Лекция 5.

И в первую очередь прокомментируем на 3 странице положение о том, что отношения по поводу платы государственной пошлины, возникающие между ее плательщиком, и лицом, обращающимся в суд, и государством, после ее уплаты, прекращаются (три раза послушала, там именно через «и» все три субъекта). С одной стороны, конечно, если истец предъявил иск и заплатил государственную пошлину, то, как мы помним, государственная пошлина – это сбор, уплата которого является условием совершения в ответ правомерного действия, о котором просит соответствующий субъект, и в этом смысле если пошлина уплачена, то, конечно, эти отношения прекращаются. Но дальше Президиум сослался на свое Информационное Письмо.

Давайте ответим на вопрос: а как понимать ст. 333.17 (про НК речь), которая говорит, что плательщиками пошлины признаются лица, которые выступают ответчиками (это п. 2 ст. 333.17) в судах, если решение принято не в их пользу и истец освобожден от уплаты государственной пошлины? Вот истец не платил пошлину, ответчик проиграл, и, как говорит ст. 333.22 в пп. 4 к п. 1, в этом случае пошлина уплачивается ответчиком пропорционально размеру удовлетворенных требований. Причем дальше установлены сроки уплаты. Если обычный срок уплаты государственной пошлины – накануне совершения юридически значимого действия, которое оплачивается этой пошлиной, то есть, если упрощенно – сначала платим, потом предъявляем иск, то для ответчика – в 10-дневный срок со дня вступления в законную силу решения суда.

А вот в этой связи вопрос – отношения по взысканию с этого ответчика пошлины – это налоговые отношения? А пошлина ли это? Пошлина уплачивается за совершение действия. Когда действие совершалось, пошлину было платить не надо, - это раз. Два – с ответчика мы ее взыскали, а отношения эти – налоговые? То есть мы должны взыскивать в процедурах, установленных НК? Требования об уплате и т. п., как по НК разворачивается взыскание требования по недоимке.

Информационное Письмо 2005 г. – ответчик выплачивает пошлины в 10-дневный срок, в связи с этим выдаются исполнительные листы на взыскание этой суммы с ответчика. Значит, взыскание этой суммы будет произведено не по правилам налогового законодательства, а сразу по правилам об исполнительном производстве? Или это, может быть, неправильное разъяснение? Соответствует разъяснение ВАС Налоговому кодексу? Сразу запускаем исполнительное производство, или применяем процедуру, установленную НК для взыскания задолженности перед бюджетом? Вот ответчик проиграл дело, с него взыскивается пропорционально государственная пошлина (она же остается все равно государственной пошлиной), отношения-то эти налоговые, или неналоговые? Ну ладно, все подумают и в следующий раз нам расскажут. Сейчас вообще модно интерактивное образование. Группа по налоговому праву готовит доклад.

Это важно. Вернемся к Постановлению от 18.09.2012 г.

И откроем еще раз Постановление №22 04.04.2014 г. Про остренту. Этот вопрос интересен еще и тем, что он заставляет нас посмотреть на природу некоторых процессуальных институтов, как то – институт судебных расходов. И вот когда мы открываем это постановление, мы обратим внимание на формулировку п. 2: «поскольку п. 1 ст. 395 ГК подлежит применению к любому денежному требованию, возникающему из гражданских отношений, а также к судебным расходам…». Эта фраза «а также к судебным расходам» намекает нам, что гражданскими отношениями сам Президиум ВАС взыскание судебных расходов не признал. Ну побоялся. А, тем не менее, распространил на отношения, которые не гражданские, ст. 395.

И вот мы видим, каким путем он к этому шел. Постановление 18.09.2012 г. Вы успеваете? А то те, кто ничего не понимает, все задачи решают неправильно. Ну прорвемся, прорвемся.

Постановление 18.09.2012 №5338/12. Вот взысканы судебные расходы, он их не заплатил, с него взыскиваются расходы по ст. 395. Суд кассационной инстанции не согласился в части взыскания процентов, полагая, что просрочка в уплате взысканных сумм судебных расходов не создает денежного обязательства. Но суд кассационной инстанции не учел следующего (это далее по тексту по ходу). Обратите внимание. Как нанизывается аргументация. Аргументация нанизывается так, что текст постановления становится в очередной раз нечитаемым. Сначала мы ссылаемся на постановление КС №1-П (по ст. 1070 ГК – ответственность государства за вред, причиненный при отправлении правосудия). Я напомню, что КС разделил там в связи с ответственностью за вред, причиненный при отправлении правосудия, все акты на 2 вида: собственно судебные решения и приговоры (то есть отправление правосудия) и сопутствующие судебные акты (включая обеспечительные меры, судебную волокиту и т. д.). Там, в частности, сказано, что если это вред, причиненный актом правосудия (то есть решением, приговором), то нужен приговор, устанавливающий вину судьи в заведомо неправосудном судебном акте. А если это вина, причиненная незаконными обеспечительными мерами, волокитой, всякими просрочками, то квалифицированной уголовной вины судьи не требуется. В том числе там сказано, что неправомерная задержка исполнения судебного решения должна рассматриваться как нарушение права на справедливое правосудие в разумные сроки. Таким образом, в этом постановлении как разновидность вреда, причиненного в связи с правосудием, названа неправомерная задержка исполнения.

Сразу поставим здесь вопросительный знак. Ссылка неуместна. Ответственность, о которой идет речь в Постановлении №1-П – это ответственность государства. За вред, причиненный при отправлении правосудия и за вред, причиненный в связи с правосудием (имеет в виде деление на решения и приговоры, с одной стороны, и на все иные сопутствующие судебные акты, с другой стороны, включая неправомерную задержку исполнения) – это, конечно, ответственность государства за действия суда. Поэтому сразу надо около этого абзаца поставить знак вопроса и сказать: «а почему это ВАС ссылается на ПКС, которое посвящено ответственности государства?» У нас здесь ответственности государства никакой нет. У нас здесь ответственность ответчика, который вовремя не заплатил судебные расходы. Это первое.

Читаем следующий абзац. Ст. 183 АПК. Вообще, ВАСу удалось здесь невозможное – он выяснил смысл ст. 183 АПК. Почему это невозможно? Давайте откроем ст. 183, и такую же откроем в ГПК. Индексация присужденных денежных сумм. В ГПК это ст. 208. Давайте сравним ст. 208 и ст. 183. Обратим внимание на принципиальный дефект ст. 208 ГПК. В ней нет слов, которые есть в АПК – «в случаях и размерах, которые предусмотрены федеральным законом». Поэтому статья ГПК производит впечатление статьи, установившей правило об индексации сумм. Если АПК отсылает к закону, то ГПК вообще говорит – взыскатель вправе обратиться за индексацией. Какая индексация, что, чего, каких сумм, когда, на каких основаниях – в ГПК не написано. И вот, к сожалению, в практике это типичная ошибка – воспринимать ст. 208 как правило индексации. Процессуальный закон устанавливает только порядок совершения процессуальных действий, поэтому ст. 208, как любая статья процессуального закона, может рассматриваться только как процедурная! Она вообще не может рассматриваться, как статья, устанавливающая основания компенсации, или правила компенсации! Правила компенсации в процессуальном законе содержаться не могут. Правила компенсации – это правила материальные, и содержаться должны в материальном законе. А статьи АПК и ГПК – статьи процедурные, о порядке рассмотрения судом этого вопроса. А когда суд будет его рассматривать – это вопрос права материального, а не процессуального. А в ГПК сформулирована норма так, что создается впечатление, что там некое генеральное правило компенсации, и взыскатель может обратиться за компенсацией, а суд на глазок ее присуждает. Слава богу, в АПК такой ошибки не допущено – там такая компенсация, которая в случаях и в размере, предусмотренном законом. Но что это за случаи и размер, нам неизвестно. Потому что о каком законе идет речь, до сих пор никому неизвестно.

