Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Глава восьмая. Марс становится ближе, а сфинксы – дальше

Читайте также:
  1. Алоэ вера: мысли напоследок. Что дальше?__________________________
  2. Бедняков становится все больше.
  3. Битва становится всё яростней!
  4. Благодаря названному принципу параллельная акция осязаема еще до того, как становится известно, что же это такое
  5. Бриг становится на якорь в виду острова. - Наступает ночь.
  6. В 1961 году школа становится восьмилетней
  7. В эстрадном номере публика становится главным партнером ар­тиста.

Академия Наук решила форсировать подготовку к полету на Марс. Полным ходом шли научно-технические приготовления. Одновременно приходилось заботиться и о человеческом факторе. То есть нужно было подыскать экипаж будущего корабля с учетом абсолютной психологической совместимости. Чтобы во время дальнего космического рейса никто ни с кем не перессорился, и даже натянутых отношений не возникло. Натянутые отношения, даже прикрываемые напускной доброжелательностью, все равно могут вызывать нервные перенапряжения. А в условиях полета к Марсу нервничать недопустимо.

Понятно, что наши шестеро братьев-пожарных являли собой идеальный марсианский экипаж. Они никогда не ссорились, вообще являли собой, можно сказать, одного человека, только помноженного на шесть: такой слитный и целеустремленный организм, повсечасно готовый к подвигам и героическим полетам на иные планеты.

Но это мы с вами знаем, что братья были готовы. А в Академии наук про перспективных московских пожарных ничего не было известно.

– Надо искать кандидатов, – заявил руководитель марсианского проекта, лауреат Нобелевской премии по секретной номинации Икс Игрекович Зетов. – Не может быть, чтобы не нашлись. Страна большая.

Но заявил он это не широкому кругу своих подчиненных, а одному-единственному помощнику. Финансирование Академии наук все еще оставалось недостаточным, поэтому Иксу Игрековичу пришлось привлечь к сотрудничеству на безвозмездной основе своего четырнадцатилетнего сына Ивана.

– Где искать-то? – спросил сын, косясь на закутанный антирадарной тканью макет марсианского корабля, стоявший на отцовском столе. – С Камчатки начинать или с Калининграда?

Вообще-то под непроницаемой для всех шпионских излучений пеленой скрывался фальшивый макет. Настоящий хранился в сейфе, местоположение которого было известно только трем лицам: самому академику Зетову, президенту России и институтской уборщице, которой приходилось вытирать с этого сейфа пыль.

– Для начала обратитесь в редакции центральных газет, – Икс Игрекович в официальной рабочей обстановке обращался к сыну на «вы». – В отделы писем. Туда стекается вся информация о необычных явлениях и примечательных людях.

Проследив взгляд сына, Зетов рассердился:

– И нечего тут глазами зыркать! Прошу не забывать о режиме секретности. При беседах с представителями прессы лишнего не болтать, выражаться иносказательно. К вечеру жду результатов!

Когда Иван Иксович добрался до редакции газеты «Труд», он обнаружил там корреспондента-касатика, только что вернувшегося из своей длительной командировки в глубинку. Коллеги сбежались на него посмотреть, и не потому, что очень соскучились, а потому, что уезжал он в глубинку в резиновых сапогах и в брезентовой штормовке, а вернулся в замшевых туфлях и гавайской рубашке. Осмотрев заведующего отделом писем, коллеги покачали головами, потерли подбородки, кое-кто пощипал себя за ухо, но никто ничего не сказал и тем более не удивился. Наконец, журналисты «Труда» молча покинули отдел писем, остался только Иван Иксович.

Касатик разгружал свою командировочную сумку. Прежде всего, он выложил на стол коробку с надписью «Московская камнерезная артель». А из этой коробки извлек звезду.

Это была сияющая тихим светом селенитовая звезда. Сувенирная, но все-таки звездочка. И довольно-таки красивая. Можно было доложить молодой жене, что он выполнил свое обещание. Но вид у касатика был грустный. Полюбовавшись на селенитовую звезду, он поднял печальные глаза на Ивана Иксовича.

