автор: Angelika Verano
Я шагну, не глядя, в вечность,
Что не мне так часто снилась.
Проклинай мою беспечность -
То, на что я согласилась!
Я уйду, не зная: встречусь
Снова с тем, кого любила
Или ты бесчеловечность
Предпочтешь всему, что было?
Сгину в тьме годов и цифр.
Без меня ты встретишь утро,
Повторяя старый шифр-
Nec plus ultra. Nec plus ultra...
Я исчезну, не прощаясь.
Но стирая след свой в прошлом,
Я оставить обещаюсь
Новый - только много позже.
Растворюсь бесследно, будто
Мое имя не звучало
В этом мире. Ты напутал:
Найтли не существовало.
Мир навек покину, чтобы
О былом уж не тоскуя,
Повстречал ты через годы
Не меня. Меня - другую.
Не ищи! Теряй надежду,
За любовь не умирая!
Пусть все будет словно прежде,
Жил ты, обо мне не зная.
Забывай меня. Ты должен!
Чтобы вспомнить ненароком.
Оттого наш путь так сложен,
Что любили раньше срока.
Предавай мой светлый образ,
Не узнав при встрече. Милый,
Я прощу тебя еще раз.
Я давно тебя простила.
Я очнусь спустя мгновенье,
Для тебя же минут годы.
Но поверь, исчезновенье -
Лишь залог моей свободы.
Я хочу опять свободно
Выбирать свой путь грядущий
И не отвергать бесплодно
Голос твой, меня зовущий.
Я проснусь одна. За мною
Шлейф предательства и боли.
Я приду в себя и взвою,
Задыхаясь в новой роли.
Я вернусь в родные стены,
Но не там мои пенаты.
В моей памяти нетленны
Те, пред кем я виновата.
Я вернусь к своим истокам,
Только где оно - начало?
Время чересчур жестоко
К тем, кого я повстречала.
Но оно твой голос мудро
Возвратит мне в настоящем.
Ты прошепчешь: Nec plus ultra.
Усмехнусь: Куда уж дальше.
шахматная лошадка  SMS рейтинг: 10 (голосов: 74) О хроноворотах, портключах и о том, излечивается ли поствоенный синдром методом вышибания клиньев. Персонажи ООС, потому что я не Роулинг. *Nec plus ultra (лат.) - дальше некуда. **Иллюстрация к фику от Мыши: http://s39.radikal.ru/i084/0912/a7/450988e0f1f2.jpg Mир Гарри Поттера: Гарри Поттер Гермиона Грейнджер, Люциус Малфой Драма/ Приключения/ Любовный роман || гет || R Размер: макси || Глав: 48 Прочитано: 215261 || Отзывов: 1299 || Подписано: 186 Начало: 02.09.09 || Последнее обновление: 11.02.10
| |
Nec plus ultra
|
Глава 1
Гермиона едва преодолела расстояние от камина до дверей своей комнаты и с жалобным стоном повалилась лицом вниз на неубранный с утра матрас.
- Я ненавижу Майлдфевера, - буркнула она, уткнувшись лбом в сгиб локтя в попытке найти идеальное положение для своего измученного тела.
- Чего? - переспросил Рон, засовывая голову в дверной проём.
- Я ненавижу Майлдфевера, - повторила девушка и с хрустом потянулась. В такие дни она особенно радовалась приобретённой за последний год привычке спать на полу. Всё началось с того, что с началом учебы они с Гарри и Роном сняли крошечную квартирку, в единственной комнате которой просто физически не было места для трёх кроватей. Уже спустя месяц Гарри устроил форменную истерику по поводу того, что он, Мерлин побери, может платить за нормальное жильё с нормальным камином, кухней без тараканов и отдельными комнатами для каждого, и его больше не волнуют идиотские комплексы Уизли и чертова принципиальность Грейнджер. После этого знаменательного события в трёхдневный срок была найдена новая квартира, но кровати в неё так и не завезли. Гермиона, впрочем, подозревала, что ради гостившей у них в рождественские каникулы Джинни Гарри трансфигурировал свой матрас в нечто более комфортное, но в остальное время троица продолжала придерживаться спартанского стиля жизни.
- Да брось! Сегодня он был не ужаснее, чем обычно, - добродушно махнул рукой Рон и присел рядом на корточки, положив свою широкую ладонь ей на шею. - Ты просто пропустила две тренировки подряд из-за своей болезни, вот мышцы и отвыкли от нагрузок.
- М-м-м, - Гермиона блаженно прикрыла глаза, когда он начал массировать ее плечи. - Не напоминай даже.
То, что Рон деликатно назвал "болезнью", на самом деле было катастрофическими последствиями безответственного эксперимента по смешению напитков на дне рождения Артура Уизли в Норе. В то время как старшее поколение культурно проводило время за неспешной беседой, а Гарри и Джинни уединились на втором этаже, Рон, Чарли и Джордж потащили её в местный паб, где все четверо чудовищно напились. Но почему-то из всех участников дебоша только Гермиона плясала на барной стойке, по возвращению лезла целоваться к Перси, а после трое суток отлёживалась в полукоматозном состоянии, будучи не в силах даже аппарировать домой.
- Теперь ты, должно быть, понимаешь, как я чувствовал себя на зельях, - злорадно добавил Рон, переходя к пояснице.
- Не вижу ничего общего, - вяло возразила Гермиона.
- Ну как же - ничего общего? Когда ты выкладываешься на пределе своих возможностей, - она снова тихонько замычала от удовольствия под его руками, - а человек, который, предполагается, обязан тебя обучать, получает садистское удовольствие, издеваясь над твоими несовершенными...
- Рональд Уизли! - она попыталась перевернуться, но крепкие руки вжали её в матрас, от чего возмущенная реплика прозвучала и вполовину не так угрожающе, как обычно. - Когда это ты выкладывался на зельях, во-первых? А во-вторых, ваш любимый инструктор просто-напросто одержим тупым мужским шовинизмом и относится ко мне и к Ханне предвзято только потому, что мы девушки.
- И тебе это по-прежнему ничего не напоминает? Например, как Невилл терял по полсотни баллов за урок только потому, что он гриффиндорец?
- Нев терял баллы потому, что он взрывал котлы! - Гермиона наконец выкрутилась из его хватки и, судя по нехорошему прищуру глаз, напряжённо размышляла, куда бы врезать своему лучшему другу для начала. Усталость была окончательно забыта. - Ты не можешь всерьёз считать, что я... У меня всё в порядке с физической подготовкой! Нормативы по бегу я вообще сдала в первой пятерке, между прочим. Но я не могу понять, зачем мне надо иметь руки как у Конана-варвара, - и она с отвращением покосилась на свой бицепс.
- Как у кого? - переспросил Рон, одним кошачьим прыжком поднявшись на ноги и на всякий случай переместившись поближе к двери.
- Не бери в голову. И я похудела!
- Это потому, что всего два дня назад тебя без остановки тошнило, помнишь? - попытался утешить Рон, делая ещё один шаг подальше от раздражённой подруги. Она лишь страдальчески закатила глаза. - И вообще, радоваться надо.
- Радоваться?! Радоваться, что мне приходится каждое утро трансфигурировать собственные джинсы? Или что любимое пальто, которое я купила только в ноябре, сейчас висит на мне, как на вешалке? Радоваться, что у меня грудь пропала?
