Читайте также:
|
Внимание! Поскольку глава рыдательно-душещипательная, то я, убоявшись чугунных тапков от поклонниц ДМ/ГГ, потерла из этой главы все наши с merry_dancers комменты. Никаких издевательств не будет! НО! Не спешите расстраиваться. Не урезанная цензурой версия (со всеми комментами) имеет место быть по адресу: http://www.hogwartsnet.ru/fanf/ffshowfic.php?fid=4189
Всех циничных и язвительных милости прошу в гости:). Прочим – приятного прочтения.
И, по сложившейся традиции, сенкс моей бете merry_dancers за то, что она моя бета.:)
И вообще, граждане, настучите пару слов в окошке внизу страницы!
________________________________________________________________
***
Гермиона медленно открыла глаза. Сперва она подумала, что ее разбудил солнечный свет, но когда чувства вернулись к ней, она поняла, что ошибалась. Она посмотрела на Драко, и уголки ее губ дрогнули в улыбке.
— Что ты делаешь? – спросила она сонно.
Драко ухмыльнулся. Не глядя на нее, он продолжал что-то писать на ее ноге указательным пальцем, вымазанном в оставшемся с вечера шоколаде.
— Всего лишь извожу немного шоколада, — небрежно ответил он, напустив на себя задумчивый вид. — Я подумал, что оставлять его здесь — расточительство.
Улыбаясь, Гермиона приподнялась на локтях, но он мягко толкнул ее назад.
— Драко, — она засмеялась и, слегка закусив губу, уставилась в потолок. — Что там написано?
Он закончил выводить последнее слово, медленно выпрямился и, склонив голову набок, обозревал дело рук своих.
— Там написано… — начал он, обсасывая шоколад с пальца, — что я встану рядом с тобой как твой супруг, — прочитал он у нее на животе, — перед тобой как защитник… — прочел он на ее правой ноге, — и позади тебя как твой утешитель. Он оторвал взгляд от ее левой ноги, посмотрел на Гермиону и улыбнулся. — Доброе утро.
Улыбнувшись еще шире, Гермиона вытянула руку и погладила его по щеке кончиками пальцев.
— Доброе утро.
Она секунду задумчиво разглядывала его, а затем склонила голову набок.
— Знаешь что… Всякий раз, когда я просыпаюсь рядом с тобой, с трудом верю, что это не сон…
Он взял ее руку в свои ладони и, прикрыв глаза, нежно поцеловал каждый пальчик.
Гермиона смотрела на него, полностью поглощенная каждым его движением.
— Я не хочу уходить, никогда… — прошептала она, закрыв глаза, — я хочу остаться здесь с тобой навсегда…
— Спорим, я бы тебе скоро надоел, — пошутил он, отодвигаясь на край кровати и начиная слизывать с Гермионы надписи кончиком языка.
— Не надоел, если бы делал и делал вот так… — она тихо застонала, когда его язык начал свой танец на ее бедре.
Драко не ответил, не спеша и аккуратно слизывая последние капельки шоколада с ее тела. Он позволил своему языку изучить каждый изгиб, каждую впадинку, оставляя легкие поцелуи тут и там, а Гермиона запустила руку в его волосы. Когда он уверился в том, что на Гермионе больше не осталось шоколада, он приподнялся над ней и нежно поцеловал в губы.
Зарывшись обеими руками в его волосы, она с любовью вернула ему поцелуй. Когда он начал покрывать поцелуями ее шею, Гермиона снова вернулась к реальности и тихонько вздохнула.
— Драко… — прошептала она ему на ухо, — нас хватятся. Я не собиралась оставаться на ночь, — усмехнувшись, призналась она. — Не то, чтобы я была против провести ночь с тобой… На самом деле я хочу быть с тобой каждую секунду, но все же люди начнут задавать вопросы.
Он тоже вздохнул и неохотно отстранился.
— Думаю, ты права… Как обычно. — Быстро чмокнув ее в губы, он поднялся, передал Гермионе ее одежду и начал одеваться сам.
Гермиона надела лифчик и трусики, еле втиснувшись в них, и потянулась к Драко, чтобы помочь ему застегнуть рубашку. Слабо усмехнувшись про себя, девушка нагнула голову, чтобы поцеловать каждый дюйм его кожи, прежде чем она скроется под одеждой. Медленно, но уверенно она прошлась поцелуями по его груди, остановилась на последней пуговице и, поцеловав его в уголок рта, отправилась надевать свой топ.
