Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Глава 37. Аркониэлю весть о выкидыше, случившемся у принцессы, послал Фарин

Аркониэлю весть о выкидыше, случившемся у принцессы, послал Фарин. Конечно, в момент несчастья ближе всех к принцу находились Тобин и Ки, но ни у одного из них не хватило духу написать об этом другу.

«Все было точно так же», — написал Фарин, говоря об уродстве младенца.

— То была воля Иллиора, — бормотала Нари.

Стояла середина зимы, вечер был морозным, и они вдвоем сидели у очага в кухне, закутавшись в плащи и поставив ноги на горячие кирпичи.

— После того как первые дети короля умерли, он уже не смог произвести на свет здорового младенца. А теперь проклятие пало на его сына. До того как Айя привела меня в дом Риуса, я и не думала, что Светоносный так жесток.

Аркониэль смотрел на огонь. Даже после стольких лет его воспоминания ничуть не потускнели.

— Знание и безумие, — тихо произнес он.

— Как это?

— Айя однажды объяснила мне, что только волшебники видят истинное лицо Иллиора; что только мы по-настоящему чувствуем силу бога. Но та же сила, что дает знание, может также принести с собой и безумие. Во всем, что случилось, есть свой смысл и цель, и цель есть в том, что будет после, но иногда это выглядит как жестокость.

Нари вздохнула и поплотнее завернулась в плащ.

— Ну, это ведь не страшнее того, что делали король и его Гончие, убивая тех девочек, а? Мне до сих пор снится лицо герцога и выражение его глаз, когда они стояли над бедняжкой Ариани, а внизу толпились все эти солдаты… Ведьма отлично сделала свое дело в ту ночь. Но почему дальше все пошло именно так?

Аркониэль слегка покачал головой, не отрывая взгляда от огня.

— Только между нами… — осторожно сказала Нари. — Я все время пытаюсь понять, не имела ли Айя к этому отношения. Она моя родственница, и я вовсе не желаю проявить неуважение, но после той ночи…

— Она не убивала Ариани. Даже если бы захотела, сомневаюсь, чтобы она смогла.

— Ты так думаешь? Ну, я рада это слышать. Во всяком случае одной смертью меньше на ее совести.

— И на моей, — тихо произнес Аркониэль.

— Ты совсем не такой, как Айя.

— Разве?

— Конечно. Я это с самого начала поняла. А ты не задумывался, почему тот демон больше ни разу не трогал тебя после первого раза, когда сломал тебе запястье?

— Он напугал мою лошадь, и она меня сбросила. Сам он до меня не дотрагивался.

— Ну, тебе виднее. Но на Айю он нападает каждый раз, когда она оказывается поблизости от него.

— Он со мной один раз разговаривал. Сказал, что чувствует вкус моих слез. — Нари вопросительно посмотрела на него, и Аркониэль пожал плечами. — Я плакал, когда хоронил его. И мои слезы упали на тело младенца. Видимо, для него это что-то значит.

Нари помолчала немного.

— Знаешь, я думаю, ты единственный, кто оплакивал его, кроме его несчастной матери. Риус горевал только о своей жене. И именно ты вернулся, чтобы позаботиться о Тобине. А теперь тебе приходится присматривать за всеми, кто приходит. Но она-то этим не занимается, так?

— Если бы не она, их бы здесь не было, — напомнил ей Аркониэль. — А видения, что были у нее и остальных? Я-то ничего никогда не видел. Никогда.

 

Новые и новые волшебники прибывали в замок, по одному и по двое. К тому времени, когда пришла весть о женитьбе Корина и о случившемся у леди Алии выкидыше, появились уже шесть новых беженцев, и с ними несколько слуг. Маленький табун лошадей и осликов пасся на опушке леса, скрытый от любопытных глаз торговцев.

Серана, старая подруга Айи, была первой из пришедших осенью. Вслед за ней явились верхом на лошадях Лиан и Ворнус, пожилая седовласая пара, разменявшая четвертое столетие. С ними была лишь одна дородная горничная по имени Симеус. Волшебники щебетали друг с другом так нежно, словно были мужем и женой; Аркониэль заподозрил, что в молодости они не слишком стремились соблюдать обет целомудрия.

