Глава 4 4 страница

Таблица 20

Конгруэнтность факторов В5 Голдберга (по строкам) и пяти факторов,

полученных при факторизации пунктов формы А базисного вопросника

(187 пунктов), отображенных в терминах черт (табл. 7).

FI\F2
1:	0.(6	0.56**	0.11	0.31	о;м
2:	0.09	-0.14	0.15	0.25*	0.01
3:	0.30	0.21	0.(52**	0.00	-0.2!
4:	0.58**	-0.04	0.00	0.00	-0.22
5:	0.00	0.22	0.00	-0.16	0.27*

Эта таблица полностью подтверждает правомерность интерпретации факторов, автоматически извлеченных из вопросников, в терминах Большой Пятерки. Действительно, наблюдается взаимно-однозначное соответствие максимальных модулей коэффициентов конгруэнтности практически для всех факторов, кроме В5.2. Показательно, что в данном случае самый «слабый и неустойчивый» в субъективных оценках фактор «Эмоциональной нестабильности» выходит на первое место по значимости (проценту объясненной дисперсии), а вот всегда устойчивый в субъективных оценках фактор «Дружелюбия» оказывается существенно сцепленным с фактором номер 1 в силу трансформации конструкта «Дружелюбие» в конструкт «Общительность» в вопроснике (к этому приводит, в частности, избегание разработчиками «лобовых» вопросов для диагностики такой «подцензурной» личностной черты, как «Альтруизм-эгоизм»).

Таким образом, наш эксперимент воспроизвел результат, полученный в аналогичных англо-американских исследованиях (McCray, Cosia, 1985), в которых выяснялась мера конвергенции факторов, полученных в таксономических исследованиях, и факторов, опирающихся па Q-дап-ные личностных вопросников. Это также соответствует нашим собственным теоретическим ожиданиям (см. таблицу соответствия вторичных факторов Кэттэлла и В5 во второй главе).

Бопьшая Пятерка и темперамент

Результаты, изложенные в данном пара[рафе. являются серьезным аргументом в пользу темперамента,!ьной интерпретации природы Большой Пятерки. И повышение устойчивости в Q-данных такого явно темпераменталь-ного фактора, каким является «Эмоциональная стабильность», — лишнее свидетельство в пользу такого вывода. Именно подобные данные многим исследователям дают основание совершенно отвлекаться от двойственной природы факторов Большой Пятерки (от их социально-оценочного смысла) и проводить полную онтологизацию этих факторов — как реально существующих направлений межиндивидуальных различий.

Но сравнение конгруэнтности факторных структур еще не позволяет делать однозначных заключений. Можно полагать, например, что при общем родстве факторных структур разные испытуемые по-разному размещают себя и других людей в личностном пространстве с помощью контрольных списков и с помощью вопросников. Для проверки этого предположения необходимо непосредственно сопоставить результаты вопросников и контрольных списков на одной и той же выборке испытуемых, равно как и альтернативные системы факторов, воспроизводимых на данных одного и другого типа.

Прообразом подобного исследования явился один из проведенных под нашим руководством неопубликованных экспериментов. В 1989 году А. С. Соловейчик предложил 60 испытуемым, кроме обычного 16ЛФ, выполнить семантические методики: они оценивали по сходству-контрасту 32 личностные черты, соответствующие полюсам факторов 16ЛФ, а также выполняли самооценку самих себя по соответствующим 32-м униполярным шкалам. Оказалось, что в первом случае воспроизводятся 4 из 5 факторов Большой Пятерки («теряется» фактор В5.2 «Дружелюбие»), а во втором случае — только 3 устойчивых фактора (при самооценке факторы В5.3 и В5.1 склеиваются). Конечно, подобный результат.нуждается в перепроверке на более репрезентативной выборке. Но все же сам по себе он вполне красноречив: на диагностических конструктах Кэттэлла мы воспроизвели фактор «Эмоциональной стабильности» и в случае «интернальных» (суждения о сходстве слов), и в случае «экстернальных» (самооценка) данных. Это говорит о том, что не только и не столько Q-данные влияют на повышение значимости фактора «Эмоциональной стабильности», но автор 16PF — Раймонд Кэт-тэлл — в существенной мере сфокусировал на этом факторе свою методику.

Пексическая гипотеза: связь S- и Q-данных

К сожалению, на сегодняшний день мы не располагаем репрезентативной выборкой данных, собранных на испытуемых, выполнявших одновременно две методики — вопросник 16ЛФ (на котором мы получили факторы Большой Пятерки) и контрольный список КСП-240. Надо сказать, что обе методики для одновременного проведения требуют немалых затрат времени от слишком загруженных сегодня повседневными заботами испытуемых-добровольцев.