Почему мы об этом говорим? Потому что в прошлый раз, говоря об остренте, мы ставили вопрос – нет ли перед нами ответственности за инфляционное обесценивание денег? Мы ставили вопрос – существуют ли у нас инфляционные убытки? Когда мы открываем ст. 183, 208, возникает именно это желание – инфляционное обесценивание. Вот, сейчас курс вырос, можно прибежать в суд и сказать: знаете, неделю назад это была 1000 долларов, а теперь это уже только 700 долларов, поэтому мне, пожалуйста, индексацию, чтобы я мог иметь 1000 долларов, как неделю назад. Вот существует ли индексация потерь от инфляционного обесценивания? Нужна ссылка на федеральный закон. Ясно, что ГПК не может применяться так, как он прямо изложен, а АПК ссылается на федеральный закон.

ВАС, конечно, сказал «гоп» раньше, чем перепрыгнул. Возвращаемся к Постановлению от 18.09.2012 г. – там он сказал: «одним из способов такой компенсации является индексация». «Такой» – это какой? У нас есть индексация сумм, взыскиваемых на содержание гражданина в связи с причинением вреда здоровью, эти суммы индексируются вместе с ростом стоимости жизни. Но эта индексация предусмотрена законом. У нас есть индексация в договоре ренты, если меняется стоимость жизни. Это случаи, предусмотренные законом. А вот что здесь имеется в виду под словами «такая компенсация» - никому неизвестно. Потому что предшествующий абзац – это про ответственность государства. И тут получилась полная каша. Ссылаясь на ответственность государства, почем-то перешли на ответственность должника, назвав это «такой компенсацией». Поэтому написана здесь полная ерунда.

Дальше – еще интереснее. «Индексация – это лишь дополнительная гарантия». К какой-то основной, видимо, дополнительная. Какая основная – пока непонятно. «Возмещение возможно также по правилам материального права». Ну и дальше мы вышли на то, что это ст. 395 ГК. Дальше читаем этот абзац – «приведенная норма предусматривает последствия неисполнения/просрочки исполнения денежного обязательства». Подчеркнем слова «денежное обязательство». Вот классический пример, когда для того, чтобы понять, что здесь написано, мы должны немножко вспомнить догматическое определение денежного обязательство. Потому что, жонглируя термином «денежное обязательство», мы подразумеваем под ним все, что угодно. Денежное обязательство – это обязательство, в котором деньги выступают мерой стоимости какого-либо блага. Там, где деньги выступают предметом обязательства, там денежного обязательства не возникает. Денежное обязательство возникает там, где деньги являются средством платежа, мерой стоимости какого-либо блага.

Возникает вопрос – а мерой стоимости какого блага является возмещение судебных расходов, которые понес истец, когда ему ответчик возмещает судебные расходы? Можно ли здесь вообще говорить о том, что здесь деньги выступают мерой стоимости имущественного блага? Ну, видимо, никакого имущественного блага здесь нет, и поэтому употреблять здесь выражение «денежное обязательство» ВАСу следовало бы более аккуратно. Это раз.

Два – в какой момент возникает это денежное обязательство? Очевидно, оно возникает тогда, когда ответчик проиграл дело. И с момента вступления в законную силу решения суда, по которому ответчик проиграл дело и с него взысканы судебные расходы, с этого момента возникает это денежное обязательство. Ну и возникает вопрос, что такое ответственность по ст. 395. Это ответственность за неисполнение, видимо, того обязательства, о котором ответчик знает/подозревает. То есть он знает, что в определенный день он должен будет заплатить сумму. И если он к этому дню ее не заплатил, то с него начисляются проценты. Здесь же проценты начинаются в тот же день, когда возникает само обязательство. Перед нами интересное явление – должник и не знает, что он должен платить, он, вообще говоря, рассчитывает выиграть дело.

Представим себе сюжет. В первой инстанции выиграл, во второй выиграл, в третьей только проиграл. В первых двух инстанциях он вообще чувствовал себя вполне правомерно ведущим себя субъектом права, не чувствовал за собой никакого долга. И тут долг возникает сразу, как просрочено. Вообще нельзя говорить о том, что он знает об этой обязанности и о том, что он знает, что к определенному дню он должен ее исполнить – так даже вопрос не может возникнуть, потому что в момент, когда она возникает, он в тот же момент ее должен заплатить, потому что на следующий день она уже становится просроченной.

Марина: а можно ли говорить о том, что до третьего решения суда он и не должен был платить, по сути?

Шварц: он и не должен был платить, конечно. Поэтому само обязательство возникнет, когда он проиграл, но оно в этот же день уже должно быть исполнено. Что такое «я знаю, что у меня обязательство к определенному сроку»? Я должен приготовиться его исполнить, и если я этого не сделаю, я виноват и я плачу проценты. Здесь я приготовиться не могу. Я ничего не успел еще, не успел среагировать. Я вышел из суда и должен немедленно заплатить. Можно в этом смысле порассуждать о справедливости применения ст. 395 именно с этой точки зрения. В ГК мы подразумеваем, что это проценты на сумму, о которой я знаю, что должен заплатить, я готовлюсь к исполнению обязательства, я знаю, что у меня есть срок для исполнения, и если я не успеваю, то тогда я плачу проценты. Здесь же другая ситуация – одновременно с возникновением я должен платить. Насколько это справедливо и соответствует механизму ст. 395?

Постановление 18429/12 на первой странице, в предпоследнем абзаце есть ссылка еще на два постановления. В одном из них Президиум ВАС сослался на известное нам Постановление Пленума по ст. 395 (совместное постановлением пленумов). Как вообще могло получиться, что в этом постановлении сказано, что при неуплате деликтного возмещения, проценты на сумму возмещения вреда начинаются с момента решения суда в законную силу? Не с момента, когда возникло деликтное обязательство, а с момента вступления решения в законную силу. Почему? Мы же не сомневаемся в том, что деликтное обязательство возникло тогда, когда причинен деликт. Сначала вред причинен, никаких процентов нет, идет три года срок исковой давности, на третий год истец предъявил иск, еще два года рассматривали дело, и вот через 5 лет решение вступило в законную силу, и только с этого момента проценты пойдут. 5 лет он не платил эту сумму. За это проценты платить не нужно. Вопрос – почему? Нет же сомнений в том, что обязательство возникло в момент причинения вреда, оно же не возникает из судебного решения. Вот если еще с судебными расходами мы можем поставить вопрос о том, что обязательство возникает из судебного решения (до судебного решения он просто не знает, что должен платить), то с причинением вреда-то мы точно знаем, что обязательство возникло с момента причинения вреда. А почему, логика-то какая? Так как возмещение вреда – неопределенная сумма, спорная сумма, должен должник или не должен, в каком размере, суд вправе уменьшить, учесть имущественное положение, и т. д. и т. п. Так что сдвинули момент начисления процентов на момент вступления решения суда в законную силу. И здесь такая же логика, с момента вступления решения суда в законную силу, с той только разницей, что я выиграл первую инстанцию, выиграл вторую, знаю, что я прав и ничего платить не должен, и вдруг молниеносно я оказываюсь просрочившим должником и должен на следующий день платить проценты. То есть у меня даже нет возможности приготовиться к его исполнению. Обязательство сразу возникает в нарушенном состоянии и сразу начинаются проценты. Насколько это справедливо и соответствует ли ст. 395?