- Зато талия появилась, - необдуманно среагировал Рон, в результате чего в его голову тут же полетел тяжёлый ботинок. "Определённо, массаж и дружеская поддержка творят чудеса", - подумал он, демонстрируя отличную вратарскую подготовку. - Вас, девчонок, не поймешь. Что и возвращает нас к бессмертной мудрости старины Майлдфевера...
- Какого гиппогрифа бабы забыли в Аврорской Академии? Замуж - и рожать! - процитировали они хором любимое высказывание своего инструктора по физподготовке, звучавшее практически на каждом занятии.
- Вот я и говорю - махровый мужской шовинизм в действии. Меня, между прочим, на аналитика готовят. Я буду в тёплом офисе сидеть и разрабатывать операции, а бегать, прыгать и подтягиваться будете вы с Гарри, - и она показала Рону язык, увернувшись от собственного ботинка.
- Ошибаешься, подруга. Ты ж знаешь, что Гарри после Академии рассчитывает на место в Хогвартсе, а я собираюсь пробиваться в профессиональный квиддич. А вот ты со своим вторым медицинским образованием как раз и будешь раненых с поля боя таскать, напрягая бицепсы, трицепсы и икроножные мышцы. На радость Майлдфеверу.
Ботинок отправился в новый полёт, а следом за ним - затрепанный том "Высших Зелий", который Рон из мстительного чувства ловить не стал. У Гермионы за прошедшие полгода накопился огромный опыт по склеиванию именно этой книги.
- А я уже говорила вам, что это нечестно! Министерство платит за вашу подготовку в Академии, а вы собираетесь улизнуть от службы в аврорате!
- Мы - герои войны, Гермиона, - Рон важно нахмурил лоб и принял вдохновенную позу. - Ветераны. Мы выплатили магическому миру все свои долги, когда победили Волдеморта, а потом ещё два месяца гонялись по всей Европе за остатками его шайки. Мы имеем теперь право на простое человеческое счастье...
-...в виде вратарской позиции в Палящих Пушках? - в дверном проеме показался Гарри, яростно вытирающий мокрые после душа волосы.
- Не обязательно в Пушках, но да, таков мой блестящий план, - скромно потупил глазки Рон. - Все серьёзные тренеры каждый год устраивают смотр любительских команд, а Воины Зари - одна из сильнейших среди непрофессионалов. Это хороший спортивный старт.
- Ах да, конечно, - Гермиона состроила насмешливую гримасу. - Это отличный аргумент для поступления в Академию. А тебя, Гарри, кой чёрт занёс на эти галеры?
- Ну-у-у... - он слегка покраснел под внимательным взглядом подруги. - А куда ещё мы могли податься с нашими ТРИТОНами? Макгонагалл обещала, что даст мне вести ЗОТИ, если я получу аврорскую подготовку.
- Гарри, я отлично помню этот разговор. И имелось в виду место второго преподавателя, то есть помощника при каком-нибудь профессоре с нормальным, университетским образованием! Разве это то, чего ты хочешь? Не могу поверить, что вы оба всерьёз говорите! Я потащилась в эту дурацкую Академию за вами следом - чтобы под конец первого курса узнать, что ни одного из вас не привлекает служба в аврорате?
- Мы тебя за собой не тащили, - обиженно сказал Рон. - И неужели ты впервые слышишь про наши планы на будущее?
- Да мне в голову не могло придти, что вы на самом деле способны на подобный идиотизм! И, кстати, интересно знать, как бы вы без меня сдавали теоретические дисциплины? Те же зелья, к слову сказать!
- В таком случае твой аргумент ничуть не умней наших, - фыркнул Гарри, присаживаясь рядом с ней. - Раньше я бы сказал, что ты последний человек, который станет делать что-либо "за компанию".
- Не могла же я вас бросить!
Ребята обменялись понимающими взглядами.
- Разумеется, у нас же поствоенный синдром, - озвучил их общую мысль Гарри, и Рон, не удержавшись, хихикнул. После того как в ноябре они едва не выгнали девушку из дома из-за её постоянных попыток диагностировать у них стрессовое состояние, упоминание о её новой идее фикс превратилось в семейную шутку.
- Ничего смешного, Рон! - взвилась Гермиона. - Это очень серьёзная проблема. Я читала, что посттравматическая реакция может проявиться спустя несколько месяцев - так называемый период мнимого благополучия. Так что подсознательно вы оба понимаете, что так и не смогли "отпустить войну", и стремитесь остаться частью боевого братства, поэтому и поступили в Академию.
Она торжествующе посмотрела на обоих и поднялась на ноги.
- Ты куда это? - с подозрением спросил Рон.
- В душ, конечно. Моя очередь, - безмятежно ответила девушка, стягивая с полки чистое полотенце.
- Ну уж нет! - он сгреб её в охапку, мешая выйти из комнаты. - Я следующий. У меня тренировка через час.
- А у меня практика в Мунго! - Гермиона махала ногами в воздухе, пытаясь пнуть Рона, но тот имел слишком большой опыт, приобретённый в драках с младшей сестрой. - И мне ещё волосы сушить, имей совесть.
- Ладно, помни мою доброту, - Рон неожиданно разжал руки, и девушка едва успела сгруппироваться, чтобы приземлиться на ноги. - С тебя тогда обед.
- Сегодня Гарри готовит, - возразила она. - А я к двум часам должна быть в госпитале.
"А потом ещё лекция в Академии, но об этом вам знать необязательно", - подумала она про себя, скрываясь за дверью ванной, пока Рон не передумал.
***
Когда Гермиона уступила Рону ванную, расчесала мокрые волосы и присоединилась к Гарри, хозяйничавшему на кухне, тема целесообразности службы в аврорате себя исчерпала. Гермиона утешилась мыслью, что она в любом случае может поступить в университет после Академии и даже попытаться закончить его досрочно, если удастся перезачесть некоторые предметы. Гарри же размышлял о том, что, вполне возможно, диагноз "поствоенный синдром" в первую очередь следует примерить к самой Гермионе. Взять хотя бы её повышенную тревожность и какую-то нездоровую бдительность, какая и Аластору Грюму не снилась. Кажется, в брошюре, которую она пыталась подсунуть им с Роном, это называлось "аларм-реакция". Уже все преподаватели и слушатели Академии уяснили, что к девушке не следует приближаться со спины. В последний раз она едва не прокляла профессора Робин, которая всего лишь хотела согласовать с ней время лабораторных занятий по зельям, ещё раньше - не разбираясь, засветила в глаз одногруппнику, который, похоже, до этого случая питал к ней какие-то романтические чувства. К тому же в последнее время она заметно похудела, осунулась и стала хуже спать. А ещё появилось внезапное пристрастие к одежде в милитаристском стиле. Да и причастность к боевому братству больше всего завораживала саму Гермиону, недаром идея создания Армии Дамблдора когда-то пришла в голову именно ей.
Даже о причинах того, почему этот самый дурацкий синдром поразил именно Гермиону, Гарри имел свою догадку. Она была единственной из их троицы, кому довелось убить человека. Это случилось уже после битвы за Хогвартс, когда ослабленный Орден был вынужден привлечь самых молодых членов к поимке беглых Упивающихся. Джордж, Рон, Гарри, Гермиона, а также ещё несколько бойцов Армии Дамблдора наравне со взрослыми участвовали в четырёх боевых операциях. Они всегда пользовались только разоружающими и связующими заклинаниями, раз и навсегда решив, что смерть, даже если это смерть злейшего врага, не может принести облегчения и залечить раны. И каждый раз возвращались с задания без малейшей царапинки - чаще всего деморализованные остатки войска Волдеморта сдавались без лишнего сопротивления. Но в последний, четвёртый раз всё сложилось очень неудачно. Помощи британского аврората попросил новый директор Дурмстранга, не доверяющий собственному министерству. В его школе укрылось несколько десятков Упивающихся, частично из числа бывших учеников Каркарова, но по большей части это были преступники, бежавшие из Англии, поэтому Кингсли распорядился командировать своих людей. В помощь отряду авроров была дана группа Ордена Феникса, в составе которой оказалась и неразлучное гриффиндорское трио. И именно им "посчастливилось" наткнуться в подземельях Дурмстранга на небольшой отряд под руководством Маркуса Флинта.