– Ужасно! – сказал касатик молодому человеку.

– Что? – не понял Иван.

– Наконец-то я раскопал настоящую сенсацию, – горестно вздохнул завотделом писем. – Но опубликовать статью не имею права. Потому что этой статьей могу навредить хорошим людям.

– Зато другой статьей вы можете помочь другим хорошим людям! – воскликнул сын лауреата Нобелевской премии. – Помочь им улететь на Марс!

Конечно, касатик профессионально не удивился. Но и грустить перестал. А Иван Зетов страшно испугался – ведь он только что выдал незнакомому человеку одну из важнейших государственных тайн.

– На Марс? – переспросил завотделом писем, и в глазах его зажегся хищный огонек.

Не будем утомлять читателя описанием жалких попыток Ивана отказаться от своих неосторожных слов. Скажем только, что касатик пожалел молодого человека и дал честное журналистское слово, что случайно выболтанная гостайна в печать не попадет. Что он вообще и словом никому не обмолвится о секретном проекте марсианской экспедиции. И, чтобы Иван окончательно успокоился, завотделом писем доверил ему свою собственную тайну: про обнаруженных в райцентре Москва древнеегипетских сфинксов.

Наверное, потому он и работал в отделе писем, а не в отделе журналистских расследований.

– О сфинксах писать нельзя, потому что их тут же Эрмитаж себе заберет, или, что еще хуже, московский мэр присвоит, – пожаловался касатик. – И про полет на Марс читатели «Труда» досрочно не узнают. Такое впечатление, будто я не в газете работаю, а в бюро добрых услуг. Значит, тебе поручено найти добровольцев для дальнего космического путешествия?

– Нужны шесть человек с абсолютной психологической совместимостью, – кивнул Иван.

– Тогда записывай адрес.

В то самое время, когда журналист объяснял сыну академика, сколько берет за перевоз через Неву в своей пироге услужливый негр, да как добраться до избы гостеприимной бабки Афинаиды, московский мэр в своем кабинете воспитывал городского бизнесмена.

– Только и умеешь, что у меня в сейфе прятаться! – кричал он. – А я за тебя отдуваться должен.

– Как это ты отдуваешься? – собрался было заскандалить бизнесмен.

– С народом общаюсь, – осадил его градоначальник. – Между прочим, в опасной близости от возможных экстремистов. И при этом еще успеваю думать о коммерческой выгоде. Вон, только что до Лондона дозвонился.

Упоминание английской столицы очень заинтересовало городского бизнесмена.

– Эксперт аукциона «Сотби» обещал прилететь, – поделился мэр. – Но я вот что думаю: он цену мизерную положит. Воображает, наверно, что у нас тут, в глубинке, одни лопухи произрастают. Вот ты бы взял, да и позвонил в Эрмитаж. Навел бы справку, почем нынче сфинксы на мировом рынке. А я пока пойду, присмотрю за товаром. То есть за народом. То есть, чтобы народ товар не спер, чудищ этих египетских.

Мэр ушел, а городской бизнесмен принялся звонить в Питер. Дежурный эрмитажный египтолог, услышав, что звонят из райцентра Москва, воскликнул:

– Переключаю на прямой номер директора!

«Уважают», – успел подумать городской бизнесмен, и тут же в трубке раздался голос Пиотровского.

– Директор слушает!

– Говорит местный предприниматель. Хотелось бы приобрести за рубежом какую-нибудь выдающуюся культурно-историческую ценность. Чтобы потом безвозмездно преподнести в дар государству.

– Отлично! – вскричал Пиотровский. – Приобретайте. А от меня-то вы что хотите?

– От вас желательно получить научный совет, – замялся бизнесмен. – Переплачивать-то, сами понимаете, не хочется... Вот, к примеру, сфинксы египетские нынче почем?

– Ну, сфинксы... – голос эрмитажного директора поскучнел. – Я думал, вы намереваетесь купить что-то действительно ценное... Сфинксы сейчас идут по цене щебенки. Предложение во много раз превышает спрос.

