Глава 35 сыворотка Правды

Гарри шлепнулся лицом на землю и почувствовал запах смятой травы. Когда портал понес его, он закрыл глаза и так и лежал с закрытыми глазами. Он не двигался. От падения из него будто вышибло весь воздух. Голова кружилась так, что земля под ним, казалось, раскачивалась как палуба ко­рабля. Чтобы как-то остановить это безостановочное раскачивание, Гарри вцепился еще крепче в Седрика и в глад­кую холодную ручку Кубка. Ему казалось, что если он отпу­стит их, то непременно соскользнет в черноту, медленно офужавшую его сознание. От шока и физического изне­можения он не мог, да и не хотел, подняться на ноги. Он лежал на земле и вдыхал запах травы... ожидая, пока кто-нибудь что-нибудь сделает... что-нибудь случится... и все это время он ошущал тупую, постоянную боль в шраме...

Водоворот звуков оглушил его и сбил с толку. Голоса, шаги, крик доносились отовсюду.. Гарри оставался на зем­ле, лицо его исказила болезненная гримаса, как будто вся эта какофония была лишь ночным кошмаром, который непременно пройдет...

Вдруг его схватили чьи-то руки и резко перевернули на спину

— Гарри! Гарри! Он открыл глаза.

Над ним было звездное небо и лицо Альбуса Дамблдо­ра. Вокруг них сжималось кольцо теней — это была окру­жившая их толпа, которая становилась все больше и боль­ше. Гарри почувствовал, как земля под ним вибрирует от множества приближающихся шагов.

Кубок принес его на край лабиринта. Гарри видел воз­вышающиеся над ним трибуны, фигурки двигающихся там людей, звезды над головой.

Гарри отпустил Кубок, но еще крепче прижал к себе Сед­рика. Он поднял свободную руку и ухватил Дамблдора за запястье. Лицо директора то становилось отчетливым, то снова расплывалось.

— Он вернулся, — прошептал Гарри. — Волан-де-Морт вернулся.

— Что случилось? Что происходит?

Сверху над Гарри возникло побелевшее от ужаса лицо Корнелиуса Фаджа.

— Бог мой! Диггори! — прошептал он. — Дамблдор... он мертв!

Слова эти тут же пронеслись над окружавшей их тол­пой, которая сотней голосов выплеснула эту ужасную но­вость в тьму ночи:

—Он мертв! Он мертв! Седрик Диггори! Мертв!

—Гарри, отпусти его, — услыхал он голос Фаджа. Гарри почувствовал, как кто-то пытается разжать его пальцы, но только еще сильнее сжал их.

Над ним наклонилось расплывчатое лицо Дамблдора.

— Гарри, ему уже не поможешь. Все кончено. Отпусти его.

— Он хотел, чтобы я принес его обратно, — пробормо­тал Гарри. Ему казалось очень важным объяснить это. — Он хотел, чтобы я принес его обратно к родителям...

— Хорошо, Гарри... а теперь отпусти его, ну же...

Дамблдор наклонился и с силой, неожиданной в таком худом и старом человеке, поднял Гарри и поставил его на ноги. Гарри покачнулся. В голове бухал тяжеленный молот. Вывихнутая нога тряслась, так что опереться на нее было невозможно. Толпа, беспокойно шевелясь, наступала, тем­ные тени придвигались все ближе.

—Что с ним? Что с ним случилось? Диггори мертв!

—Ему нужно в больничное крыло! — громко заявил Фадж. — Ему плохо, он ранен... Дамблдор, родители Дигго­ри, они здесь, на трибуне... Я отведу Гарри, Дамблдор, я от­веду его в больничное...

—Нет, я предпочел бы...

—Дамблдор, сюда бежит Амос Диггори... вот он... вам не кажется, что лучше было бы вам сообщить ему.. прежде, чем он увидит...

— Гарри, оставайся здесь...

Девочки кричали, истерически всхлипывали... Окружа­ющее странно мерцало у Гарри перед глазами...

—Все хорошо, сынок вот и я... пойдем... в больничное крыло...

—Дамблдор сказал мне остаться, — заплетающимся языком произнес Гарри. Пульсирующая боль в шраме была так сильна, что, казалось, его вот-вот вырвет; все вокруг было смазано, как будто зрение отказалось работать...

—Тебе нужно лечь... пойдем, ну же...

Кто-то большой и сильный то ли тянул, то ли нес Гарри сквозь испуганную толпу Со всех сторон доносились всхли­пы, крики и плач. Мужчина, поддерживая его, вывел его из толпы и теперь они двигались к замку. Через лужайку мимо озера и Дурмстрангского корабля. Гарри не слышал ничего кроме тяжелого дыхания человека, помогавшего ему идти.