Вскоре после них прибыла Мелиссандра, чародейка с юга, — она ворвалась в дом ночью, как потрепанная бурей птица. Темноглазая и молчаливая, от страха она даже казалась моложе ее ста с лишним лет. Пока к ней не явились Гончие, она была богатой женщиной, ее служанка Дар тащила следом за госпожой сундучок с монетами.

Хайн приехал, когда выпал первый снег. Коренастый, с виду обычный молодой человек с клочковатой бородой, он был учеником, когда Аркониэль видел его в последний раз. Но, как и старые волшебники, он обладал аурой настоящей силы, несмотря на нужду и отсутствие знаний.

Лорд Малканус и его маленькая свита добрались до замка как раз перед тем, как все дороги завалило снегом. Он был лишь на несколько десятков лет старше Аркониэля и даром обладал посредственным, однако ему нравилось покровительствовать богатым вдовам в Илани (а заодно заглядывать к ним в постель), и прибыл он с тремя лакеями, сундуком золота и очень высоким мнением о самом себе. Аркониэль прекрасно обошелся бы без него. Малканус всегда относился к нему пренебрежительно, глядя на Аркониэля, а возможно, и на Айю почти как на грязных бродяг. Ни время, ни обстоятельства не изменили к лучшему его манер. Аркониэль сожалел о том, что Айя дала этому волшебнику один из своих камешков, и понять не мог, чего ради Светоносный мог общаться с таким человеком.

Комнаты в замке были прибраны, найдены кровати — и вскоре все устроились более или менее удобно. Малканус поднял шум из-за того, что ему сначала предложили разделить спальню с другим волшебником, так что Аркониэль отдал ему свою старую спальню на третьем этаже, не предупредив о другом постояльце в этой части замка. Но, к его разочарованию, Ариани не обратила внимания на нового жильца.

 

Повариха и Нари были в восторге от того, что замок наполнился людьми, и новых слуг охотно заняли делами. Замок снова стал выглядеть как настоящий дом, несмотря на странности его обитателей.

Аркониэль никогда не видел стольких волшебников в одном месте, и ему понадобилось время, чтобы привыкнуть к этому. Он понятия не имел, встретит ли кого-нибудь, занимающегося практической невидимостью или отрабатывающего чары левитации, но все равно был рад компании. Лиан и Ворнус обладали большой силой, а у Хайна был огромный потенциал. Мелиссандра, хотя ее сила и была не слишком велика, оказалась настоящим мастером чар защиты, и вскоре и луг, и дороги были сплошь окружены сторожевиками. После этого Аркониэль вздохнул несколько свободнее. И еще она была очень добра к детям и вместе с Лиан и Ворнусом помогала Аркониэлю учить их. Маленький Витнир сразу влюбился в нее, и Аркониэль стал уже побаиваться, что потеряет своего первого ученика.

По его настоянию все волшебники участвовали в занятиях с детьми, проверяя их способности и передавая собственные особые таланты. Колин и Серана научили детей простой домашней магии и практическим чарам. А Лиан умела посылать сообщения, составленные из разноцветных огоньков, что было по-настоящему редким даром. Ворнус и Мелиссандра увлекались чарами превращения, и еще она ловко управлялась с установкой защиты и с замками. А умению Эйоли затуманивать ум, хотя и простому в своей основе и очень полезному для жизни, как вскоре выяснилось, было почти невозможно научить других. Это было природным даром, вроде музыкального слуха или способности сворачивать язык в трубочку. Витнир и Аркониэль могли удерживать иллюзию в течение нескольких секунд, но у других и это не получалось.

Да, все это были полезные умения, но больше всего удивил их чванливый, пустой Малканус — как выяснилось, он обладал весьма опасным даром управления огнем и молниями. Младшим детям не позволили учиться этим чарам, но Аркониэль вместе с Этни и взрослыми волшебниками занялся ими всерьез, объяснив всем: «Если вдруг Гончим вздумается когда-нибудь заглянуть к нам в гости, мне бы хотелось приветствовать их как следует».