Бизнесмен на несколько мгновений потерял дар речи.

– Э-э... – прохрипел он, пытаясь уразуметь огорчительное известие. – Щебенка? Я думал, это миллионы...

– Нет, сфинксов брать не советую, – решительно заявил Пиотровский. – Вы бы лучше что-нибудь эффектное раздобыли. Например, рояль, на котором Рембрандт сочинил свою симфонию «Улицы разбитых фонарей». Или рукопись поэмы Ньютона «Утро стрелецкой казни». Или статую Свободы... Да, вот тут мне сотрудники подсказывают: «...и Колхозницы».

Бизнесмену показалось, что эрмитажный директор при этих словах как-то придушенно всхлипнул.

– Спасибо за научный совет, – упавшим голосом пробормотал бизнесмен. – Я и сам как-то сразу насчет этих сфинксов засомневался...

Едва он положил трубку, как в кабинет ворвался мэр.

– Закопали! – с порога закричал он.

– Что закопали?

– Сфинксов обратно. Нету их. Зарыли снова в землю. Во народ пошел! Ни на минуту без контроля оставить нельзя!

Поспешая за градоначальником, бизнесмен порывался рассказать ему о прискорбных итогах своего звонка в Эрмитаж. Но мэр его не слушал, только подгонял и, когда они оказались на месте утренней многообещающей находки, то бизнесмен убедился: яма, действительно, засыпана, утрамбована, а кто-то из злодеев даже бросил на месте преступления лопату.

– Хватай и копай! – скомандовал мэр. А поскольку бизнесмен мялся и не спешил выполнять распоряжение, то окончательно рассвирепел:

– Опять на готовенькое рассчитываешь? Не желаешь лопатой махать – ищи экскаватор.

– Не в экскаваторе дело, – бизнесмену наконец-то представился случай сообщить ужасную новость. – Дело в сфинксах. Этот профессор из Эрмитажа сказал, что они совсем ничего не стоят.

– А еще что он сказал? – помолчав, процедил мэр.

– Что хорошие деньги можно нынче получить за какой-то рояль, разбитый фонарем Ньютона. И за статую Свободы и Колхозницы. А на сфинксов цена упала практически до нуля.

– Все путем, – не своим голосом сказал мэр. Он часто-часто задышал носом, чтобы успокоиться. – Так ты бери, все-таки, лопату и попытайся откопать здесь хоть рояль, хоть фонарь, а еще лучше – умишка немножечко. Не знаю, докуда ты дозвонился, но развели тебя, как плацкартного пассажира.

Мэр и бизнесмен по очереди принялись раскапывать пригорок, переругиваясь и вытряхивая из ботинок песок и гальку. Солнце клонилось к закату. На темнеющем небе неуверенно замерцали первые звезды. Из ближайшей к месту раскопок заводи периодически выныривал Беллинсгаузен. Подбодрив землекопов самым противным криком из своего вокального репертуара, пингвин снова нырял в глубину.

Прорыв очередную нору, мэр и бизнесмен выбирались на поверхность, бурно ссорились, немножечко дрались, а потом из-под лопаты снова летели комья земли.

«Все идет по плану» – пришли к выводу братья-пожарные, наблюдавшие за этой сценой в телескоп с каланчи.


Дата добавления: 2015-07-11; просмотров: 140 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Глава первая, почти целиком вводная | Глава вторая. Тут уже начинают разворачиваться кое-какие события | Глава третья. Антарктическая ферма | Глава четвертая. Финиковые пальмы на берегах Невы, и прочие сенсации | Глава пятая. Воспоминания о Спартаке | Глава шестая. Клад Пугачева | Глава десятая. Акулы шпионажа | Глава одиннадцатая. Рыбы-снайперы | Глава двенадцатая. Очень короткая, потому что последняя | Пан Вогник |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Глава седьмая. Гранитное молчание сфинксов| Глава девятая. Прощание с резиновыми сапогами и встреча с интересными людьми

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.01 сек.)