|
Читайте также: |
Мы вышли на поляну. Как тарелка с холодцом, вдали засверкала зеркальная гладь реки – да уж, с водоёмами в этих местах проблем нет.
В воде мы увидели нимфу и замерли.
Она делала неторопливые гребки перед собой. Извиваясь телом, разрезала воду. Солнце билось об её извивающееся тело и отбрасывало тень на песчаное дно.
Тень была такая же тонкая, как и она, и похожа на ползу-щую по дну анаконду. Нимфа была абсолютно голая.
Мы наблюдали за ней из-за веток, боясь пошевелиться.
Откуда здесь это божество? Река, сама чистая, прозрачная, и та восхищается её наготой. Водяные кувшинки внимают аромат её прикосновения.
Дриада!!! Лепестки твои сёстры. Всплеск эмоций с каждым всплеском воды. Губы купальщицы касались воды, и мы купались в этих поцелуях. Не знаю, сколько мы тонули в этом молчании, но время неумолимо.
До магазина «Товары повседневного спроса» мы шли молча. Я вспоминал каждое движение купальщицы. Думаю Лёшка думал о том же.
Мы вышли на околицу деревни. Пейзаж был мёртвый. Оживляли картину серые клубы дыма из покосившейся трубы, напоминающей пизанскую башню в масштабе 1:30. Самогонный аппарат работал без передыху
Без права на остывание.
На пороге дежурили две старухи. Две ровесницы Гапона.
Две ожившие иллюстрации сказок братьев Гримм.
Две «гаи»-шницы. Две зазывающие сирены.
Но мы сегодня мимо самогона. Мы за водкой…
… Трепыхание мухи на липучей ленте под потолком сельмага вызывало больше жалости, чем обратный путь.
В этой затуманенной замкнутости мы потеряли бдитель-ность и, выйдя на пересечённую дорогу, сразу не увиде-ли, как из-за поворота выехала машина полковника Спи-ридонова. Как несовершенна география!!!
Как совершенно время – мы, отмотав 40 лет назад, рвану-ли к опушке леса затаренные провиантом опознанными партизанами. Лазутчик получился из меня неважнецкий, даром что предки служили в разведке. Дорога назад была сердцебиенней, ногохрустящей и потней.
Купальщица стояла на берегу реки и плакала, как ива, сложив ручки-веточки. Она была тоненькая, как берёзка в новолуние. Стройное деревце друидов лило слёзы, опла-кивая наш залёт…
Урочные лета на Руси — срок, в течение которого барин мог возбудить иск о возвращении им беглых крестьян. Мы бежали с Лёхой, как некогда бежали от помещика Димитрий и Авдотья Поносовы.
Воспользовавшись помещичьим правом урочных лет к урочному часу нашего возвращения, нас обложили вдоль всего периметра.
Деваться было некуда, мы оказались в положении банды Михалкова из «Свой среди чужих» - Если нас прижмут к реке, то всем нам будет крышка. Прижали. Как говорят финны: «перкееюйлеколааайме», что в переводе означает «вовремя вернувшееся съебавшимся не считается».
Устроившие на нас с Лёшкой облаву гансы, так не счита-ли, и эйфория самовольной свободы сменилась гнетущим чувством наказания. Связав руки, нас закрыли в разных секретных аппаратных учебного отделения в штабе. Руки связаны, ласты надуты: начались занудные допросы: кто, куда, зачем. Ковыряясь в носу мизинцем промямлить: «Мы больше не будем» - не прокатит, потому мы с Лёшкой на бегу договорились, что бухла не было, мол, хотели иску-паться и заблудились.
Допросы были нескончаемые: от задушевных разговоров до угроз дисбатом. Тупицы в портупеях пронырливо с изворотливой зигзагой манипулировали кнутами и пряни-ками. Спиридонов визжал, что он нас видел, выходящими из сельмага, и нет смысла отпираться. Цирульский убаю-кивал: если мы покажем, где спрятали вино, дабы не до-пустить пьянки в роте, закроет ход дела.
Но особенно прессовал особист Знаменщиков – профес-сионал, хуля. В переоборудованном под одиночную ка-меру помещении, он вёл допрос, слова летели, будто говно попало в вентилятор:
- В этом убежище уёбище. Тебе осталось недолго, скоро приста-нешь к пристанищу. Знаешь, Игнатов, люди гниют с головы – бляди с влагалища. А тебя товарищ сдал.
«Не сдадим Москву товарищи!!!» отчеканил я лозунг и пояс-нил источник: Печатный орган Красная Звезда от 5.12. 1941г
…Капитан Знаменщиков, несмотря на флаговое сходство фамилий, в отличие от капитана Знаменского из сериала «Следствие ведут знатоки», был огромного роста и могу-чего телосложения. У него была большая задница, чтоб живот не перевешивал. Стягивая стяг, всем своим гроз-ным видом он напоминал адмирала Чухнина, подавивше-го восстание на крейсере Очаков.
А я был идейный лейте-нант Шмидт, желавший споить свою матросскую команду.
Как и подобает великанам, капитан вёл себя так, будто на нём держались Вооружённые силы страны.
Казалось, уйди он из рядов и развалится армия. Его люби-мой поговоркой была «отряд не заметил потери бойца».
Этим он выражал полное неприятие «потерянного бойца», незначимость и никчёмность его в рядах Советской Армии.
- Нет смысла отпираться, Дудников тебя сдал, всё рассказал, как на духу. К тому же ты был организатором этого самохода.
Дата добавления: 2015-12-08; просмотров: 123 | Нарушение авторских прав