Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Осада Брионна

Читайте также:
  1. ГЛАВА 22 ОСАДА КОРОЛЕВСТВА БЕРБЕРОВ

Против мятежных баронов Бессена и Котантена Вильгельм не предпринял какой-либо карательной экспедиции. Возможно, для этого у него просто не было средств, однако не исключено и то, что он предпочел не применять силу в отношении этих упрямцев. Подобного рода благоразумная умеренность принесла положительные результаты: Гильом Жюмьежский свидетельствует, что к 1055 году все бывшие мятежники примирились с герцогом. Некоторые из них, у кого он сначала конфисковал владения, впоследствии были прощены им. Так, он пожаловал аббатству Мармутье земли, которыми владел в Гернси Неель де Сен-Совер, нашедший убежище в Бретани, но в 1054 году Неель вновь появился при его дворе и снискал его милость. Такая же участь ждала и Ренуфа — признак успешности политики умиротворения.

Зато Ги де Брионн остался на месте, не желая уступать. Возможно, имело смысл сразу же после сражения при Валь-эс-Дюне провести против него молниеносную кампанию, однако Вильгельм предпочел заняться созывом собора в Воселе. Тем самым он дал Ги возможность закрепиться в Брионне и накопить там необходимые запасы продовольствия. Лишь в конце 1046 года, или весной следующего, он принял решение об осаде укрепленного города противника.

Эта осада продолжалась целых три года! Построенный на острове, образованном двумя рукавами реки Риль, Брионн к тому же был еще окружен стенами, а в центре его возвышалась каменная башня. Толщина стен и близость реки не позволяли осаждавшим прибегнуть к испытанной тактике осады — поджогу. Штурм же столь хорошо укрепленного города был сопряжен с огромными потерями и почти наверняка закончился бы неудачей. Вильгельм всегда старался избегать этого, так что ему не оставалось ничего иного, кроме как приступить к осаде Брионна. Подвергнув опустошению окрестности, он распорядился возвести вокруг города осадные башни, дабы держать осажденных под контролем и пресекать их вылазки. Для строительства привлекались крестьяне из окрестных деревень. Эффективность этих деревянных сооружений была весьма посредственной. Осадная техника XI века оставалась бессильной против каменных оборонительных сооружений. В течение многих лет, когда молодой герцог Вильгельм отвоевывал свое герцогство у баронов-захватчиков, он на собственной шкуре испытал, какую грозную силу представляет собой хороший замок и сколь трудно утвердиться в контролируемом им регионе. Из этого опыта он извлек надлежащий урок. Отныне он будет систематически использовать замки, уже имевшиеся или которые еще предстояло построить, чтобы сдерживать, регион за регионом, малейшие поползновения к мятежу. Вдоль границ его владений протянется цепь оборонительных сооружений, связанных между собой и с главными городами дорогами, находившимися под его юрисдикцией.

Впрочем, нам мало известно о стратегии и тактике, которые использовались им в ходе этих войн. По крайней мере, его репутация непобедимого владыки, которой он пользовался на протяжении всех лет своего правления, создавалась не только за счет его личных качеств, но и благодаря созданной им военной организации, которая, формально основываясь на вассальной зависимости, приобрела специфический нормандский характер. С окончания смуты, которой ознаменовалось его малолетство, и вплоть до завоевания Англии Вильгельм методически создавал инструмент, уникальный по своей эффективности в тогдашней Европе. Подобно своим предшественникам, он имел личную гвардию, состоявшую из воинов, живших в его доме, но главной его заслугой было создание постоянного войска из рыцарей, которым он жаловал в качестве фьефа земли, конфискуемые у Ричардидов по мере одержания побед над ними. Тем самым он удерживал бедных рыцарей от намерения отправиться на поиски счастья в Италию, Византию или Испанию. Получив от герцога земельное пожалование, рыцарь должен был нести службу в его войске. Продолжительность этой службы составляла сорок дней в году, причем каждый вассал являлся на службу полностью экипированным за свой счет. Герцог мог продлить срок пребывания их на службе, беря на себя все расходы, начиная с сорок первого дня. На поле битвы войско подразделялось на боевые единицы по десять рыцарей с их пехотинцами; этими подразделениями командовали коннетабли.

Нормандскому войску были присущи все недостатки, характерные для любой армии того времени: постоянные трудности с продовольственным снабжением, крайнее несовершенство управления и сопряженная с этим неслаженность действий, даже если командование осуществлял энергичный и толковый полководец. Поэтому даже Вильгельм, умевший максимально эффективно использовать имевшиеся в его распоряжении средства, старался избегать так называемых сражений по всем правилам военного искусства. Зато он не чурался своего рода поединков между правителями, которые тогда практиковались государями и вдохновляли поэтов на сочинение эпических поэм; такому сражению предшествовала отправка к противнику пышно разодетого гонца, передававшего вызов, размахивая жезлом и правой перчаткой своего господина. Решительность Вильгельма как командира и его личный авторитет придавали нормандскому войску сплоченность и мобильность, довольно редкие для той эпохи. Его отряды пехотинцев, вооруженных луками, внушали ужас противнику. Оружием всадников в его войске служили меч и легкое копье, представлявшее собой двухметровое ясеневое древко с железным наконечником и предназначенное для метания.

