Глава 5. Определение жалости

Жалость… чувство сочувствия и печали, вызванные несчастьем или страданием другого. Жалость… Сопереживание чужому горю, терзаниям или несчастью. Жалость… Сочувствие и понимание к кому-либо в несчастье или сложной ситуации.
Не имело значения, какое определение слова вы бы выбрали, все они точно описывали чувства, которые Драко хотел вызвать у Гермионы. Он знал, что «письмо его отца» - это как раз то, что нужно. Оно должно было стать его козырной картой, поскольку он хотел полной победы в этом пари, чтобы стать капитаном команды, и, о да, он также желал посмеяться над глупым лицом грязнокровки, когда он скажет ей, что она была не более чем пари для него. Жалость была идеальным способом затащить грязнокровку в постель.
Ему будет так приятно пнуть ее, когда она упадет к его ногам. Она заслужила это. Она заслужила этого больше, чем любой другой, кого он когда-либо использовал. Почему? Почему? Ну, это было просто. Потому что она была грязной маленькой магглорожденной, вот почему. Она была отбросом Магического мира. Чем-то, что ты обычно выбрасываешь, когда уже попользовался этим, а именно так он и собирался с ней поступить.
Ему пришлось потратить все время, пока он шел из Астрономической башни в свою спальню, чтобы убедить себя в этом… Это и было причиной того, почему он был столь рассержен. Потому что на самом деле… все было совсем не так. Никогда в жизни никто не смел отвергать его… При любых обстоятельствах и в любой форме. Ни одна девчонка ни смела его отталкивать, когда он решал, что ей достаточно повезло быть осчастливленной прикосновением его губ. Что она о себе возомнила? Так отталкивать его… Отталкивать его, когда он действительно захотел поцеловать ее, когда он хотел почувствовать вкус ее губ, прижатых к его губам.
Поцелуй не был достижением чего-то, не был компенсацией; он был мгновением. Мгновением, которое она разрушила. Каменная стена, которую его отец помог ему выстроить, разрушилась в ту же секунду, как встретились их губы… но когда она оттолкнула его, ужасное чувство вновь уныния захватило его, стена вернулась на свое место, и он с новой силой возненавидел ее.
Ее волосы снова стали для него лишь отвратительной нерасчесанной массой, а отсутствие макияжа и помятая юбка показывали, какой непривлекательной она на самом деле была.
Многие вещи Драко Малфой умел делать в совершенстве. Умение убеждать себя в ложности своих истинных чувств было одним из них, и к тому времени, как он достиг Слизеринской гостиной, Гермиона Гренджер вновь стала не более чем объектом пари, и он надменно поднял голову, входя в слабо освещенную комнату.
Единственным освещением в комнате был небольшой огонь в камине, и теплое мерцание пламени притягивало его к себе. С минуту он стоял около двери, просто наблюдая за танцем пламени, почти облизывающего камень, как будто зовя его, настаивая подойти к нему ближе. Его тело, казалось, превозмогло разум, и через мгновение он сидел в одном из кресел с высокими спинками напротив камина. Слегка склонив голову в сторону, Драко смотрел на огонь, а его глаза постепенно теряли фокусировку, как будто он был под гипнозом. Тепло от горящего огня растеклось по нему, словно успокаивающее шерстяное одеяло, и постепенно его голова стала клониться набок, а его глаза медленно закрылись.

***
Драко казалось, что прошло лишь несколько минут, когда он вдруг почувствовал руку, мягко ласкающую его щеку, и неосознанно потянулся ближе к этому нежному прикосновению. Мягкие пальцы этой руки вскоре уже были на его губах, и он легонько поцеловал каждый палец, которым рука проводила по его губам. Она наклонилась над ним, ее волосы щекотали его щеку, и он призрачно улыбнулся, вдыхая аромат, который достиг его носа мгновение спустя. Это был запах женщины, и когда она села на него сверху, он положил свои руки на ее округлые бедра.
- М-м-м… - промурлыкала она, едва касаясь своими губами его губ.