Он улыбнулся, помогая ей завязать топ сзади.
— Знаешь, так мы вообще отсюда не уйдем, — заметил он, нежно поцеловав ее в затылок.
Гермиона тихонько засмеялась и встала, чтобы натянуть юбку. Драко тоже поднялся, чтобы надеть брюки. Взмах палочкой — и башня приняла точно такой же вид, как накануне, до их прихода.
— Иди первым, — Гермиона в последний раз поцеловала его и разгладила его рубашку.
Она задержала руки на его животе, и Драко кивнул, накрывая ее ладони своими.
— Увидимся позже.
Она улыбнулась и кивнула, неохотно высвободившись из его рук, когда Драко сделал шаг по направлению к двери. Когда его шаги на лестнице стихли, Гермиона надела плащ Гарри, быстро вышла из башни и помчалась в свою гостиную. Было еще очень рано, и она надеялась вернуться прежде, чем кто-нибудь проснется.
***
Драко вошел в гостиную, с облегчением отметил, что там по-прежнему темно и тихо, и направился к лестнице, ведущей в спальню. Все еще спали, и он вздохнул свободно. Слабо усмехнувшись про себя, он потер большим пальцем гладкое кольцо на безымянном пальце и собрался уже шагнуть на ступеньку, как вдруг кто-то встал у него на пути.
— Решил наконец-то притащить свою жалкую задницу домой? — Панси, стоявшая двумя ступеньками выше, уставилась на него, вскинув бровь.
— Ой, блин, ради бога, Паркинсон, займись чем-нибудь полезным, — огрызнулся Драко, его сердце екнуло, когда он попытался протиснуться мимо нее и продолжить путь наверх.
— Полезным? — Панси снова приподняла бровь и вытянула руку, загораживая ему проход. — Скажи мне, Драко… — она сделала вид, что задумалась. — Заняться полезным — значит… О, ну я не знаю… трахать гриффиндорских грязнокровок? Или… — однако продолжить Панси не успела. Драко припечатал ее к стене, и девушка взвизгнула, приложившись головой об твердую древесину.
Схватив ее за запястья, Драко крепко прижал их к стене, а его лицо было всего лишь в нескольких сантиметрах от ее лица.
— Ты следила за мной? — прорычал он сквозь зубы. — Ты следишь за мной в этой чертовой школе? Суешь свой приплюснутый нос в мои дела, мать твою?
От удара головой о стену глаза Панси заволокло слезами, но кратковременная боль, казалось, была забыта, и на ее лице медленно расплылась ухмылка.
— Не надо быть гением, чтобы догадаться, что ты трахаешься с Грейнджер.
Драко снова пихнул ее в стену, проигнорировав ее тихий возмущенный вскрик.
— Ты шпионила за нами? Ты, грязная, распутная, мерзкая… — выплевывал он с отвращением на мертвенно-бледном лице, стараясь в каждое слово вложить все, что о ней думает. Однако прежде чем он смог продолжить свою гневную тираду, Панси оборвала его.
— Я никогда не следила за тобой. И никогда за тобой не шпионила, — искренне произнесла Панси, покачав головой.
Драко еще сильнее сжал ее запястья, чуть ли не скрипя зубами в слепой ярости.
— Тогда кто тебе сказал? — она не ответила, и он снова впечатал ее в стену. — Кто. Тебе. Сказал? — прошипел он, и его голос превратился в низкий, угрожающий рык.
Панси закрыла глаза, когда оказалась прижатой к стене, но потом снова открыла их и с усмешкой уставилась на Драко.
— Ты, — прошептала она.
Ее голос был так тих, что ее было едва слышно, но силы сказанного почти хватило, чтобы сбить его с ног. Распахнув глаза, он отпустил ее запястья и, пошатнувшись, прислонился к стене.
Осознав, что контролирует ситуацию, что теперь он в ее власти, Панси злобно улыбнулась, выпрямилась и не спеша приблизилась.
— Я так и знала… Всего лишь смутное подозрение, что между вами что-то происходит, но ты, ты только что подтвердил это, Драко. Я не такая дура, как ты, вероятно, думаешь. Я не идиотка, Драко, и теперь позволь мне кое-что сказать: это ты, ты придурок. Ты просто болван, если думаешь, что я позволю себя использовать, — на этих словах она понизила голос и шагнула еще ближе, почти вдавив его в стену, в несколько секунд поменявшись с ним ролями.