После нескольких часов преследования по извилистым коридорам фениксовцам удалось загнать противников на каменную площадку, за которой открывалась горная расщелина. Через неё вёл подвесной мост, но Упивающиеся не могли по нему перейти, не перебив сначала своих преследователей. А тем просто некуда было деваться - проход, по которому они сюда пришли, завалило, слева и справа поднимались равнодушные серые скалы, а спереди сыпался град проклятий, из которых Инсендио было самым безобидным. Поэтому боевая тактика отряда оказалась до безобразия примитивна: заорав во всё горло кто что горазд (сам Гарри кричал "Вперёд!", Рон вопил "Мама!", а Майкл Корнер почему-то "За Дамблдора!"), они кинулись в атаку. Не ожидавшие такого напора Упивающиеся, большая часть которых была ровесниками нападавших членов Ордена, быстро были обезоружены. Все, кроме Флинта, на которого выскочила Гермиона. Этот не упустил свою палочку в первую же минуту сражения, отбил посланное в него связующее заклинание и успел загородиться довольно мощным щитом, через который не могли пробиться обычные Экспеллиармус и Инкарцерус. Гермиона попыталась разрушить его таранным заклинанием, но в этот момент Флинт отвлекся на подбирающегося к нему с другой стороны Крама, его щит на мгновенье исчез, и заклинание Гермионы ударило в полную силу. Вопль падающего в пропасть Флинта ознаменовал конец этой недолгой битвы, в которой погибли ещё двое бывших учеников Хогвартса - Кэтти Белл, которой проломило голову одним из упавших каменных обломков, и Энтони Голдстейн, попавший под разрывающее проклятье.
После этой трагедии Кингсли категорически запретил участие в боевых операциях лицам, не прошедшим аврорскую подготовку. А Гермиона... Гермиона провела двое суток в шоковом состоянии и всё, чего друзья смогли от неё наконец добиться - это признание, что она была влюблена в Маркуса Флинта на втором курсе. Из ступора её вывела непосредственная реакция Рона на это заявление. Он аж подпрыгнул на месте и выпалил: "А как же Локхарт?!" А потом они смеялись, истерически, до икоты, повисая друг у друга на плечах и вытирая рукавами слёзы. Слёзы по Ремусу и Тонкс, которые оставили сына сиротой, по Фреду, без которого Джордж стал бледным подобием себя, а Молли почти целиком поседела, по Колину, который погиб, защищая замок, вместо того, чтобы эвакуироваться вместе с остальными несовершеннолетними учениками, по Лаванде, которая почти месяц цеплялась за жизнь в больничной палате, пока не отказало сердце, слёзы по Дамблдору и Снейпу, по Кэтти и Энтони, и даже по Флинту и всем тем запутавшимся, потерявшимся, искалечившим свои души... "Может ты и права, подруга, - размышлял Гарри, методично помешивая соус, - может быть мы и вправду поступили в Академию, чтобы быть вместе с людьми, которые знают, что такое - терять друзей и любимых, которые знают, что такое - быть виноватым в чьей-то смерти. Или для того, чтобы отомстить? Или для того, чтобы больше не повторился кошмар, через который мы прошли, будучи еще беспомощными подростками? Может быть война нас действительно ещё не отпустила?"
- Кнат за твои мысли, - вырос за его плечом Рон, одетый в свою любимую футболку с эмблемой Академии и надписью Dawn Warriors и благоухающий лосьоном после бритья. Гарри знал, что друг не упускает возможности пококетничать перед поклонницами его вратарского таланта, которые караулят его после каждой тренировки. Также он знал, что после того, как Рон с Гермионой решили остаться друзьями, ни одна девушка и близко не подобралась к его сердцу.
- Думаю, что квиддичные фанатки - это для тебя слишком мелко, - ответил он наконец, рассыпая еду по тарелкам.
- Эй, - Рон шутливо двинул ему кулаком в ребра. - Если кто-то здесь считает, что собственная налаженная личная жизнь дает ему право свысока смотреть на менее удачливых друзей и судить их выбор, то этот кто-то рискует не получить приглашения на пасхальные каникулы...
- Рон, это низко, - фыркнула Гермиона, потянувшись за солонкой.
- Вы уж определитесь между собой - низко я себя веду или всё-таки мелко? Хочелошь пы яшнощти, - последнюю фразу он произнес уже с набитым ртом, что вызвало крайне неодобрительный взгляд девушки. - Фто?! - он посмотрел на неё с вызовом и запил остатки еды соком. - Я опаздываю на тренировку, между прочим. Кстати, из-за того, что, будучи джентльменом, уступил тебе, неблагодарной, свою очередь. И вот теперь даже поесть по-человечески не успеваю.
- А ты ешь, а не болтай, - холодно отрезала Гермиона. - Мне тоже уже пора идти, а поесть возможности не будет до восьми вечера.
"А в моем случае восемь вечера наступит только через десять часов", - добавила она про себя, невольно коснувшись цепочки хроноворота, висящего под одеждой.
Глава 2
Очищая одежду после путешествия через камин, Гермиона отчаянно завидовала Рону. К стадиону, который Воины Зари зарезервировали для своих тренировок, по крайней мере можно было аппарировать. Госпиталь св. Мунго же, как и Аврорская Академия, был накрыт сплошным антиаппарационным куполом. Эти меры были приняты после циничного убийства министерского работника прямо в больничной палате. И хотя Бродерика Боуда задушило растение, присланное по почте, а не аппарировавший в палату убийца, руководство госпиталя справедливо посчитало, что необходимо усилить меры безопасности, предусмотрев все возможные способы проникновения в больницу. Война закончилась, но порядки остались прежними: пациентов доставляли в госпиталь с помощью портключей, а сотрудники были вынуждены прибывать на работу либо через главный вход - из маггловской части Лондона, либо по каминной сети. Сама Гермиона предпочитала добираться до Мунго пешком, но сегодня она опаздывала, поэтому ей пришлось воспользоваться самым своим нелюбимым способом перемещения. Конечно если не считать полётов на метле.
Со времени войны сохранилась ещё одна мера безопасности - необходимость зарегистрировать при входе свою палочку. Целители имели удостоверения, позволявшие обходиться без этой утомительной процедуры, но Гермиона была всего лишь практиканткой с медицинских курсов при Академии и должна была следовать всем формальным правилам, установленным для обычных посетителей, несмотря на то, что проводила в госпитале почти столько же времени, сколько стажёры Института Колдомедицины. Расписавшись в журнале и получив обратно свою палочку, девушка поспешила на второй этаж, где слушатели Академии проходили практику.
