Читайте также: |
|
Следует признать, что в современной геоботанике ещё слишком велик элемент субъективного усмотрения, элемент искусства.
Л.Г. Раменский
Для уроженца Симбирска В.И. Ульянова (Ленина) субъективизм был жупелом. Это установка принятой и поддержанной им эпистемологии: «я» учёного должно оставаться за рамками теории – оно является источником аберраций и возмущений.
Что требуется от картины мира?
Быть зеркалом: стерильно чистым – и механически точным. Не дай Бог оставить на нём следы своего дыхания!
Наоборот: исследователь сибирских лугов А.П. Шенников оправдывал умеренное привнесение в науку субъективизма. Он ввёл для его апологии замечательное понятие – «личный коэффициент» [Шенников, 1917, с. 32].
Наше сопоставление выглядит странным.
В нём содержится парадоксальная на первый взгляд контроверза.
Однако оно лишено и тени иронии: мы ставим серьёзный – принципиальный – вопрос.
Неустранимость наблюдателя – его активная роль в познании – была выявлена квантовой механикой. По этому критерию она имеет с фитосоциологией пусть отдалённое, но симптоматичное сходство: и здесь учёный не может уйти в тень – на исследование растительного покрова он накладывает печать своей личности.
А.П. Шенников пишет: «Легко видеть, что каждое описание в высокой степени индивидуально: что одному кажется распространённым изредка, другой назовёт, может быть, разбросанно-распространённым, и т.п.; мало того, та степень распространённости, которая сегодня покажется мне над одном лугу подходящей под определение разбросано, завтра на другом лугу может мне же показаться отвечающей понятию рассеяно, и наоборот» [Шенников, 1919, с. 8].
Значения зыблются, переливаются.
Это напоминает игру вероятностей в квантовой механике.
При изучении лугов А.П. Шенников пользовался такой шкалой учёта: обильно – рассеяно – разбросано – изредка – редко – единично.
Обсуждалась им и система балльных глазомерных оценок, предложенная Г. Друде: soc (socialis) — растения смыкаются надземной частью, сплошь; сор3 (от copiosa — обильно) — очень обильно; сор2 — обильно; сор1 — весьма обильно; sp. (sparsae) — рассеянно; sol (solitaries) — редко, мало; un (unicum) — встречается единично.
Однозначность – бесспорность – простота: здесь это невозможно.
Изучение растительного покрова – выделение в нём ассоциаций, установление границ между ними – всегда несёт на себе печать условности и произвольности.
Зачем этого бояться?
Сама природа объекта требует именно такого подхода.
Наша наука сопоставима с квантовой механикой ещё и потому, что тоже опирается на статистические закономерности – описывает реальность на языке распределений.
А.П. Шенников советовал: набирайте статистику. Чем больше наблюдений, тем меньше доля субъективности. Однако элиминировать её вообще – раз и навсегда – вряд ли когда-нибудь удастся.
Учёный призывал «соблюдать заповедь многократности описаний» [Шенников, 1917, с. 32]. Установление средней нормы – «поправка на субъективность» [там же].
У. Гершель разработал метод «звёздных черпков» для изучения Вселенной. Какой участок предпочтительней? Выбор делался на основе интуитивных – субъективных – соображений.
При изучении проективного покрытия мы используем сеточку Раменского.
Она для фитосоциолога – как своего рода окуляр. Наводим его на луг – и делаем первый черпок.
Пусть их будет как можно больше!
Однако растительный покров – как и небо – исчерпать нельзя.
Там и тут счёт идёт на мириады.
Тонкий баланс объективного и субъективного гарантирует получение достоверных результатов.
Личное – индивидуальное – субъективное: в словаре А.П. Шенникова это ключевые понятия.
Физик – и элементарные частицы.
Фитосоциолог – и совокупность растений.
В обоих случаях учёные как бы сращены с предметом своего исследования – исподволь задают существеннейшие черты его описания.
Неопределённость, с которой сталкивается физик, закреплена в понятии корпускулярного дуализма.
Континуум волны или дискретность частицы?
И то, и другое!
Очень точным аналогом этой ситуации в фитосоциологии будет антиномия прерывности и непрерывности, возникающая как при полевом изучении растительности, так и при построении теоретических схем.
Противоречивая ситуация стала поводом для известных дискуссий.
Сегодня мы вправе сказать: альтернативные взгляды связывает принцип дополнительности.
Если Вселенная некогда была квантовым объектом, то из этого следует: наблюдатель в каком-то смысле был её демиургом.
Отсюда естественно выводится антропный принцип.
Человек по Протагору – и вправду «мера вещей».
Этим если не оправдывается вовсе, то легитимизируется антропоморфизм – вочеловечивание природы.
Фитосоциология по определению – изначально – грешила этим якобы недостатком.