Грудь Драко вздымалась от переполнявших его эмоций, он отвернулся от Панси и так крепко сжал кулаки, что ногти больно впились в ладони.
— Ты что, правда думал, что я дам тебе выйти сухим из воды? — она взяла его за подбородок и повернула лицом к себе.
Этот жест очень живо напомнил ему кое-что из отцовских привычек, но Драко позволил бы обращаться так с собой кому бы то ни было только через свой труп. Прищурившись, он с силой отшвырнул ее руку и прорычал:
— Да пошла ты!
Панси сделала удивленное лицо и, обиженно надув губы, потерла запястье.
— Тише, тише, Драко. Если бы не твой норов, ты мог бы по-прежнему увиваться за своей маленькой гриффиндорской шлюшкой по всей школе.
— О, и как ты собираешься этому помешать? — рявкнул он, выпрямившись во весь рост и нависая над ней. — Если ты скажешь хоть одной живой душе, то, попомни мое слово, я прослежу, чтобы ты никогда больше не смогла вымолвить ни слова.
Казалось, его угроза не произвела на Панси ни малейшего впечатления, она с любопытством разглядывала его, словно вообще ничего слышала.
— Скажи мне, Драко, что такого ты нашел в ней, чего нет во мне? Я — чистокровная ведьма из хорошей семьи, мы…
— Раз ты такая замечательная, то без проблем найдешь себе бойфренда, а сейчас, Паркинсон, мать твою, проваливай из моей жизни, — отрезал он, тряхнув головой, и протиснулся мимо нее.
— Так как ты собираешься это сделать? — как ни в чем не бывало спросила Панси, вынимая из кармана мантии кусочек пергамента.
— Сделать что? — усмехнулся Драко, оглянувшись через плечо.
Панси склонила голову набок, перечитывая написанное на пергаменте. Она секунду молчала, словно не слыша его, а потом посмотрела на него, приподняв брови.
— Гм? О, о, извини. Я тут читала письмо, очень интересно… Не хочешь послушать? — не дожидаясь ответа, Панси перевела взгляд на пергамент.
Драко, нахмурившись, медленно повернулся. К тому времени он был уже на середине лестницы, поэтому не мог выхватить письмо у нее из рук и узнать, о чем оно. Однако, как оказалось, в этом не было необходимости, потому что прежде, чем он успел моргнуть, она начала читать.
— Уважаемый мистер Малфой… — начала она, явно пытаясь сдержать улыбку, — думаю, будет разумно сообщить Вам о Вашем сыне…
— Заткнись… — перебил Драко, сжимая кулаки.
Она не обратила на него внимания.
— Ля-ля-ля, шляется с гриффиндорской девкой, бла-бла-бла, грязнокровкой, подружкой Поттера и Уизли…
— ЗАТКНИСЬ, МАТЬ ТВОЮ! — выкрикнул он, дрожа от гнева.
Похоже, своим криком он перебудил половину подземелья, и все двери, выходящие на лестницу, стали медленно открываться. Первокурсники осторожно высунули головы, пытаясь разглядеть, из-за чего переполох, в то время как семикурсники, наваливаясь друг на друга, по-идиотски гоготали, надеясь поглазеть на драку.
Панси бросила на него короткий взгляд.
— Брось ее, — она сложила письмо и сунула его в карман.
— Плевать я хотел, что он со мной сделает… — начал Драко, игнорируя назойливые взгляды из темноты.
Панси оборвала его, злорадно рассмеявшись.
— Это он не с тобой сделает, это он с ней сделает… — она послала ему воздушный поцелуй, развернулась на каблуках и, слегка покачивая бедрами, стала спускаться по лестнице.
***
Остаток выходных прошел тихо и без происшествий. Гермиона не видела Драко до конца субботы, да и в воскресенье тоже. Это не показалось ей странным, у них частенько не получалось провести выходные вместе. Слишком велик был риск, что их застукают, и ни один из них не желал так рисковать. В отсутствие Драко она прочитала их книгу от корки до корки, перечитывая его слова снова и снова, пока они не отпечатались в ее памяти так же, как и в сердце.
Втайне от него Гермиона сохранила несколько розовых лепестков, оставшихся после ночи Святого Валентина, и вложила их в книгу. Она подумала, что покажет ему во вторник, когда они снова встретятся в их башне. В субботу перед сном она вновь перечитала первые странички и, спрятав книгу, забылась безмятежным сном.