Улыбаясь, он притянул ее ближе, вытягиваясь вперед, чтобы расстояние, разделяющее их, исчезло. Как только их губы прижались друг к другу, он слегка раскрыл свои. Ему казалось, что уже целую вечность он мечтал вкусить ее сладкого сияния. Его голова кружилась, словно он находился в высоте… Она была его наркотиком, он не мог без нее жить. Она была его слабостью, он мечтал о ней…Звук ее имени, перекатываясь на его губах, был бы как мед, если бы мед мог говорить. И он произнес его.
- Гермиона… - он не мог больше сдерживаться, ему необходимо было вкусить ее, попробовать этот наркотик. Он успел лишь провести своим языком по ее губам, когда она откинула голову назад.
Что-то было неправильно… все должно было быть совсем не так… и внезапно он понял. У девушки на губах не было помады, но он не мог понять, что за вкус это был… он только знал, что это была не земляника, не такая сладкая. Он медленно приходил в себя, его губы начали складываться в недовольную гримасу… Эта девушка, сидевшая у него на руках, кто бы она ни была, не была девушкой, которая явилась ему во сне. Сладкий дразнящий аромат сменился запахом дешевых духов, и он слегка приподнял нос, прежде чем открыть глаза…

***

Гермиона внутренне проклинала себя, возвращаясь в Гриффиндорскую Башню. Она всегда гордилась своей сообразительностью, но то, что она сделала, было настолько, ну… глупо! О чем она только думала? Она сказала Малфою в лицо, что не видела того письма, а затем она проболталась о своей лжи прямо перед ним. И теперь он знал, что она солгала, и он больше никогда не захочет с ней говорить снова. Снова все будет по-старому. Он будет насмехаться над ней в коридорах, обзывать ее, как только представится такая возможность, и будет всеми силами отравлять ее жизнь.
Если бы кто-нибудь несколько часов назад сказал Гермионе, что Драко Малфой больше никогда не захочет с ней разговаривать, она бы, наверное, вздохнула с облегчением и запрыгала по комнате, но теперь… она, честно говоря… была немного разочарована. «Глупая, глупая Гермиона…» - приговаривала, нахмурившись, Гермиона, идя по коридору, ведущему в Гриффиндорскую гостиную. Столько мыслей роилось у нее в голове, что ей потребовалась целая минута, чтобы вспомнить пароль. Наконец она прошла через проем портрета Полной Дамы.
Портрет со скрипом отодвинулся, и она вздохнула, входя в слабо освещенную Общую комнату. Огонь, который еще потрескивал в камине, когда она уходила, превратился теперь догорающую золу. Она не стала зажигать свет, не желая никого беспокоить, а просто пошла в комнаты девушек. Гермиона никогда не любила темноту. Она нервно облизала губы, нащупывая путь. Положив руку на спинку кресла, она осторожно обошла стол, и когда до ступенек оставался всего шаг… Хрясь – она врезалась во что-то или… в кого-то.
- Ой! - прошептало что-то… или кто-то. Гермиона, однако, не услышала этого, поскольку в этот самый момент пронзительно закричала и, отпрыгнув назад, больно наткнулась на маленький стол, который только что обошла. Она крепко схватилась за край стола и, учащенно дыша, попыталась сориентироваться в темноте.
- Какого черта ты тут делаешь? - спросил Рон все тем же шепотом, потирая бок, куда пришелся основной удар Гермиониной книги.
Гемиона закрыла на мгновение глаза и издала вздох облегчения, а затем снова открыла их. Глаза ее уже привыкли к темноте, и она смогла разглядеть фигуру человека, стоящего перед ней. Она догадалась, что это был Рон; и не только потому, что узнала его голос, но и потому, что человек этот был аж на восемь дюймов выше, чем она. Волосы, отливающие в лунном свете характерной рыжиной, окончательно утвердили ее в том, что перед ней стоял Рон, и она почувствовала себя очень глупо из-за того, что так испугалась, столкнувшись с ним.
Когда ее дыхание нормализовалось и она немного успокоилась, ее глаза вновь сузились, но на этот раз совсем не из-за того, чтобы что-то разглядеть в темноте.