Наконец, дальше. Можно ли здесь говорить о том, что должник пользуется средствами истца? Очевидно, перед нами пример, когда должник никаким средствами истца не пользуется, потому что эти деньги ушли в бюджет. «На должника возлагается обязанность по уплате кредитору процентов за пользование», - сказал ВАС. Так какими средствами он пользуется? Он точно не пользуется средствами истца. Это с точки зрения механизма ст. 395. Дальше у нас возникает вопрос – так это проценты, которые являются мерой ответственности, или это проценты, которые являются платой за пользование? Если он не пользуется на самом деле, потому что этих денег нет – они ушли в бюджет, то вопрос – имеет ли место здесь пользование, или это мера ответственности? Ну мы понимаем, что пользования нет, нам надо сместиться в область ответственности, а это возвращает нас к принципиальному вопросу о том, является ли взыскание судебных расходов в принципе мерой ответственности, или так вопрос даже не может стоять?

Вопрос в том, что ответственность предполагает неправомерное поведение. Но вроде бы у нас нет сомнений, что когда мы с ответчика взыскиваем судебные расходы, это следствие его неправомерного поведения. Он вовремя не заплатил все, пришлось обращаться в суд, предъявлять ему иск – он ведет себя неправомерно. А теперь повернем ситуацию обратно – ответчик выиграл дело, мы взыскиваем расходы с истца. Когда мы взыскиваем расходы с истца, у нас возникает вопрос, а где неправомерность поведения истца? Дальше мы с таких успехом придем к выводу, что предъявление иска является неправомерным действием. Готовы ли мы согласиться с тем, что обращение за судебной защитой является неправомерным действием? Мы чувствуем, что обращение за судебной защитой, даже если ты проиграл дело, все равно надо квалифицировать как правомерное действие. Значит, это не ответственность в смысле последствий неправомерного поведения. Дальше мы ставим вопрос – а нет ли перед нами ответственности за правомерное поведение? Потому что, как известно, ГК устанавливает, что в случаях, предусмотренных законом, ответственность может быть наступать и за причинение вреда правомерными действиями. Можно ли здесь говорить о том, что это причинение вреда, являющееся следствием правомерного действия? Правда, здесь, разумеется, должен быть случай, прямо указанный в законе.

Таким образом, решение вопроса о процентах на сумму судебных расходов – это решение целого ряда вопросов, связанных с правовой природой ст. 395, пользование/не пользование, проценты за пользование и проценты как мера ответственности. Не говоря уже о том, что это обязательство возникает сразу в нарушенном состоянии, что противоречит логике ст. 395, потому что там речь идет о том, что должник знает о том, что у него есть обязательство, имеет срок для его исполнения, может и должен подготовиться к его исполнению, и вот потому, что он этого не сделал, он оказывается просрочившим должником и должен платить проценты. Но всего этого ответственность в виде взыскания судебных расходов просто лишена. Он не рассчитывал ничего платить, думал, что выиграет дело – у него не было повода беспокоиться на этот счет, и вот это возникновение этого долга сразу в нарушенном состоянии, конечно, вызывает большие вопросы. А что касается основания, то, подчеркнем, взыскание судебных расходов имеет собственную процессуальную природу и не связано в этом смысле ни с правомерным, ни с неправомерным действием. Потому что неправомерным мы его назвать не можем, а говорить о том, что это возмещение вреда, причиненного правомерными действиями, мы тоже не сможем в целом ряде случаев.

Приведем такой пример: обращение взыскания на предмет залога допускается только в судебном порядке в целом ряде случаев. Кредитор, даже если хотел бы вне суда, обязан обращаться в суд для реализации залога. Ну естественно, он несет в этой связи расходы: платит государственную пошлину, надо оценить предмет залога, и так далее. Можно ли эти расходы рассматривать как меру какой-либо ответственности, хотя бы даже за правомерное поведение? Если он и хотел бы помимо суда обратить взыскание на предмет залога, он не может без этого обойтись. Сконструирована ситуация так, что только через суд. То есть мы видим, что распределение процессуальных расходов имеет собственную процессуальную природу, не имеющую отношения к правомерному/неправомерному в ст. 1064 ГК.

Вот с этой точки зрения логика, изложенная в Постановлении 5338/20, конечно, вызывает у нас вопросы. Мы видим, что аргументы надерганы случайным образом. А идея простая – банальная справедливость: не платишь – плати проценты. Но надо подвести какое-то материальное основание, поэтому они и ссылаются на КС, в котором речь об ответственности государства, но которое сюда не имеет никакого отношения. И, кстати, мы знаем, что у нас есть закон об ответственности государства за неразумные сроки разбирательства и т. п. То, что здесь написано (в постановлении) – не имеет к делу никакого вообще отношения.

Теперь посмотрим Постановление 4.06.2013 г., где развивается эта тема этого острента, и здесь уже мы выводим его из материального права, потому что здесь проценты начисляются на саму сумму долга. О чем тут предъявлен иск? Изначально взыскана в пользу общества договорная неустойка. Здесь речь идет о процентах на сумму неустойки. И опять центральный абзац (начинается словами «поскольку обязательность судебных решений…»). Здесь уже вопрос смещается в иную плоскость – как нам обосновать проценты на сумму неустойки? В ГП мы бы категорически сказали, что проценты на сумму неустойки не начисляются. А тут вдруг начисляются, потому что неисполнение судебного акта является деликтом. Деликтом становится процессуальное поведение. Потому что в материальном смысле неуплата неустойки никакого основания для процентов не создает. Но через процесс, через неисполнение судебного акта, возникает этот процессуальный деликт, дающий основания для взыскания процентов. Следующий абзац – «ответственность за неисполнение денежного обязательства в соответствии со ст. 395, дальше воспроизводится содержание статьи, в том числе неисполнение судебного акта…». Но там этого нет, про судебный акт! Начинается абзац как цитата, а заканчивается добавлением того, чего там нет.

Теперь два слова об этих делах 2009 г. и 2010 г. В одном случае речь о бюджетных отношениях, долг взыскан с бюджетного учреждения, исполнительный лист направлен в Федеральное казначейство, там три месяца на исполнение, через три месяца Казначейство вернуло исполнительный лист, не собираясь исполнять. Президиум сказал в этом постановлении 6163/09, что проценты пойдут с момента, когда истекут 3 месяца, предусмотренные главой 24.1 БК. Здесь уже проценты пойдут с момента, когда истечет срок на добровольное исполнение. А не с момента вступления в силу решения.

Второе постановление, 904/10. Это решение третейского суда о взысканной денежной сумме с должника, должник не платит, кредитор обратился за выдачей исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда. Вопрос – с какого момента будут начисляться проценты – с момента, когда вынесено решение третейского суда, или с момента, когда выдан исполнительный лист государственным судом? Президиум говорит – с момента выдачи исполнительного листа государственным судом. Казалось бы, решение третейского суда состоялось, оно окончательно, обжалованию не подлежит, можно было бы уже со следующего дня начислять проценты. Но нет. Проценты с момента, когда выдан исполнительный лист государственным судом.