Минул понедельник. Драко ни разу на нее не взглянул, ни в коридорах, ни на уроках, ни в Большом зале во время еды. Из-за этого желудок Гермионы болезненно сжался. Обычно на уроках они позволяли себе слегка улыбнуться друг другу, или же он, проходя мимо по коридору, беспечно шептал ей: «Я тебя люблю», но только если рядом никого не было. Но в этот понедельник все было совсем иначе. Ни обменов улыбками, ни шепота «я тебя люблю», и к концу дня Гермиона начала испытывать легкое беспокойство.
Хотя Гарри снова с ней разговаривал (к огромному ее облегчению), она чувствовала, что не может придти к нему с этим. Что он скажет? «Я же говорил тебе, Гермиона. Он вел себя слишком хорошо, чтобы это оказалось правдой». Да, он скажет что-то вроде этого и, наверное, будет прав. Гермиона рано легла спать и еще долго ерзала и ворочалась в кровати, гадая, что заставило Драко игнорировать ее целый день. Единственное утешение она нашла к полуночи, когда все ее соседки по комнате уже крепко спали. Она бесшумно сползла с кровати и направилась к своему сундуку, чтобы достать книгу. Его слова приносили ей успокоение; рассеянно теребя медальон, она перечитывала страницы, их уголки уже истрепались от частого перелистывания.
«Потому что ты — это ты».
Гермиона перечитывала эту строчку снова и снова, пока глаза не начали слипаться. Тогда она сдалась и неохотно поплелась обратно в кровать. Последняя утешительная мысль, которая посетила ее перед тем, как она заснула, была о том, что завтра вечером она будет в его надежных объятьях, и от его сладких поцелуев исчезнут все тревоги, которые теперь казались очень глупыми.
Как и в понедельник, во вторник Гермиона не получила от Драко никаких знаков внимания, но всякий раз, когда ее одолевало беспокойство, она напоминала себе о книге, их книге, и одна только мысль о его словах успокаивала тянущую боль в животе. Интуиция подсказывала ей, что кое-что идет совсем, совсем не так, но логика настаивала, что Гермиона просто глупит.
***
Холодно. Так… холодно. Никогда еще башня не казалась такой опустевшей, и лишь горячие слезы, струившиеся по щекам, согревали Гермиону. Сначала она решительно их вытирала, ругая себя за слабость, но теперь, теперь просто позволила им течь по лицу. Ее не волновало, куда они упадут, она лишь надеялась, что они превратятся в реку, которая поглотит ее, прекратит боль, которая снедала ее в ту минуту.
Теперь ничто этому не мешало. Даже его слова уже не утешали и не ободряли. Никогда еще в своей жизни Гермиона не чувствовала себя такой одинокой и брошенной. Даже когда прошел час, а Драко так и не появился, она все убеждала себя, что что-то случилось, и он вот-вот ворвется в двери с этой своей улыбочкой. Прошло два часа, три и, наконец, четыре, и сейчас, спустя почти пять часов, Гермиона по-прежнему была одна. Если бы он действительно не мог придти, то послал бы ей сову. Ее Драко, Драко, которого она знала, никогда, никогда бы не оставил ее стоять в башне на протяжении пяти часов. Замерзшую, одинокую… и несчастную.
Тихонько всхлипнув, она с отрешенным видом отвернулась от окна. Звезды сияли слишком ярко, луна светила слишком сильно. Как ночь смеет быть такой красивой, когда ее сердце разрывается на части? Слезы застилали глаза. Вслепую нащупав дверную ручку, Гермиона сбежала вниз по лестнице и помчалась в свою гостиную так быстро, насколько позволяли глаза, полные слез, и темнота в коридорах Хогвартса.
В гриффиндорской гостиной было темно и безлюдно, и она тихонько всхлипывала, пока шла к своей кровати. Задернув вокруг кровати занавески, она потянулась за палочкой, наложила заглушающие чары и, даже не потрудившись раздеться, рыдала в подушку, пока не уснула, истощенная умственно и физически.
***
Тиканье часов в спальне стало для Драко настоящей пыткой. Он лежал на кровати, на боку, прижав колени к груди, и смотрел во тьму. Он отчаянно пытался думать о чем-нибудь, о чем угодно, кроме одного-единственного человека, на котором были сосредоточены все его мысли. Но разум был не способен вспомнить ничего и никого, кроме Гермионы.