- Что я здесь делаю? Что ТЫ здесь делаешь? Затаился в абсолютно темной Общей комнате в десять вечера. Она остановилась, услышав, как он недоверчиво фыркнул. Ее брови взлетели вверх, она отпустила стол и даже не заметила, как уперла руки в бедра. - Ты находишь это забавным?
- Десять часов вечера…? Гермиона, с каких это пор гриффиндорцы стали ложиться спать в 10 часов? Кстати, уже больше одиннадцати, и я вовсе не затаился, а ждал тебя… - Поначалу голос Рона был переполнен сарказмом, но к концу предложения он смягчился, и она была уверена, что если бы могла его видеть получше, то разглядела бы румянец на его щеках.
Она замолкла. Уже больше одиннадцати? Как такое могло произойти? Она не могла провести с Малфоем целых два часа… или могла? Она опустила глаза, но когда Рон опять заговорил, посмотрела на него.
- Ты… ты ушла в библиотеку в девять, а затем… когда пробило одиннадцать, и ты все еще не вернулась, я просто… я начал беспокоиться. Я поднялся вместе с Гарри в спальню, но не смог заснуть. Поэтому я только что спустился и как раз собирался пойти в библиотеку и поискать тебя, - сказал он, пожимая одним плечом.
Хотя он и не мог ее видеть, глаза Гермиона расширились. Что бы она делала, если бы Рон спустился в библиотеку и обнаружил, что ее там нет? Прикусив губу, она выдавила слабую улыбку.
- Это очень мило с твоей стороны, Рон, но, правда, у меня просто очень много домашней работы. Я потеряла счет времени. Тебе не стоит обо мне беспокоиться… Я имею в виду, если я еще буду возвращаться поздно из библиотеки. Пойми, это значит лишь то, что у меня много домашней работы… В этом году профессора просто завалили меня ею, клянусь тебе, - тихо засмеявшись, Гермиона наклонилась, чтобы поднять книгу, которую уронила, когда врезалась в Рона.
Рон только медленно кивнул, не отрывая от нее глаз, пока она поднимала свою книгу.
- Да, я понимаю… Но Гермиона, еще ведь только ноябрь… и если домашняя работа отнимает столько времени, может, тебе просто бросить один или два курса.
Прижимая книгу к груди, Гермиона отрицательно покачала головой.
- Нет. Ни за что. Я уже бросила несколько курсов, чтобы мне не пользоваться маховиком времени, и я больше не собираюсь ничего бросать. Кроме того, я люблю делать домашнюю работу… ты же знаешь.
Фыркнув, Рон снова кивнул.
- Да-а-а, ты всегда была немного со странностями.
Закатив глаза, Гермиона чуть ухмыльнулась и прошла мимо него в свою спальню.
- Спокойной ночи, Рон, иди поспи хотя бы немного. Ведь сегодня еще только четверг, и у нас завтра уроки, а тебе нужно хорошо выспаться, - приостановившись на лестнице, она посмотрела на него через плечо. - Это научно доказанный факт, что человек не может хорошо учиться без достаточного количества сна. Недостаток сна равняется недостатку учебы, без должного сна твой усталый мозг просто откажется воспринимать новую информацию.
С притворно раздраженным вздохом Рон закатил глаза и повернулся, чтобы смотреть ей в лицо, когда она поднималась по лестнице (*как-нибудь на досуге попробуйте проделать все их манипуляции с глазами. Заранее вам сочу - прим. пер.*).Jвствую.
- Ты говоришь обо мне так, словно я какая-то гигантская губка с рыжими волосами.
Гемиона тихо хихикнула, открывая дверь.
- Надеюсь, мне это не приснится, - пошутила она и, еще раз улыбнувшись ему, бесшумно закрыла за собой дверь.
Рон улыбнулся в ответ, затем опустил взгляд и, когда дверь закрылась за ней, грустно вздохнул. С минуту он стоял в тишине, размышляя, потом повернулся и неохотно пошел в сторону спален мальчиков. Он прошептал «спокойной ночи, Гермиона» и вошел в спальню.

***
Глаза Драко расширились, когда он увидел. Панси Паркинсон уставилась на него сверху вниз, сильно смахивая на быка, перед которым помахали красным флагом. Ее глаза горели недобрым огнем, губы презрительно растянулись, а челюсти были плотно сжаты.
