- Приветствую вас. Чем могу быть полезна? – медсестра за столом в приемной пункта приема крови доброжелательно улыбнулась.
- Здравствуйте, - Кэтрин одарила ее лучезарной ответной улыбкой. – Дело в том, что мы с моей подругой, - она махнула рукой на стоявшую рядом Елену, - давно хотели стать донорами. Так сказать, принести пользу общественности. Вы не могли бы нам побольше об этом рассказать? А то сами понимаете, в интернете все так туманно и неконкретно.
- Да, конечно, - медсестра с энтузиазмом кивнула. Значок на ее груди гласил, что ее зовут Дженни. – Значит, вы решили стать донорами. Это очень похвально, и мы рады, что с каждым годом людей, готовых стать донорами, становится все больше и больше. И чем более редкая группа крови у вас, тем более ценная для нас. Хотя мы, разумеется, нуждаемся во всех группах.
- А у меня первая отрицательная, - сообщила Кэтрин, и Елена вопросительно покосилась на нее. Брюнетка не знала, какая группа крови была у ее новой знакомой, но помнила, что первая отрицательная была у Мэдс.
- О, она нам очень нужна, - заверила Дженни. – Ведь первую группу крови можно переливать всем группам, но людям с первой подойдет только первая. К тому же, если резус отрицательный, то и подойдет только первая отрицательная, тогда как в первую положительную и во все остальные можно добавлять первую отрицательную. Это самая универсальная кровь, можно так сказать. Простите, я, наверное, совсем вас запутала.
- Нет, что вы! – Кэтрин отрицательно качнула головой. – Нам с Еленой полезно припомнить уроки биологии. Значит, я вам пригожусь?
Дженни энергично закивала.
- Да, мы ценим таких доноров.
- И нам нужно сдавать анализы? – поинтересовалась Елена.
- Да, довольно много. Мы должны быть уверены, что вы здоровы. Это занимает почти полдня, и у нас новое оборудование, поэтому мы сразу узнаем результаты. И вы можете в этот же день сдать кровь.
- Ясненько, - Кэтрин задумчиво постукивала пальцами по поверхности стойки. – А имена доноров где-то хранятся?
Дженни указала на компьютер.
- Конечно. Мы сохраняем данные, адрес, номер мобильного.
- А фото? – спросила Кэтрин.
Медсестра удрученно нахмурилась.
- Нет, - протянула она. – Зачем они нам?
- А если донор представится чужим именем?
Дженни приподняла брови.
- Зачем такое делать?
- Ладно, признаюсь вам, - Кэтрин театрально вздохнула. – Я боюсь иголок. Жутко, не выношу их вида. Падаю в обморок.
Елена вновь послал ей вопросительный взгляд, но Кэтрин его проигнорировала. Что она задумала? Мэдс боялась иголок.
- И вы хотите стать донором? – пораженно переспросила Дженни. – Вы понимаете, что такое невозможно?
- Я хочу перебороть свой страх, - доверительным тоном призналась Кэтрин, а потом вновь тяжело вздохнула и сокрушенно покачала головой. – Но не уверена, что смогу. Понимаете, я поспорила с друзьями, что стану донором, а теперь сомневаюсь. Я просто больше не выдержу их насмешек. Вот я и думаю: если Елена назовется моим именем, сдаст за меня кровь, а потом, когда мои друзья позвонят сюда, чтобы проверить, они выяснят, что мое имя действительно числится как имя донора.
У Дженни отвисла челюсть от такой комбинации. Потом девушка начала возмущенно хлопать ресницами и вдыхать воздух.
- Вы понимаете, что это не шутки? Спор, серьезно? Да люди тысячами умирают от того, что им не находят в нужное время нужной группы! Той же первой отрицательной! А вы… Уходите отсюда немедленно! Такие шутки сгодятся разве что для школьников!
- Все, уходим, - успокаивающе произнесла Кэтрин и, взяв Елену за руку, потащила к выходу.
- И да будет вам известно, - крикнула Дженни им вслед, – мы не разглашаем имен доноров!
Девушки вышли на улицу, и Елена нетерпеливо повернулась к спутнице.
- Откуда ты все узнала? О страхе Мэдс? Об иголке?
- Что? – рассеянно переспросила Кэтрин, которая в это время задумчиво покусывала губу. – А, мне Тайлер Локвуд рассказал.
- Ты говорила с Таем? Когда успела?
- Я времени зря не теряю, - самодовольно сказала Кэт. – Слушай, она сказала, что они не разглашают имен доноров, как же вы проверили Мэдс?
