Глава 37. Новое время моей казни объявили безо всяких фанфар, хотя время от времени снаружи

НОВОЕ ВРЕМЯ МОЕЙ КАЗНИ ОБЪЯВИЛИ БЕЗО ВСЯКИХ ФАНФАР, ХОТЯ ВРЕМЯ ОТ ВРЕМЕНИ СНАРУЖИ ЗДАНИЯ СЛЫШАТСЯ РАСКАТЫ ГРОМА. Конечно, я не могу видеть шторм из камеры с этими железными стенами, камерами слежения и нервными солдатами — поэтому я могу только представлять, как сейчас выглядит небо.

В 6:00 солдаты снимают с меня кандалы и освобождают от цепей на стене. Это традиция. Перед публичной казнью преступника на площади, его шествие по Баталла Холлу транслируют на Информщитах. Они освобождают тебя, чтобы у тебя был последний шанс хоть как-то развлечь толпу. Я видел это несколько раз — да и зеваки на площади это любят. Обычно в это время что-то происходит: преступник ломается и начинает умолять охранников или пытается заключить с ними сделку, а некоторые даже пытаются бежать. Никому это не удалось. Они показывают тебя людям на площади, пока не наступает время казни, затем они выводят тебя во двор Баталла Холла и так же транслирую твой проход на казнь. Зеваки на площади будут вздыхать и вопить — иногда в восхищении — когда начнется стрельба. А Республика будет счастлива, что показала еще один пример, что происходит с преступниками.

Они будут показывать повторы казни в течение нескольких дней.

Я свободно могу передвигаться по камере, но вместо этого я просто прислоняюсь к стене, положив руки на колени. Я не намерен развлекать кого-то. В голове проносятся чувства волнения, страха, ожидания и беспокойства. Кулон лежит в кармане. Я все время думаю о Джоне. Что они с ним сделают? Джун обещала помочь мне — должно быть, она планирует помочь и Джону. Я на это надеюсь.

Если Джун планирует помочь мне бежать, то она наверняка использует свои возможности до предела. А изменение во времени моей казни никак не облегчит ей задачу. В груди начинает болеть при мысли, что она подвергает себя опасности. Я бы хотел узнать, что она выяснила. Что так ранило ее, что она, со всеми своими привилегиями, решила пойти против Республики? А если она лжет....хотя зачем ей врать, что она хочет мне помочь? Может быть, ее правда заботит моя судьба. Я улыбаюсь про себя. О чем я думаю в такое время. Может быть, мне удастся украсть у нее еще один поцелуй перед тем, как я выйду во двор.

Но одно я знаю точно. Даже если план Джун провалится, даже если я буду один, когда меня выведут на расстрел....я буду бороться. Им придется набить меня пулями, чтобы заставить стоять на месте. Я прерывисто вдыхаю. Смелые мысли, но готов ли я реализовать их?

У солдат в моей камере при себе больше оружия, чем обычно, а также у них респираторы и бронежилеты. Никто не смеет отвести от меня взгляда. Они правда считают, что я могу что-то такое вытворить. Я смотрю на камеры слежения и представляю, как выглядит толпа.

— А вам, ребята, наверное, это нравится, — говорю я через какое-то время. Солдаты переминаются с ноги на ногу — кто-то из них поднимает оружие. — Тратить целый день на то, чтобы наблюдать за мной в камере. Как весело.

Молчание. Солдаты слишком боятся, чтобы ответить.

Я представляю толпу снаружи. Что все эти люди делают? Может быть, кто-то из них все еще жалеет меня и по-прежнему готов заступиться за меня. Может быть, некоторые уже протестуют, хотя это не может быть так же серьезно, как в прошлый раз, иначе я бы услышал их отсюда. Большинство из них, наверное, ненавидят меня. Сейчас они, скорее всего, радуются. А третьи пришли просто из любопытства.

Проходит несколько часов. И я понимаю, что с нетерпением жду казни. Наконец-то, я смогу увидеть что-то помимо серых стен камеры, хотя бы ненадолго. Все что угодно, лишь бы прервать это долгое ожидание. Кроме того, если Джун не преуспеет в своем плане, мне придется перестать представлять себе Джона, маму, Идена, Тессу и всех остальных в своей голове.

Солдаты выходят и входят в мою камеру. Я знаю, что скоро уже пять часов. На площади сейчас должно быть много народу. Тесса. Может быть, она там, слишком напуганная, чтобы увидеть или пропустить.

Шаги в коридоре. Затем голос. Я узнаю его. Джун. Я поднимаю голову и смотрю на дверь. Уже пришло время? Для моего побега или смерти?

Дверь распахивается. Солдаты освобождают места для входящей Джун, в полной униформе, в окружении коммандера Джемесон и еще нескольких солдат. Я задерживаю дыхание, когда смотрю на нее. Я никогда не видел Джун в этой одежде. Блестящие, роскошные погоны на плечах. Толстый плащ до щиколоток, похоже, сделан из дорогого вельвета. Алый жилет, ботинки с ремешками. Стандартная военная кепка. Простой макияж украшает лицо, а волосы собраны в безупречный высокий хвост. Наверное, это стандартный дресс-код для особых событий.

Джун останавливается на небольшом расстоянии от меня, я пытаюсь подняться на ноги, а она смотрит на часы.