- Как – ты – только что –назвал - меня…? - прошипела она сквозь зубы. Ее голос сочился ядом.
Ну и как он будет выкручиваться? В смысле, если без кастрации и ритуального повешения… Громко вздохнув, Драко закатил глаза и попытался подвигаться, придавленный ее бедрами.
- Я никак тебя не наз…
- Я абсолютно уверена, что слышала, как ты назвал меня «Гермиона», - уже спокойнее произнесла Панси, отодвинувшись от него и сложив руки на груди (кстати, довольно большой!).
Драко терпеть не мог, когда его прерывали. Больше всего на свете он ненавидел, когда его прерывали на полуслове. Она уже давно должна была усвоить это. Стиснув зубы, он встал с кресла.
- Во-первых, молчи, когда я говорю. Во-вторых, я никак тебя не называл. У тебя, похоже, слуховые галлюцинации.
Панси вскрикнула, свалившись с его колен, когда он встал. Она приземлилась с громким «бум». Сощурившись, она встала, чтобы посмотреть на него. Она терпеть не могла, когда он так поступал – говорил с ней, будто она ребенок. Почему он обращался с ней, как с глупым ребенком? Не сознавая того, что она ужасно противоречила себе тем, что состроила недовольную гримасу, Панси перевела взгляд на его глаза, когда он говорил. Когда он закончил, она присела и снова скрестила руки на груди.
- Мне ничего не послышалось, - сказала она надуто. Она все еще отказывалась посмотреть на него, а вместо этого сфокусировала свой взгляд на его коленях.
- Да пожалуйста, - саркастически выплюнул он и обошел ее, направляясь в свою комнату. – Ну, сладких снов тебе, Гермиона, увидимся утром. – произнес он голосом, полным сарказма. Внезапно она схватила его за ногу. Споткнувшись, Драко поспешил схватиться за кресло, чтобы удержать равновесие. Когда он обернулся через плечо, его взгляд выражал досаду и раздражение.
- Какого черта ты делаешь? - прошипел он и затряс головой, пытаясь в это же время выпрямиться.
Она обхватила его ногу и удерживала ее. Она ненавидела, когда ее парень сердился на нее.
- Малыш, прости меня… - начала она жалобным голоском, прижавшись головой к его ноге. Хотя глубоко внутри она все еще была уверена, что он назвал ее именем грязнокровки, она убедила себя, что на самом деле это было лишь невнятным бормотанием, которое лишь по случайности заканчивалась созвучно с именем «Гермиона». – Ты простишь меня?.. - она перевела взгляд своих темных глаз на него и повернула голову, чтобы поцеловать его ногу сквозь брюки.
Снова сжав челюсти, Драко попытался освободить свою ногу из ее хватки.
- Ладно, мне плевать, только пусти.
Вздохнув, она все-таки отпустила его ногу. Используя теперь уже сводные руки, она оттолкнулась, и, соблазнительно улыбаясь, встала перед ним.
- Теперь, когда мы это уладили, почему бы тебе снова не сесть в кресло… Ее голос вновь стал похож на мурлыканье, и она легонько толкнула его к креслу.
Он взял ее за запястья и посмотрел ей в глаза.
- Панси…
- Мммм…? - тихо хихикнула она, ее нога проскользнула между его ног; она вытянулась и начала лизать и мягко покусывать его шею.
Он снова закатил глаза и потряс плечами так, что они стали ближе к его ушам, отчего ей пришлось отпрянуть назад.
- Какого чер… - начала она, но он перебил ее.
- Поздно, я устал и не в настроении. Почему бы нам не пойти и не лечь в постель? - он увидел, как ее губы растянулись в ухмылке, когда она услышала это предложение, и нахмурился. - Каждый в свою постель… - Теперь уголки ее губ опустились, и лицо пересекла еще одна недовольная детская гримаса. Прежде чем она начала уговаривать его или хныкать, он разжал ее запястья и прошел мимо по направлению к лестнице, ведущей в его комнату, ни разу не оглянувшись. - И не кривляйся, ты похожа на ребенка, - сказал он, добравшись до конца лестницы; при этом он понимал, что сейчас дословно повторяет то, что ему сказала Гермиона несколько часов назад.