Елена стала спускаться по каменным ступеням к машине Бонни.
- Видела значки в коробке у нее на столе? Мэдс принесла нам такой. Парни начали шутить, что она его украла, тогда Кэролайн позвонила сюда и сказала: «Здравствуйте, меня зовут Мэдс Шелдон, я вчера сдавала кровь, и у меня возникли вопросы», ей сказали: «Минуточку, сейчас найдем вас в базе… Да, мисс Шелдон, чем можем быть полезны?» Вот тогда мы все и убедились. Погоди. – Елена резко остановилась. – Ты хочешь сказать…
- Именно. Она мастерски обвела вас вокруг пальца.
***
Элиза устало опустилась за трюмо в своей спальне и стала снимать украшения. Внезапно ее взгляд упал на небольшую книжку в яркой обложке, и женщина непонимающе нахмурила брови. Это был альбом, которого она раньше не видела, а на обложке было затейливо выведено «Мэдисон».
Женщина грустно улыбнулась. Ее дочь ненавидела свое имя, поэтому придумала себе такое необычное сокращение. В то время как Элиза не могла назвать ее по-другому.
Городок Мэдисон, столица штата Висконсин, стал одним из первых, где она взошла на сцену. До этого она уже была известна как актриса, но кинематограф никогда не привлекал ее. Однажды, путешествуя автостопом, Элиза подсела в машину к мужчине, который восхитился ее красотой и предложил роль в фильме. Но она мечтала о театре.
Это было совсем иначе: стоять на сцене, видеть их глаза. И однажды, пробегая сияющими взглядом по залу, Элиза увидела его…
Он был ее воздухом, ее жизнью. Она ненавидела его точно так же, как любила. Он был для нее дороже всего на свете, дороже сына, дороже дочери. Элиза знала, что так нельзя, но не могла ничего с собой поделать. Ради одного его взгляда она могла броситься с обрыва и взлететь в небо, сгореть в адском огне и воскреснуть из пепла. Наваждение, помешательство, что угодно, но без этого жизнь ее теряла смысл.
Неделя, проведенная на побережье невероятного озера Монона, стала лучшей в ее жизни. Тогда он принадлежал ей, Элиза целовала его до потери сознания, смотрела в его глаза ночи напролет, упиваясь такой долгожданной, запретной и прекрасной близостью.
Его жена ждала его дома. Сидела на коленях в огромном холодном особняке, из зеленых глаз текли слезы, а маленький мальчик, неродной, но бесконечно любимый, обнимал ее сзади, положив темноволосую голову на ее спину и сомкнув пальцы на едва проступавшем животе, где уже обитал его маленький брат. Маленький мальчик, возненавидевший любовь за то, что та убивала его маму. День ото дня отнимала ее жизнь. Гасила свет, идущий от нее.
А тем временем Элиза думала о них, находясь в объятьях его отца. Презирала себя каждой частичкой своего сердца, но эти объятья были ловушкой, из которой она никогда не сможет выбраться.
Он небрежно бросил на прощание:
- Приедешь в Нью-Йорк…
И оставил медальон с буковкой «М» на память об этом городе.
А она приехала. И он предавал свою семью с ней до самой своей смерти. И так никогда и не признал, что любит. А может, и не любил…
К горлу женщины подступили слезы, и она открыла первую страницу альбома.
Дочь.
- Это так жестоко, Элиза, - прошептал однажды Джузеппе. – Она так похожа на меня, мальчики приводят ее в наш дом, я слышу ее смех, вижу ее улыбки и не могу назвать своей дочерью.
- Все честно. Со мной происходит то же самое. Я подарила тебе сына, а ты мне дочь.
- И они оба ненавидят нас, - горько подытожил Джузеппе. – Мы сглупили. Я сглупил. Если бы я тогда…
- Молчи! Поздно, ничего не изменишь.
Элиза перевернула страницу и посмотрела на свою прекрасную, независимую, гордую дочь. Вся в отца. И в брата. Элиза отталкивала ее, Мэдс служила ей напоминанием о том, чего у нее никогда не будет. В мечтах она всегда рисовала себя его женой, любимой матерью сына и дочери.
И Мэдс, маленький осколок украденного счастья, резала женщину по самому сердцу.
- Шлюха! Ты даже не знаешь, кто мой отец!
Тогда она впервые ударила дочь, навсегда оттолкнув от себя.
Женщина потянулась к баночке с таблетками и, высыпав несколько себе на руку, проглотила. Она пила их со дня его смерти.