Какая логика? Если тут есть, конечно, логика. Момент этой просрочки ищется случайным образом. Ну мы понимаем, там вон у государства трехмесячный срок на добровольное исполнение, как-то проценты нехорошо. Хотя в экономическом смысле, мне присудили сумму, но ее не платят – какая разница, что эти три месяца? При чем тут эти три месяца? Я выиграл дело против государственного учреждения, но я пока не несу лист в казначейство, и если я на второй год несу – это мои проблемы, проценты пойдет только по истечении трех месяцев. С третейским судом тоже – само решение третейского суда как будто бы ни о чем. Если мы посмотрим знаменитое Постановление КС по возможности третейского суда рассматривать споры о недвижимости 2011 г., то, объясняя там этот вопрос, он пришел к тому, что решения третейского суда есть суррогат договора. Оно имеет договорную природу, и обязание из этого решения – это обязание из договора, обязательно для сторон в силу автономии воли. Соответственно, решение третейского суда имеет «сделочную» природу и обязательно для сторон по тем же основаниям, по которым для них обязателен их договор. Раз ты сам заключил договор, то и решений третейского суда для тебя также обязательно. Если оно имеет договорный характер, и в силу этого обязательно, то проценты нужно начислять с момента, когда этот договор стал для нас обязательным! А не с момента, когда государство выдало исполнительный лист. Поэтому, не углубляясь там дальше, можно еще раз отметить, что начало течения этих процентов ищется достаточно случайным образом, так, на глазок, на ощупь, по справедливости.

Ну и ст. 395 получила конечно в итоге интерпретацию, которую никто никогда вообще не имел в виду эту интерпретацию, когда ее принимали, и если мы посмотрим все труды, посвященные ст. 395 – это плата за пользование, потому что деньги всегда способны давать прирост, и вторая интерпретация – мера ответственности. И ни в одном комментарии к ГК мы не найдем попытки привязать это к неисполнению судебного акта и к тому, что здесь может быть сформировано самостоятельное основание для применения ст. 395.

Вот, возвращаясь теперь к постановлению президиума №22 24.04.2014 г., которое явилось результатом серии вот этих постановлений.

А вы не забывайте, что расскажете нам в следующий раз, что с пошлиной делать. Налоговые отношения или нет. Государство-то имеет право на пени с ответчика? Или к государственной пошлине вообще пени не может применяться? Ну вроде бы не может, потому что платить надо как за условие совершения юридически значимых действий, поэтому даже вопрос не может так возникнуть. Ну какая пеня на сумму пошлины, если пока ты не заплатил, тебя послали подальше и все? Ну если отсрочка/рассрочка, проценты надо по НК платить? Расскажете потом, надо, чтобы интерактивно было.

Так вот, читаем п. 2 и мы видим, что ст. 395 получила такую неожиданную интерпретацию – проценты на проценты. Перед нами, конечно, Постановление, не опирающееся на закон. Законных оснований для всего этого «острента» (на денежные требования) так называемого нет. Давайте посмотрим, как он пытается объяснить природу. П. 2 – «к любому денежному требованию, а также к судебным расходам, допускается начисление процентов на присужденную денежную сумму». Ну, на самом деле – не к любому. Не будь судебного решения, проценты на сумму неустойки никто взыскивать не позволит. Это раз. Два, вот второй абзац как начинается – «исходя из этого и с целью обеспечить…». Когда мы встречаемся со словами «с целью обеспечить», мы опять возвращаемся к природе этих процентов. Это мера обеспечительно-побудительная, или это мера наказательная? Или это мера такой комбинаторной природы, и такая, и сякая? В чем проблема – «с целью обеспечить». Что это значит? Вот неустойка – мера обеспечения. Значит, я взял в долг, и если я вовремя не верну, я буду платить неустойку. То есть если я вовремя не верну, я знаю, что будет неустойка, и я должен буду заплатить вовремя. Я буду готовиться, чтобы заплатить вовремя. Если не приготовился – буду потом платить неустойку.

Но с процессом так не получается. Потому что я первую инстанцию выиграл, вторую выиграл, и вдруг я проиграл третью, и немедленно вступило в законную силу. А если немедленно вступило в законную силу, то этого обеспечения уже нет, потому что я должен заплатить в тот же день. Обратите внимание, как здесь написано: «на всю взыскиваемую сумму с момента вступления решения в законную силу». Вот это будет обеспечительным, если вступление в законную силу акта будет впереди, а если он вступил в законную силу вместе с наложением процентов, то обеспечительной функции нет. Поэтому полагать, что есть полноценная обеспечительная функция у этих процентов, которые предлагает присуждать этот Пленум, не получается. Вот этой стимулирующей обеспечительной роли нет.

Ну и, конечно, взыскание процентов на всю сумму, вызывает возражение, касающееся неосновательного обогащения. По сути, теперь перед нами механизм двойной компенсации. Постольку, поскольку он не платит основной долг, продолжает набегать договорная неустойка, и между этим на основной долг и неустойку еще сверху набегают проценты. Интерес кредитора оказывается обеспечен 2, 3, и так далее раза. В этом отношении перед нами пример модели исключительно вызывающей вопросы.

Вернемся к французскому остренту. Изначально, когда он появляется в наполеоновские времена, у них ведется так же дискуссия, что и у нас с вами сейчас – соотношение этого острента и убытков. Если острент – это форма исчисления убытков, то тогда ничего специфического в нем нет. За просрочку обязательства и без того взыскиваются убытки. Поэтому можно смотреть на острент как на формулу упрощенного взыскания убытков. В части, непокрытой острентом, можно взыскивать оставшиеся убытки. Но если это способ исчисления убытков, то смысла в остренте как такового нет, кроме упрощения исчисления. Потому что убытки по неисполненному обязательству мы и без того можем взыскивать. Поэтому они тоже 150 лет спорили, и отказались от острента как убытков. Сказали: это мера побудительная. Пришли к тому, что это мера, взыскиваемая там, где помимо должника исполнить решение невозможно. Поэтому мы обсуждали вопрос о том, что классический острент – это п. 3 Постановления, по неденежныму требованию. Причем тут тоже надо поставить вопрос – по какому неденежному требованию? Было французское эпохальное решение судебное – острент за неисполнение решения о передаче ребенка другому родителю. Казалось бы, никакого имущественного интереса за острентом тут нет. Тут именно обеспечительно-побудительная цель к исполнению в срок судебного решения.

В таком смысле для нас это было бы архиактуально, с учетом того, сколько в закон об ИП было внесено изменений, и именно в отношении исполнения судебных решений о передаче ребенка на воспитание, у нас это очень большая проблема. Как исполнять эти решения, когда детей прячут? Если острента – это убытки, то тогда в ней нет смысла, убытки и так взыскиваются, мы проценты по ст. 395 и так начислим на основную сумму долга. А благодаря этому остренту мы насчитаем на основную сумму долга, на неустойку, и поэтому ставим вопрос о неосновательном обогащении, о том, сколько раз здесь компенсация. Если только не прийти к выводу, что ВАСу захотелось ввести убытки от инфляционного обесценивания денег, и таким образом он их ввел. То есть убытки состоят из разных частей, и в т. ч. есть убытки собственно от инфляционного обесценивания. Но это уже решение не столько юридическое, сколько политико-правовое и экономическое, взыскивать ли вообще убытки, причиненные инфляционным обесцениванием. Это один из самых сложных вопросов в мировой практике.

Почему? Это возвращает нас к вопросу о значении принципа какого-то там нуептыжнуещеневнятнеенельзясказатьбыло???? Принцип какого-то там «…ризма». Волюнтаризма? Авантюризма??? Номинаризма??? Шовинизма??? Больше всего похоже на принцип «номинализма» (50-51 минута). Гугл как раз говорит, что это что-то с денежно-расчетными обязательствами связано. Короче, задачу будем решать на этот принцип – поймем. В денежных обязательствах, как известно, денежные знаки опять блять нихуя не понятно. Хер с ними с денежными знаками. …мы не учитываем, мы взыскиваем 100 рублей, и они остаются 100 рублями.