Конвергентная вапидность В5 и КСП

Но в 1993 году благодаря любезно предоставленной (в рамках плана совместного эксперимента) В. М. Русаловым первой русскоязычной версии

краткою специализированного тест-вопросника «Большая Пятерка» мы получили на 75 испытуемых — студентах факультета психрлогии — совместный массив данных по этому вопроснику и по КСП-240. Тест-вопросник В5 Русанова является переводом итальянского варианта В5, прошедшим первичную психометрическую адаптацию. Он включает всего 60 пунктов — по 12 на каждую из 5 факторных шкал и предназначен для грубой экспресс-диагностики факторов Большой Пятерки. Наши данные подтвердили удовлетворительную стабильность факторной структуры теста (хотя без разрешения автора мы не можем привести содержания пунктов, получивших значимые нагрузки по факторам).

В факторной структуре 60 пунктов теста В5 Русакова обращает на себя внимание онягь же (как и в случае с базовым вопросником 16ЛФ) выход на первое место по значимости фактора «Эмоциональной стабильности», что все-таки подтверждает устойчивую особенность Q-данных по сравнению с контрольными списками.

Таким образом, мы получили возможность для первой, хотя бы приблизительной оценки конвергентности контрольных списков и вопросников. Напомним, что здесь под конвергентностью мы понимаем совпадение результатов по испытуемым, а не конгруэнтность факторной структуры пунктов (в отрыве от испытуемых). То есть проверка конвергентной валидности — прямая проверка взаимозаменимости методик в диагностическом употреблении — для диагностики профиля В5 у конкретных испытуемых.

В табл. 21 даются коэффициенты корреляции между суммарными баллами по факторным шкалам тест-вопросника, разработанного тройкой Коста-Капрара-Русалов, и суммарными баллами по КСП-240, на котором нами были применены факторные шкалы 16РФ. По столбцам представлены пер-

Тоблицо 21

Коэффициенты корреляции между суммарными баллами

по шкалам тест-вопросника «Большая пятерка»

(Kocma, Kanpapa, адаптация В. М. Русалова)

it баллами КС-П-240 (по столбцам). 75 испытуемых — студенты факультета психологии МГУ

КСП-240
1. Уверенность	0.14	0.35**	0.66**	0.24*	0.50**	0.26*
2. Дружелюбие	O.53*'*	0.08	0.05	-0.05	-0.13	-0.26*
3. Самоконтроль	0.14	0.35**	0.17	061***	0.50***	-0.08
4. Стабильность	0.24*	0.25*	-0.08	0.32**	0.12	-0.70*""
5. Инт. свобода	0.09	0.35**	0.34**	0.19	0.22	-0.08

вые 6 факторов 16РФ, имеющие конгруэнтность (см. 4.1) с Большой Пятеркой по данным таксономических сравнительных исследований. Звездочками в таблице обозначены стандартные уровни значимости линейного коэффициента корреляции.

На лот раз максимумы по строкам и столбцам позволяют произвести взаимно-однозначную идентификацию 4 факторов из Большой пятерки:

1) «Уверенность» (максимальная корреляция с фактором 3 из 16РФ «Актуальная энергия и жизнелюбие», сцепление с фактором 5 из 16РФ «Потенциальная энергия»);

2) «Дружелюбие» (максимальная корреляция с фактором 1 из 16РФ «Нравственно-эмоциональная оценка»);

3) «Самоконтроль» (максимальная корреляция с фактором 4 из 16РФ «Рациональный самоконтроль»);

4) «Эмоциональная стабильность» (самая высокая для таблицы максимальная корреляция 0,70 с фактором 6 из 16РФ «Психопатизация», что, кстати, говорит о том, что на уровне имплицитной теории личности — в обыденном сознании — профессионально-психологические конструкты «не-вропатизация» и «психопатизация» практически не дифференцируются).

Только последний фактор из Большой Пятерки «Интеллектуальная свобода» не имеет однозначного отображения на факторы КСП-240, что, впрочем, было характерно и для вопросника 16ЛФ-16РФ.

Таким образом, методика КСП-240, с диагностической точки зрения, показала неплохую конкурентную валидноетъ по сравнению с вопросником. Уровни полученных коэффициентов корреляции настолько велики, что они фактически находятся в диапазоне тех значений, которые обычно получают западные, да и отечественные авторы при проверке устойчивости Q-факторов к перетестированию, или при проверке согласованности параллельных форм вопросников, или при проверке конвергентной валидности родственных вопросников. То есть если между Г-данны- ми (объективными тестами) и Q-данными коэффициенты корреляции оказываются обычно в диапазоне 0,30—0,40, то между Q-даиными и контрольными списками (прямым приписыванием черт) корреляции, как мы видим, оказываются в диапазоне уже 0,5—0,7!

Приписывание черт в вопросниках

Итак, получен результат, который является еще одним и довольно эмпирически весомым свидетельством того, что в вопросниках мы имеем дело с Данными самоотчета, что при ответе на вопросы тест-вопросников происходит явный или неявный процесс приписывания испытуемым личностных черт самому себе.