Война спровоцировала не только внешнее, но и внутреннее реформирование госпиталя: целителям пришлось иметь дело с большим количеством раненых, которых нельзя было отправлять в маггловские больницы. В результате отделение на втором этаже, ранее занимавшееся исключительно последствиями неосторожного общения с магическими животными, теперь превратилось в аналог маггловской травматологии, принимая пациентов с повреждениями любого происхождения, будь то порез от Сектумсемпры, удар клюва гиппогрифа или сотрясение мозга, полученное при падении с метлы. Третий и четвертый этажи счастливо избежали реформ: на них по-прежнему располагались инфекционное отделение и отделение острых отравлений. Бывшее отделение повреждений от заклинаний на пятом этаже было переименовано в отделение ментальных повреждений. Первый же этаж целиком превратился в ожоговое отделение, и Гермиона с содроганием вспоминала первые пять месяцев практики, которые она проработала там - слишком много знакомых встретилось ей среди тяжёлых пациентов этого этажа. К счастью, современные методы колдомедицины и повышенная регенерация, свойственная магам, позволяли исцелять тяжелейшие ожоги меньше чем за полгода, поэтому все, кто вовремя попал в руки целителей, выходили из госпиталя, восстановив свою прежнюю внешность, но девушка не могла избавиться от ужасных видений, стоило ей вспомнить, как она присутствовала при перевязке красавчика Оливера Вуда, попавшего под Инсендио во время штурма Туманной Башни Дурмстранга. В тот день она едва не бросила свою затею получить в Академии две специализации: оперативника-парамедика и аналитика.
"Может быть и стоило отступиться ещё тогда, - вяло подумала она, преодолевая крутую лестницу с максимально возможной для ноющих мышц скоростью. - Для колдомедицины у меня слишком слабые нервы. И если всё это имело смысл, когда я собиралась быть в одной оперативной группе с Гарри и Роном, то сейчас непонятно, зачем мне все эти мучения. Сдам хроноворот обратно в Министерство и тихо-мирно закончу учебу в Академии на аналитика. Никаких больше изнурительных тренировок, никаких переломов и рваных ран, никаких чёртовых лестниц..." С этой последней решительной мыслью она предстала пред светлы очи своей наставницы, заведующей травматологическим отделением, целительницы высшей категории Селины Макферсон.
- Мисс Грейнджер, - она поприветствовала запыхавшуюся практикантку изящным кивком, в то время как бледные губы неодобрительно поджались, что живо напомнило Гермионе её любимого декана. На этом, впрочем, сходство двух гордых дочерей Шотландии не заканчивалось - целительница была так же педантична, так же полна достоинства и так же ревностно требовала от сотрудников безупречности во всём, начиная от внешности и заканчивая моральным обликом. - Потрудитесь присоединиться к обходу, как только переоденетесь. И возможно вам стоит пересмотреть свой напряжённый график в пользу тех несомненно жизненно важных дел, которые мешают вам своевременно прибывать в госпиталь для прохождения практики.
С этими словами Макферсон царственно проплыла мимо красной от унижения девушки, сопровождаемая толпой практикантов и стажёров. Лиза Турпин успела кинуть Гермионе сочувственный взгляд, а ребята из Академии - Яспер Фольвиг и Петрос Апполинарис синхронно похлопали её по плечам, вызвав в памяти сотни таких же молчаливых жестов утешения в исполнении близнецов Уизли. Тоска накрыла её душной волной, казалось, ещё секунда - и Гермиона бы упала на колени прямо посреди коридора, по-звериному завыв от неожиданно острого чувства потери, но секунда миновала, потом вторая, а потом она зашагала в комнату для персонала, чтобы оставить в шкафчике пальто и надеть форменную робу. И с каждым сделанным шагом крепло решение последовать язвительному совету наставницы и бросить наконец эту чёртову практику.
***
Когда дежурство подошло к концу, Гермиона поймала себя на мысли, что сегодняшний день выдался не настолько ужасным, чтобы на этом основании принимать какие-либо судьбоносные решения. Товарищи по практике, видя несчастное состояние девушки, изо всех сил старались её поддержать, и даже Макферсон смягчилась и обронила скупую похвалу, когда Гермиона правильно диагностировала у пациента внутреннее повреждение. После шумного чаепития в комнате для персонала девушка сама себе удивлялась - неужели ещё днём она всерьёз собиралась навсегда отказаться от этого упоительного чувства, которое давало ей общение с единомышленниками? Неужели могла навсегда бросить практику и больше никогда не испытать, каково это - спасать жизни? Неужели отказалась бы от возможности научиться чему-то новому?
Гермиона сладко потянулась в удобном кресле и, не вставая, отлевитировала грязные чашки на стол рядом с раковиной. Чаще всего она уходила последней из их группы. Дневное дежурство заканчивалось в семь вечера, таким образом у неё оставался еще час, чтобы навестить знакомых пациентов, а потом вернуться назад во времени и попасть на лекцию в Академии, которая начиналась в четыре часа. Занятия в Академии шли до восьми вечера, что как раз совпадало с часами посещений в Мунго, поэтому Гермионе было несложно объяснять Гарри и Рону, почему она возвращается домой с опозданием на час. Хотя иногда она поражалась их ненаблюдательности и даже про себя обижалась, что друзья обращают на неё так мало внимания - уже второй раз в жизни она целый учебный год пользуется хроноворотом, а у них снова не возникло даже малейшего подозрения, даже слабенькой догадки, какой именно ценой она учится по двум специальностям одновременно. Впрочем, до конца этого учебного года оставалось ещё почти шесть месяцев.
Раньше девушке не хватало этого самого лишнего часа, чтобы обойти все три отделения - на первом, втором и пятом этажах - в которых лежали её друзья и знакомые. К счастью большинство из них давно выписалось, и теперь в качестве гостя она посещала только отделение ментальных повреждений, где всё ещё лежали родители Невилла. Фрэнк Лонгботтом был очень плох, совсем перестал вставать с постели и реагировать на посетителей и персонал, но Алиса, напротив, сейчас выглядела гораздо лучше, чем три года назад, когда Гермиона увидела её впервые. Она даже начала узнавать сына, хоть и не могла осознать, сколько ему сейчас лет, но по крайней мере помнила его лицо и радовалась его посещениям. Гермионе она почему-то радовалась ещё больше, эта неожиданная реакция на визиты девушки появилась осенью, когда она только пришла на практику в Мунго и впервые навестила Лонгботтомов. Алиса тогда бросилась ей на шею, а потом начала что-то быстро лепетать, захлёбываясь словами так, что её речь состояла из судорожных всхлипов вперемешку с отдельными слогами. Но по словам целителя Маркеса, который наблюдал Лонгботтомов уже много лет, это был явный прогресс. И хотя на фоне общей удручающей картины этот успех выглядел слишком незначительным, появилась надежда, что к женщине частично вернётся речь, а значит интеллект не разрушен полностью.
На пятом этаже было пусто и тихо, так как пациентов было немного, и большая их часть почти постоянно находилась под воздействием лечебного сна. Свет в коридоре был притушен, и только на посту дежурной ярко горела настольная лампа. Очевидно, целительница отлучилась на минутку - на заваленном картами назначений столе лежала её палочка. Гермиона нахмурилась при виде такой халатности, за которую слушателя Академии, к примеру, немедленно бы исключили, а незабвенный Грюм ещё и руки бы поотрывал "за преступное разгильдяйство и утрату бдительности". "Повезло тебе, в общем, голубушка, что ты не аврор, а я не Грюм", - хмыкнула Гермиона, продолжив было движение по коридору, но в то же мгновенье по её затылку пробежал знакомый холодок, всегда безошибочно сигнализировавший девушке, что кто-то сверлит её нехорошим взглядом. Ну хорошо, почти всегда безошибочно. Она резко развернулась, одновременно приседая и выхватывая палочку из чехла на запястье левой руки, и медленно выдохнула, сдержав уже готовое сорваться с языка заклинание.