Так вот, когда они (французы) поняли, что острент не может быть частью убытков, а это именно специфическая мера. Тут они ее распространили на те судебные решения, которые не могут быть исполнены без участия самого должника. Освобождение земельного участка от строения, передача ребенка на воспитание – вот там, где возникает потребность простимулировать исполнение – вот там появился острент. Но мы с вами подчеркнем, что п. 3 22ого Постановления говорит «побуждение» (вот она, побудительная природа), а дальше – «компенсация за ожидание».

Что такое вообще «компенсация за ожидание»? Ожидание как деликт? Как претерпевание? Что это вообще такое – компенсировать ожидание? Насколько уместно это выражение? Прокурор потребовал сноса самовольной постройки, выиграл дело. В пользу бюджета будем взыскивать остренту? Прокурор ждет исполнения. Или это только для частных субъектов, а у публичных нет ожидания, которое надо компенсировать? Любой истец получит компенсацию, включая государство? А на по налогам-то накрутим? Взыщем, понятно, недоимку, пени по НК, а потом на всю сумму проценты! Применять к публичным требованиям? Ну вроде текст п. 2 говорит «вытекающие из гражданских правоотношений, а также судебных расходов». Ну вот и судебные расходы. Что, налоговая инспекция не несет судебные расходы? Экспертизу пришлось назначить – несет расходы. Получит острент?

Второе замечание. Вообще, французский закон – Кодекс исполнительных процедур Франции, он прямо говорит, что острент не имеет отношения к убыткам, а во-вторых, выделяет 2 вида острента: временный и постоянный. Что такое временный? Когда суд выносит решение, он устанавливает срок исполнения. Вообще-то говоря, обязанность, она уже сегодня возникла. Но все равно можно получить опредленный срок для исполнения. Временная острента может подвергаться корректировке в зависимости от поведения должника и складывающихся обстоятельств исполнения. А постоянная острента корректировке не подлежит и взыскивается по день фактического исполнения. В этом смысле временная острента – это либеральный побудительный механизм. Не будешь исполнять – будешь платить 50 евро в день в течение первого месяца. Если на 15 день исполнил, - ну ладно, все нормально, вообще освободим тебя от остренты. То есть временная острента – это побудительная мера, которая может корректироваться в зависимости от того, что как исполняется. Если нормально и быстро исполнил, то ты вообще можешь быть от нее освобожден, может быть уменьшена и т.п. Но если в течение месяца не исполнил, будет назначена постоянная острента, которая уже корректировке и отмене не подлежит. Это значит, что твое поведение оценивается как противоправное, и можно сказать так – временная острента – мера побудительная, а постоянная – мера наказательная (ну остается, конечно, и побудительной, потому что чем быстрее ты исполнишь, тем меньше будет эта сумма, но превращается уже в наказательную).

Посмотрим предпоследний абзац в тексте Постановление на 1 странице. Как у нас обстоит с дифференциацией? Денежные средства, присуждаемые истцу… взыскиваются единовременно, периодически, возможно установление прогрессивной шкалы. Вот прогрессивная шкала напоминает нам деление острента на временную и постоянную. Здесь не написано, что можно освободить, если уложишься и быстро заплатишь, но подразумевается французский опыт (он уверен????). А уже с третьей недели сумма будет больше и превращается в постоянную. Ну это так бы выглядело во Франции, у нас это так не выглядит. Но прогрессивная шкала. Параллель такую провел между Францией и Постановлением.

Ну, видимо это умрет сейчас тихо, ВС это дело похоронит. Либо это закончится в КС, в котором надо будет ответить на вопрос – могут ли быть проценты на суммы неустойки, и что такое вообще денежное обязательство? В догматическом смысле, повторюсь, как мы используем выражение «денежное обязательство»... Далеко не все, где фигурируют деньги, представляет собой денежное обязательство. Денежное обязательство – это обязательство, в котором деньги выступают мерой стоимости имущественного блага. Здесь, конечно, другая идея – если на сумму убытков начисляем проценты, то это другое понимание денежного обязательства. Это обязательство, в котором предметом исполнения являются деньги. Это те обязательства, о которых мы говорим в ГК, когда мы разграничиваем деньги как предмет обязательства и обязательство, в котором деньги выступают средством платежа, то есть мерой стоимости имущественного блага.

Следующий вопрос – ст. 67 закона об ИП. Разговор об обеспечительных мерах, мерах стимулирующего характера. Меры стимулирующего характера могут быть имущественного характера (острента в нашем исполнении), и могут быть личного характера – ст. 67, ограничения на выезд должника из РФ.

Это продолжение темы о том, где граница между имуществом и личностью как объектом воздействия. Все-таки отвечаем имуществом, и поэтому все неудобства и неприятности, которые допустимо причинить должнику – это неудобства и неприятности имущественного характера, или все-таки можно переходить на личность?

Вообще эта мера, ограничение права на выезд, появляется в ст. 15, 16 закона о правилах въезда и выезда на территорию РФ. И там это правило о возможности ограничения выезда тех, кто не заплатил по судебному решению, появилось достаточно давно. Но она не применялась, потому что не было процедурной поддержки. В законе об ИП не было ни слова сказано о том, что пристав вправе принимать такое решение. В 2007 г. появилась такая норма только. Если у приставов не было право – мог сделать суд. В каком производстве? В любом. К вопросу об исчерпывающей процессуальной форме. А сторон надо для этого вызывать было? Ну а вообще, это личное воздействие же. Имеет право быть выслушанным судом? Или да и по фиг, лучше оперативно, как обеспечительные меры? Шварц тогда сказал – найдет суд порядок. Приставы питерские не согласились, сказали: «ну ниче, мы попробуем». И всех алиментонеплательщиков под новый 2006 год ограничили в праве на выезд. Эти алименты пачками из окон машин были готовы выбрасывать, лишь бы только уехать. Очень болезненная у нас тема. Не случайно стоят вопросы о том, можно ли публиковать сведения о том, что человек не платит алименты, приравнивать их к персональным данным… ему может быть стыдно…

Эффект, в общем, был колоссальный. Дальше пошли обжаловать. А вот ИП ограничили право на выезд – ему в АС или в СОЮ идти обжаловать? Ограничили-то не предпринимателя, а человека, так что по идее, в СОЮ. А какое решение он не исполнял? Арбитражное решение. Значит, надо в АС обжаловать. Но интересы-то не предпринимательские защищаются, а личные. Значит, в СОЮ. На пустом месте проблем создадим себе. Была практика и такая – суды признавали постановления приставов незаконными просто на основании того, что приставы не имели право этого делать. Не было процедурного подкрепления закона о правилах на выезд.

Закон 2007 г. проблему решил. Это может теперь делать пристав, в определенных случаях – судья. Процедурная часть проблемы ушла. Сразу возник вопрос – а какая это мера? Наказание, обеспечительная, принудительная? До, после или вместо? Мы должны возбудить исполнительное производство и еще до меры принудительного исполнения ограничить право на выезд? Мы должны исчерпать все меры принудительного исполнения, и когда они не дадут никакого результата, вдогонку ограничить право на выезд? Или мы вместо этого всего ограничим право на выезд. Торги, оценка, специализированная организация… легче ограничить право на выезд вместо того, чтобы пристав работал – должник сам имущество продаст и принесет.

Вопрос, среди прочего, в том, что круг должников, среди которых эта мера будет эффективна, не столь широк. Американцы прямо говорили, что есть слои населения, к которым применять эту меру бессмысленно. Маргиналы никуда не поедут, как их ни ограничивай.