— Что случилось, Гарри? — спросил человек, помогая Гарри подняться по каменным ступенькам крыльца. Клак Клак Клак Это был Грозный Глаз Грюм.

— Кубок — это портал, — ответил Гарри. Они пересека­ли холл. — Перенес нас с Седриком на кладбище... а там был Волан-де-Морт... лорд Волан-де-Морт...

Клак Клак Клак Вверх по мраморным ступеням...

—Там был Темный Лорд? И что случилось?

—Убили Седрика... Они убили Седрика...

—А потом?

Клак Клак Клак По коридору..

—Сварил зелье... вернул себе тело...

—Темный Лорд вернул себе тело? Он вернулся?

— А потом появились Пожиратели смерти... а потом мы сражались на дуэли...

— Ты сражался на дуэли с Темным Лордом?

—Удалось бежать... моя палочка... что-то случилось... я видел маму и папу… они появились из его палочки...

—Заходи, Гарри... сюда, садись... сейчас все будет в по­рядке... выпей это...

Гарри услышал, как в замке повернулся ключ. Кто-то сунул ему в руку чашку.

— Выпей... тебе станет лучше... ну же, Гарри, мне надо точно знать, что произошло...

Грюм прижал чашку к его губам и наклонил ее. Острая, как перец, жидкость обожгла горло и Гарри закашлялся. Кабинет Грюма, да и сам его хозяин вдруг стали совершен­но отчетливыми... Грюм был бледен, как Фадж, и оба его гла­за, не мигая, смотрели Гарри в лицо.

— Волан-де-Морт вернулся, Гарри? Ты уверен? Как он это сделал?

— Он взял кое-что из могилы отца, у Хвоста и у меня, — ответил Гарри. В голове у него прояснилось, а боль в шраме утихла. Теперь он отчетливо видел лицо Грюма, хотя в ка­бинете было темно. С площадки для квиддича доносились шум и крики.

— Что Темный Лорд взял у тебя? — спросил Грюм.

— Кровь, — показал Гарри руку. Рукав мантии был ра­зорван там, где Хвост проткнул его кинжалом.

Грюм тяжело, с присвистом выдохнул.

—А Пожиратели смерти? Они вернулись?

—Да. Целая куча...

—И как он встретил их? — тихо спросил Грюм. — Он простил их?

Внезапно Гарри вспомнил. Он должен был сразу же ска­зать об этом Дамблдору прямо там, на поле...

— В Хогвартсе есть Пожиратель смерти! Здесь Пожира­тель смерти, они вложили мое имя в Кубок, проследили за тем, чтобы я добрался до финала...

Гарри попытался встать, но Грюм толкнул его обратно в кресло.

—Я знаю, кто этот Пожиратель смерти, — тихо произ­нес он.

—Каркаров? — выкрикнул Гарри. — Где он? Вы пойма­ли его? Он заперт?

—Каркаров? — переспросил Грюм со странным смеш­ком. — Каркаров сбежал сегодня ночью, когда почувство­вал, как горит Черная Метка у него на руке. Вряд л и он жаж­дет встречи с Темным Лордом — он предал слишком мно­го его верных сторонников... Сомневаюсь, что ему удаст­ся убежать далеко. Темный Лорд умеет разыскивать своих врагов.

—Каркаров сбежал? Его нет? Но тогда... разве не он вло­жил мое имя в Кубок?

—Нет, — медленно ответил Грюм. — Нет, не он. Это сде­лал я.

Гарри не поверил свои ушам.

—Нет-нет, это не вы... Вы не могли сделать это...

—Уверяю тебя, это был я, — подтвердил Грюм. Его вол­шебный глаз крутанулся в глазнице и посмотрел на дверь. Гарри понял — он хочет убедиться в том, что за дверью никого нет. Одновременно с этим Грюм вытащил палочку и направил ее на Гарри.

—Так он их простил? — сказал он. — Пожирателей смер­ти, которые остались на свободе? Тех, кто изловчился и из­бежал Азкабана?

— Что? — спросил Гарри.

Он смотрел на палочку, которую Грюм наставил на него. Это какая-то нелепая шутка, не иначе.

— Я спросил тебя, — тихо повторил Грюм, — простил ли он тех негодяев, которые даже не попытались отыс­кать его? Этих трусов и предателей, которые даже не смогли отстрадать за него в Азкабане? Этих грязных, бес­полезных подонков, которые набрались смелости поку­ражиться в масках во время Чемпионата мира по квид­дичу, но туг же в страхе разбежались, когда я запустил в небо Черную Метку?

— Вы запустили... О чем это вы?