У нее отпала челюсть. Что за черт в него вселился? Не в настроении? Это что, одна из его дурацких шуточек? Медленно она вновь скрестила руки, но на этот раз на животе, опустив при этом глаза в пол. Было невероятно трудно убедить себя в том, что то слово было лишь невнятным бормотанием, теперь она уже была уверена, что слышала «Гермиона»… Она посмотрела в сторону, в которую он ушел. Он, должно быть, задремал… в конце концов, у всех иногда бывают кошмары. Печально вздохнув, она вернулась в свою комнату, но не могла спать. Драко Малфой принадлежал ей… он принадлежал ей с четвертого курса, с того момента, как он пригласил ее на Июльский Бал. Он был ее, и будь она проклята, если кто-нибудь, особенно какая-то грязная маленькая грязнокровка, попытается отобрать его. С этой мыслью она, наконец, заснула.
Еще даже не открыв дверь, Драко услышал звуки, доносившиеся из комнаты - словно кто-то рубил дрова. Инстинктивно застонав, он толкнул дверь и вошел в темную комнату. Звук усилился, как только он шагнул в нее, и Драко, состроив гримасу, сильно хлопнул дверью в надежде разбудить Краббе и Гойла, которые были виновниками шума. Шум на минуту прекратился, и он услышал, как они оба что-то забормотали во сне, но затем перевернулись на другой бок, и нечеловеческий храп возобновился. Ругаясь себе под нос, Драко присел на край своей кровати и скинул обувь. Вот почему он всегда старался лечь первым. Таким образом, ему удавалось не слышать этого адского шума, в котором совершенствовались эти два придурка. Привыкнув к шуму, он понял, что смог бы вздремнуть, но вот заснуть он был не в состоянии. Это все равно что пытаться заснуть вместе с медведем гризли и львом, сражающимися прямо на его кровати.
- Заткнитесь, заткнитесь, заткнитесь… - тихо рычал он, снимая брюки. Громкий храп, бормотание и сопение были единственным ответом, который он получил; прищурившись, он начал стягивать с себя рубашку. - Я сказал, заткнитесь! - прошипел он чуть громче, натягивая ночную рубашку. Храп не прекратился, но Драко просто необходимо было сладко поспать, и поэтому, пожав плечами, он вытащил волшебную палочку и, отодвинув драпировку на их кроватях, наложил заклятие молчания на них обоих. «Молчание – действительно золото», - подумал он, облегченно вздохнув, и потянулся в кровати. Когда голова его коснулась пуховой подушки, которую ему прислала мама в качестве раннего подарка ко дню рождения в этом октябре, он быстро уснул.

***

Гермиона хмурилась во сне. Ее беспокоило странное и какое-то неприятное ощущение, словно кто-то наблюдал за ней, и она медленно открыла глаза. Закрыв и открыв глаза несколько раз, чтобы они привыкли к солнечному свету, залившему комнату, она уже стала что-то различать, и тут увидела, что прямо ей в глаза смотрит пара огромных глаз. Косолап сидел у нее на груди, уставившись на нее, как будто он чего-то хотел. Устало застонав, она мягко столкнула его и присела.
Она проигнорировала мяуканье Косолапа и потянулась с громким зевком. Закрыв глаза, она наклоняла голову из стороны в сторону, затем наклонилась назад и выгнулась, как кошка. Она выгнула спину, отчего ее спина приятно застонала. Когда она открыла глаза, то поняла, что солнце уже встало… Она никогда не просыпалась, когда солнце уже встало… она вставала намного раньше, чем солнце даже показывалось на горизонте. Который час? Ее карие глаза расширились, она сползла с кровати, оглядываясь вокруг с паникой.
Она схватила свои старые наручные часы со спальной тумбочки, и ее челюсть отвисла так сильно, что угрожала стукнуться об пол. Нет… нет нет нет нет нет... это сон, это плохой, очень плохой сон. Даже кошмар. Она, наверное, неправильно посмотрела на часы… или они сломаны, такого не могло быть, сейчас просто не могло быть 10.00.