Так как надо применить – сразу, или только исчерпав все другие средства?

Вообще, как только появилась эта статья, у приставов возникло желание все поограничивать – водительские права, лицензии на охоту, рыболовство. Израиль знает ограничение пользования банковскими карточками. Там безналичный оборот, можно парализовать деятельность лица. Это ощутимая мера. Достаточно широкий арсенал. Вот и у нас встал вопрос – следует ли расширять эти ограничения? ФССП предпринимала масштабную попытку через парламент пролоббировать расширение этих ограничений, но не получилось. Не пошел на это парламент пока.

Неизбежно возникает проблема равенства перед законом и судом. У этого – 10 разных прав – водительские, на рыбалку, охоту, банковские карты… давайте его во всем и ограничим! А у этого? У этого вообще ничего нет, он и заграницу-то не поедет.. Ну ладно, ограничим ему право на выезд. В каком количестве прав можно ограничить? Во всех, которые принадлежат лицу, или каждого только в одном? Ну понятно, что надо учитывать все обстоятельства. Для гражданина может быть рыбалка – коренной промысел, средства к существованию. Или он бомбит и так кормит семью, а мы его в водительских правах ограничиваем. Вот почему ограничение права на выезд из других прав еще кажется наиболее легким и простым, без этого можно жить. Другие права могут оказаться гораздо более ощутимыми.

Первый вопрос, который обсуждался – в каком количестве прав можно ограничивать, если у должника их несколько? Во всех сразу, или только в одном каждого должника? Или можно комбинировать? Как здесь обеспечить равенство? А это обеспечительная мера. Обеспечительных мер может быть несколько. Так какая эта мера? Или это наказание? Тогда каждого можно ограничить только в одном. Иначе у кого-то будет 5 наказаний, а у кого-то одно. И чем больше прав, тем больше наказаний будет, и наоборот. Поэтому, если наказательная мера – то только одна, если обеспечительная – то может быть несколько.

Индивидуальный предприниматель по налоговой недоимке – можно ограничивать право на выезд? Кстати, даже имеет значение не по налоговому постановлению или судебному решению, потому что, когда взыскивают налог, все равно взыскивают налог. Вопрос – только частно-правовые притязания, или публичные тоже? Тут сразу вопросы о равенстве взыскателей, правовом положении, преимуществах отдельных видов взыскателей. Когда мы говорим о признании и приведении в исполнение иностранных судебных решений, во всех конвенциях по этим исполнениям, привести в исполнение можно только частное взыскание. Государство не может поехать заграницу и взыскивать налоговую недоимку или административный штраф за рубежом, зная, что у его гражданина там имущество.

Шишканов: Да не, ну я просто каждый раз от вас это слышу и думаю «Кто вам такое сказал?» Есть же специальные конвенции об административной помощи…

Шварц: на обмене информацией, как известно, построена ожидаемая деоффшоризация…

А исполнить мы не можем за границей. Так что вопрос тоже в конституционно-правовой плоскости: ограничение прав на выезд – мера для исполнения налоговой обязанности? А можно так сказать – если она обеспечительная, то можно применять только те меры, которые может сам налоговый орган применять. А он не может ограничивать выезд. Ну во всяком случае, здесь, так как это личное ограничение, конституционно допустимые пределы его использования в принципе коррелируемы с интересами взыскателя.

Вот статья написана так, что оторвана от интересов взыскателя на применение этой меры. То есть, административный штраф не заплатил, налог, ребенка не отдал, кредит не отдал – все ограничение права на выезд. Так, как будто бы защищаемый интерес взыскателя значения не имеет. А правильно ли это, или переход на личность должен быть связан с интересом взыскателя – это большой вопрос. Ребенка не отдает – расстрелять на месте мы согласны! Алименты не платит, возмещение вреда – да, конечно ограничиваем. Банковский кредит – мы подумаем. Налоги не платит – да наплевать…

Потому что мы перешли на личность.

Лекция 6

Мы отвечали на вопрос о том, когда суд может ограничить право на выезд. Чтобы ответить на вопрос о том, что такое обеспечительная мера и мера принудительного исполнения, необходимо открыть ст.64 и ст.68 ФЗ «Об исполнительном производстве». Из них видно, что закон различает исполнительные действия и меры принудительного исполнения. Меры принудительного исполнения – это суть те, в которых собственно воплощается как таковое принуждение.

Сама классификация ст.64 и ст.68 заставляет нас задуматься над тем, где начинаются меры принудительного исполнения, как они ограничиваются исполнительными действиями. Исполнительные действия – это действия организационно-вспомогательного характера, которые готовят применение мер принудительного исполнения.

Сами по себе меры принудительного исполнения – это уже квинтэссенция исполнительного производства, это то, что составляет смысл, дух и содержание исполнительного производства. Между мерами принудительного исполнения и исполнительными действиями мелькают обеспечительные меры (3 статьи обеспечительного характера между ст.64 и ст.68).

Вопрос о том, какие обеспечительные меры могут быть установлены. И вопрос с тем, что же представляет собой ограничение права на выезд – это до (чтобы уже не пустить его), это после, когда исчерпаны все возможности или это вместо?

Ч.2 ст.67 намекает нам на то, что это обеспечительная мера.

Статья 67. Временные ограничения на выезд должника из Российской Федерации

2. Судебный пристав-исполнитель вправе также вынести постановление о временном ограничении на выезд должника из Российской Федерации по заявлению взыскателя в случае, предусмотренном частью 2 статьи 30 настоящего Федерального закона, если предъявленный взыскателем к исполнению исполнительный документ выдан на основании судебного акта или является судебным актом.

ч.2 ст.30 – это возбуждение исполнительного производства. То есть пристав на этапе возбуждения исполнительного производства принимает заявление о возбуждении исполнительного производства. Взыскатель на этом этапе (этапе возбуждения) вправе приложить к этому заявлению ходатайство об ограничении права на выезд. И пристав огранит в праве на выезд уже в момент возбуждения исполнительного производства. А «уже в момент возбуждения исполнительного производства» означает, что должник даже не знает о факте возбуждения исполнительного производства, у должника еще было 5-дневного срока для добровольного исполнения, должник еще ничего не успел нарушить, а уже не может выехать. А раз «уже не может выехать», то ч.2 ст.67 ФЗ «Об исполнительном производстве» тем самым говорит нам, что это мера обеспечительная, т.е. мы немедленно обеспечили запретом выезда. Строго говоря, применять принуждение к должнику можно после истечения 5-дневного срока для добровольного исполнения. А здесь еще не истек этот срок, а мы эту меру уже применили.

С другой стороны, ст.67 говорит в ч.1:

1. При неисполнении должником-гражданином или должником, являющимся индивидуальным предпринимателем, в установленный для добровольного исполнения срок (!) без уважительных причин (!) требований, содержащихся в исполнительном документе, сумма задолженности по которому превышает десять тысяч рублей, или исполнительном документе неимущественного характера, выданных на основании судебного акта или являющихся судебным актом, судебный пристав-исполнитель вправе по заявлению взыскателя или собственной инициативе вынести постановление о временном ограничении на выезд должника из Российской Федерации.

Но вот здесь общее правило «без уважительных причин» указывает на то, что это мера, которая носит характер санкции. На характер санкции указывают слова «без уважительных причин». Уважительные причины – это характеристика вины, наличия или отсутствия этой вины. Таким образом, если невиновен, ограничивать в праве на выезд нельзя, можно ограничивать только, если нет уважительных причин. Но если это на началах вины, то обеспечительные меры с виной не связаны. А с виной связаны санкции и ответственность. И тогда ограничение права на выезд превращается в санкцию.