Перед глазами все поплыло. Эти таблетки… С каждым разом от них Элизе делалось все хуже. Она не могла думать, перед глазами все расплывалось, но сегодня они совсем подкосили ее. Элиза встала и хотела дойти до кровати, но упала на ковер без сознания.
Открытый альбом так и остался на трюмо. Со старой фотографии маленькая девочка одиноко смотрела в объектив, обняв руками любимого медведя.
- Элиза… - протянул вкрадчивый голосок, и бледная рука осторожно убрала темную прядь с лица женщины. - Матери не должны так поступать со своими детьми. Скоро ты встретишься с Мэдс и станешь умолять о прощении.
***
Елена неуверенно стояла возле двери дома Кэролайн. Она не знала, стоит ли им видеться. Они плохо поговорили в последний раз и…
Девушка услышала голоса за дверью. Кэр с кем-то разговаривала на повышенных тонах и, судя по всему, была очень зла.
Елена на некоторое время растерялась, чувствуя угрызения совести и голос манер, привитых с пеленок, но все же подошла к дверям и стала прислушиваться.
- Убирайся! Я не хочу с тобой разговаривать! Ты ублюдок, убийца и мразь! Если ты сейчас же не уйдешь, то я вызову полицию! – вопила ее подруга, и девушка боялась предположить, с кем та разговаривает.
- Только попробуй, - спокойно ответил мужской голос, и Елена едва не подпрыгнула от неожиданности.
Клаус. Но… Что связывало его с Кэролайн?
- Давай, вызывай! И я расскажу им о том, что ты так рьяно хранишь. Но Мэдс знала, не так ли? А двое могут хранить секрет, только если один из них…
- Замолчи! Это ты ее убил!
- Находясь в другом полушарии?!
- Неужели это препятствие для тебя? Ты мог нанять кого-то!
- Например, твоего отца?
Кэр влепила ему пощечину. По крайне мере, звук был характерный.
А Елена замерла, прислонившись к двери. Что он имел в виду? При чем здесь отец Кэролайн?
- Оставь его в покое, в конце концов! – крикнула девушка. – Мало ты ему жизнь испортил?
- Он сам себе ее испортил, Кэролайн, и ты это знаешь. Вот кто настоящий убийца. Ты попросила папочку убрать подругу, сознайся.
- Господи, какая чушь… - Елена едва расслышала ее слова, произнесенные севшим голосом. – Я бы никогда… Она ведь отомстила тебе за меня. Она была за меня горой, за каждого из нас. Никто, слышишь, никто бы из нас не посмел ее убить.
- Но Локвуд знает имя ее убийцы! И молчит!
- Он не молчит! Он рассказал полиции. Об их с Мэдс визите в психушку. О том, что Мэдс казалось, будто за ней кто-то следит. Но он не расскажет тебе. Ведь это благодаря тебе он все это время отлеживался в больнице!
- Я был на него зол! – Клаус и не пытался что-либо отрицать.
Он совсем не изменился. Все они переросли игры, что-то поняли и осознали, а он… Все еще считал себя всесильным и безнаказанным. И он никогда не изменится. Елене стало его даже жаль.
Они продолжали ссору, состоявшую из взаимных обвинений и отрицаний. Но Елена услышала достаточно.
Она тихо отошла от двери и пошла к лифту.
У Кэролайн был секрет. Связанный с ее отцом. С полицейским, которого Клаус заставил их подставить. Но очевидно, Билл Форбс был далеко не безгрешен. И то наказание, которое они заставили его понести, еще очень мягкое.
Елена не стала строить предположения, чем занимался Билл. Кэролайн сама расскажет ей. В свое время. Важным было другое. Когда Мэдс стало известно то, что Клаус обманом заставил их подставить Билла, она наверняка попыталась понять зачем. И нашла страшные факты об отце своей подруги. Их-то она и записала в своем дневнике. Станицы, которые Кэролайн вырвала. Еще до смерти Мэдс, вероятней всего.
Но что если Елена ошиблась? И отец Кэр действительно убил Мэдс?
Но ведь не Билл Форбс напал на Елену.
- Черт. Бессмыслица какая-то, - пробормотала девушка, садясь в машину возле Лекси.
- Что-то стало известно? – спросила Бонни.
Елена растеряно покачала головой.
- Бонни, ты знаешь что-то о Биле Форбсе? Кроме того, что его вышвырнули из полиции за наркотики.
- Только это. Я тогда только поступила учиться, и мы говорили об этом деле. Его не посадили лишь благодаря тому, что его бывшая жена замолвила словечко.
Елена кивнула. В обществе никогда не обсуждали развод Форбсов, его причина всегда оставалась неизвестной.