— Я сказал тебе, Гарри... Уже сказал. Если и есть что-то, что я ненавижу больше всего, то это Пожиратель смерти, оставшийся на свободе. Они повернулись к своему хозяи­ну спиной в тот момент, когда он нуждался в них больше всего. Я ждал, что он накажет их. Надеялся, что он будет му­чить их Скажи, что он мучил их, Гарри...—Лицо Грюма вне­запно исказилось в безумном оскале. — Скажи, что он со­общил им, что я, я один остался верен ему., я был готов рис­кнуть всем, чтобы доставить ему то, чего он хотел больше всего... тебя.

— Вы не... это... это не могли быть вы...

— Кто вложил твое имя в Кубок под названием другой школы? Я. Кто отпугивал каждого, кто, по моему мнению, мог повредить тебе или помешать выиграть Турнир? Я. Кто навел Хагрида на мысль показать тебе драконов? Я. Кто по­мог тебе найти единственно возможный для тебя способ победить дракона? Я.

Теперь волшебный глаз Грюма смотрел не на дверь, а прямо на Гарри. Его перекошенный рот растянулся в ух­мылке.

— Было нелегко, Гарри, провести тебя через все эти за­дания так, чтобы не возбудить подозрений. Мне пришлось изворачиваться вовсю, чтобы никто не мог разгадать мою роль в твоих успехах. Дамблдор непременно заподозрил бы что-то, если бы ты слишком легко справился с заданиями. Как только ты забрался бы в лабиринт — да еще раньше ос­тальных — тогда у меня был бы шанс избавиться от других участников и расчистить тебе дорогу. Но мне приходилось еще и бороться с твоей тупостью. Второе задание... тогда я больше всего опасался провала. Я следил за тобой, Поттер. Я знал, что ты не разгадал тайну яйца, и поэтому мне при­шлось сделать тебе еще одну подсказку…

— Это не вы, — хрипло возразил Гарри. — Это Седрик мне подсказал...

-— А кто подсказал Седрику открыть яйцо под водой? Я. Я был уверен, что он сообщит об этом тебе. Порядочными людьми легко манипулировать, Поттер. Можно было не сомневаться в том, что Седрик отплатит тебе за то, что ты рассказал ему о драконах! Но даже после этого, Поттер, даже после этого ты так и не нашел решения задачи. Я все время за тобой следил... столько часов в библиотеке. Ты что, не понял, что книга, которую ты искал, была все это время у тебя в спальне? Я позаботился об этом заранее, дал ее этому мальчишке Долгопупсу еще в начале года, ты что, не помнишь? «Магические средиземноморские водные растения и их свойства». Из нее ты мог бы узнать все, что нужно про жабросли. Я надеялся, что ты будешь просить помощи у всех и каждого. Долгопупс тут же рассказал бы тебе об этом. Но ты не просил... нет... твоя независимость и гордость чуть не погубили все дело.

Что мне оставалось делать? Найти другой, столь же не­винный способ сообщить тебе эту информацию. На Свя­точном балу ты сказал мне, что эльф по имени Добби сде­лал тебе подарок на Рождество. Я вызвал эльфа в комнату для преподавателей забрать одежду в чистку и нарочно за­вел громкий разговор с профессором МакГонагалл о заложниках под водой и о том, догадается ли Гарри Поттер использовать жабросли. Твой дружок-эльф тут же бросился в кабинет Снегга, а потом разыскал тебя...

Палочка Грюма была по-прежнему нацелена Гарри пря­мо в сердце. В висевшем на стене за спиной Грюма Про­явителе Врагов мелькали неясные тени.

— Ты так долго просидел в озере, Поттер, что я уж по­думал, ты утонул. Но, к счастью, Дамблдор принял твой идиотизм за благородство, и дал тебе самый высокий балл. Я снова вздохнул с облегчением. Сегодня в лабирин­те тебе, конечно, было легче, чем остальным, — продол­жал Грюм. — Это потому, что я патрулировал лабиринт, видел все сквозь стены и убирал препятствия с твоего пути. Я оглушил Флер Делакур и с помощью заклятия Империус заставил Крама покончить с Диггори. Путь для тебя к Кубку был расчищен.

Гарри оторопело смотрел на Грюма. Он просто не по­нимал, как это могло случиться... друг Дамблдора, знамени­тый мракоборец... поймал так много Пожирателей смерти... это бессмысленно... совершенно бессмысленно...

Туманные тени в Проявителе Врагов становились чет­че. За плечом Грюма Гарри видел, как три человека подхо­дят все ближе и ближе. Но Грюм не замечал их, он смотрел на Гарри.

— Темному Лорду не удалось убить тебя, Поттер, а он так этого хотел, — прошептал Грюм. — Представь, как он наградит меня, когда узнает, что я сделал для него. Я отпра­вил ему тебя—то, что ему нужно было больше всего, чтобы возродиться, — а потом я убил тебя для него. Я буду превоз­несен перед всеми Пожирателями смерти. Я буду самым дорогим, самым близким его соратником... стану ближе ему, чем сын...