Однако со временем стало ясно, что многие из чар, особенно самые трудные, не могут быть освоены всеми до единого.

Как и предполагал Аркониэль, подопечные Виришан не смогли научиться ничему, кроме простейших заклинаний. Но зато сила Витнира проявлялась сама собой. Мальчик просто расцвел от того, что у него появилось так много учителей, и к середине зимы уже с легкостью превращал каштан в серебряный наперсток и умудрился поджечь конюшню, когда пытался повторить заклинание, которое подслушал у Малкануса по невниманию Аркониэля. Аркониэль сурово отчитал мальчика, но втайне был очень доволен.

Слуги оказались такими же полезными, как их хозяева. Норил и Семион, двое из тех, что пришли с Малканусом, отлично управлялись с лошадьми, а третий, Киран, делал из деревяшек и лоскутов чудесные игрушки для детей. Слуга Ворнуса Симеус оказался искусным плотником, он занялся ремонтом замка. Не довольствуясь простым трудом, он еще и установил над колодцем удобный отвес, так что теперь даже малыш Тотмус мог с легкостью поднять наверх бадейку с водой, просто нажав на конец длинного шеста. Еще он показал поварихе, как осушить ее все расширявшийся огород с помощью глиняных труб и крытых ям для воды, и в кухне тоже устроил нечто в этом роде, подтянув трубу к большой деревянной лохани для мытья посуды; теперь, вместо того чтобы выплескивать грязную воду за дверь, поварихе достаточно было вытащить пробку — и вода сама убегала по трубам, проложенным через огород.

— Ну разве не умно придумано! — воскликнула повариха, когда все собрались посмотреть на то, как вода закручивается водоворотом, прежде чем исчезнуть в трубе.

Симеус — высокий бородатый мужик — смутился, как девушка, и грубовато сказал:

— Ну, этому я научился за время путешествий, вот и все.

— Ты скромен, как всегда, друг мой, — с усмешкой сказал Ворнус. — Этот малый настоящий чародей, хотя и не владеет магией.

 

Аркониэль не спешил обнаруживать перед другими собственную магию, потому что она подразумевала связь с Лхел. Чары, которые она ему даровала, моментально выдали бы его тайную наставницу. И Лхел настойчиво требовала хранить секрет.

— Как ты им объяснять, почему я тут, а? — спросила она одной из зимних ночей, когда Аркониэль лежал рядом с ней.

— Я не знаю. А разве мы не можем просто сказать, что ты пришла с холмов и поселилась здесь?

Лхел нежно погладила его по щеке.

— Ты со мной так долго, ты забывать пути собственных людей. А кстати о твоем народе, ты уже поймал в свою постель тот маленький хорошенький птичка?

— Один раз, — признался Аркониэль, сообразив, что Лхел уже все знает.

— Только раз? И что ты узнал?

— Понял, почему волшебники принимают обет целомудрия.

Лхел могла быть не слишком красивой и не молодой, но ее сила питала Аркониэля как ничто другое, сила исходила и от ее очага, и от ее постели. Когда Аркониэль соединялся с ней, он как будто впитывал молнию. А после соития с Этни внутри у него стало темно. Его сила вытекла в девушку, а взамен он получил лишь легкое расстройство здоровья. Но физический спазм ничего не значил в сравнении с потерей силы. Он пытался скрыть свои чувства, но Этни ощутила их и больше к нему не приходила.

— Твой Светоносный поставить тебя на узкую тропу, — сказала Лхел, когда Аркониэль попытался объяснить ей это.

— А у вашего народа все по-другому? Вы ведь можете рожать детей, несмотря на магию.

— Наш народ совсем другой. Ты забывать, зная только меня. Для твоих друзей я быть бы не лучше некроманта. Тот надменный молодой метатель огня сжег бы меня до угля, как только видеть меня.