На этот раз никакой ошибки не было. Из-за застеклённой двери палаты на неё со звериной, первобытной ненавистью смотрел Грегори Гойл. Его бледное, приплюснутое к стеклу лицо напоминало жуткую маску, а скрюченные пальцы, вцепившиеся в дверную раму, и яростно горящие глаза дополняли картину несомненного агрессивного безумия.
"Видел бы тебя сейчас этот индюк Плимут, - с отвращением подумала Гермиона, зачехлив палочку и отвернувшись от бывшего однокурсника, - он бы не подвергал сомнению мои наблюдения". Еще осенью между нею и заведующим отделением ментальных повреждений вспыхнул нешуточный конфликт. Тогда девушке, обходившей с визитами всех своих знакомых, пришло в голову навестить и слизеринца. Гойл вел себя смирно, послушно поздоровался, поблагодарил за принесенные фрукты и даже внимательно выслушал новости о происходящем в Хогвартсе ремонте, а также о своих товарищах по факультету, ни один из которых не удосужился придти к нему в больницу. Малфой вместе с родителями был посажен под домашний арест в своём имении, Крэбб мертв, а больше близких друзей у Гойла не было. Несмотря на то, что посещение прошло гладко, что-то насторожило Гермиону, и она стала внимательней присматриваться к безобидному на первый взгляд пациенту. Спустя несколько недель наблюдений она явилась к заведующему со своими подозрениями и битый час доказывала ему, что Гойл опасен, и что его следует поместить в больницу св. Катерины во Франции - ближайшее специализированное учреждение, которое могло обеспечить пациенту с шизофренией правильный уход и лечение, а также надёжно его изолировать. Кончился разговор тем, что целитель Плимут буквально вытолкал девушку из своего кабинета, проорав на весь коридор, что жалкие практикантки, начитавшиеся никчёмной маггловской макулатуры, не будут больше указывать ему, куда помещать его пациентов и какое лечение им назначать, если не хотят, чтобы их вообще перестали пускать во вверенное ему отделение. Гермиона крепко подозревала, что нежелание Плимута расставаться с опасным пациентом имеет что-то общее с беспрецедентной щедростью миссис Гойл, но доказать это не представлялось возможным.
Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться после нервной встряски, девушка нацепила на побледневшее лицо приветливую улыбку и открыла дверь в палату Лонгботтомов.
***
"Снова эта грязнокровка тут шныряет, - Гойл прислушался к звуку удаляющихся шагов и, отойдя от двери, сел обратно на свою кровать. - Вечно она что-то вынюхивает, чтобы потом наябедничать проклятой очкастой кошке..."
- К тому же она хотела проклясть тебя, Грег.
- Винс! Как давно ты меня не навещал! - Гойл повернулся к другу, который стоял, небрежно прислонившись к дверному косяку.
- Тебе стоило всего лишь позвать меня. Ты же знаешь - я никогда тебя не оставлю.
У Гойла побежали по спине мурашки, когда вздувшиеся кровавыми волдырями губы Крэбба обнажили обугленную челюсть в жуткой пародии на улыбку. Но в конце концов это же был Винс, его лучший друг, который пришел к нему, когда его оставили все, даже Драко, даже отец, даже мама, которая только смотрит на него из-за этого проклятого стекла и тихо роняет слёзы, но никогда не заходит внутрь палаты, чтобы обнять и поцеловать его. А Винс пришёл, и не его вина, что он сейчас так плохо выглядит. Это всё чёртов Гарри Поттер и его жалкие друзья подстроили так, что Винс не смог выйти из той комнаты. Но они за это заплатят. И Гойл слабо улыбнулся в ответ.
- Они думают, что если отобрали у тебя палочку, то могут спокойно поворачиваться к тебе спиной, - продолжил Крэбб. - Думают, что ты тупой. Думают, что могут сначала запереть тебя тут одного, тыкать тебе палочкой в лицо, а потом поворачиваться к тебе спиной. Настало время проучить их, Грег.
- Конечно, Винс. Ты выпустишь меня отсюда?
Крэбб покачал головой, при этом на его глаза упал лоскут оторвавшейся ото лба кожи, и он подул на него, как дуют на мешающую прядь волос. Лоскут качнулся, но не вернулся на место, и тогда Крэбб оторвал его совсем. Гойл не выдержал и отвел глаза, начав с преувеличенным вниманием рассматривать изученный до мельчайших подробностей натюрморт, висящий над его кроватью.
- Ты можешь выйти сам, Грег, - Крэбб явно заметил его замешательство, но в его голосе не было обиды на друга, только насмешка. Гойл проглотил комок в горле и приблизился к двери, по прежнему стараясь смотреть куда угодно, только не на Винса. Он приложил ладонь к дверной ручке, чувствуя знакомое покалывание и лёгкий зуд. - Они отобрали твою палочку, но не смогли лишить тебя магии. Ты же тренировался, как я велел?
Гойл молча кивнул, вспоминая, как долго и мучительно он осваивал несколько простейших беспалочковых заклинаний. И как эта мерзкая грязнокровка всё время пыталась подсмотреть, что он делает. Но Винс предупредил его, чтобы о его тренировках никто не узнал. Винс очень хитрый. Без помощи Винса он бы не справился.
- Ну же! Алохомора! Давай, Грег, пришло время. Сделай это, ты можешь! - глаза Винса хищно сверкнули и он в нетерпении прошелся языком по изуродованным губам.
- Алохомора! - прошептал Гойл, выпустив свою магию на волю. Дверь отворилась с тоскливым скрипом, и внезапно Гойлу захотелось вернуться в свою кровать, накрыться одеялом и лежать, пока не принесут вечерние зелья, чтобы можно было заснуть до утра и не слушать нашёптываний Крэбба. Но это было бы нечестно, Винс бы обиделся, а ему вовсе не хочется обидеть лучшего друга. Единственного друга, который только что помог ему открыть дверь. Может быть теперь можно будет пойти домой и обнять маму. Но сначала надо проучить грязнокровку, чтобы она больше не смела шпионить за слизеринцами.
- Их всех надо проучить, - кивнул Крэбб. - Идем за мной.
Гойл ступил в полутёмный коридор. Мерзкой гриффиндорской всезнайки и след простыл.
- Что же мне делать, Винс? - растерянно спросил Гойл у удалявшегося друга.
- Делай как я, - ответил Крэбб, раскинув руки так, что его пальцы касались обеих стен. Гойл повторил его движение, завороженно наблюдая, как из пальцев Винса выскальзывают тонкие огненные змейки, как они вьются по стенам, оставляя угольно-черные следы, пожирают рамы висящих вдоль коридора портретов, пробираются в щели под дверьми палат.
- У меня так не получается, - пожаловался Гойл.
Крэбб обернулся, и торжествующая улыбка снова превратила его изуродованное лицо в скалящийся череп. Не говоря ни слова, он вытянул руку, показывая удлиннившимся пальцем куда-то за плечо друга. На конце пальца плясал язычок пламени. Гойл послушно обернулся и увидел палочку, лежащую на столе дежурной.
- Пришло время, Грег. Докажи им всем, что ты не тупой.