- Понимаешь, дело в том, что я только что услышала… Его назвали убийцей, Бонни.
- То есть как, убийцей? – подключилась Кэтрин. – Мы ведь решили…
- Подожди, Кэт, - прервала ее Беннет и вновь обернулась к Елене. – Кажется, я знаю, о чем идет речь. У меня был преподаватель, у которого я была любимицей. Он мне рассказывал всякие истории… Однажды он проговорился о Биле Форбсе. Сказал только, что тот слишком много на себя берет.
- Что он имел в виду? – спросила Елена.
- Мне тоже стало интересно, вот я и стала настойчиво искать в Интернете. Когда Кэролайн была маленькой, новорожденной, ее пытался похитить один тип, которого Форбс вынужден был отпустить за недостатком улик. Вот с того времени все, кого он не мог посадить в тюрьму, но кто был явным преступником, умирали в разных несчастных случаях…
- Да кем он себя возомнил! – возмутилась Лекси. – И он оставался в полиции? Просто безобразие!
- Это не прошло для него бесследно, - произнесла Елена. – Он лишился семьи и прекратил свою борьбу со злом.
- И что? – сказала Кэтрин после недолгой паузы. – Вы думаете, он имеет какое-то отношение к смерти Мэдс?
Елена пожала плечами.
***
- О Боже, Бонни, тебе так идет! – прыснула со смеху Кэтрин, глядя на выражение лица подруги.
- Заткнись, Кэт! – прошипела Беннет.
- А по-моему, действительно идет, - миролюбиво улыбнулась Лекси.
- Главное, что это для дела, - заметила Елена, застегивая пуговицы на белом халате. Ее спутницы тоже уже были при параде, теснясь в небольшой комнатке психбольницы.
- Не понимаю, к чему весь этот маскарад! – ворчала детектив Федерального Бюро Расследований. – Я могла бы добыть ордер…
- Это стоило бы времени, - резонно подметила Кэтрин.
- И привлекло бы внимание сама-знаешь-кого, - добавила Елена.
Кэтрин с мрачным видом огляделась по сторонам.
- Давайте уже побыстрее, меня тут даже стены угнетают…
- Да, - Лекси согласно кивнула. – Лучше поторопиться. Я не хочу, чтобы меня здесь видели. Мой бывший босс запретил мне здесь появляться. – Она закатила глаза. – И тем более мне нельзя приводить посторонних.
Девушка аккуратно открыла дверь и выглянула в коридор. Осмотревшись по сторонам, Лекси повернула голову и шепнула подругам:
- Все чисто, пошли.
Девушки одна за другой вышли из комнаты и двинулись за Лекси по длинному безликому коридору. Елена соглашалась с Кэтрин в том, что вокруг очень угнетающая атмосфера и сам воздух, кажется, давит на тебя. Наверное, брюнетке так казалось просто из-за того, что она была осведомлена о местных обитателях.
Почему-то воображение Елены рисовало маленьких детей, играющих на той заброшенной детской площадке, которую она видела снаружи, одиноких малышей с безумными взглядами…
Девушка вздрогнула.
- Сюда, - негромко сказала Лекси, указывая на дверь за углом. – Здесь архив.
Проверив, нет ли там никого, она жестом велела следовать за ней.
Это было небольшое помещение с рядами книжных шкафов, где на пыльных полках в беспорядке хранились досье.
- Я как-то сортировала здесь всех по алфавиту, - произнесла Лекси, задумчиво скользя взглядом по рядам. – Но нашего клиента не было. Возможно, она лечилась здесь под другим именем. – Она задумалась и тут же хлопнула себя ладоней по лбу. – Точно! Вот я дура. Это наверняка она.
Блондинка двинулась к крайнему шкафу и, пробежавшись пальцами по корешкам, с торжествующим возгласом вынула одну папку.
- Сара Рид, - провозгласила девушка, открывая досье. Вытянула фото и показала Елене. – Узнаешь?
- Еще бы, - усмехнулась Гилберт.
И тут Бонни начала смеяться. Зашлась безудержным, слегка истерическим хохотом, спрятав лицо в ладони.
Кэтрин с ошарашенным видом на нее уставилась.
- Эм… Это на тебя так обстановка действует, дорогая?
- Просто как подумаю… - сквозь смех проговорила Беннет. – Вы были такими крутыми ребятами. А какая-то умалишенная провела вас всех, включая саму ее величество Мэдс и даже мегакрутого Клауса!
Елена мотнула головой.
- Она преподнесла нам всем хороший урок. Пора отплатить ей тем же.