Тик-тик–тик–тик-тик, двигалась минутная стрелка на ее часах… знак того, что ее часы работали просто прекрасно. Открыв от изумления рот, она бросила часы на кровать и кинулась в ванную, словно летучая мышь из ада. За десять минут она почистила зубы, умылась, встряхнула волосы, оставив их в очень беспорядочном состоянии. Дикие кудри топорщились во все стороны, но, честно говоря, Гермиону это заботило меньше всего. Стягивая с себя пижаму, словно она была в огне, Гермиона надела школьную одежду и робу, схватила сумку и побежала со всех ног.
Она полностью пропустила первую пару, и сейчас бежала на вторую. Никогда… Никогда в своей жизни она не опаздывала на урок, а уже тем более не пропускала, ну, за исключением сегодняшнего дня… Она была в ярости на себя и ругалась себе под нос, потом вдруг остановилась перед холлом и задумалась – а какой урок у нее сейчас? «Уход за магическими существами» - подсказала ей память, и она кивнула, выходя из парадной двери.
Земля на улице была все еще грязной после вчерашнего дождя, и ей пришлось замедлить свой бег до трусцы, чтобы не упасть и не распластаться на земле. Она могла лишь нечетко видеть студентов, окруживших хижину Хагрида, и вздохнула, чувствуя, что опасно близка к слезам, ступив на дорогу, окруженную множеством ям.
Во всем был виноват Малфой. Она повторяла это про себя, как только светлые волосы стали видимыми. Она провела эту ночь, переживая из-за того, что расстроила его, и заснула только за час до того, как ей надо было вставать.
Гермиона ненавидела, когда люди расстраивались из-за нее, но по какой-то причине, причине, которую она не могла объяснить, она была особенно расстроена тем, что Малфой мог рассердиться на нее. И он был прав, так как она прочитала письмо, которое не должна была читать… поэтому, поэтому она не могла винить его… Ее взгляд остановился на недовольных Лавендер и Парвати, и она немедленно прищурила глаза. Она будет винить их. Неужели им трудно было разбудить ее? Ее теперь суженные глаза посмотрели на учеников, стоящих рядом с девочками, на Гарри и Рона… Те еще паршивцы! Эти глупые, глупые козлы. Разве они не заметили, что ее нет на первой паре? Она могла быть мертва и гнить в своей постели, а они бы так и кидались друг в друга грязью кончиками ботинок, чем и были заняты сейчас. Да. Чудесно. Она будет винить их.

***

- Так. Все, что вам нужно сделать, это… Миона! Где ты была? – Глаза Хагрида сверкнули, это означало, что он на самом деле улыбался, хотя этого не было видно, так как его густая борода закрывала большую часть его лица.
Гекрмиона почувствовала, как румянец заливает ее щеки. Она была несколько смущена тем, что Хагрид обратился к ней перед всем классом, вместо того чтобы подождать, когда она подойдет и поговорит с ним, что она, конечно, и намеревалась сделать.
- Она ухаживала за своими волосами, разве это не очевидно? – насмешливо протянула Панси Паркинсон, когда Гермиона прошла мимо нее. – Они выглядят просто великолепно.
Игнорируя ее, Гермиона даже не взглянула в сторону девушки, направившись к Хагриду.
- Прости, Хагрид… Я… Я нехорошо себя чувствовала, и я проспала… - тихо сказала она, отведя глаза, как только закончила предложение.
- Плохо себя чувствовала? Может, тебе пойти прилечь? – заботливо пророкотал Хагрид. Гермиона почувствовала, что краснеет все сильнее, она знала, что Хагрид вовсе не хотел ставить ее в неловкое положение. Иногда ей казалось, что он просто не осознавал, каким громким был его голос.
Она продолжала смотреть на свои теперь запачканные грязью ботинки, покачав головой.
- Нет, спасибо. Мне жаль, что я опоздала…
- Да не волнуйся по этому поводу. Я знаю, что ты прилежная ученица. – Он снова ей улыбнулся, а затем посмотрел на остальных учеников и громко хлопнул в ладоши. – Итак, пускай каждый из вас возьмет харви из клетки – и принимайтесь за работу! Вы уже знаете, какие у кого партнеры.
