С тех пор как умер

‑ Кес, он стал совершенно невыносим!

‑ Не надо так волноваться, Севочка.

‑ Тебе хорошо говорить! Не тебя же все ищут третий месяц!

‑ Это проблема? Давай пошлем в твой Орден приглашение. Пускай приходят. Я буду рад. И не только я.

‑ Не смешно.

‑ Зато живописно. Ты только представь насколько.

‑ Альбус не хочет, чтобы они знали о том, что он жив.

‑ Честно говоря, я его понимаю. Томми радуется как ребенок. А у него так мало радостей в его бесконечной жизни.

‑ Ты издеваешься? Дамблдор не поэтому не хочет!

‑ Это ты так думаешь. А на самом деле Альба просто широкой души человек. И ему приятно доставлять ближнему маленькие радости.

‑ Это он тебе сказал?!

‑ Он этого сам не понимает.

‑ Кес!

‑ На него произвело тяжелое впечатление нападение на школу. Он выбрал оптимальный вариант, устранив себя оттуда. Если в Ордене узнают, что он жив, то станут на него рассчитывать, а это неправильно.

‑ В школе остался Поттер.

‑ Но Томми потратил целый год на то, чтобы убить Альбу, а не Гончара. Мечты, Севочка, должны сбываться. Хотя бы визуально. Это гуманно.

‑ Это обман!

‑ Так все вокруг обман. Что же делать?

‑ Он правды о своей смерти не сообщит все равно никому и никогда!

‑ Так мы технические вопросы тут обсуждаем? А я‑то, бестолковый, думал, что морально‑этические. Такие высокие понятия: «правда», «неправда», «обман»…

‑ Кес, Дамблдор требует невозможного.

‑ Ну, я так понимаю, что после смерти характер в какой‑то степени портится у всех. И Альба не исключение. Томми тоже много потерял, с тех пор как умер.

‑ Ничего он не потерял! Стал еще злее и… страшнее.

‑ Да? Когда он заходил последний раз, мне показалось, что в его облике чего‑то не хватает… Хотя, я могу и ошибаться…

‑ Ты… нос имеешь в виду?..

‑ Точно! Какой ты, Севочка, наблюдательный. А я вижу, будто что‑то не так, но вот определить сходу не взялся бы. Интересно, что он еще потерял, кроме носа…

‑ Тебе не надоело?

‑ Честно говоря, нет. Это очень благодатная тема.

‑ Отсутствие у него носа?

‑ Гм… не только. Не надо так конкретизировать. Томми в целом – тема неисчерпаемая. Например, для светской беседы. Вот встречаются двое почти незнакомых людей. Возникает неловкость. Надо же о чем‑то говорить. Если хотя бы один из них догадается завести беседу о Томми – вечер спасен.

‑ Почему?..

‑ Ну как? «А что вы думаете о его перспективах?..»

‑ О чем?..

‑ Или так: «Вы знаете, ведь полное отсутствие носа говорит о…» ‑ ну, и так далее.

‑ О чем говорит?

‑ Севочка, ты неисправим. Для тебя беседа должна строиться немного по‑другому. Ты же не среднестатистический посетитель кафе. Но тема Томми все равно вполне подходит. Мы с тобой последние два года практически ни о чем другом и не говорим.

‑ Это ты ни о чем другом не говоришь, а вовсе не я!

‑ И кто виноват? Я как тебя, прости господи, вижу, так сразу Томми вспоминаю. Рефлекс. Безусловный. Ладно, не дуйся. Что у вас опять случилось?

‑ Он требует, чтобы я… чтобы я…

‑ Томми?

‑ Прекрати! Дамблдор!

‑ С точки зрения тематики беседы, это одно и то же. Так чего они хотят?

‑ Альбус хочет. Чтобы я как‑нибудь аккуратно довел до сведения Темного Лорда, что он жив.

‑ Гм… Ты полагаешь, он этого не знает?

‑ Нет. В смысле… Кес! Прекрати ржать!

‑ Я как представил Томми, которому надо аккуратно намекнуть, что он вообще‑то жив, так остановиться уже не могу. Прости, Севочка. Ты бесподобен.

‑ Темному Лорду я должен сказать, что Альбус жив.

‑ Обидно. А я‑то уже обрадовался…

‑ С тобой бесполезно разговаривать!

‑ Абсолютно. Сначала ты возмущался, что Альба не хочет говорить правду Ордену. Потом расстраивался, что он лжет Томми. Теперь ты недоволен, что он хочет расстроить Томми, сообщив ему правду.

‑ Он хочет, чтобы это сообщил ему я!

‑ Этого из твоих слов не следовало. Я так понял, что Альба просто желает поселить в последнем еще что‑то соображающем куске мнительной души твоего Шефа сомнения относительно своей смерти.

‑ Соображают не душой.

