|
Читайте также: |
– Прояснится со временем, – закончил он. – Айе. Я сказал, что защищу тебя, что бы ни случилось.
«А точнее, я сказал, что ты моя навсегда, если решишь ответить мне теми же словами. А
0я– навеки твой, даже если не дождусь твоего ответа». То,что он сделал,было рискованно,
потому что, если Гвен не ответит, Друстану МакКелтару придется всю жизнь страдать без нее. Его сердце сковано заклятием вечной верности, и он всегда будет ощущать Гвен как часть своей души, всегда будет любить ее. Но если она однажды решится ответить ему такой же клятвой, связь окрепнет в тысячи раз. Ради такой надежды стоило жить.
Он двинул бедрами, и глаза девушки удивленно расширились.
– Еще?
– А ты уже насытилась? – тихо спросил он.
Гвен приподняла бровь и показала ему кончик языка.
– Я же сказала, что гораздо сильнее, чем ты думаешь. Он застонал, поцеловал ее и начал двигаться.
– Тогда айе, еще, еще и еще. Мы, МакКелтары, созданы невероятно выносливыми.
Друстан знал, что Гвен привыкла во всем сомневаться и ничего не примет без доказательств, но эти свои слова он подтвердит делом и телом.
23 сентября Три минуты до полуночи
Гвен томно потянулась, погладила Друстана по спине. Она была сонной, довольной, сексуальной, нежной… и куда более сложной и собранной, чем раньше. Она чувствовала, что изменилась.
Гвен Кэссиди наконец-то стала целостной личностью. Где-то в животе угнездилось чувство завершенности и правильности происходящего, разум был спокоен, сердце – полно.
Карен Мари Монинг: «Поцелуй горца»
Но дышать под тяжелым телом горца было практически нечем. Какой бы цельной и сильной ни ощущала себя Гвен, мириться с таким положением она не желала и осторожно столкнула с себя расслабленного МакКелтара. Он перекатился на спину, и Гвен оседлала его бедра, в точности повторив позу, в которой они встретились в пещере. Вот только на этот раз оба были голыми, и ситуация стала куда более эротичной. Девушка поймала себя на том, что хочет опробовать с ним множество вещей. Заняться любовью в этой позе. И в другой… и в третьей…
– Друстан, – пробормотала Гвен, вглядываясь в его лицо. При свете луны он казался еще красивее. В серебристых глазах притаился ленивый соблазн. – Спасибо, – мягко сказала она.
Он сделал ее первый опыт прекрасным, страстным, незабываемым, и, даже если по какой-то неведомой причине они больше никогда не займутся любовью, Гвен до конца своей жизни будет сравнивать с Друстаном других мужчин. Она с головой бросилась в омут любви. И это ощущение было прекрасным.
Друстан взял ее лицо в ладони и жадно поцеловал.
– Не благодари меня, милая. Только проси повторить. Это лучшая благодарность, которую может получить мужчина от женщины. Это и… – он запустил руки между ее ног, – доказательство того, что женщина тебя хочет.
Он улыбнулся и в тот же миг заметил положение луны на небе. Улыбка внезапно поблекла, все тело напряглось. Страсть, сиявшая в его глазах, сменилась паникой.
– Черт, – выругался Друстан, – чуть не опоздали!
Он ссадил с себя Гвен, вскочил на ноги, натянул плед и бегом помчался к центральной плите.
– За мной, – скомандовал он.
Гвен, все еще расслабленная после секса, ленивая и довольная, только заморгала от такой внезапной перемены.
– Уже почти полночь. Скорее, – настойчиво поторапливал он. Гвен потянулась за одеждой, но горец остановил ее.
– Нет времени одеваться. Мне нужен твой рюкзак, Гвен.
Совершенно сбитая с толку, чувствуя себя неуютно без одежды, Гвен схватила рюкзак и подошла к Друстану. Живущий в ней ученый, несмотря ни на что, очень хотел узнать, как горец собирается доказывать ей свою правоту. К тому же, подумала Гвен, любовью можно будет заняться и позже.
Друстан, то и дело бросая быстрые взгляды на ночное небо, окунал пальцы в раствор рисовального камня и выводил последние символы на каменной плите.
– Возьми меня за руку.
Гвен схватилась за его руку. Он внимательно осмотрел вязь символов, потом покачал головой и громко выдохнул.