Нормальный глаз Грюма был выпучен, а волшебный глаз уставился на Гарри. Дверь была заперта на засов, и Гар­ри знал, что ему не успеть вытащить свою палочку…

—У нас с Темным Лордом много общего, — Грюм нави­сал над Гарри, беспрерывно скалясь, и выглядел совершен­но безумным. — Нас обоих разочаровали наши отцы... совершенно разочаровали. Мы оба, к сожалению, носим их имена, Гарри. И оба мы получили огромное удовольствие... неизъяснимое удовольствие... убив наших отцов, чтобы обеспечить наступление Темного Порядка!

—Вы сумасшедший, — не удержавшись, воскликнул Гар­ри, — вы сумасшедший!

—Я сумасшедший? — истерично переспросил Грюм, и его голос взлетел до самых верхних нот. — Посмотрим! Посмотрим, кто сумасшедший, теперь, когда Темный Лорд вернулся, а я рядом с ним! Он вернулся, Гарри Поттер, ты не одолел его... а теперь — я одолею тебя!

Грюм поднял палочку, открыл рот, Гарри успел сунуть руку в карман за палочкой...

— Окаменей!

Ослепительная алая вспышка сопровождалась треском и грохотом, дверь кабинета разлетелась на части...

Грюма отшвырнуло на пол. Гарри, глядя туда, где только что было лицо Грюма, увидел в Проявителе Врагов Альбуса Дамблдора, профессора МакГонагалл и профессора Снег­га. Гарри обернулся и понял, что все трое стоят в дверях, Дамблдор на шаг впереди остальных. В этот миг Гарри по­нял наконец, почему все говорят, что Дамблдор — един­ственный волшебник, которого Волан-де-Морт когда-либо боялся. Дамблдор смотрел на лежащего на полу Грюма, и выражение лица директора внушало такой ужас, что Гарри не поверил своим глазам. На лице у Дамблдора не было снисходительной улыбки, голубые глаза не поблескивали заговорщически за стеклами очков. Старое, изборожден­ное морщинами лицо излучало холодную ярость; невидан­ная мощь исходила от Дамблдора и распространялась обжигающими волнами по комнате.

Он вошел в кабинет и ногой перевернул лежащего на полу Грюма на спину. Вслед за ним прошел Снегг и посмот­рел в Проявитель Врагов, где еще виднелось его собствен­ное разгневанное лицо.

Профессор МакГонагалл подошла прямо к Гарри.

— Пойдемте, Поттер, — прошептала она. Губы ее дро­жали, так что казалось, она вот-вот заплачет. — Пойдемте... В больничное крыло...

— Нет, — резко возразил Дамблдор.

—Дамблдор, он должен... посмотрите на него... он пере­нес сегодня столько...

—Он останется, Минерва, потому что ему нужно по­нять, — прервал ее Дамблдор. — Понимание — это пер­вый шаг ктому чтобы принять случившееся, и только пос­ле этого он сможет прийти в себя. Ему нужно знать, кто и зачем вовлек его в тяжелейшие испытания сегодняшней ночи.

—Грюм, — произнес Гарри, который все еще не мог прийти в себя от изумления. — Как Грюм мог все это сде­лать?

—Это не Аластор Грюм, — тихо сказал Дамблдор. — Ты никогда не знал Аластора Грюма. Настоящий Грюм никог­да не увел бы тебя от меня после того, что произошло сегодня. Как только он ушел с тобой, я сразу все понял... и от­правился следом.

Дамблдор наклонился над безвольно лежащим Грюмом, запустил руку в карман его мантии и вытащил оттуда фляж­ку и связку ключей. Обернувшись к профессору МакГона­галл и Снеггу, он сказал:

— Северус, принесите, пожалуйста, самое сильное зе­лье правды, которое у вас есть, а потом сходите на кухню и приведите эльфа по имени Винки. Минерва, будьте доб­ры, пойдите к дому Хагрида, вы увидите там на грядке с тык­вами большого черного пса. Отведите его в мой кабинет, скажите ему, что я скоро приду, и возвращайтесь сюда.

Если указания директора и показались Снеггу или МакГонагалл странными, они сумели скрыть замешательство. Оба тут же развернулись и вышли из кабинета. Дамблдор подошел к сундуку с семью замками, вставил ключ в пер­вый замок, повернул его и откинул крышку. Внутри лежала гора книг. Дамблдор запер сундук, вставил второй ключ во второй замок и снова открыл сундук Книги исчезли, и их место занимала теперь целая куча сломанных вредноско-пов, пергамента и перьев, а сверху лежало что-то серебри­стое, напомнившее Гарри мантию-невидимку. Гарри как за­чарованный смотрел, как Дамблдор открывает один задру­гам третий, четвертый, пятый, шестой замки и всякий раз в сундуке оказывается что-нибудь новое. В конце концов Дам­блдор отпер седьмой замок, откинул крышку, и у Гарри выр­вался крик удивления.