Гермиона нахмурилась, она не знала, кто был ее партнером. Она собиралась спросить Хагрида, но тот уже отошел от нее и, очевидно, был очень занят, открывая большую клеть перед его хижиной. Закусив губу (*по всей видимости, это, да еще манипуляции с глазами - ее любимые занятия – прим. пер.*), она повернулась, чтобы посмотреть на одноклассников. Рон стоял со скрещенными на груди руками напротив Блейз Забини, который выглядел столь же довольным своим партером, как и Рон. Гарри стоял… где-то позади Панси, сложив руки за спиной, и внимательно рассматривал поля перед замком. То он глядел в небо, то вниз на землю, в общем - куда угодно, лишь бы не на пудингообразную девицу, стоящую слева от него. Она содрогнулась, увидев, что Лавендер Браун направляется к Миллисент Буллстроуд. Краббе и Гойл казались единственными, кто был доволен назначенными им партнерами, ну, и еще Дин и Шеймус, которые разговаривали и смеялись. Кто же остался без пары?..
- Ты можешь пойти достать эту… штуку. Я не суну руку в клетку, - раздался за ее спиной холодный презрительный голос.
Гермиона от испуга подпрыгнула и оказалась лицом к лицу с Драко Малофем, который смотрел вниз на свои руки, словно боялся повредить идеальный маникюр, дотронувшись до создания, упомянутого Хагридом в лекции. В обычной ситуации она просто послала бы его куда подальше, ничего с ним не случилось бы, если б он сломал свой драгоценный ноготок, но она уже была у него в черном списке, поэтому лишь кивнула и присоединилась к очереди учеников около клети.
- Урод – урод – тупой урод – уродливый вонючий мальчишка – гад-гад-гад! – вопило создание, которое нес Гарри, проходя мимо Гермионы. Оно было похоже на хорька-переростка и извивалось в руках Гарри как сумасшедшее, пытаясь вырваться на свободу. Гермиона во все глаза смотрела на эту парочку и тихо фыркнула, когда Гарри повернулся к ней лицом.
- Чувствую, мое эго на этом уроке подвергнется серьезному испытанию, - пошутил он, ухмыльнувшись, и посмотрел на харви.
«Пфффффттттт» – существо, изогнув шею, издало довольно громкий звук, очевидно, чтобы досадить Гарри. Челюсть Гарри слегка отпала, и он тихо фыркнул. – Ну, «пффт» тебе также. – Вздохнув, он покачал головой и продолжил свой путь к Панси, которая уже громко жаловалась, что не хочет работать с харви.
Следующим прошел Рон, и лицо его было малинового цвета, поскольку он уже вступил в бесполезный спор со своим харви. «ЛА ЛА ЛА ЛА ЛА ЛА ЛА», - орал харви, прижав маленькие лапки к ушам.
- Ты и свою мать этим ртом целуешь?!! – взревел Рон, очевидно, рассерженный на комментарий, который дал ему харви. Они продолжали спорить всю дорогу к Блейз, и Гермионе пришлось крепко сжать губы, чтобы не засмеяться. Только Рон мог ввязаться в спор с созданием, которое, вероятно, само не понимало, что говорит.
Наконец подошла ее очередь, и она заглянула в клетку. Остался только один харви, и он поднял голову, чтобы посмотреть на нее.
- УРОДЛИВАЯ ДЕВЧОНКА - УРОДЛИВАЯ ДЕВЧОНКА, - начал петь он, и она прищурилась.
- Не груби, - сказала она, беря его на руки.
- ТОЛСТУХА ТОЛСТУХА ТОЛСТУХА, - заливался он, качая головой из стороны в сторону, пока она несла его к Драко. – Уродливая и толстая - уродливая и толстая, - ее челюсть щелкнула, лишь минуту назад она едва сдерживалась, чтобы не засмеяться над Роном, а теперь на себе испытывала то, что он чувствовал.
- Ну, ты тоже не принц моей мечты, знаешь ли, - приглушенным голосом рявкнула она. Однако харви ее не слушал и начал распевать свои грубые песенки еще более громким и противным голосом.
Когда она подошла к нему, Драко медленно приподнял бровь и перевел взгляд на нее.