- Согласна, - кивнула Лекси. – Я помню, что читала ее досье. У нее был самый конкретный сдвиг по фазе из всех здесь, а потом – раз! – Она щелкнула пальцами. – И все. Она абсолютно нормальный человек. Вот ее и отпустили. Доктор Грин был прав… Они не выздоравливают, - подавленно подытожила доктор. – Ладно, Елена, ты хотела поболтать с Мишель?
- Да, если возможно.
- Попытаюсь устроить.
Кэтрин расстроено поникла и состроила умоляющую гримасу.
- Ну зачем? Все и так ясно! Берем досье и уматываем по-быстрому.
- Я хочу понять, - тихо проговорила Гилберт, а Кэт ответила ей взглядом «бесполезно», но не стала отговаривать.
Пробраться в палату Мишель оказалось немного труднее, чем они себе представляли. К счастью, ключи хранились все на том же месте, что и при Лекси, поэтому достать их не было большой проблемой. Но удача отвернулась от девушек: выйдя из-за угла, они наткнулись на группу парней-санитаров, о чем-то болтавших у окна возле черного входа.
- Опа! – воскликнул один из них, окидывая взглядом девчонок. Лекси быстро отвернулась, пряча лицо. – Парни, ущипните меня! Это сон?
- Нет, - произнес другой, высокий и накаченный. – Я тоже их вижу. Ребят, нам в жизни такого счастья не приваливало! Одна Лекс красотка была, да и та ушла!
Парни засуетились, начали переговариваться и бросать на девушек игривые взгляды.
- А, девушки, вы к нам?
- Увы, ненадолго, - тут же нашлась Кэтрин, великий импровизатор, пока остальные ее спутницы пребывали в некой растерянности. – Мы из города. Привезли медикаменты и скоро уезжаем.
- Как жаль… - расстроился один из санитаров, но тут же приободрился: - А давайте мы вам устроим экскурсию!
Остальные его друзья приняли эту идею с энтузиазмом, а у Елены глаза округлились от изумления.
- Экскурсию по чему? – переспросила брюнетка, а Кэтрин толкнула ее локтем в бок.
- Мы торопимся. Давайте мы оставим вам наш номер телефона, а вы перезвоните, когда захотите весело провести время.
Парни бросились доставать мобильники, и Кэтрин наспех продиктовала им какой-то вымышленный номер.
- Вот и все, - она обезоруживающе улыбнулась. – Ну, мы пойдем.
- А что с вашей подружкой? – подозрительно прищурился санитар. – Почему она прячется?
- О, это страшная история, нам бы не хотелось об этом говорить, - дрогнувшим голосом произнесла Кэтрин, и в ее больших темных глазах застыло неподдельное сожаление. – Она… Несчастный случай на работе. Новый пациент… Вы понимаете, словом, на нее сейчас лучше не смотреть. – Девушка тяжело вздохнула и потрепала Лекси по руке, пока та отворачивала лицо, пряча его за густыми волосами.
- О! Понятно.
- Нам очень жаль!
Парни с сочувствием и пониманием поглядывали на Лекси.
- Издержки профессии, - пожала плечами Кэтрин, когда подруги уже оттаскивали ее дальше по коридору.
- Да тебе в актрисы нужно было идти! – сказала девушке Елена, когда они отошли на безопасное расстояние.
- Черт, зачем тебе нужно было столько с ними болтать? Я вся извелась! – негодующе произнесла Лекси.
- Малек увлеклась, - покаянно проговорила Кэтрин. – Больше не буду.
Бонни сделала красноречивое выражение лица. Тут Лекси остановилась.
- Палата Мишель, - произнесла она севшим голосом.
В этом разговоре им предстояло понять многое.
***
Вечер окутывал Нью-Йорк, когда неприметная машина Бонни остановилась возле дорогого отеля. Она явно не вписывалась в Манхэттенскую среду.
- Что ж, у тебя все еще есть шанс на нормальное Рождество, подруга, - сказала Беннет с каким-то оттенком грусти в голосе.
Лекси и Елена уже были доставлены по пунктам назначения.
- Тебя тоже кое-кто ждет дома, - лукаво заметила Кэтрин.
- Да уж! – фыркнула Бонни.
Кэтрин только улыбнулась.
- Тогда я пойду. Пока, Бон, увидимся. – Она взялась за ручку, когда подруга остановила ее.
- Погоди, у меня есть кое-что для тебя.
- Подарочек?
Бонни открыла вместительную сумку и достала большую черную папку.