‑ Ты уверен? Глядя на тебя, я бы этого не сказал. Все! Все! Глубоко вдохни и продолжай. Я больше не буду. Честное слово!

‑ Кес, ты представляешь, что с ним сделается, если он узнает, что Дамблдор жив? И что, соответственно, станет со всеми нами?

‑ Стратегически очень верное решение. Эта новость отвлечет Томми и от Хогвартса, и от Ордена Феникса, и от Гончара. А если к этому еще добавить мутные сведения о том, что последний хоркракс Альбус носит в кармане и никак не может решить, кому бы загнать его повыгоднее: мне или Скримджеру, ‑ то расшатанная постоянным геноцидом психика твоего Шефа окончательно падет под натиском реальности. Томми слишком хорош для вашего подлого мира.

‑ Избавь меня от перечисления его выдающихся достоинств! Этого я от тебя уже наслушался! Хватит!

‑ Как скажешь, Севочка, как скажешь.

‑ Кес…

‑ У тебя даже есть собственные идеи?

‑ Уговори Дамблдора пока подождать, а?

‑ Это, к сожалению, невозможно. Я не вмешиваюсь в вашу войну. Но я могу избавить тебя от неприятной беседы, если угодно.

‑ Угодно. Очень. И, пожалуйста, чтобы никого из наших там в этот судьбоносный момент не оказалось.

‑ Это уж ты сам следи. Часов двух тебе хватит?

‑ Вполне.

~*~*~*~

Темному Лорду Волдеморту. От меня.

Приветствую, Томми!

Как поживаешь, мой мальчик? Надеюсь, что отлично. Севочка не устает восхищаться твоими выдающимися успехами в достижении состояния перманентного бессмертия, так что я за тебя очень рад.

Тут Альба заходил, поболтали, как водится, и ты знаешь, возникли у меня некоторые сомнения относительно его смерти. Нос у него, правда, на месте, но, может, чего другого не хватает, я особо не разглядывал, а главное, я раньше как‑то не затруднялся отличить живого от мертвого, но в этот раз что‑то не разобрал. Так что ты там будь поаккуратнее, а то мало ли… Он вообще странный был, медальон какой‑то показывал, говорил, что Скримджеру продать хочет. Я так понял, что у него финансовые трудности, а это тоже мертвым не особо свойственно. В общем, я в некоторой растерянности. И тебе того же желаю. В смысле – всего наилучшего.

Удачи.

Клаус Каесид. Старейший Князь.

Гости

‑ Да все он прекрасно понимает. Он вовсе не идиот. Давай пригласим.

‑ Ник, Альба обидится.

‑ Ничего он не обидится. Зато будет весело. Магию блокируем, и никаких неожиданностей.

‑ А если Севочка узнает?

‑ А параноика этого твоего не пустим.

‑ Как это мы его не пустим? Он обязательно придет. Он всегда заходит меня с Рождеством поздравить. Я не могу его не пустить. Это его замок, а вовсе не мой.

‑ Придумаем что‑нибудь.

‑ Что?

‑ Скажем, что у него эта… галлюцинация.

‑ Хорошо. Предположим, мы так ему и скажем. Даже готов предположить, что мы это скажем все втроем. Но Томми все равно скажет что‑нибудь другое. Да нет, дурацкая идея.

‑ Не дурацкая. Без него будет скучно. В прошлом году ты тоже говорил, что дурацкая идея. А все обошлось.

‑ Это потому, что Томми согласился от Севочки за диван спрятаться. И на Альбе лица не было. Они после той стычки в Министерстве не очень ладили, а сейчас все еще хуже. Я, например, совсем не уверен, что Томми ожидает увидеть здесь живого Альбу.

‑ А зачем ему говорить, что Альба жив?

‑ Да ладно. Что он, мертвого от живого не отличит?

‑ Кто бы говорил.

‑ Так, это к делу не относится.

‑ Хорошо, хорошо. Определит, что живой – замечательно…

‑ Что замечательного?

‑ А не определит, так еще лучше.

‑ Я не думаю, что Альбе будет приятно его здесь видеть.

‑ Он никогда не возражал.

‑ Это он раньше не возражал. А с тех пор как умер, стал несколько раздражителен.

‑ Это глупо, Кес. Томми прекрасно понимает, что твой Наследник не мог убить Дамблдора. А Альба в свою очередь понимает, что Томми это понимает.

‑ Это только твои предположения. Давай для разнообразия соберемся у тебя. Вот там и будем выяснять опытным путем, кто из них что понимает, а кто нет.

‑ У меня не интересно. И потом, Перенелла… она любит эстетику. И присутствия Томми не вынесет. Ну, подумай сам, зачем у меня? У нас же… мальчишник.

‑ Ну да. Мальчишник. Нет. Вот с Альбой поговори, и если он не против…

‑ Он не против. Он традиционалист. Кроме того, никогда не поставит личный конфликт выше общих интересов.