— Четыре сорок пять, — говорит она. Она снова смотрит на меня. Я пытаюсь прочитать ее взгляд, пытаясь понять, в чем ее план. — Последняя просьба? Если ты хочешь последний раз увидеть брата или помолиться, скажи нам. Это единственная твоя привилегия перед смертью.

Конечно. Последнее желание. Я смотрю на нее, сохраняя спокойное выражение лица. Что она хочет, чтобы я сказал? Глаза Джун, как будто горят.

— Я, — начинаю я. Все глаза смотрят на меня.

Я вижу, как Джун незаметно движет губами. «Джон», — шепчет она. Я смотрю на коммандера Джемесон.

— Я хочу увидеть своего брата Джона, — говорю я. — В последний раз. Пожалуйста.

Коммандер нетерпеливо смотрит на меня, щелкает пальцами, затем что-то шепчет солдату, подошедшему к ней. Он салютует, затем уходит. Она смотрит на меня.

— Хорошо. — Мое сердце начинает биться быстрее. Джун обменивается со мной быстрым взглядом, но до того, как я сосредотачиваюсь на ней, она отворачивается и спрашивает о чем-то коммандера Джемесон.

— Все на месте, Ипарис, — отвечает коммандер. — А теперь перестаньте донимать меня.

Мы ждем в тишине несколько минут, затем я слышу шаги в коридоре. На этот раз слышно, как что-то волокут по полу одновременно с шагами солдат. Это Джон. Я с трудом делаю вдох. Джун опять не смотрит на меня.

А затем Джон заходит в камеру в окружении двух охранников. Он выглядит тоньше и бледнее, чем прежде. Его длинные белые волосы висят грязными прядями, и, кажется, он даже не замечает, что несколько прядей прилипли к лицу. Наверное, мои волосы выглядят так же. Он улыбается при виде меня, хотя здесь мало веселого. Я стараюсь улыбнуться в ответ.

— Привет, — говорю я.

— Привет, — отвечает он.

Джун скрещивает руки на груди.

— Пять минут. Скажи, что хотел, и покончим с этим.

Я киваю, не говоря ни слова.

Коммандер Джемесон смотрит на Джун, но не уходит.

— Убедитесь, что это будут точно пять минут и ни секундой больше. — Затем она прикладывает руку к уху и отдает приказы. Глаза все также смотрят на меня.

В течение нескольких секунд мы с Джоном просто смотрим друг на друга. Я пытаюсь говорить, но, кажется, что что-то застряло у меня в горле, и я не могу произнести ни слова. Все не должно так закончиться для Джона. Для меня, может быть, но не для него. Я изгой. Преступник, беглец. Я раз за разом нарушал закон. Но Джон ничего плохого не сделал. Он честно прошел свое Испытание. Он заботливый, ответственный. Не такой, как я.

— Ты знаешь, где Иден? — наконец прерывает молчание Джон. — Он жив?

Я мотаю головой.

— Не знаю, но думаю, что он жив.

— Когда выйдешь отсюда, — продолжает говорить Джон хриплым голосом, — голову высоко, ладно? Не дай им добраться до тебя.

— Не дам.

— Заставь их попотеть. Ударь кого-нибудь, если будет нужно. — Джон грустно улыбается мне. — Ты ведь страшный ребенок. Так напугай их. Хорошо? До самого конца.

Впервые за долгое время, я снова чувствую себя младшим братом. Я с трудом сглатываю, стараясь сдержать слезы.

— Хорошо, — шепчу я.

Наше время заканчивается слишком быстро. Мы прощаемся, и двое солдат берут Джона под руки и выводят из камеры. Коммандер Джемесон, кажется, немного расслабилась, явно обрадованная тем, что время моей просьбы закончилось. Она кивает остальным солдатам.

— Построиться, — говорит она. — Ипарис, сопроводите этого мальчика обратно в его камеру. Я скоро вернусь. — Джун салютует, затем следует за Джоном, в то время, как солдаты подходят ко мне и связывают руки за спиной. Коммандер Джемесон исчезает за дверью.

Я делаю глубокий вдох. Прямо сейчас мне нужно чудо.

Несколько минут спустя они выводят меня наружу. Я делаю, как сказал Джон, держу голову высоко, в глазах никаких эмоций. Теперь я слышу толпу. Звук то становится громче, то тише, равномерные голоса людей. Я замечаю большой плоский экран, когда мы проходим по коридору — люди на площади выглядят беспокойными, похожими на волны в плохую погоду, я замечаю линию солдат, сдерживающих людей. Я вижу многих людей, которые выкрасили красные пряди на волосах. Солдаты пробираются сквозь толпу, чтобы арестовать их — но их, похоже, это не волнует.

В какой-то момент, Джун присоединяется к нам и встает в заднюю линию. Я смотрю назад, но не могу видеть ее лица. Проходит несколько секунд. Что будет, когда мы выйдем во двор?

Наконец-то, мы выходим в коридор, который ведет во двор.

В этот момент я слышу голос Томаса.

— Мисс Ипарис, — говорит молодой капитан.

— Что такое? — отвечает вопросом Джун.

Затем он произносит слова, от которых у меня замирает сердце. Сомневаюсь, что она это планировала.

— Мисс Ипарис, — говорит он, — вы находитесь под следствием. Следуйте за мной.

Дата добавления: 2015-07-11