Ее лицо, глаза, волосы, ее смех, ее запах… Боль в ее взгляде, когда он небрежно скользнул мимо нее в коридоре в это самое утро. Он вздрагивал с каждым щелчком стрелки. Он знал, что Гермиона ждет его. Стоит совсем одна в этой башне… ждет… ждет и верит, что он появится, хотя в глубине души Драко чувствовал: она понимает – этой ночью он не придет.
Когда часы пробили восемь, у него подступил комок к горлу, и он никак не мог сглотнуть. К тому времени было уже далеко за полночь, и даже храп Крэбба и Гойла не мог заглушить тиканье часов.
Бой часов прозвучал в его голове словно укор, проклиная его за то, что он делал. Драко зажмурился, пытаясь сдержать душившие его слезы. От плача не стало бы легче. Слезами горю не поможешь. Он усвоил это еще в раннем детстве.
«Чему быть – того не миновать», — вдруг прошептал он, медленно открыв глаза и вглядываясь во мрак. Это для ее же блага. Что он может ей предложить? Кроме постоянных издевательств его отца. Разве он хочет заставить ту, которую любит всей душой, мириться с яростью человека, который губит его? Ни за что. Это правда. До Гермионы его жизнь была пуста. Словно забытая мозаика, в которой не хватает важных кусочков. Она заполнила пустоту, сделала его цельным, и что он сделал для нее? Ничего.
Драко медленно поднялся. Теперь, с каждым движением стрелки на часах, он придумывал все новые доводы, почему так будет лучше. Он уже не мог понять, почему осмелился предположить, что это могло сработать. Она заслуживала лучшего, а в его случае деньги, красивая внешность, шарм и чистая кровь были не лучшим предложением. То, чего она заслуживает, не купишь ни за какие деньги, и Драко знал лишь одно — ЭТОГО она не заслуживает, и если они осмелятся остаться вместе, то будут постоянно страдать.
— Мне так жаль, — прошептал он, нежно поглаживая пальцами серебряное кольцо. Прежде чем повернуться, он чуть прикрыл глаза, словно сжавшись от боли, и медленно снял кольцо с пальца. Простое кольцо в его ладони казалось таким тяжелым, и тяжесть эта, поднявшись по руке, легла ему прямо на сердце.
Он снова лег и крепко сжал кольцо в ладони; зажмурившись, упал головой на подушки. Казалось, все напоминает о ней, и Драко мог только надеяться, что Гермиона сможет отпустить его раньше, чем он забудет ее.
***
Гермиона проснулась в среду утром, смутно надеясь, что, возможно, все это можно как-то объяснить. Может… может, у него действительно была причина, оправдание. При мысли о том, что она потеряет его, Гермиона впала в такое отчаяние, что готова была принять любое оправдание, если это означало вернуться в его объятия. Она быстро оделась и, нанеся блеск для губ, стала спускаться на завтрак.
У лестницы Гермиона встретила Гарри и Рона и слабо улыбнулась им.
— Доброе утро.
— Доброе, — бодро ответил Гарри и, улыбнувшись ей, медленно перевел глаза на Рона.
Рон лишь кивнул и стал спускаться по лестнице; Гарри, вздохнув и пожав плечами, последовал за ним.
Прижимая книги к груди, Гермиона направилась за юношами. Чем ближе они подходили к залу, тем сильнее она нервничала, а когда она вошла в зал вслед за Роном и Гарри, у нее даже слегка закружилась голова.
Их плечи на секунду загородили ей обзор, но как только они расселись друг напротив друга за гриффиндорским столом, взгляд Гермионы метнулся к слизеринскому столу. Ей не пришлось долго искать льняные волосы, которые выделялись словно драгоценный камень среди моря грязи, из которой, по ее мнению, состояло большинство сидящих за слизеринским столом.
— Твоя подружка здесь… — усмехнувшись, прошептала Панси ему на ухо, и Драко медленно перевел взгляд на Гермиону.
На краткий миг их глаза встретились — и, моргнув, он повернулся к Панси, ухмыляясь, словно та сказала что-то ужасно забавное.