Перед его глазами было что-то вроде небольшого под­земелья глубиной футов десять. На полу крепко спал совер­шенно истощенный настоящий Грозный Глаз Грюм. Дере­вянной ноги у него не было, глазница, где должен быть вол­шебный глаз, провалилась, а неровно выстриженные кло­чья седых волос торчали в разные стороны. Гарри, не в си­лах совладать с изумлением, перевел взгляд с Грюма, кото­рый лежал в подземелье, на Грюма, который лежал на полу кабинета.

Дамблдор залез в сундук, аккуратно спрыгнул на пол рядом со спящим Грюмом и склонился над ним.

— Оглушен... заклятие Империус... совсем ослабел, — произнес он. — Конечно, он нужен был им живым. Гарри, брось мне мантию этого самозванца. Аластор совсем око­ченел от холода. Мадам Помфри непременно осмотрит его, но, похоже, угрозы для жизни нет.

Гарри бросил плащ. Дамблдор укрыл Грюма, подоткнул аккуратно края мантии, выбрался из сундука и принялся исследовать фляжку лже-Грюма. Отвинтил крышку и осторожно наклонил ее. На пол капнула густая, клейкая на вид жидкость.

— Оборотное зелье, Гарри, — заметил Дамблдор. — Ви­дишь, как все просто? Дело в том, что Грюм всегда пьет толь­ко из своей фляжки, и все прекрасно об этом знают. Самозванцу, конечно, нужно было, чтобы настоящий Грюм все­гда находился под рукой, чтобы пополнять запас Оборот­ного зелья. Посмотри на его волосы... — Дамблдор бросил взгляд на Грюма в подземелье. — Самозванец весь год от­стригал понемногу, видишь, они неровные? Но я думаю, что сегодняшней бурной ночью он мог и забыть в очередной раз принять зелье — его ведь нужно принимать каждый час... Посмотрим...

Дамблдор устроился в кресле и сидел неподвижно, не сводя глаз с лже-Грюма. Гарри тоже смотрел на него, не от­рываясь. Минуты шли одна за другой...

В какой-то момент лицо лежащего на полу человека стало меняться прямо на глазах. Шрамы исчезли, кожа стала гладкой, покалеченный нос приобрел обычную форму и уменьшился. Седеющая грива становилась все короче, пока не превратилась в коротко стриженые со­ломенного цвета волосы. Деревянный протез с гулким стуком упал на пол, а на его месте выросла обычная нога. Еще мгновение — и волшебный глаз выскочил из глаз­ницы, и его заменил нормальный глаз. Волшебный глаз покатился по полу, не переставая вращаться в разные сто­роны.

Перед Гарри лежал бледный, слегка веснушчатый мужчина со светлыми волосами. Гарри знал, кто это. Он видел этого человека в Омуте Дамблдора, видел, как дементоры тащили его прочь из зала, а он при этом пытал­ся убедить мистера Крауча, что ни в чем не виноват... но сейчас вокруг глаз у него залегли морщины, и он выгля­дит гораздо старше...

В коридоре послышались быстрые шаги. Первым в ка­бинет вошел Снегг, за ним Винки, а за ней профессор МакГонагалл.

—Крауч! — остолбенел от изумления Снегг. — Барти Крауч!

—Боже мой! — профессор МакГонагалл замерла в две­рях и не сводила глаз с лежащего на полу человека.

Грязная, растрепанная Винки выглянула из-за ног Снег­га и тут же пронзительно взвизгнула:

— Мастер Барти, мастер Барти, что вы здесь делать? Она бросилась на грудь Краучу с воплями:

—Ты убить его! Ты убить его! Ты убить сына моего хозя­ина!

—Он просто оглушен, Винки, — ответил Дамблдор. — Отойди, пожалуйста, в сторонку. Северус, вы принесли зе­лье?

Снегг вручил Дамблдору маленький пузырек с совер­шенно прозрачной жидкостью — Сыворотку Правды, ко­торой он однажды на уроке пригрозил напоить Гарри. Дам­блдор склонился надлежащим на полу, подтащил его к сте­не и прислонил к ней в сидячем положении прямо под Про­явителем Врагов, из которого все еще смотрели разъярен­ные лица Дамблдора, Снегга и МакГонагалл. Винки, спря­тав лицо в ладонях, так и осталась на коленях. Ее всю тряс­ло. Дамблдор открыл рот Крауча и влил ему три капли сы­воротки. Затем он указал палочкой на грудь Крауча и про­изнес:

— Оживи!