– Молю Амергина лишь о том, чтобы я не ошибся. Стой рядом со мной, Гвен. Здесь.
Гвен встала на указанное место и попыталась рассмотреть через его плечо последние символы, но Друстан нарочно загородил их.
– И что, по-твоему, должно произойти, Друстан? – спросила она, посмотрев на часы. Удивительно, но в ее теле не осталось ни капли довольной расслабленности, в которой она
купалась после секса. Она чуть не рассмеялась, осознав, что на ней надеты только часы и лямки рюкзака.
– Гвен, я… – Он осекся и посмотрел на нее.
Их взгляды встретились. Интересно, что он чувствовал, когда они занимались любовью? Гвен помнила о своей неопытности, и ей было очень интересно: эмоции, которые она испытывает, глядя на него, – это просто временный побочный эффект физической близости или?.. Она подозревала, что это чувство – начало чего-то большего, но сейчас было не время копаться в себе и строить предположения. Однако если Друстан испытывает те же эмоции, Гвен могла поверить в то, что связь между ними является реальной и четкой, как математическое уравнение. Взгляд Друстана скользил по ее телу, и под этим взглядом Гвен не чувствовала себя коротышкой. Она знала, что прекрасна и… вполне аппетитна. Ей всегда было немного неуютно в мире, где истощенные длинноногие модели заполонили все, от экранов телевизоров до журналов и газет.
Карен Мари Монинг: «Поцелуй горца»
Но с Друстаном это ощущение исчезло. Она видела свое отражение в его глазах и чувствовала себя идеальной.
– Как жаль, что у нас нет в запасе вечности. – Он действительно сожалел.
Гвен сжала его пальцы, надеясь на продолжение. И в тот же миг часы на ее руке отозвались тонким металлическим звоном, отсчитывая полночь. Гвен вздрогнула. Раз. Два. Три…
– Ты прекрасна, милая, – сказал Друстан, проводя пальцем по ее щеке. – И у тебя храброе сердце.
Пять. Шесть. Семь.
– Я нравлюсь тебе, Гвен? Хоть немного?
Она кивнула. Горло сжал спазм, и девушка не могла произнести ни слова. Друстан был серьезным и грустным, и она боялась ляпнуть что-то глупое и сентиментальное, выставив себя полной дурой. Она и так уже сказала то, чего не ожидала от себя, и теперь боялась, что очередная глупость отпугнет Друстана. Девять.
– Этого и моей веры в тебя должно хватить. Ты поможешь мне, если я окажусь в опасности?
– Конечно, – тут же ответила Гвен. А затем, уже более взвешенно, добавила: – А что со мной будет?
– Моя жизнь принадлежит тебе, – просто ответил он. – Не бойся меня, Гвен. Что бы ни случилось, пообещай, что не станешь меня бояться. Я хороший человек, клянусь тебе.
В его голосе звучала такая боль, что Гвен неосознанно потянулась к нему, погладила по щеке.
– Я знаю это, Друстан МакКелтар. Я не боюсь тебя…
– Но все может измениться.
– Это не изменится. Ничто не заставит меня бояться тебя.
– Надеюсь, что так. – Его глаза потемнели.
Двенадцать. Тринадцать?
Он закричал, притянул ее к себе, жадно поцеловал – и в тот же миг мир Гвен Кэссиди затрещал, расходясь по швам. Она кружилась, вращалась в руках Друстана, ее бросало из стороны в сторону, вверх и вниз… а затем в направлениях, которые вовсе непривычны для людей.
Время и пространство менялись, само существование сдвигалось, и в какой-то момент это движение вырвало Гвен из объятий Друстана. Рюкзак соскользнул с ее плеча и утонул в водовороте света.
Гвен увидела руки Друстана, которые тянулись к ней издалека, но они показались ей странными. Мир словно обрел дополнительные измерения, которые ее сознание не готово было воспринять. Гвен пошевелила пальцами, стараясь привыкнуть к новому состоянию. Ее ладони, запястья, руки стали… другими.
Ей показалось, что она увидела Друстана, кружащегося в водовороте новых пространств, а затем услышала удар. Это было невероятно: она двигалась на сверхзвуковой скорости и чувствовала себя беспомощной, как бабочка, попавшая в торнадо. Ощущение урагана, отрывающего слабые крылышки, было почти физическим.