‑ Да, конечно. Он только тем и занимается, что делает из личного конфликта общий интерес. Он в этом уже профессионал. А Севочку подставим. Пока Томми живого Альбу не видел, никого не интересует, что он там понимает, а что нет. А вот когда они полночи за одним столом просидят, да еще Севочка забежит со своими поздравлениями, тогда уже Томми не сможет делать вид, что он не в курсе. И Альба не сможет делать вид, что Томми не в курсе. Они и без того идиотами выглядят...

‑ Ну какой ты скучный, Кес. В конце концов, нам никто не мешает просто спросить у Альбы, согласен он или нет. И если он согласится, то тебе придется уступить большинству.

‑ Вот еще, придумал. До большинства мне, положим, дела нет, но в данном конкретном случае я готов согласиться с мнением Альбы. Из уважения к его статусу покойника.

Буквально через час вопрос о том, приглашать ли Темного Лорда на Рождество в Ашфорд, был решен единогласно.

‑ Ладно, черт с вами, я тоже «за», ‑ недовольно проворчал Кес. – Если Томми пообещает спрятаться так же оперативно, как в прошлом году, когда Севочка заявится.

Трость

Хрясть!

‑ Сломаешь, Айс!

‑ А я что, по‑твоему, пытаюсь сделать?

Хрясть!

‑ Разбить подоконник?

‑ Сломать эту пакость.

‑ Так ты подоконник ломаешь. Посмотри ‑ уже крошится.

Хрясть!

‑ Айс! Тебе помочь?

‑ Старая сволочь! Гад!

Хрясть!

‑ Прекрати! И объясни нормально.

‑ Этот мерзавец подарил мне трость! Поздравил. С окончанием школы.

‑ И чем ты недоволен? Дай сюда. Шикарная трость. Потрясающе! Смотри, как камень разбила, а на ней хоть бы царапина.

‑ Отдай!

‑ И не подумаю. Зачем ломать такую вещь?

‑ Ты ничего не понимаешь, Фэйт. Ты только посмотри на нее повнимательнее.

‑ А… Это из‑за Блэка?..

‑ При чем тут Блэк?! Плевал я на Блэка!

‑ Ну… тут пудель. Я так понял, что ты собак не очень любишь…

‑ При чем тут собаки?!

‑ Кес, наверное, хотел, чтобы ты выглядел солиднее.

‑ Он надо мной издевается!

‑ Ну что за ерунда. Такая красивая вещь. И дорогая наверняка.

‑ Какая разница?! Он сказал: «И хромать меньше будешь». Негодяй!

‑ По‑моему, ты преувеличиваешь. Он хотел сделать тебе что‑нибудь приятное. Это замечательный подарок.

‑ О Мерлин! Фэйт, твое невежество иногда поражает. Это насмешка, а не подарок. Он нарочно! Он прекрасно понимал, как я к этому отнесусь.

‑ Ты просто псих. Не нравится ‑ мне отдай. Мне вот никто ничего на окончание школы не подарил. Ты просто неблагодарный эгоист.

‑ Фэйт, ты в своей жизни хоть одну книгу прочитал? Кроме учебников?

‑ Да я и учебники… не очень. Это ты к чему?

‑ Это я просто так. Забирай. Вот он порадуется. Я ему передам, что тебе понравилось.

‑ Только, если ты не против, я набалдашник переделаю. Что такое пудель? Комнатная собачка. Надо мной смеяться будут.

‑ На что?

‑ На змею, например. С зубами, капюшоном и разинутой пастью, чтобы эти зубы было видно. Что ты смеешься?

‑ Мне такое в голову не пришло. Но это неважно. Я все равно трость носить не стану.

‑ А тебе и не пойдет. А вот мне… Только, как думаешь, Кес не обидится?

‑ Нет. Он просто надо мной посмеялся.

‑ Ладно, я все равно уверен, что ты распсиховался на пустом месте. Да и ни к чему тебе трость.

Мистер Малфой, конечно, быстро заметил, что переколдованный им набалдашник принимает решения о своем внешнем виде самостоятельно. Змея имела дурную привычку обращаться пуделем в самые неподходящие моменты, что поначалу нового хозяина трости немного расстраивало. Но, как истинный ценитель прекрасного, мистер Малфой понимал, что вещь с небольшим изъяном ценится даже больше за свою эксклюзивность, а потому просто следил за этими превращениями и, как только появлялся смешивший его пудель, мигом возвращал набалдашнику вид змеи.

«Наверное, Айс все‑таки из‑за пуделя так рассердился, ‑ думал при этом Люциус. – Он совершенно не выносит, когда над ним смеются. А пудель – это несолидно. То ли дело ‑ змея».

Дата добавления: 2015-12-08