С другой стороны, «по истечении 5-дневного срока». Да, 5 дней истекли, уважительных причин нет, значит, виноват, что не исполнил, можно применять к нему санкции. С другой стороны, пристав может не успеть приступить за 5 дней к мерам принудительного исполнения, т.е. он никакого принуждения к должнику еще не применил. И вот в этой части ч.1 ст.67 слова «в срок, установленный для добровольного исполнения» указывают на то, что законодатель придерживается концепции «вместо». Истек 5-дневный срок, и можно не пытаться применять к должнику мер принудительного исполнения, а прижучить его ограничением права на выезд. Мол, сам продаст свое имущество и сам все исполнит, дабы выехать.

Что мы в итоге получили? Применение главного метода российской юриспруденции – метод смешивания и взбалтывания, потому что, с одной стороны, это обеспечительная мера (ч.2 ст.67), с другой стороны, это санкция (ч.1 ст.67), и вместе с тем это мера побудительно-стимулирующая (ч.1 ст.67).

Если это санкция, то санкцию можно применить только тогда, когда мы исчерпали все меры принудительного исполнения, они не дали результата. Здесь же реализованы все концепции. В разных странах по-разному, есть слои населения, к которым применять эти меры вообще бессмысленно (например, к маргинальным слоям населения вообще применять эту меру бессмысленно, у них нет денег ни на что, не говоря уже на выезд). Поэтому все эффективно в меру, имеет свою целевую аудиторию.

А по всякому ли взысканию это можно делать или только по частноправовому взысканию? Дело докатилось до Определения Конституционного суда № 1561-О от 3 июля 2014 года.

ч.2 ст.67 признана по сути неконституционной, но только не хотелось принимать итоговое постановление, поэтому все закончилось отказным Определением, но от ч.2 ничего не осталось. Применить эту меру можно только в отношении должника, который был поставлен в известность о возбужденном исполнительном производстве, у которого истекли 5 дней и который не представил уважительной причины. Все иное явно несоразмерно и было бы грубым вмешательством.

Самый интересный абзац, говорит МЗШ:

2.2. Постановление судебного пристава-исполнителя о временном ограничении на выезд должника из Российской Федерации по своей правовой природе является не мерой юридической ответственности гражданина за сам факт вынесения против него судебного постановления, возлагающего на него гражданско-правовую обязанность, а исполнительным действием, совершаемым судебным приставом-исполнителем в соответствии с законодательством об исполнительном производстве и направленным на создание условий для применения мер принудительного исполнения, а равно на понуждение должника к полному, правильному и своевременному исполнению требований, содержащихся в исполнительном документе (часть 1 статьи 64 Федерального закона "Об исполнительном производстве").

Оно не является мерой ответственности за факт вынесения постановления – все логично. Потому что как могут быть вообще мерой ответвенности чужие действия? Смысл в том, что это является не мерой юридической ответственности за действия, которые привели к вынесению судебного решения.

А какие условия для применения мер принудительного исполнения этим создаются? Откроем ст.68 и посмотрим, какие меры здесь вообще есть.

ч.3 ст.68. Мерами принудительного исполнения являются:

1) обращение взыскания на имущество должника, в том числе на денежные средства и ценные бумаги – само по себе нахождение должника в РФ или не в РФ с обращением взыскания на имущество никак не связано;

2) обращение взыскания на периодические выплаты, получаемые должником в силу трудовых, гражданско-правовых или социальных правоотношений – аналогично первому пункту;

3) обращение взыскания на имущественные права должника, в том числе на право получения платежей по исполнительному производству, в котором он выступает в качестве взыскателя, на право получения платежей по найму, аренде, а также на исключительные права на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации, права требования по договорам об отчуждении или использовании исключительного права на результат интеллектуальной деятельности и средство индивидуализации, право использования результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации, принадлежащее должнику как лицензиату;

4) изъятие у должника имущества, присужденного взыскателю, а также по исполнительной надписи нотариуса в предусмотренных федеральным законом случаях;

5) наложение ареста на имущество должника, находящееся у должника или у третьих лиц, во исполнение судебного акта об аресте имущества;

6) обращение в регистрирующий орган для регистрации перехода права на имущество, в том числе на ценные бумаги, с должника на взыскателя в случаях и порядке, которые установлены настоящим Федеральным законом;

7) совершение от имени и за счет должника действия, указанного в исполнительном документе, в случае, если это действие может быть совершено без личного участия должника;

8) принудительное вселение взыскателя в жилое помещение;

9) принудительное выселение должника из жилого помещения;

10) принудительное освобождение нежилого помещения от пребывания в нем должника и его имущества;

10.1) принудительное выдворение за пределы Российской Федерации иностранных граждан или лиц без гражданства;

10.2) принудительное освобождение земельного участка от присутствия на нем должника и его имущества;

11) иные действия, предусмотренные федеральным законом или исполнительным документом.

Смотрим мы на этот перечень и понимаем, что личное нахождение должника на территории РФ само по себе условием для применения мер принудительного исполнения не является и не создает таких условий. Поэтому фраза КС «направленным на создание условий для применения мер принудительного исполнения » является излишней.

А вот фраза «на понуждение должника к полному, правильному и своевременному исполнению требований, содержащихся в исполнительном документе» верна, потому что на понуждение должника эта мера действительно направлена. Но это не отвечает на вопрос о том, можно ли ограничивать права на выезд параллельно с мерами принудительного исполнения или после их исчерпания? Сама эта фраза КС очень скользкая, потому что понуждать должника можно, следуя этой логике, параллельно с мерами принудительного исполнения. И в известно степени и вместо них. Поэтому пристав может рассуждать так: «Взыскатель, давайте подождем, ограничим право на выезд и подождем, сам в клювике все принесет». Такая логика получается санкционированная КС РФ. Интересно, что в тех странах, откуда к нам это пришло, на данный вопрос категорически отвечают, что ограничение права на выезд может быть применено только после исчерпания мер принудительного исполнения, потому что переход на личность если и может иметь место, то только вдогонку, но никак не может иметь место в качестве основного. А у нас эта мера применяется, как правило, наряду с мерами принудительного исполнения, т.е. наряду со ст.68. Это представляется, говорит МЗШ, также неконституционным толкованием.

А с точки зрения взыскателя, который говорит о том, что нечего с должником церемониться – это конституционно. Ведь должник может имущество иметь, но при этом свою задолженность игнорировать и спокойно себе выезжать за границу.

Ст.66. Государственная регистрация имущества и имущественных прав.

Крайне неудачно изложена статья. Единственным доказательством существования права является акт государственной регистрации. Когда у пристава возникает потребность пойти и зарегистрировать имущество, принадлежащее должнику? Когда ему нужно это имущество продать. А продать можно только при условии, что право внесено в реестр. Должник, конечно, свое имущество вносить в реестр не будет, потому что пока оно не внесено в реестр, его нельзя продать, и он таким образом сохраняет свое имущество. Поэтому пристав пойдет и зарегистрирует вместо него. Это уже давно появилось в практике, потом появилось в законе, и, в общем-то, это все резонно. А можно ли заставить быть собственником? И из этого также вытекает ответ на вопрос о том, а каков же характер государственной регистрации: правопорождающий или правоподтверждающий.

Если за кого-то мы регистрируем собственность, то может создаться впечатление, что кому-то навязывают собственность. А если взыскатель отзовет потом исполнительный лист, а мы его сделали принудительно собственником, и даже не ради удовлетворения взыскателя. И тут вопрос: а сделали ли собственником? Нет. Государственная регистрация носит правоподтверждающий характер, потому что мы его не сделали собственником, а лишь зафиксировали то, что он является собственником.