- Что это такое?
- Это грубиян, вот что это такое, - процедила Гермиона сквозь зубы, протягивая его Драко.
Фыркнув, Драко отступил назад от нее.
- Я уже говорил тебе, что не собираюсь дотрагиваться до него.
Громко и раздраженно вздохнув, Гермиона закатила глаза и посадила харви себе на плечо. Наконец она научилась затыкать его и начала задумчиво покусывать губу, поглядывая на Драко. Он смотрел вниз на землю, ковыряясь кончиком своего ботинка в луже грязи. Ей пришло в голову, что он просто избегает смотреть на нее, и она понимала, почему. Слегка облизнув губы, она попыталась продумать, как высказать то, что ей хотелось до него донести.
- Послушай… - медленно начала она. Когда он посмотрел на нее, она ощутила странное покалывание в желудке. – Я… Я знаю, что ты, вероятно, все еще злишься на меня из-за прошлого вечера, и… и у тебя есть на это полное право. Мне не следовало читать письмо, Драко… но, я просто хотела сказать, что мне жаль. – Она ждала его ответа, но он только неотрывно смотрел на нее, словно ожидая, что она продолжит. Поэтому, глубоко вдохнув, она так и поступила. – И я бы очень хотела продолжать заниматься с тобой… то есть, если ты мне позволишь.
Ему становилось все труднее и труднее не ухмыльнуться. Кончики его губ угрожающе тянулись кверху с каждым произносимым ею словом, но он заставлял себя сохранять серьезное выражение. Пожав плечами, он снова опустил взгляд в землю.
Гермиона нахмурилась, также уставившись в землю, а затем снова посмотрела на него.
- Я… Я думала, у нас хорошо получается. Это идиотизм - останавливаться просто из-за того, что я прочитала какое-то… какое-то дурацкое письмо. Я уже забыла, что там написано. – Он все еще не произносил ни звука. На мгновение закрыв глаза, Гермиона вздохнула, и снова подняла глаза на него. – Прости меня, Драко.
- С каких это пор я стал Драко? – наконец ответил он, пропуская волосы сквозь пальцы и глядя на нее.
Повторяя его предыдущее движение, она пожала плечами.
- С тех пор, как я решила попросить у тебя прощения.
Он выглядел задумавшимся. Это будет выглядеть слишком подозрительно, если он согласится слишком быстро. Простить ее с первого раза… но он не хотел довести ее до того состояния, когда она перестанет предлагать. Поэтому с драматическим вздохом он снова посмотрел на нее.
- Хорошо, но… но только потому, что мне нужна эта оценка, очень нужна… Как ты прекрасно знаешь. – Последнее предложение он пробурчал, отвернувшись от нее.
Хотя он произнес последнюю часть тихо, она услышала то, что он сказал, и нахмурилась. Странно, но она почувствовала почти облегчение, когда он согласился продолжить их занятия, и улыбнулась, перекладывая харви на другое плечо.
- Прекрасно, тогда до следующего четверга.
Драко коротко кивнул. Он не хотел, чтобы у нее создалось впечатление, что он уже простил ее. За это ему полагалась премия… В его первый год сортировочная шляпа сказала, что слизеринцы были хитрыми, и, о да, он был хитрым. Все развивалось точно согласно его плану. Его план был идеальным, каждая деталь, и эта мысль заставила его улыбнуться – но очень, очень слабо.
Гермиона наблюдала за ним; ей показалось, что ему это понравилось. Понравилось смотреть, как она извиняется. Понравился сам факт того, что ей пришлось просить у него прощения. Вероятно, это его извращенное чувство власти… Ее подозрения подтвердились, когда она увидела его ухмылку.
Уголком глаза он видел флаги, развешенные над полем для квиддитча, слегка покачивающиеся на ветру. Позиция была его. Он уже сейчас мог нацепить себе значок «Капитан команды». Отец будет так горд… так… горд. Мысль о том, что ему удастся наконец угодить отцу, сделав что-то самостоятельно, вызвала улыбку у него на губах, и он повернулся к Гермионе.
- До следующего четверга… Гермиона.

Дата добавления: 2015-12-07