Сын Крауча открыл глаза. На лице его не было никако­го выражения, глаза смотрели в одну точку. Дамблдор стал перед ним на колени, так чтобы их лица находились на од­ном уровне.

—Ты слышишь меня? — тихо спросил Дамблдор. Мужчина моргнул.

—Да, — так же тихо ответил он.

— Я хотел бы, чтобы ты рассказал нам, — спросил Дам­блдор, — как ты оказался здесь. Как ты бежал из Азкабана?

Крауч судорожно вздохнул и монотонно заговорил:

— Меня спасла мать. Она знала, что умирает. Она упро­сила отца спасти меня ради нее. Он любил ее так, как ни­когда не любил меня. Он согласился. Они пришли навес­тить меня. Дали мне Оборотное зелье с волосом матери. А она приняла зелье с моим волосом. Мы обменялись вне­шностью.

Винки, все еще дрожа, яростно затрясла головой:

— Ни слова, мастер Барти, ни слова больше, вы причи­нить беду вашему отцу!

Но Крауч лишь судорожно вздохнул и все так же моно­тонно продолжил:

—Дементоры слепы. Они ощутили, что в Азкабан вош­ли один здоровый человек и один умирающий. Они ощу­тили, что вышли один здоровый и один умирающий. Отец вывел меня, переодев в платье матери, на случай, если сквозь решетку нас видели другие заключенные. Мать умерла вскоре после этого. Она принимала Оборотное зелье до самой смерти. Она похоронена под моим име­нем и с моей внешностью. Все были уверены, что она — это я.

Крауч снова моргнул.

—А что сделал отец, когда доставил тебя домой? — спро­сил Дамблдор.

—Инсценировал смерть матери. Тихие, семейные по­хороны. Эта могила пуста. Наш эльф выходила меня. По­том меня скрывали. Меня нужно было контролировать. Отец использовал множество заклинаний, чтобы управлять мной. Когда я выздоровел, я думал только о том, чтобы отыс­кать своего хозяина... чтобы вернуться к нему на службу.

—Как твой отец управлял тобой? — задал вопрос Дамб­лдор.

— Заклятие Империус, — ответил Крауч. — Я находился под контролем отца. Он заставил меня ходить круглые сут­ки в мантии-невидимке. Рядом со мной всегда была эльф. Она была моим тюремщиком и заботилась обо мне. Она жалела меня. Она убедила отца давать мне иногда возмож­ность развлечься. В награду за примерное поведение.

—Мастер Барти, мастер Барти, — всхлипывала Винки сквозь прижатые к лицу ладони. — Не надо говорить им, мы попасть в беду..

—Стало ли кому-нибудь известно, что ты жив? — тихо спросил Дамблдор. — Знал ли об этом кто-нибудь, кроме твоего отца и домашнего эльфа?

—Да, — ответил Крауч, и снова моргнул. — Знала колду­нья в департаменте моего отца. Берта Джоркинс. Она при­шла к нам домой с бумагами для отца. Его не было дома. Винки проводила ее в дом и вернулась на кухню, ко мне. Она подслушала. Она услышала достаточно, чтобы понять, кто прячется под мантией-невидимкой. Отец пришел до­мой. Она обвинила его. Он наложил на нее мощное заклятие памяти, чтобы она забыла все, что ей удалось разузнать. Слишком мощное. Он сказал, что теперь ее память повреж­дена навсегда.

—Зачем она явилась, стала совать нос в дела моего хо­зяина? — продолжала горестно всхлипывать Винки. — По­чему она не оставить нас в покое?

—Расскажи мне о Чемпионате мира по квиддичу, — ска­зал Дамблдор.

—Это Винки уговорила отца, — все так же монотонно продолжал Крауч. — Она убеждала его полгода. Я не выхо­дил из дому уже несколько лет. Я любил квиддич. Пусть он посмотрит, говорила она. Он будет в мантии-невидимке. Пусть он вдохнет немного свежего воздуха. Она говорила, что этого хотела бы моя мать. Она говорила отцу, что мать умерла, чтобы освободить меня. Она спасала меня не для того, чтобы я жил в заключении. Он в конце концов согла­сился. Все было тщательно спланировано. Отец с самого утра отвел меня и Винки в верхнюю ложу Винки должна была говорить, что держит место для моего отца. Я, неви­димый, должен был сидеть на нем. Мы собирались уйти после того, как все покинут ложу. Все будут думать, что Вин­ки идет одна. Никто ничего не узнает. Но Винки не знала, что я набираю силу. Я начал сопротивляться заклятию Империус, наложенному моим отцом. Были времена, когда я становился почти таким же, как раньше. Были короткие периоды, когда ему, похоже, не удавалось меня полностью контролировать. Это случилось там, в верхней ложе. Как будто я очнулся от глубокого сна. Я оказался в толпе, в са­мой середине матча, и увидел волшебную палочку, которая торчала из кармана мальчишки прямо передо мной. Мне не разрешалось иметь волшебную палочку с момента зак­лючения в Азкабан. Я украл ее. Винки не знала. Винки боит­ся высоты. Она закрыла лицо руками.