- Не совсем. Здесь то, о чем ты просила, - сказала девушка, передавая ее Кэт.
Привычное смешливое выражение исчезло с лица госпожи Петровой. Она с опаской глянула на Бонни, в ее глазах читался испуг.
- И… Что там?
- Узнаешь. Или нет, - Бонни вздохнула и, закрыв глаза, тихо проговорила: - Я никогда не думала, что скажу это, но если речь идет о тебе, то… Может, лучше кинуть содержимое этой папки в огонь и быть счастливой, чем погубить любимого, разбить себе сердце, но добиться правды? Кому от нее станет лучше, дорогая? Не тебе, уж точно…
Это Рождество определенно не станет самым счастливым в жизни Катерины Петровой. Но все теперь было в ее руках. Девушке предстояло сделать выбор, возможно, самый важный в ее жизни.
То же самое предстояло Елене Гилберт.
Ее легкие шаги эхом отзывались в пугающей тишине огромного особняка Сальваторе. Девушка замерла, увидев родной силуэт в конце темной, неосвещенной комнаты, и ее сердце провалилось куда-то вниз, когда она услышала его голос:
- Я ждал тебя, Елена.
***
- Достаточно необдуманных поступков, слышишь?! Хватит! Мы не будем убивать Елену, и ты не будешь.
- Она все знает, ее нельзя оставлять в живых! У нее есть дневник Мэдс и…
- Если бы он у нее был, мы бы уже сидели за решеткой! Мы же договорились: больше никаких убийств, а ты что?
- Там никто не подкопается. Мне не впервой!
- Тот, кому нужно, подкопается! Зачем тебе нужен был этот триллер, а? Мы ведь были так близки к нашей цели… Мы столько лет травили Элизу незаметно для всех. Наследство перешло бы тебе, мы бы стали богатыми, очень богатыми людьми, потом тебе бы уже никто не мешал делать то, что хочешь. У тебя была бы свобода! А ты все рушишь своими необдуманными, импульсивными поступками!
- Для тебя все мои поступки импульсивны! Убийство Мэдс тебе тоже не пришлось по вкусу. Но мне удалось подставить Локвуда и обернуть все нам на руку. Скажешь, не так?
- Так, тогда это был высший класс. Но сейчас я не узнаю тебя. Ты теряешь голову, неужели ты опять хочешь в психушку? После всего?
- Прости… Но мне пришлось тяжело, пойми же! Долгие годы мне приходилось оставаться в тени, не убивать… Это было так невыносимо! Мне хотелось вновь ощутить вкус убийства, услышать крики жертвы, но нельзя было рисковать. Однако Мэдс сумела пристрастить меня к играм, и в них находилось мое утешение, лекарство от безумства! Все эти годы мне суждено было осторожно и незаметно дергать за ниточки и менять жизнь нашей компании. Тайлер был в тюрьме. Из-за меня. Кэролайн лишилась и отца, и матери. Мне удавалось играть остальными, менять их жизнь по мелочам, быть для них маленьким Богом. Но это было скучно! И Елена… В ней мне не удавалось найти слабинку, она была до того правильной и неинтересной! Мне пришлось изменить ее жизнь. Сначала этот трюк с завещанием. Это казалось мне такой волнующей игрой, но дедушка Гилберт все никак не хотел умирать, пришлось ему помочь. Елена должна была влюбиться в Деймона, а потом… Перед самой свадьбой жестокая судьба отобрала бы у нее любимого, и ей пришлось бы выйти за младшего брата. Потихоньку разыгрывая этот спектакль (настоящую мыльную драму), мне приходилось устранять Элизу, и все было прекрасно! Пока Локвуд все не испортил! Сволочь! Мне нужно было любым способом вновь посадить его в тюрьму, понимаешь?!
- Записки кровью были великолепной идеей! Тебя могли раскрыть и упрятать обратно в психушку! Это же было так просто, если бы не я!
- Здесь была проявлена твоя гениальность! Мы были на шаг от разоблачения, и если бы полиция сделала так, как хотела – взяла образец крови у Элизы для того, чтобы выяснить, а действительно ли мертвая Мэдс писала это послание, - то мне пришел бы конец. Твой же план… Это было что-то, мой милый друг!
- А потом покушение на Елену! Зачем?!
- Понимаешь, в общении с ней мне удалось увидеть то, что было вне моего внимания раньше: она так безупречно прекрасна! У нее идеальное тело, идеальная душа! Стоило увидеть ее там, под снегом, испуганную, растрепанную, в свадебном платье, и мне показалось, что я вижу ангела, падшего на землю… Мне не удалось удержаться. Ангел свободен, я знаю, что мне удалось его освободить, но эта оболочка жива и хочет доставить нам неприятности! Нужно ее убить. Их всех нужно убить, всех до единого… Пожалуйста, прошу тебя, разреши мне!
