая эмоции. На его почерневшем от крови, пыли и пороховой гари лице застыло выражение глубокого горя, словно он потерял самого близкого человека. Слуцкий мгновение смотрел ему в глаза, а затем крепко, по-отцовски, обнял его.

- Спасибо тебе, сынок! Мы все перед тобой в долгу!

Генерал отпустил его и что-то ещё говорил, но Андриенко уже его не слышал, отведя взгляд в сторону. В голове водоворотом роились мысли и переживания, от чего всё шло кругом, словно в калейдоскопе. Он отошёл от вертолёта, бросив на бетонные плиты свой шлем, автомат и изрешечённый бронежилет, повернув лицо к заходящему солнцу. Солнце садилось за горизонт, окрашивая небо и тучи в золотисто-багровые цвета. Володя упер руки в бока, плотно сжав губы, а по щекам текли горячие капли. Баландин и Малашук подошли к командиру и все вместе крепко обнялись, прижимаясь головами. И так молча стояли, почитая тишиной своего погибшего товарища. Вечером они соберутся за столом и выпьют, но слез их никто не увидит, потому что они - спецназ. А над ними садилось багровое солнце, в лучах которого таяла, растворяясь, душа старшего лейтенанта Катукова. Ведь смерть героев подобна закату солнца…

Советский Союз, Москва

Ласковые лучи утреннего солнца, падающие на кровать сквозь оконное стекло, разбудили Линду. Девушка открыла глаза и с улыбкой посмотрела на спящего рядом любимого мужчину. Она нежно провела рукой по его щеке, любуясь им, таким родным и желанным. Не сдержавшись, она прильнула к нему, покрывая поцелуями лицо любимого мужчины. Володя открыл глаза и потянулся к ней губами и всем телом, растворяясь в её сладком поцелуе. Их тела слились в порыве страсти, и мир для них перестал существовать.

- Тебе пора на службу, любимый, - нежно произнесла Линда полчаса спустя, опираясь подбородком на его могучую грудь и с любовью глядя Володе в глаза. Он нежно поцеловал её и отодвинул в сторону, заботливо укутывая в белое одеяло с узором из красных маков. Завернувшись в банное полотенце, он пошёл в душ, а когда через пятнадцать минут вернулся с мокрыми волосами, принялся отжиматься от пола. Так начиналось его обычное утро. Линда села на кровати, оперевшись о стену и с улыбкой наблюдала за любимым мужчиной, укутавшись в одеяло. Закончив отжиматся, Андриенко ушел на кухню и вскоре вернулся с чашкой дымящегося ароматного кофе. Девушка с восхищением смотрела на его могучую фигуру - полотенце, укрывающее нижнюю часть тела по пояс, ещё больше подчёркивало крепкий пресс, выступающий красивыми кубиками на Володином торсе. А обширный кровоподтёк, напоминающий о недавнем ранении и покрывающий его торс огромным синевато-фиолетовым пятном, придавал ему ещё более мужественный вид. Он присел на краю кровати, отхлебнул кофе из чашки, словно хотел убедиться, что он вкусный, и протянул его Линде. Девушка с улыбкой приняла чашку, глядя на него полными любви и нежности глазами.

- Доброе утро, малыш, - с улыбкой произнёс Андриенко, целуя её нежную ручку.

- Мне до сих пор не вериться, что это всё происходит со мной, - восхищённо сказала Линда, сжимая в руках чашку с кофе. Вчера они приехали в Москву, и это было их первое утро в Володиной квартире, которая теперь стала их домом.

- Теперь так будет всегда, любимая, - сказал Андриенко, смотря в её бездонные серо-сине-зелёные глаза. Он нежно поцеловал любимую женщину и начал собираться на службу, надевая рубашку с галстуком и свой любимый чёрный костюм.

- До вечера, моя девочка, - произнёс он, склонившись над Линдой и целуя её, - Ты ложись ещё поспи. А я буду знать, что ты дома, в нашей тёплой постельке, которая хранит тепло наших душ.

С этими словами он развернулся и направился к выходу, закрывая за собой дверь квартиры. Линда смотрела ему в след, а затем взяла в руки подушку, на которой спал Володя, и обняла её, наслаждаясь ароматом его тела, который всё ещё хранило постельное белье. Её взгляд случайно упал на прикроватную тумбочку, где лежал его ежедневник. Девушка хотела было позвать Володю, но поняла, что он уже, наверное, спускается в лифте. Но всё же женское любопытство взяло верх, и она решила посмотреть ежедневник. Из-под обложки в кожанном коричневом переплёте с золотистым тиснением на кровать вдруг упал какой-то блестящий металлический предмет. Линда взяла его в руки и увидела, что это медаль в виде золотой звезды с колодочкой из красной шёлковой ткани. На оборотной стороне было оттиснуто «Герой СССР». Она раскрыла ежедневник и увидела под обложкой текст наградного листа.

Дата добавления: 2015-07-26