Вильгельм мало заботился о рыцарской этике и пренебрегал продиктованными ею манерами поведения. Стремительность локальных акций, сильной стороной которых были внезапность, военная хитрость и порой незамысловатые уловки (симуляция беспорядочного отступления, распространение ложных слухов), он дополнял тактикой выжидания и постоянно сочетал военные действия с политикой таким образом, что не раз производил на современников впечатление двуличного человека.

На протяжении всех трех лет, пока Ги де Брионн дразнил его с высоты неприступных стен своего города, Вильгельм, похоже, не покидал долины реки Риль. Этот регион, расположенный в сорока километрах от Руана, от которого его отделяли лесные массивы, представлял собой географический центр герцогства, удобный как место сосредоточения сил. Время работало на герцога: ничто не торопило его, тогда как провал поспешной акции мог иметь фатальные последствия. В полевом лагере, где он провел, осаждая противника, три лета, и на импровизированных зимних квартирах, где прошли две или три зимы, вокруг Вильгельма стал формироваться небольшой двор, при котором царила дружеская, но вместе с тем и деловая атмосфера, группа приближенных, при поддержке которых он в течение четверти века созидал величие Нормандии. Видимо, именно тогда у самого Вильгельма и этих его особо доверенных лиц, людей с различными темпераментами, но объединенных общим интересом и преисполненных добрыми чувствами к своему господину, стала формироваться в общих чертах определенная политическая идея. Действительно, к концу осады Брионна или чуть позже Вильгельм настойчиво добивается матримониального альянса с одним из знатных княжеских домов, участвует в интригах англосаксонского двора и порывает с анжуйцами — политические шаги, между которыми просматривается определенная связь и результаты которых в конце концов сойдутся у намеченной цели...

В центре этой группы единомышленников, с которой Вильгельм более не расстанется, находился его друг детства, верный Вильгельм Фиц-Осберн, хотя и не слишком утонченный, однако добрый советчик в повседневных делах, славный своей силой и отвагой, первый в войске после герцога и ближайший его сотрудник в государственных делах, подпись которого стоит на большинстве официальных документов Нормандии того времени. Рядом с герцогом находился, деля с ним общую судьбу, его дальний родственник Роже II Монтгомери, виконт Йемуа, наделивший себя в хартии, пожалованной аббатству Троарн, гордым званием: «Я, Роже, самый нормандский из всех нормандцев». В 1048 году он взял себе в жены уже известную нам Мабиль, последнюю из потомства Гильома де Беллема, и этот брак положил конец попыткам упомянутой сеньории отложиться от герцога Нормандского. Сама Мабиль, маленькая болтливая женщина, отважная, но вместе с тем вспыльчивая и жестокая, унаследовала худшие черты характера своего отца и его предков. Жители Перша, сеньором которых теперь стал Роже, сохранили во глубине души неприязненное отношение к семейству герцога. Таким образом, положение Роже в течение долгого времени оставалось весьма деликатным. Он даже не принял участия в экспедиции 1066 года и если впоследствии занимал в Англии самые высокие посты, то исключительно благодаря личной привязанности к нему Вильгельма.

В компанию этих двадцатилетних рыцарей, возмужавших вместе со своим герцогом, в течение пяти лет входил и Роберт де Гранмениль, племянник Гильома Фиц-Жере, герцогский оруженосец. Около 1050 года при дворе появился человек лет тридцати, дальний родственник правящей фамилии, по имени Гильом — Гильом из Пуатье. Рыцарь, ставший клириком, он тогда как раз прибыл из Пуатье, где в течение многих лет учился в различных школах, в частности в школе аббатства Святого Илария, одной из наиболее знаменитых в то время, где издавна преподавались науки тривиума. Книжная ученость вновь прибывшего, весьма обширная по тем временам, отличалась более светским содержанием, чем у Ланфранка: Гильом из Пуатье знал произведения Тита Ливия и Цезаря, Саллюстия и Тацита, Светония, Ювенала и Вергилия, усвоив их выразительную систему. Герцог принял его в качестве капеллана, а впоследствии он стал архидиаконом Лизьё.