— Ему бы пришлось сначала сунуть в огонь меня, — заверил ее Аркониэль, но он понимал, конечно, что Лхел права. — Но такого не случится, — заверил он ее. — Благодаря тебе у Скалы снова будет королева.

Лхел уставилась на тень над его головой.

— Да, так быть скоро. Пора держать мое обещание.

— Какое обещание? — спросил Аркониэль.

— Я должна показывать тебе, как отделить Тобина от Брата.

Аркониэль резко сел в постели. Он ждал этого уже много лет.

— А это трудно? Этому долго учиться?

Лхел наклонилась и зашептала ему прямо в ухо. Аркониэль недоверчиво уставился на нее.

— И это… и это все? Но тогда… зачем вся эта загадочность? Ты могла сказать нам об этом давным-давно, и тебе не пришлось бы жить здесь, в изгнании!

— Я здесь не только потому, что Великая Мать приказать мне оставаться. Разрушить связь, может, и легко, но кто сплетет новую нить, когда это надо? И может быть, у тебя палец был бы целый, если бы ты не создал магию, которая теперь есть. Великая Мать предсказала — и я была там, где должна быть.

— Прости меня. Я сказал, не подумав.

— А раз уж разорвать связь так просто, тем более причин хранить тайну. Ты бы доверил этому несчастному ребенку такое знание?

— Нет.

— И не обманывай себя, — сказала Лхел, зарываясь в одеяла. — Деяние может быть простым, но сделать такое… ей понадобится вся храбрость, какая у нее есть.

 

Слова Лхел звучали в ушах Аркониэля на обратном пути, но чем ближе он подходил к дому, тем сильнее его охватывали другие опасения.

— Тут на днях посыльный мясника заметил, что я очень много мяса заказываю, — предупредила его повариха однажды вечером, когда все сидели за ужином в холле. — А поскольку луг уже весь покрылся снегом, нам скоро придется покупать корм для лошадей. Не думаю, что твоя мистрис предвидела это; а если народу еще прибавится, будет еще хуже. И дело не только в шпионах, если они вообще тут есть поблизости.

Аркониэль вздохнул.

— И что нам делать?

— Повезло тебе, что я была солдатом до того, как стала поварихой, — ответила женщина, качая головой. — Прежде всего, мы не должны больше покупать так много всего в Алестуне. Мужчины могут охотиться, но овощей в лесу не добудешь. У меня в огороде этим летом кое-что выросло, но если мы поедем, то куда-нибудь подальше. До Кроуфорда всего день пути в повозке, и там никого из нас не знают. Пошли туда сейчас пару мужчин, пусть оденутся как торговцы или разъезжающие купцы, а в следующий раз поедут двое других. Дед Тобина однажды зимой использовал такую стратегию, когда нам пришлось разбить лагерь у границы Пленимара.

— Да, вот она — разница между солдатом и волшебником. Я о таких вещах никогда и не думал. Будем считать тебя нашим квартирмейстером. — Когда повариха повернулась, чтобы отправиться назад, в кухню, у Аркониэля возникла некая мысль, и он коснулся рукой потрескавшейся, красной кисти поварихи. — Послушай, я столько лет знаю тебя, но ни разу не спросил, как тебя зовут на самом деле.

Повариха рассмеялась.

— Ты хочешь сказать, тебе неизвестно то, что знает каждый торговец в Алестуне? — Она вскинула брови, глядя на Аркониэля, но весело улыбалась. — Меня зовут Катилан. В свое время я была сержантом Кат, одной из лучниц королевы. Я немножко забросила это дело ради тренировки на мечах, но все еще могу натянуть тетиву. Я тренируюсь, когда нахожу время.

— Как же ты стала поварихой? — ляпнул Аркониэль, не подумав.

Женщина фыркнула.

— А ты как думаешь?


 


Дата добавления: 2015-07-26; просмотров: 51 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Глава 26 | Глава 27 | Глава 28 | Глава 29 | Глава 30 | Глава 31 | Глава 32 | Глава 33 | Глава 34 | Глава 35 |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Глава 36| Глава 38

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.013 сек.)