Гермиона почувствовала, что мир, созданный ими, обрушился ей на плечи; ощутив слабость в коленях, она не глядя ухватилась за что-то, чтобы не упасть. Однако первым, что попалось под руку, оказалось плечо Рона — и тот, в замешательстве нахмурившись, оглянулся на нее через плечо.
Рон увидел на ее лице страдание с примесью некоторой доли изумления, и его недоумение сменилось беспокойством. Он медленно встал и взял ее за руку.
— Гермиона, с тобой все в порядке? — он изучал ее лицо, словно пытаясь прочесть на нем ответ на свой вопрос.
Голос Рона донесся откуда-то издалека, и Гермиона, судорожно вздохнув, медленно повернула к юноше голову.
— Да… — ответила она почти шепотом. — Я… мне нужно сесть…
Рон кивнул и, поднявшись, помог Гермионе сесть на скамейку. Сделав Гарри огромные глаза, озадаченно поднял бровь.
Гарри лишь удрученно покачал головой, показывая, что тоже ничего не понимает. Слегка наклонившись в сторону, он взглянул на Драко, и его замешательство только усилилось. Драко как ни в чем не бывало ел свой завтрак, и Гарри совершенно недоумевал, что же могло стать причиной такого поведения Гермионы.
— Что с тобой? — Рон сел на свое место рядом с ней.
На мгновение закрыв глаза, Гермиона глубоко вздохнула.
— Мигрень, — наконец открыв глаза, просто ответила она, потянувшись за чашкой. — Прости… прости…
— Тебе незачем извиняться… — медленно протянул Гарри, его губы все еще хмуро кривились. — Почему бы тебе не навестить мадам Помфри?
Покачав головой, Гермиона натянуто рассмеялась.
— Нет, со мной будет все в порядке. Просто я прошлым вечером читала в темноте и, наверное, перенапрягла глаза. От этого у меня всегда назавтра болит голова, действительно, надо это прекращать.
— Ага… — Гарри пристально разглядывал Гермиону, пока она наливала себе чай. Он не до конца ей поверил, но все еще не имел ни малейшего представления, что же только что произошло.
Рон, безнадежно пожав плечами, вновь принялся за еду, и Гарри неохотно последовал его примеру.
***
— А теперь следует добавить хвосты тритонов, — почти скучающе произнес Снейп, обводя взглядом комнату.
Кивнув, Невилл потянулся за ингредиентами, в то время как Гермиона с отрешенным видом продолжала помешивать содержимое котла. Все, что ей оставалось — рассматривать затылок Драко, ничего так не желая, как коснуться его шелковистых волос, попросить его объяснить, что же она такого сделала… После завтрака она настолько ушла в себя, что ей пришлось свериться с расписанием, чтобы узнать, какой у нее следующий урок.
Ее мысли витали где-то далеко, и она даже не заметила, что Невилл добавил неизмельченные хвосты тритонов, пока котел, который начал неуправляемо пениться, резко не вернул ее к действительности.
Котел сердито зашипел, и Невилл ойкнул с таким видом, как будто его застигли врасплох.
Весь класс повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как взрывается зелье, и все успели пригнуться, кроме Гермионы и Невилла, которых окатило варевом с головы до пят.
— Лонгботтом… — сквозь зубы прошипел Снейп, его грудь вздымалась, а нос уставился на мальчика.
— Профессор, он не виноват, я должна была следить внимательнее… — слегка скривившись, вмешалась Гермиона, пытавшаяся оттереть зелье (которое весьма напоминало грязь) со своей мантии.
Не обратив на нее внимания, Снейп длинным подрагивающим пальцем указал на дверь.
— Вон, ВОН! — рявкнул он на Невилла. — Грейнджер, уберите эту грязь.
Пока Снейп выпроваживал всхлипывающего Невилла из комнаты, Гермиона, вздохнув, потянулась за палочкой.
Панси медленно повернулась на своем месте и одарила Гермиону явно оценивающим взглядом
— Эй… Это зелье так похоже на грязь… — злобно ухмыльнувшись, она посмотрела Гермионе в глаза. — Очень тебе идет, не находишь?
Хотя Гермиона отчаянно старалась не подавать виду, она почувствовала, как ее желудок ухнул куда-то вниз, но это оказалось сущей ерундой по сравнению с болью, которая кольнула сердце, когда Драко, повернувшись, громко засмеялся вместе с остальными слизеринцами, глядя ей прямо в глаза.
Дата добавления: 2015-12-07; просмотров: 77 | Нарушение авторских прав