- Нет. Я буду следить за Еленой и остальными. Если они подберутся к тебе близко, я их ликвидирую, но пока Елена ничего не помнит, ты будешь держаться от нее подальше. Нам нельзя так рисковать.
- А мне что прикажешь делать?!
- Ищи дневник. Он не у Елены, я знаю. Она не могла забрать его, скорее всего, он сгорел в доме. Это ты молодец. Но поищи в окрестностях, проследи за соседями. Осторожность не помешает, когда столько людей наступает нам на пятки. Клаус – не тот, с кем нам нужно связываться.
- Клаус, Клаус! Мне удалось избавиться от него тогда…
- Сейчас единственный, кого он боялся, его отец, мертв. Поэтому мы будем очень осторожны с ним. И убивать Элизу сейчас не лучшее время. Будем ждать.
- Ненавижу ждать!
- Придется.
***
- Ждал? Правда? Был уверен, что все равно рано или поздно прибегу к тебе?
- Злишься? Имеешь право, - вздохнув, произнес Деймон.
Стоя сейчас в этой темной холодной комнате, смотря ему в глаза, девушка неимоверно хотела подойти к нему, прикоснуться, обнять, поцеловать… Только он мог заставить ее забыть о боли, только ему было под силу вновь заставить ее чувствовать и жить.
Жить, а не находиться в том страшном состоянии, что она сейчас. Существовать, будто робот, в режиме «месть». Умирая, девушка думала о Деймоне, она не хотела его оставлять, она отдала бы все что угодно, чтобы быть с ним. Она отдала дочь…
И Елена ненавидела себя за то, что любила Деймона сильнее, чем возможно. Сильнее, чем позволено. Сильнее смерти, сильнее жизни…
А он не любил. Никогда.
Самый болезненный и жестокий удар в своей жизни Елена получила от него, и в эту минуту, вновь увидев его и услышав его голос, она забыла о том, что ей нужна его помощь. Девушка хотела причинить Деймону боль, как можно больше боли – хотя бы сотую часть того, что вытерпела она.
- Конечно, имею право. Из-за тебя погиб мой ребенок.
На его лице не дрогнул ни один мускул – ее стрела не попала в цель, и это еще больше задело Елену.
- Наш, - негромко поправил мужчина.
Брюнетка увидела в полутьме, как в его глазах блеснули слезы, но, возможно, ей просто показалось.
- Если бы я знал… - с нажимом произнес Деймон, - то смог бы уберечь тебя.
Гнев и бесконечная злость, которые она подавляла в себе с того времени, как у знала о его вранье и изменах, переполняли Елену.
- Да как ты смеешь! Тебе было бы плевать, тебе на все плевать, кроме себя самого! Так демонстративно ненавидишь своего отца, но на самом деле ты еще хуже, чем он! Он был честен со Сью, он не обещал ей любви, как ты мне! На самом деле ты просто использовал меня, играл со мной в какую-то грязную игру, бессердечный ты подонок!
- Замолчи, Елена! Я любил тебя! – мужчина бросил эти слова ей прямо в лицо, теперь, когда они ей вовсе не нужны, когда не вызывают ничего, кроме злости и ненависти.
Как он смеет? Как он может даже произносить это слово?! Любовь! Да он не знает, что это такое…
- Это я тебя любила, я! А ты разрушил мою жизнь, отобрал у меня ребенка! Я потеряла свою дочь из-за тебя, неважно, кто всадил в меня ту штуку, но наш ребенок умер из-за того, что он был твой! Ты не достоин быть отцом, Деймон!
Он отшатнулся от девушки, будто она изо всех сил залепила ему пощечину.
- Нет. Нет! Я был бы хорошим отцом, я бы любил этого ребенка так, как никто и никогда не любил меня. Я бы любил его…
- Как долго, Деймон, как долго ты способен любить? Легко любить ребенка, которого нет и никогда не будет! Я начну все сначала. Я стану счастливой, слышишь?! У меня будут дети и муж, который будет меня любить, а ты мне не нужен! Я была для тебя обузой, так знай: больше меня у тебя никогда не будет! Будь счастлив, Деймон! – с горькой насмешкой выкрикнула Елена, с мрачным удовлетворением наблюдая за тем, как вечная маска непроницаемости дает брешь: лицо мужчины исказила гримаса боли.