Когда государственная регистрация – мера обеспечительная, т.е. мера, которая готовит обращение взыскания на предмет недвижимости, возражений у нас не вызывает.

Статья 66. Государственная регистрация имущества и имущественных прав.

1. Судебный пристав-исполнитель вправе обратиться в регистрирующий орган для проведения в установленном порядке государственной регистрации права собственности должника на имущество, иного имущественного права, принадлежащего ему и подлежащего государственной регистрации, в целях последующего обращения взыскания на указанное имущество или имущественное право при отсутствии или недостаточности у должника иного имущества или имущественного права, на которое может быть обращено взыскание.

Фраза «в целях последующего обращения» говорит о том, что перед нами мера обеспечительно-подготовительная.

2. Судебный пристав-исполнитель обращается в регистрирующий орган для проведения государственной регистрации прав собственности взыскателя на имущество, иное имущественное право, зарегистрированное на должника, в случаях, когда:

1) требование государственной регистрации содержится в судебном акте;

2) судебный акт содержит указание на то, что имущество или имущественное право принадлежит взыскателю;

3) взыскатель по предложению судебного пристава-исполнителя оставил за собой нереализованное имущество или имущественное право должника.

МЗШ говорит, что из ч.2 ст.66 вообще не понятно, что написано. В ст.66 соединена регистрация обеспечительно-подготовительная в ч.1 (регистрируем на имя должника имущество, чтобы потом на него обратить взыскание) с мерой принудительного исполнения, потому что ч.2 – это регистрация перехода права с должника на взыскателя. А с должника на взыскателя мы регистрируем право только тогда, когда на это прямо указано в судебном акте. Но непонятно, почему взыскатель не идет регистрировать право сам, ведь регистрация идет на основании судебного решения. Почему вдруг вместо взыскателя этой регистрацией занимается судебный пристав? ч.2 ст.66 – это еще одна мера дикого патернализма и иждивенчества. Почему в судебном акте написано, что я собственник, а я не иду и не регистрирую? Уж не для того ли, чтобы не платить государственную пошлину? Почему с пакетом документов идет не сам взыскатель, а пристав, который обслуживает должника? Это 100% сервисное государство.

Статья 65. Исполнительный розыск. Служба судебных приставов стремится получить статус органа оперативно-розыскной деятельности для того, чтобы искать, не гнушаясь никакими методами и средствами. Особенно это касается всех ситуаций, связанных с сокрытием и растаскиванием имущества. Особенно это касается розыска ребенка, когда родители скрывают детей друг от друга. Получить статус органа оперативно-розыскной деятельности службе не удалось, зато она получила арсенал средств по исполнительному розыску. Ранее появилось правило о том, что пристав может использовать информацию, добытую частным детективом, нанимаемым взыскателем. Видимо, данная норма появилась для того, чтобы хоть как-то побороть иждивенчество взыскателей. Это правильное положение, потому что искать должен сам взыскатель за свой счет, а пристав уже может рассматривать данную информацию как легально полученную. Но расширяется статья, появляется и публичный розыск.

Содержание ч.10 ст.65:

10. При производстве розыска судебный пристав-исполнитель, осуществляющий розыск, вправе совершать исполнительные действия, предусмотренные настоящим Федеральным законом, а также проводить следующие исполнительно-разыскные действия: запрашивать из банков данных оперативно-справочной, разыскной информации и обрабатывать необходимые для производства розыска персональные данные, в том числе сведения о лицах и об их имуществе, проверять документы, удостоверяющие личность гражданина, если имеются основания полагать, что он и (или) его имущество находятся в розыске или он удерживает ребенка, находящегося в розыске, осуществлять отождествление личности, опрашивать граждан, наводить справки, изучать документы, осматривать имущество, обследовать помещения, здания, сооружения, участки местности, занимаемые разыскиваемыми лицами или принадлежащие им, а также транспортные средства, принадлежащие указанным лицам. Порядок организации проведения исполнительно-разыскных действий определяется федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по нормативно-правовому регулированию в сфере юстиции. Тактика проведения исполнительно-разыскных действий определяется главным судебным приставом Российской Федерации.

Сама по себе ч.10 бланкетная, потому что порядок организации должен быть определен МинЮстом.

Обследование помещений… Включают ли помещения и жилые помещения? В законе есть выражение «жилое помещение». Поэтому по буквальному смыслу сравнивая с иными положениями закона, получается, что речь идет только о нежилых помещениях. Там, где законодатель хочет сказать о жилом помещении, он так об этом и говорит. Также ответил на вопрос и директор ФССП. Следовательно, обследование жилых помещений как инструмента исполнительно-разыскного нет. Отвечая на вопрос о том, правильно это или нет, МЗШ говорит, что нет. Это противоестественно искать ребенка и не обследовать жилое помещение. Получается, что его можно искать в гараже, но нельзя искать в квартире. МЗШ говорит, что это представляется нелогичным.

Как проведена граница действий? Так, чтобы наименьшим образом затрагивалась частная жизнь гражданина. Чего здесь в первую очередь нет? Прослушивания телефонных переговоров, снятия информации с технических каналов связи, как об этом говорит ФЗ «Об ОРД». Здесь также нет наблюдения.

Таким образом, первая попытка внедрения данного института либерально точечная, институт старается минимальным образом затрагивать права личности.

ч.3. По своей инициативе или по заявлению взыскателя судебный пристав-исполнитель объявляет розыск должника или его имущества по исполнительным документам, содержащим требования о защите интересов Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований, если сумма требований по исполнительному документу (исполнительным документам) в отношении должника превышает 10 000 рублей, а также требования о взыскании алиментов, возмещении вреда, причиненного здоровью или в связи со смертью кормильца, возмещении ущерба, причиненного преступлением, об отбывании обязательных работ, о взыскании штрафа, назначенного в качестве наказания за совершение преступления.

Написана ч.3 неконституционно. В данную норму попали на первое место интересы РФ. РФ является взыскателем по налогам, в первую очередь. Получается, что налоговые требования поставлены через запятую в один ряд с алиментами, возмещением вреда, причиненного здоровью или в связи со смертью кормильца. Мало того, что это противоречит всем остальным очередностями, установленным законом, например, ФЗ «О банкротстве», а для целей розыска получилось так, что мы налоги приравняли для целей розыска к первоочередным требованиям. Это также противоречит равенству форм собственности. Если мы имеем в виду, что РФ может быть взыскателем не только по налогам, но и как субъект гражданского оборота, получается, что публично-правовые образования как кредиторы имеют преимущественную защиту по сравнению с физическими и юридическими лицами. Если РФ выдала кредит и взыскивает его, то РФ взыскивает долг, обеспечивая взыскание требованиями исполнительно-разыскных мероприятий. А частное лицо уже этим воспользоваться не может.

Дальше – «о возмещении вреда, причиненного преступлением». Вред, причиненный преступлением – это такой же деликтный вред, как и всякий другой. ДТП – если это вред здоровью, то это, как правило, преступление, которое может закончиться приговором. Но по каким-то причинам это может приговором и не закончиться. И тот же самый вред здоровью, если он подтвержден приговором, то он превращается во вред, причиненный преступлением. А если дело уголовное закрыли, то точно такой же вред исполнительно-разыскными мероприятиями не обеспечивается.

В общем, перечень ст.66 носит чисто случайный характер. В этой части регулирование следует считать неконституционным.

По-человечески здесь должны были бы быть требования первой и второй очереди.

Дата добавления: 2015-07-15