Глава 3
Сегодня миссис Лонгботтом была в тревожном состоянии. Гермиона просидела у неё почти полчаса, но нервозность Алисы только возрастала, женщина беспокойно лепетала что-то, хватая гостью за руки и заглядывая ей в глаза. Между тем, часы для посещения подходили к концу, и Гермиона, отлично знавшая режим дня в отделении, с минуты на минуту ожидала прихода дежурной целительницы с вечерними зельями. Наконец она поднялась со стула, осторожно высвободила запястье из вялой, прохладной руки Алисы и направилась к дверям. Только теперь девушка почувствовала отчётливый запах дыма в коридоре. Рывком распахнув дверь, с палочкой на изготовку она выскочила из палаты, чтобы обнаружить, что противоположный конец коридора охвачен огнем. Навстречу ей в панике бежала дежурная, стуча по дороге во все попадавшиеся на пути двери и крича: "Пожар! Всем выйти в коридор!" Что в сущности являлось полным идиотизмом, если учесть, что дверь в палату Гойла уже была скрыта за стеной огня, Локхарт послушно следовал за целительницей, а больше в отделении не было пациентов, способных покинуть палаты самостоятельно, если не считать миссис Лонгботтом.
- Мари, приди в себя! - Гермиона встряхнула за плечи добежавшую до неё девушку. - Где пациент из девятой палаты, мистер Гойл?
Мари работала в Мунго с Нового Года, только в прошлом году выпустившись из Парижского Университета, и у Гермионы было стойкое ощущение, что профессору Плимуту не стоило брать в штат сотрудницу, которая больше озабочена своей диссертацией по девиациям ментального статуса, чем реальной помощью пациентам. Но сейчас был не подходящий момент для демонстрации личной неприязни, и Гермиона терпеливо повторяла свой вопрос до тех пор, пока в затравленном взгляде Мари не появилось проблеска осмысленности.
- Я не знаю. Когда я пришла, там уже всё было в огне. Что нам делать? - глаза целительницы наполнились слезами, а губы задрожали, как у напуганного ребенка. И хотя она, вероятнее всего, была ровесницей Гермионы или даже старше на несколько лет, сейчас от неё явно нельзя было ожидать какой бы то ни было ответственности и взрослого поведения.
- Слушай меня! - Гермиона для верности ещё раз встряхнула её, подталкивая к палате Лонгботтомов. - Ты сейчас отведёшь мистера Локхарта и миссис Лонгботтом на первый этаж. По дороге проси помощи у всех, кого только встретишь. Нужны люди, чтобы помочь эвакуировать оставшиеся три палаты и мистера Лонгботтома. И нужно отключить антиаппарационный барьер. Ты меня поняла, Мари?
Девушка закивала как китайский болванчик:
- Отключить барьер. А как это сделать?
Гермиона грубо выругалась сквозь зубы. Обычно её самоконтроля хватало, чтобы не демонстрировать все неженственные навыки, приобретенные ею за долгие дни войны, которые она провела почти преимущественно среди мужчин. Но сейчас эта тупая француженка просто выводила её из себя.
- Ты, главное, скажи об этом охране. Или кому-нибудь там, внизу. Мистер Локхарт!
Гилдерой, во время разговора бессмысленно пялившийся на портрет целителя Клифтхаммера, тут же повернулся к Гермионе, выдав свою знаменитую улыбку:
- Чем могу помочь, прекрасная леди? Вы желаете мой автограф?
- Да, мистер Локхарт, это было бы чудесно, но вас ожидают поклонники. Вы уже должны раздавать свои автографы там, на первом этаже, - улыбка волшебника стала ещё шире. - Вот эта милая девушка проводит вас туда, вместе с этой леди. Они обе ваши большие фанатки, - с этими словами Гермиона потянула в коридор Алису, стоявшую на пороге палаты, и зацепила её руку за галантно предложенный локоть Гилдероя. - Мари, отведи их быстрее вниз и позови на помощь!
Кажется, целительница более-менее пришла в себя, по крайней мере она достаточно уверенным голосом скомандовала "За мной, мистер Локхарт!", и все трое скрылись из виду, повернув по коридору к запасной лестнице. Гермиона же побежала в противоположном направлении. Первой на пути огня была седьмая палата, в которой находилось двое пациентов, затем по одному в пятой и четвертой, и наконец Фрэнк Лонгботтом во второй, но девушка искренне надеялась, что закончить эвакуацию можно будет с помощью аппарации, как только руководство больницы снимет барьер. Пока же нужно было как можно быстрее отправить вниз мистера Хупера и Денниса Криви - пациентов из седьмой палаты, к которой уже подбиралось пламя. Девушка наколдовала поток воды, который заставил огонь немного отступить, и вошла в палату. Здесь запах дыма ощущался гораздо сильней, чем в коридоре, очевидно потому, что у палат была общая вентиляция и дым проникал из соседнего помещения, которое уже было полностью охвачено огнем. Но оба пациента спокойно спали, находясь под действием зелий.
Гермиона не знала, от чего лечат мистера Хупера, но он находился в этой палате задолго до начала её практики в Мунго, и за все эти месяцы она ни разу не видела, чтобы он был в сознании. Деннис же угодил в больницу совсем недавно с нервным срывом и тяжелейшей бессоницей, с которыми не смогла справиться мадам Помфри, и Плимут погрузил его в глубокий сон. "Получается, ни одного, ни другого разбудить нельзя, и придется левитировать обоих", - подумала девушка, заколдовывая носилки. Первым она погрузила Денниса, затем отлевитировала его в коридор, ещё раз полила подступающее пламя водой и вернулась за мистером Хупером. Проходя мимо стола дежурной, Гермиона сгребла с него документы и сунула на носилки Денниса. Она торопливо шагала по коридору, через каждые десять шагов пробуя аппарировать, но барьер всё еще не был снят.
Наконец они достигли лестницы, оказавшейся слишком узкой для левитации двух носилок одновременно. Гермиона положила мистера Хупера на пол и поспешила вниз, транспортируя младшего Криви. Еще одной сложностью оказалось преодоление поворотов, чтобы развернуть носилки, их приходилось располагать под углом, одновременно придерживая мальчика и рассыпающиеся карты назначений. Поэтому преодолев всего один этаж девушка вздохнула с облегчением, услышав топот внизу на лестнице.
- Эй! - крикнула она, свесив голову в лестничный проем. - Есть кто-нибудь?
- Гермиона? - откликнулся снизу мужской голос, и несколькими этажами ниже в проеме появилась знакомая светловолосая голова.
- Крис! - Крис Чейни был младшим целителем, работавшим под начальством Маркеса, и ещё одним другом, которого Гермиона приобрела здесь. - Крис, нужна помощь! Надо эвакуировать отделение. Отлевитируй вниз Денниса, а потом возвращайся за мистером Хупером, он у лестницы на пятом этаже. А я побегу, выведу больных из пятой и четвёртой.
- Герми! Миссис Кринджис можно разбудить.
- Это женщина из четвёртой? Новых пациентов не было в последнее время?
- Нет, все старенькие. Беги, я позабочусь о Деннисе, - голос Криса раздавался уже совсем близко, а снизу слышался топот ног, означавший, что еще кто-то торопится на помощь. Не теряя больше времени, девушка развернулась и побежала обратно, и только когда выскочила в коридор пятого этажа, сообразила, что надо было сказать Крису про антиаппарационный барьер.
- Вот ведь дура, дура, дура! - костерила она себя сквозь сжатые зубы, пытаясь восстановить сбившееся во время гонки по лестнице дыхание.