—Мастер Барти, плохой мальчик! — прошептала Вин­ки, заливаясь слезами.

—Значит, ты взял палочку, — продолжил Дамблдор. — И что ты с ней сделал?

—Мы пошли обратно в палатку, — ответил Крауч. — Потом мы услышали их. Мы услышали Пожирателей смер­ти. Тех, кто никогда не был в Азкабане. Тех, кто ни минуты не страдал ради моего хозяина. Они повернулись к нему спиной. Они не были порабощены, как я. Они могли искать его, но они этого не сделали. Они просто развлекались с маглами. Их голоса разбудили меня. Мое сознание стало ясным, как никогда. Я был разъярен. У меня была палочка. Я хотел напасть на них за то, что они предали моего хозяи­на. Отец вышел из палатки, он поспешил на помощь маглам. Винки испугалась, увидев, как я разгневан. Она исполь­зовала свою собственную, эльфовскую магию, чтобы при­вязать меня к себе. Она вытащила меня из палатки и уво­локла в лес, подальше от Пожирателей смерти. Я старался задержать ее. Я хотел вернуться к лагерю. Я хотел показать этим Пожирателям смерти, что такое истинная преданность Темному Лорду, и наказать их за ее отсутствие. Я использо­вал украденную палочку, чтобы запустить в небо Черную Метку. Появились волшебники из Министерства. Они раз­бросали оглушающие заклятия повсюду. Одно из заклятий прошло между деревьями, за которыми прятались мы с Вин­ки. Связь между нами была разорвана. Мы оба были оглу­шены. Когда Винки нашли, отец знал, что я должен быть не­подалеку. Он обыскал кусты рядом с тем местом, где нашли ее, и обнаружил меня. Он дождался, пока остальные волшеб­ники из Министерства разойдутся. Он снова наложил на меня заклятие Империус и отконвоировал домой. Он уво­лил Винки. Она подвела его. Она дала мне возможность зав­ладеть палочкой. Она почти дала мне возможность убежать. Винки издала вопль отчаяния.

— Мы остались в доме вдвоем с отцом. И тогда... и тог­да... — голова Крауча качнулась, и по его лицу расползлась безумная улыбка. — За мной пришел мой хозяин.

Он прибыл к нам поздней ночью на руках у своего слу­ги Хвоста. Мой хозяин выяснил, что я еще жив. Он схватил Берту Джоркинс. Он пытал ее. Она многое ему рассказала. Она рассказала ему о Турнире Трех Волшебни­ков. Она сказала ему, что старый мракоборец Грюм будет преподавателем в Хогвартсе. Он пытал ее, пока не разру­шил заклятие памяти, наложенное моим отцом. Она рас­сказала ему, что я бежал из Азкабана. Она рассказала ему, что отец держит меня взаперти, чтобы помешать мне вер­нуться к хозяину. Так мой хозяин узнал, что я остаюсь его верным слугой — может быть, самым верным из всех. Хо­зяин задумал план на основе информации, полученной от Берты. Ему был нужен я. Он прибыл к нам около полуночи. Отец открыл дверь.

Улыбка на лице Крауча стала еще шире, будто бы он вспомнил самый приятный момент своей жизни. Винки окаменела от отвращения, а ее вытаращенные карие глаза сверкали между растопыренных пальцев.

— Все случилось быстро. Хозяин наложил заклятие Империус на моего отца. Теперь под контролем оказался отец. Хозяин заставил его заниматься своими делами как обычно, как будто ничего не случилось. А я был освобож­ден. Я очнулся. Я снова стал самим собой, снова ожил впер­вые за долгие годы.

— И что лорд Волан-де-Морт велел тебе сделать? — спросил Дамблдор.

— Он спросил меня, готов ли я рискнуть всем ради него. Я был готов. Я мечтал, я больше всего на свете хотел послужить ему, доказать, чего я достоин. Он сказал, что ему нужен верный слуга в Хогвартсе. Слуга, который незамет­но проведет Гарри Поттера через Турнир Трех Волшебни­ков. Слуга, который будет следить за Гарри Поттером. Обеспечит его победу. Превратит Кубок в портал, который отнесет первого, кто его коснется, к моему хозяину. Но сна­чала...

— Вам нужен был Аластор Грюм, — прервал его Дамбл­дор. Голос его был спокоен, хотя глаза метали молнии.