Вильгельм продолжал опираться на поддержку семьи своей матери. Его два сводных брата были еще детьми, и тем не менее одного из них, Одо или Эда, в конце 1049 года, когда умер Ричардид Гуго, епископ Байё, он назначил его преемником. Одо было тогда лет десять — двенадцать. Поступая подобным образом, Вильгельм следовал традиции своих предшественников, которые всегда старались передавать епископства членам своего семейства. Возможно, уже тогда он разглядел в Одо задатки исключительных дарований. Гильом из Пуатье превозносит до небес благородство, доброту, честность, смирение и воспитанность этого мальчика — драгоценные качества во времена, когда кафедру Руанского архиепископства занимал Може: Жоффруа де Монбрэ, красивый и доблестный рыцарь из Котантена, назначенный в 1048 году епископом Кутанса, нашел епископскую резиденцию в руинах, кафедральный собор лишенным богослужебных книг, литургической утвари и прав собственности, а вместо соборного капитула — пять невежественных каноников. Одо, сложная и неоднозначная личность, если и не являлся широко образованным человеком, то, по крайней мере, не был лишен вкуса. В качестве епископа он заботился о просвещении своего духовенства, посылая за свой счет одаренных молодых людей совершенствовать свои знания в школы Льежа и других городов. Меценат и любитель красивых вещей (притом что с каждым годом в нем все больше проступала брутальная натура), он был хорошим советником по политическим вопросам и отважным воином на поле битвы. Алчный и расточительный, не слишком строгих нравов, почти лишенный качеств церковника, он тем не менее оставался на протяжении 35 лет одним из главных помощников своего брата.

Осенью 1049 года до Брионна дошел слух, что Ланфранк, ставший приором Бекского монастыря, неприязненно высказался о матримониальных планах Вильгельма. Тот вышел из себя, заподозрив Ланфранка в поддержке сепаратистских устремлений Ги: ведь Бек находился совсем рядом с Брионном. В припадке ярости герцог приказал сжечь одно из крестьянских хозяйств, принадлежавших аббатству, — предупреждение, которым сопровождался приказ поскорее убраться, адресованный приору, этому высокомерному ломбардцу. Ланфранк, не вступая в пререкания, сел на лошадь и отправился в путь. Но Бекский монастырь был беден, поэтому приор оседлал хромую клячу, которая едва тащилась. Увидев это, герцог опять дал волю своему гневу. Тогда язвительный итальянец, остановившись, обратился к нему со словами: «Если б ты мне подарил лошадь получше, я бы поехал быстрее!» Все громко расхохотались. Герцог увидел перед собой человека совершенно в своем вкусе. Велев Ланфранку возвратиться, он вместе с ним приехал в Бек, открыл ему все свои заботы и попросил совета.

Вероятно, Вильгельм слышал о ломбардском ученом с тех пор, как тот появился в этом регионе, и знал о его достоинствах. Отныне между ними установился союз, который никто и никогда не подвергал сомнению. Сотрудник Вильгельма до самого конца его правления, образуя с ним одно нерасторжимое целое, Ланфранк благотворно, в умеренно консервативном духе, влиял как на герцога лично, так и на его политику. Нередко благодаря ему приобретали ясное выражение и действенность на длительную перспективу идеи, смутно бродившие в голове Вильгельма. Ланфранк олицетворял собою постоянную связь Вильгельма с папской властью — связь, благодаря гибкости которой удавалось на протяжении сорока лет избегать открытых конфликтов, серьезных столкновений, и каждой из сторон использовать в своих интересах достижения партнера. Если Вильгельм за эти сорок лет сумел первым в феодальном мире создать государство, достойное называться государством, то частично он был обязан этим Ланфранку.

В 1050 году Ги де Брионн, побежденный голодом, сдался. Терпение Вильгельма одолело его. С падением Брионна никто более не ставил под сомнение право герцога на власть и владения. Возможно, кое-кто из недавних мятежников немало был удивлен, узнав о капитуляции казавшегося неприступным замка. Урок пошел впрок: они поняли наконец, что за человек был их герцог.

А тот и не думал мстить поверженному противнику. Конфисковав некоторые из его владений, он простил Ги и даже предложил ему сохранить за собой донжон Брионна в качестве герцогского шателена. Милосердие представлялось Вильгельму более разумным и даже более полезным, чем суровое наказание. Не исключено также, что он собирался возвратить свою дружбу этому кузену, с которым провел часть своего детства. Однако Ги, смиренный и униженный, отказался от этих предложений, предпочтя возвратиться в родную Бургундию, герцогом которой стал его брат. Он и там пытался сеять смуту в тщетной надежде выкроить для себя княжество; спустя лет десять следы его затерялись.


Дата добавления: 2015-07-26; просмотров: 117 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Общественный строй | Экономические структуры | Функции и классы | Направления перегруппировки | Европейская экспансия | Нормандия и нормандцы | Англосаксы | Смутные времена | Два восшествия на престол | Иллюзия мира. Истоки культурного возрождения |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Великий мятеж| История одного собора и... женитьбы

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.009 сек.)