На этот раз в коридоре уже висела густая пелена дыма, и палата, из которой она совсем недавно вывела двоих пациентов, теперь была поглощена огнем. Гермиона сначала ворвалась к миссис Кринджис, седой ведьме, выглядевшей ровесницей Дамблдору, наколдовала заклинание быстрого пробуждения и, не дожидаясь эффекта, кинулась в соседнюю палату, в которой лежала какая-то женщина средних лет, поступившая в Мунго только на прошлой неделе. Отлевитировав её на носилках в коридор, Гермиона вернулась за миссис Кринджис, которая сидела на кровати, потеряно вертя головой и моргая полуслепыми глазами. "Не проще ли было и её отправить на носилках?" - засомневалась девушка, но всё же попыталась привести женщину в чувство:
- Миссис Кринджис! Мы с вами сейчас пойдем в другое место, - закричала она на ухо пациентке. - Вы меня понимаете?
- Я вас отлично понимаю, юная леди, и незачем так орать! - холодно ответила ей миссис Кринджис неожиданно твёрдым и звучным голосом. - Я плохо вижу, но слышу замечательно.
Гермиона стянула с себя форменную робу, оставшись в маггловских джинсах и водолазке, и накинула её на плечи ведьмы, которая была одета в тонкую длинную ночную рубашку.
- Держите меня за руку, миссис Кринджис, - скомандовала она и повела пациентку по коридору, свободной рукой левитируя носилки.
Навстречу им уже мчался Крис.
- Огонь по главной лестнице распространяется вниз, сейчас между пятым и четвёртым этажами, - задыхаясь от бега, доложил он. - Здесь уже ничего не сделать, пока не прибудут авроры, поэтому все кинулись на лестницу, чтобы спасти остальную часть здания. А эвакуацию мы закончим сами.
- Аппарировать ещё нельзя? - Гермиона закашлялась и внезапно почувствовала, что ситуация на самом деле серьёзная. Ей начинало ощутимо припекать спину, и, обернувшись, она обнаружила, что стена пламени как раз добралась до стола дежурной.
- О чёрт! Ну как я не догадался! - простонал Крис, подхватывая миссис Кринджис на руки, что вызвало у старухи возмущённое кудахтанье. Теперь они с Гермионой сменили быстрый шаг на бег.
- Удивлена, как это не догадались те, кто обязан, - задыхаясь ответила девушка, предприняв очередную попытку аппарировать. - Ведь это же и аврорам помешает прибыть достаточно быстро.
- Я ж тебе говорю - все заняты тушением главной лестницы, - с этими словами Крис поставил миссис Кринджис на пол. - Спускайтесь по лестнице, а я заберу мистера Лонгботтома. Давай, Герми, шевелись.
Не дожидаясь ответа, Крис нырнул в дымовую завесу, а Гермиона начала очередной спуск по лестнице, поддерживая кашляющую и дрожащую ведьму и пытаясь управлять носилками, которые то и дело задевали стены и лестничные перила. "Этот день никогда не кончится", - обречённо подумала она, поймав себя на мысли, что уже не чувствует ног. Едва они достигли четвёртого этажа, миссис Кринджис со стоном сползла на ступеньки и, кажется, потеряла сознание. "Придется идти за помощью", - втащив ведьму в коридор четвёртого этажа, девушка побежала по направлению к главной лестнице, левитируя носилки. Она изо всех сил надеялась, что сотрудникам больницы удалось сдержать пламя от дальнейшего распространения вниз. Отделение острых отравлений было ещё более пустым и тихим, чем отделение ментальных повреждений. Если здесь и были пациенты, то их, скорее всего, уже спустили вниз.
- Помогите! Кто-нибудь меня слышит?! - её голос нёсся по гулкому коридору. Запах дыма усиливался, но здесь не было того страшного жара, что чувствовался наверху. Когда Гермиона достигла главной лестницы, ей навстречу выскочило двое незнакомых целителей в дымящихся и закопчённых робах, а за спинами их уже гудело пламя. - Так что, огонь всё-таки пошел дальше? - задала она дурацкий в своей очевидности вопрос.
- Ничего, там снизу авроры, - утешил её один из мужчин, без лишних слов принимая носилки и разворачивая их обратно. - Сейчас они всё тут зальют своим чудо-заклинанием. Сказали, что третий этаж даже эвакуировать не придется.
Гермиона только вздохнула. Упомянутое заклинание, красу и гордость пожарной команды аврората, в Академии проходили лишь на последнем курсе. Если бы она им владела, то возможно смогла бы остановить пламя, когда пожар только начинался. Хотя скорее всего и тогда бы не справилась в одиночку. Она однажды видела, как работают ребята из пожарной команды, и даже пожалела в тот момент, что никак не потянет третью специальность. Посвятить же свою жизнь только борьбе с огнём она считала нерациональным: команду слишком редко привлекали к делу - только когда пожар происходил на магическом объекте, куда нельзя вызвать обычных пожарных, или когда причину возгорания было слишком трудно объяснить маггловским властям.
Если прибыли авроры, значит опасность миновала. Только теперь Гермиона позволила себе признаться, как же смертельно она устала. С каждым шагом она всё больше отставала от мужчин, в конце концов слабо махнула им рукой, показывая, чтобы её не ждали и прислонилась к стенке.
- Мисс, вам помочь? - обернулся один из целителей.
- Нет, - Гермиона помотала головой, боясь, что её ответ не услышали. Прокашлявшись, она повторила громче: - Нет, не надо, я сейчас вас догоню. Там ещё женщина впереди, в коридоре, ей нужна помощь.
Оба закивали, показывая, что поняли её, и поспешили к лестнице, в то время как девушка, всё еще придерживаясь за стенку, медленно пошла следом. Она практически достигла поворота, за которым находилась лестничная площадка, как прямо перед ней вырос высокий широкоплечий человек в больничной одежде.
- Гойл?! - шокированно выдохнула Гермиона, потянувшись за палочкой, но огромная ручища перехватила её запястье и втолкнула девушку в приоткрытую дверь, за которой, очевидно, Гойл всё это время скрывался. Помещение оказалось довольно просторной лабораторией, в которой целители готовили противоядия.
Гойл втащил её на середину комнаты, всё еще удерживая за запястье в таком положении, что девушка не то что не могла палочку достать - была вынуждена стоять на цыпочках, не думая ни о чём кроме угрожающего ей перелома рабочей, палочковой руки. Запечатав Коллопортусом дверь лаборатории, слизеринец тяжело посмотрел на свою пленницу, и выражение его лица было совершенно безумным. Все возможные увещевательные речи застряли у девушки в горле. В конце концов, практики по ментальным повреждениям она ещё не проходила и понятия не имела, как именно нужно разговаривать с окончательно свихнувшимся бывшим школьным врагом, с которым она оказалась заперта на пустом этаже частично эвакуированной больницы. Единственное, что ей пришло в голову - попытаться ещё раз аппарировать, но барьер всё ещё был на месте. "Теперь-то его уже не снимут, - безнадёжно подумала она. - Вроде как незачем, когда пожар сейчас будет потушен. Мерлин, как же я влипла!"
- Что ты тут вынюхиваешь, грязнокровка? - наконец нарушил молчание Гойл. - И где твои дружки?
- Я тут одна, Грег... - начала было Гермиона самым мягким тоном, на какой она была способна в данных обстоятельствах, но в её лицо тут же врезался здоровенный кулак с зажатой в нём палочкой. "Я лично убью эту дуру Мари", - было единственной здравой мыслью, мелькнувшей у девушки в голове, она чувствовала, как её сознание затопляет паника.