— Мы с Хвостом сделали это. Мы заранее приготовили Оборотное зелье. Мы пробрались к нему в дом. Грюм со­противлялся. Был шум. Нам удалось вовремя одолеть его. Сунуть его в одно из отделений его собственного волшеб­ного сундука. Выдернуть несколько волосков и бросить их в зелье. Я выпил его, я стал двойником Грюма. Я взял его ногу и глаз. Я был готов встретить Артура Уизли, который при­был утихомиривать маглов, услышавших шум. Я заставил мусорные бачки двигаться по двору. Я сказал Артуру Уизли, что слышал, как кто-то влез ко мне во двор и заколдовал му­сорные бачки. Затем я упаковал одежду Грюма и его при­способления в его же сундук и отправился в Хогвартс. Я дер­жал его живым, постоянно под заклятием Империус. Мне нужно было расспрашивать его. О его прошлом, о его вку­сах и привычках, так чтобы я мог обмануть даже Дамблдо­ра. И еще мне были нужны его волосы, чтобы делать Обо­ротное зелье. Добыть остальные ингредиенты было легко. Шкуру бумсланга я взял у Снегга. Когда профессор зелий застал меня в кабинете, я сказал, что мне приказано обыс­кать его комнаты.

—А что стало с Хвостом после нападения на Грюма? — спросил Дамблдор.

—Хвост вернулся в дом моего отца, чтобы заботиться о хозяине и следить за моим отцом.

— Но твой отец ускользнул, — продолжил Дамблдор.

— Да. Через некоторое время он стал сопротивлять­ся заклятию Империус, точно так же как и я. Были мо­менты, когда он прекрасно понимал, что происходит. Хозяин решил, что отец больше не должен выходить из дома. Вместо этого он заставил его писать письма в Министерство. Он заставил его написать, что он бо­лен. Но Хвост не выполнил свой долг. Он утратил бдительность. Отец бежал. Хозяин догадался, что он направ­ляется в Хогвартс. Отец собирался рассказать обо всем Дамблдору. Признаться. Он собирался признаться, что вызволил меня из Азкабана. Хозяин сообщил мне о по­беге отца. Он приказал мне остановить его любой це­ной. Я ждал и наблюдал. Я использовал карту, которую забрал у Гарри Поттера. Карту, которая едва не разру­шила весь план.

— Карта? — быстро спросил Дамблдор. — Что еще за карта?

— Карта Хогвартса. Она была у Поттера. Поттер видел меня на ней. Потгер видел, какя ворую составляющие для Оборотного зелья из кабинета Снегга. Он думал, что это мой отец, потому что нас одинаково зовут. Я тогда забрал карту у Поттера. Сказал ему, что мой отец ненавидит черных ма­гов. Поттер поверил, что мой отец охотился за Снеггом.

Целую неделю я ждал, когда же отец явится в Хогвартс. Наконец однажды вечером карта показала, что отец доб­рался до школы. Я надел мантию-невидимку и спустился к нему. Он шел по краю Запретного леса. Потом появились Поттер и Крам. Я ждал. Я не мог напасть на Поттера. Моему хозяину он был нужен живым и невредимым. Потгер побе­жал за Дамблдором. Я оглушил Крама. Я убил своа о отца

—Не-е-е-е-е-ет! — горестно завопила Винки. — Мастер Барти, мастер Барти, что вы говорить?!

—Ты убил своего отца, — тихо повторил Дамблдор. — И что ты сделал с телом?

—Отнес его в лес. Прикрыл мантией-невидимкой. Со мной была карта. Я увидел, как Поттер побежал в заме ж. Он встретил Снегга. К ним присоединился Дамблдор. Я видел, как Поттер выходит из замка вместе с Дамблдором. Я вы­шел из леса, обошел их сзади и догнал их. Я сказал Дамбл­дору что Снегг сообщил мне, куда идти. Дамблдор велел мне искать моего отца. Я вернулся к телу отца. Посмотрел на карту. Когда все ушли, я трансфигурировал тело отца. Пре­вратил его в кость... Я надел мантию-невидимку и зарыл кость на свежевскопанной грядке перед хижиной Хагрида.

В комнате повисла гробовая тишина, которую; нарушали лишь судорожные всхлипы Винки. Потом Дамблдор произнес:

— А сегодня вечером...

— Я вызвался отнести Кубок в лабиринт, — прошептал Барти Крауч, — и там превратил его в портал. План моего хозяина сработал. Он вернул себе силу, и я буду вознаграж­ден так, как никто из волшебников не смеет и мечтать.

Лицо его снова озарилось безумной улыбкой, и голова безвольно свалилась на плечо. Рядом с ним, не переставая всхлипывать и причитать, сидела на полу Винки.

Дата добавления: 2015-12-07