Это не минус и не плюс, а действительность, с которой надо считаться.
Сравним два явления – мизантропию (человеческое) и ценофобию (растительное).
Наше соотнесение – игра.
Конечно, она провокативна – однако надеемся, что вместе и эвристична.
Избрав такую манеру изложения, мы как бы держим оборону – пусть и наивную – от упрёка: философ впал в субъективизм, выходящий за всякую меру.
Но ведь писал Л.Г. Раменский о виолентах, патиентах, эксплерентах!
Дадим его изумительную классификацию портретно:
Дуб черешчатый (Quercus robur) – виолент: лев растительного царства.
Сарсазан шишковатый (Halocnеmum strobilаceum) – патиент: верблюд растительного царства.
Крапива двудомная (Urtica dioica) – эксплерент: шакал растительного царства.
Разве это не характеры?
Не образы поведения?
Здесь новые краски: растения поданы зооморфно.
Кто предложит лучше?
Тоже субъективизм!
А ведь он ближе к объективной истине, чем сухая и скучная дескрипция.
Однако вернёмся в компанию мизантропа и ксенофоба.
Что их объединяет?
В обоих случаях имеют место и отчуждение, и эгоцентризм, и стремление к вольному – никем и ничем не стесняемому – существованию.
Мы сознательно утрируем – низводим до уровня басенной аллегории – свой воинствующий антропоморфизм.
Выскажем убеждение: сколь ни экстремально наше сближение, но в нём есть своя правда – поведенческие инварианты здесь очевидны. Будучи индивидуалистом, я с большой симпатией отношусь к мать-и-мачехе – типичному ценофобу. Однако для изучения нашего сродства ещё нет адекватных методов.
У живого единый набор стратегий – общие этологические схемы и стереотипы – во многим схожие влечения-тропизмы и отторжения-антагонизмы.
У травы – фототаксис, у человека – светолюбие.
Для характеристики слаженного растительного сообщества Л.Г. Раменский находит удачное выражение: кон-оптимум.
Мы говорим – райские кущи.
По сути это синонимы.
Всем хорошо!
И луг, и рай благодатны.
Кон-оптимум наверняка установился на небесных пажитях.
Согласны: субъективная фантазия увела нас далеко – пусть оправданием будет то обстоятельство, что импульсы она получила от русского луговедения.
Наши фитосоциологи-классики были эстетически чуткими людьми. В изучение флоры они вносили художественный момент.
Тому пример А.П. Шенников.
Учёный в нём сочетался с поэтом.
Вот одна из его рекомендаций: «Следует отметить прежде всего необходимость передачи непосредственного впечатления от растительности» [Шенников, 1917, с. 32].
Сам учёный делал это великолепно.
Описание фитоценозов у него – особенно в ранних текстах – очень живописно.
Ботаник мастерски подбирает эпитеты, отражающие фенологическую изменчивость ассоциаций – луг под его пером превращается в подвижную палитру.
Посмотрим, как А.П. Шенниковым поданы луга-лисохвостники: «В зрелом состоянии они издали производят впечатление зреющих посевов ржи, благодаря массе белеющих соцветий лисохвоста, в ярусе которых к этому времени не остаётся цветущих примесей. Во время цветения лисохвоста луг как бы подёрнут, по зелени, однородным фиолетово-серым налётом, переходящем, тотчас по опылении, в несколько мрачный, тёмный оттенок» [Шенников, 1919, с. 47].
Художник – субъективен, учёный – объективен: это жёсткое противостояние нынче сильно релятивизировано.
Итак, субъективизм: у В.И. Ульянова (Ленина) – и у А.П. Шенникова.
Владимир Ильич ненавидел Дж. Беркли, который будто бы полагал, что реальность производна от нашего сознания. Но так ли это? Английский философ утверждал креативность восприятия – его зиждительный характер: если в наших перцепциях мы и не творим мир, то в каком-то смысле даём ему свою редакцию.
Вот известная формула Дж. Беркли: «существовать – значит быть воспринимаемым».
А это её реже цитируемый – но особенно интересный для нас – вариант: «бытие – это или то, что воспринимается, или тот, кто воспринимает».
Квантовая гносеология – с её столь нетривиальным возвышением роли наблюдателя – хорошо подходит под эту установку.
Созвучна она и гносеологии геоботанических исследований.
Личный коэффициент очень и очень важен.
А.П. Шенников смотрел в корень вещей – В.И. Ульянов (Ленин) скользил по поверхности.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Шенников А.П. К методике описания растительности при маршрутном ботанико-географическом исследовании. // Журнал Русского ботанического общества.. 2, № 3–4. Пгд., 1917.
2. Шенников А.П. Луга Симбирской губернии. Вып. I. Симбирск, 1919.
Дата добавления: 2015-12-08; просмотров: 60 | Нарушение авторских прав