Да, социальная желательность (СЖ) поведенческих пунктов тест-во-проспиков несколько приглушена. Например, по сравнению с припи-

сыванием себе черт типа «подлый» или «коварный» несколько легче ответить на пункты вопросника, которые косвенно и завуалированно описывают соответствующее поведение, представляя его в оправдательном контексте типа «Я могу обманывать, если обманывают меня». Да, в вопросниках испытуемые легче репрезентируют трудности эмоциональной адаптации (повышается вес глобального темперамептального фактора «Эмоциональной стабильности», или «Нейротизма-Психотизма»). Но по своей факторной структуре Q-данные вопросников и^:семантические S-данные контрольных списков оказываются родственными.

Эти результаты создают предпосылки для проверки более сильных (смелых) гипотез о том, что личностные вопросники в сознании испытуемых проходят через фильтр имплицитной (обыденной) теории личности, и, следовательно, структура последней детерминирует структуру данных вопросников.

Многие пункты популярных личностных-вопросников соДержат явное или косвенное упоминание личностных черт. См. например пункты из базисного вопросника 16ЛФ (формулировки по изданию 1988 года — Шмелев и др., 1988):

пункт 33 содержит лобовое самоприписывание черты «веселый» {Большинство знакомых считают меня веселым собеседником);

пункт 184 — черты «пунктуальный»;

пункт 185 — черты «добросовестный» (Мне доставляет удовольствие работа, которая требует особой добросовестности и тонкого мастерства);

пункт 186 — черты «энергичный» (Я принадлежу к числу энергичных людей, которые всегда чем-то заняты);

пункт 21 — черты «рассудочный» (Принимая решения, я руководствуюсь больше: I — сердцем; 2 — нечто среднее; 3 — рассудком) и т. п.

Здесь мы даем далеко не полный перечень подобных пунктов, которые вошли в пятерки наиболее консистентных по отношению к факторам 16ЛФ формы А. Не менее яркая ситуация и с формой Б 16ЛФ. Симптоматично также использование разработчиками вопросников пунктов, в которых термины черт используются в более косвенной форме: в форме приписывания черты «большинству других людей» (так называемая «most people form»), а также в форме констатации частого возникновения родственного состояния, переходящего в черту. Показательны, например, в этом контексте следующие пункты:

• «Если бы кто-то разозлился на меня, это вызвало бы у меня раздражение» (пункт 63 — легкая маскировка лобовой эго-атрибуции через экстернальную каузальную атрибуцию — мол. «я раздражителен не сам по себе, но потому, что другие раздражительны»);

• «В наше время требуется больше романтиков и энтузиастов» (пункт 65, модальность «Идеальное большинство», провоцирует ответ на основе прикрытого стремления окружить себя людьми, подобными себе).

Центральность положения подобных «атрибутивных пунктов» в корреляционных плеядах или кластерах родственных пунктов (наличие значимых корреляций с большинством пунктов из плеяды) вполне объяснимо. Дело в том, что атрибутирование черты есть не что иное, как акт категоризации испытуемым у самого себя диспозициональной готовности (предрасположенности) к определенному поведению в широком классе ситуаций. Чем конкретнее описанная поведенческая ситуация, зафиксированная в вопросе, тем более узким является диагностический потенциал реакции испытуемого на вопрос. Факторная структура вопросников, которые состоят из исключительно поведенческих пунктов, как бы разваливается на частные ситуационно-специфичные факторы и один тривиальный фактор социальной желательности (оценочный фактор).

Атрибутивные пункты (те, в которых производится явное или слегка скрытое приписывание черт) нужны для того, чтобы сцементировать факторную структуру — акцентировать в ней наличие нескольких независимых глобальных факторов. Это обстоятельство более или менее осознанно или интуитивно учитывает любой опытный разработчик личностных тест-опросников.

Информативность американских и русских факторов в России

Напомним, что в работе но созданию альтернативной системы факторов на материале базисного личностного вопросника мы ставили своей Целью проверить принципиальную в контексте нашего исследования гипотезу о лексической, культурологической детерминации обобщенного личностного семаншческога пространства. В данном случае эта гипотеза операционально конкретизировалась в виде предположения о том, что альтернативная система факторов 16РФ, построенная на базе обобщенной русскоязычной ИТЛ (имплицитной теории личности), на выборках русскоязычных испытуемых должна давать большее совпадение с основными направлениями межиндивидуальных различий, чем англоязычная по своему происхождению система факторов 16PF, то есть дисперсия результатов по факторным шкалам 16РФ должна быть, согласно этой гипотезе, выше.

К настоящему времени мы накопили достаточно протоколов по форме А базисного вопросника, чтобы проверить данную гипотезу на репрезентативной выборке испытуемых.

Таблица 22

Дата добавления: 2015-07-12