Он должен страдать, должен! Несправедливо, что вся боль достается ей.
- Прости меня…
- Никогда! Я буду ненавидеть тебя до своего последнего вздоха. И в горе, и в радости я буду лелеять эту ненависть, Деймон! Это все, что ты мне оставил.
Елена резко повернулась к дверям, но Деймон перехватил ее руку за запястья.
- Не уходи, родная, я не смогу без тебя. Хочешь ненавидеть меня – ненавидь, но останься со мной.
Он схватил девушку за плечи и прижал к стенке. Их взгляды встретились – его отчаянный и ее испуганный.
- Я скучал, - выдохнул мужчина ей прямо ей в губы и поцеловал.
Так целуют в последний раз. Так целуют, когда жить осталось считанные минуты, – жадно, обречено.
Тщетная попытка высвободиться привела только к тому, что брюнетка оказалась еще ближе к нему, а сил сопротивляться у Елены не было. Ее руки уперлись ему в грудь, она ощущала бешеное биение сердца под своей ладонью.
Она тоже соскучилась по нему, безумно соскучилась по его поцелуям и ласкам. Но она не могла позволить Деймону вновь превратить себя в свою покорную куклу.
- Отпусти меня! – потребовала брюнетка, вырываясь. – Отпусти!
Девушка принялась изо всей колотить парня кулаками, заставив Деймона отстраниться.
Именно в этот миг дверь в главную гостиную особняка Сальваторе с шумом открылась.
Елена не знала, сердиться на Бонни или, наоборот, радоваться ее своевременному появлению. Но встреча с Деймоном не должна была закончиться на этой ноте.
- Что ты здесь делаешь? – старший Сальваторе не совсем понимал причину появления детектива ФБР с какими-то двумя парнями в его доме ночью.
- Нет, Бонни, я передумала, - Елена в растерянности замотала головой.
- Что значит передумала?! – прошипела Беннет, сердито сузив глаза. – Не время пасовать, Елена.
- Кто-нибудь скажет мне, что здесь происходит, черт побери?! – Деймон запустил руку в волосы, и то, что с утра казалось Елене таким легким, теперь представлялось сложной задачей.
- Мой подарок к Рождеству, солнце, – Гилберт обессилено прислонилась обратно к стене. – Валяй, Бонни.
Детектив поглубже вдохнула и выпалила на одном дыхании:
- Деймон Сальваторе, вы арестованы по подозрению в покушении на жизнь Елены Гилберт. Зачитать вам ваши права?
***
Еще утром Кэтрин удалось уговорить Элайджу, что у него просто не может быть дел важнее, чем помочь ей нарядить елку. И сейчас девушка с грустью смотрела на весело подмигивающие, разноцветные огни гирлянд, думая о том, что еще утром она могла с легкостью делать вид, будто у них все прекрасно.
- Что-то случилось? – спросил Элайджа, и, встретив его взволнованный взгляд, Кэтрин вздрогнула.
«Да, случилось. Я тебя обманула, но хуже всего, может оказаться, что ты обманывал меня».
- Все в порядке, - никогда еще в своей жизни она не врала так плохо.
- Ты не притронулась к еде. И даже не спросила меня, где твой подарок, – мужчина легко улыбнулся. – Учитывая, как я старался, подбирая его, мне даже немного обидно.
- Нам нужно поговорить.
Дрожащей рукой Кэтрин подняла со стоящего рядом стула проклятую папку и поставила на праздничный стол.
- Что здесь? – спросил Элайджа, и по его голосу она поняла: он знает. Он все знает.
- Я еще не открывала, - прошептала девушка, чувствуя, как к горлу подступает комок.
- Тогда открой.
Ладони Кэтрин были крепко сцеплены на коленях, и девушка не могла поднять руку, просто не позволяла себе открыть этот свой личный ящик Пандоры.
Заметив ее сомнения, мужчина достал из кармана пиджака маленькую черную коробочку и положил рядом. Интриги не было: Кэтрин тоже догадалась, что там, и к ее глазам подступили слезы.
- Что-то одно? – догадалась девушка. – Я должна выбрать что-то одно.
- Кэтрин… - тихо произнес Элайджа. – Если ты откроешь эту папку, то перечеркнешь все, что было между нами.
Она заплакала. Элайджа впервые видел ее слезы, струящиеся по щекам безудержным потоком. Она плакала второй раз в жизни – первый, когда узнала о глупой смерти сестры.
Именно воспоминание об Эбби подтолкнуло ее к выбору.
Дата добавления: 2015-12-07; просмотров: 90 | Нарушение авторских прав