- Молчать, дрянь! - Гойл легонько повернул её пленённую руку, и девушка, шипя от боли, была вынуждена развернуться всем телом, чтобы избежать перелома. - Драко предупреждал, что чёртов Поттер тоже хочет найти эту вещь, ты пришла за ней, да? Но мы с Винсом вас опередили! - он торжествующе встряхнул её, вызвав очередной крик боли. - Ты никогда не найдёшь эту вещь, потому что мы с Винсом об этом позаботились, - и с этими словами он направил палочку на дверь, и она вспыхнула, словно сухое дерево от удара молнии.
Гермиона в ужасе зажмурилась - на короткое мгновенье ей показалось, что они вновь находятся в Хогвартсе, в Комнате Спрятанных Вещей, и Дьявольский Огонь вот-вот поглотит их, так же, как он поглотил Винсента Крэбба. Но когда она поняла, что Гойл наколдовал самое обычное пламя, эта мысль не принесла ей облегчения. Скорее наоборот - смерть от простого огня наверняка будет более долгой и мучительной. Пламя быстро распространялось по лаборатории, уже начали лопаться склянки, а жар становился невыносимым.
- Грег, послушай меня! - в отчаянии взмолилась девушка. - Я не собиралась ничего здесь брать. Давай выберемся отсюда вместе, ведь мы уже сделали это однажды, помнишь? Помнишь, как мы с Роном вытащили тебя из огня?
- Я не уйду отсюда без Винса, - Гойл наконец отпустил её руку, но теперь стена огня окружала их со всех сторон, и бежать было некуда.
- Грег, Винса здесь нет, - она мягко коснулась его руки, пытаясь без палочки направить простенькое успокаивающее заклинание, которому её научил Крис однажды, когда у миссис Лонгботтом случилась истерика. - Давай я достану палочку, оболью нас обоих водой, и мы попробуем выйти отсюда?
При слове "палочка" глаза Гойла опасно блеснули, и девушка в панике отступила на шаг. Её спину обдало жаром, и она почувствовала отвратительный запах горящих волос. "О Мерлин, это же мои волосы горят!" - она в ужасе начала хлопать себя по спине и по затылку и вдруг наткнулась рукой на цепочку хроноворота.
- Грег! - она изо всех сил пыталась говорить спокойно, игнорируя потрескивание волос и буквально прикипающую к телу одежду. - Грег, я не буду использовать палочку, - она извлекла из-под водолазки хроноворот и показала Гойлу. - Встань ко мне ближе, и я перенесу нас обоих отсюда.
Гойл сделал пару нерешительных шагов, он, казалось бы, не замечал, что его одежда уже дымится, как будто пребывая в трансе. Не дожидаясь внятного ответа, Гермиона накинула на него цепочку и поспешно начала налаживать прибор, но в этот момент Гойл вышел из ступора, выхватил хроноворот из её руки, сбивая все настройки, и с отчаянным воплем "Винс!" рванулся, протягивая руки в пламя. Девушка пыталась ухватить его за рукав больничной пижамы, но в этот момент звенья цепочки разошлись, и Гермиону накрыла волна темноты и боли, а бушующий ад взорвавшейся лаборатории навсегда поглотил ещё одного бывшего ученика Хогвартса.
***
- Мой курс точно проклят, - прошептал Драко Малфой, трясущимися руками откладывая в сторону номер Утреннего Пророка.
- Что там такое? - равнодушно поинтересовался Люциус, проглядывавший свою корреспонденцию, но, не получив ответа, поднял голову и внимательно посмотрел на сына. - Ты бледный как смерть. Что ещё случилось?
- Гойл погиб, - зубы Драко застучали о кофейную чашку. Люциус мягко забрал у сына кофе и пододвинул ему стакан с водой. - Тоже в пожаре. А ещё Грейнджер.
Старший Малфой бросил косой взгляд на кричащий заголовок - "Трагедия в госпитале святого Мунго. Героиня Войны погибла, эвакуируя пациентов".
- Тел ещё не нашли, - продолжил Драко, видя, что отец не собирается читать статью. - Но палата Грега сгорела дотла, а на четвёртом этаже взорвалась лаборатория. И там обнаружены... - он с трудом сглотнул, - обнаружены куски тела. Или тел. Считается, что это Грейнджер, но будут проводить экспертизу.
Люциус всё-таки взял газету, быстро просмотрев статью по диагонали: полностью выгорел пятый этаж, на котором находилась палата Гойла, все остальные больные были эвакуированы, пациент Фрэнк Лонгботтом и целитель Кристиан Чейни получили ожоги и отравление продуктами горения; Гермиона Грейнджер, проходившая в госпитале практику, обеспечила эвакуацию пятого этажа, последний раз её видели в отделении острых отравлений, где неожиданно загорелась лаборатория - уже после того, как прибывший отряд авроров локализовал пожар на пятом этаже; причины возгорания не установлены, подозревается поджог, учитывая два очага пожара; будет проведена экспертиза обнаруженных на четвёртом этаже фрагментов человеческого тела, а пока Грегори Гойл и Гермиона Грейнджер считаются без вести пропавшими. Дальше на всю следующую страницу шёл захлёбывающийся восторгом со скорбью пополам рассказ о героической Грейнджер и о её заслугах перед магическим обществом.
- Надо же, я бы её и не узнал тут, - прокомментировал Драко, рассматривая поверх отцовского плеча колдографии, иллюстрирующие статью.
- Вполне похожа на себя, - не согласился Люциус, готовый обсуждать что угодно, лишь бы это отвлекло сына от только что пережитого потрясения. - Я её в точности такой и помню, ну разве что немного помладше.
Он ещё раз присмотрелся к снимку, который, похоже, взяли из школьного альбома шестого курса, так как на Грейнджер была школьная форма с приколотым на груди значком старосты. Сложно представить, что эта назойливая, дерзкая девчонка - персональная соперница Драко в борьбе за место первого ученика школы, ближайшая подружка набившего оскомину Поттера - сейчас именуется равнодушным словом "фрагменты". Он невольно коснулся колдографии кончиками пальцев, разглаживая снимок. Да, с их последней встречи она мало поменялась - те же мягкие, округлые черты лица, тёмные глаза и безобразная копна волос. Тут же Люциус вспомнил, что на самом деле последний раз он видел девчонку в своем собственном имении чуть меньше года назад, но тогда лица пленников, которых Фенрир приволок в Малфой-мэнор, были покрыты синяками, царапинами и заляпаны грязью, поэтому та встреча не могла существенно повлиять на его представления о внешности Грейнджер.
- Да нет же, я про этот снимок, - Драко указал на более мелкую колдографию, на которой было изображено гриффиндорское трио в полном составе. Снимок был сделан где-то в горах, все трое сидели, свесив ноги в небо, и глядели в камеру, обернувшись через плечо: Поттер, как обычно, посередине, справа от него чумазый Уизли, а слева... Да, по логике это должна была быть всезнайка Грейнджер, и подпись к колдографии утверждала то же самое...
- Не может этого быть, - тихо произнес Люциус, сложив газету вчетверо и для верности придавив её своей кофейной чашкой, как будто боялся, что Пророк развернется сам собой.
- Ты про что, отец?
Драко с изумлением увидел, как краска отхлынула с отцовского лица. Старший Малфой поднялся из-за стола и сделал несколько нетвёрдых шагов к выходу из столовой, а потом быстро вернулся, снова схватил номер Пророка и скрылся с ним на втором этаже, забыв на столе свои письма.
Глава 4
Дата добавления: 2015-11-26; просмотров: 95 | Нарушение авторских прав