Ерунда, подумала Гвен. Тот, кто преодолел звуковой барьер, не слышит звукового удара. Последовала вспышка света, резанувшая по всем чувствам сразу. Гвен потеряла ощущение
времени, пространства, она не чувствовала даже своего тела. Белый свет наполнил ее изнутри: она глотала его, дышала им, чувствовала, как свет движется под кожей, заполняя каждую клеточку ее естества, перестраивая ее по какому-то иному принципу. «Предельная скорость, которую набирает парашютист, – холодно напомнил внутренний голос, – в среднем составляет сто сорок восемь – двести километров в час. Звук распространяется со скоростью около трехсот тридцати метров в секунду при высокой влажности воздуха. Вторая космическая скорость, необходимая для преодоления притяжения планеты, равна одиннадцати километрам в секунду. Скорость света – триста тысяч километров в секунду». Мысли спутались. «А вот кошка всегда приземляется на лапы. Сводит кинетический момент к нулю».
Она по-прежнему не ощущала движения, только голова шла кругом. Не было звуков,
Карен Мари Монинг: «Поцелуй горца»
тишина давила на уши. Гвен не чувствовала своего тела, но и ощущения пустоты не было. Вторая космическая достигнута и превышена, белый свет стал белым холодом, а Гвен оказалась на длинном мосту или в туннеле. У нее не было даже тела, которое инстинкт подстегнул бы страхом.
Белизна исчезла так же внезапно, как и появилась, возникла темнота, плотная и твердая, как кирпичная стена. К счастью, вернулись звуки и образы.
«Или к несчастью», – подумала Гвен. На языке и в горле осел кислотный металлический привкус, было жутко ощущать собственный вес после невесомости.
Гвен подавила тошноту и подняла голову, которая, как теперь казалось, напоминала раздавленный помидор и весила пару тонн.
Вокруг взрывом проступала ночь. Град сыпался на землю, дождь рассеивал плети тумана. Ветер хлестал и выл, срывал с деревьев листья и ломал ветви. Крошки льда больно хлестали по голой коже.
– Друстан! – закричала Гвен.
– Я здесь. – Он шагнул к ней из тумана, поскользнулся на градинах, которые засыпали траву, и упал на колени.
– Друстан, что происходит?
Когда он с трудом поднялся на ноги, Гвен заметила, что его лицо побледнело и осунулось. Проступили морщинки у рта, которых она раньше не замечала. Друстан с ужасом глядел на свои руки. Гвен попыталась рассмотреть, что его так напугало, но ничего не смогла различить из-за тумана.
– Я ошибся в последних символах! – хрипло крикнул он. По его щеке чиркнула огромная градина, оставив кровавую полосу. – Нас занесло слишком далеко. Я думал, что пойду с тобой, но теперь не получится. Прости меня, все должно было быть совсем не так!
– Что? – Вой ветра оглушал, и Гвен со страхом смотрела на МакКелтара.
Ветер разметал ее волосы, пряди лезли в лицо, в глаза, обвивались вокруг шеи. Буря была такой сильной, что от ветра болела кожа. Градины оказались крупными и острыми, голова у Гвен заболела от десятков ударов. Девушка подалась вперед и схватила Друстана за руку. Она чувствовала, как напряглись его мышцы, но при этом рука казалась почти нематериальной. Дело было не в тумане – силуэт Друстана сам стал нечетким, туманным, тающим.
– Что с тобой происходит? – Ей приходилось перекрикивать вой ветра.
– Спаси меня! Спаси мой клан! – закричал он в ответ. – Сохрани мой род!
Его буквально разрывало пополам. Друстан пытался отвечать Гвен и как-то договориться со своим вторым «я», живущим в прошлом, но ничего не получалось. Все силы уходили на то, чтобы шевелить губами и языком. Он разрывался между двумя местами в одном и том же времени, растягивался по измерениям, словно пленка, которую с двух сторон тянут к себе катушки. Но он должен сказать Гвен, что ей делать! Должен объяснить, как действует заклятие, которому он ее научил!
– О чем ты говоришь? Ой! – Огромная градина ударила ее по лбу.
Друстан не ответил. Его тело мерцало, и это пугало Гвен. Ей казалось, что он исчезает и изо всех сил борется с этим. Почти в истерике она бросилась к нему, но ее руки прошли сквозь его тело. Серебристые глаза светились, и горец казался теперь темным колдуном из древних сказок. Он бросил ей свой плед, жестом показав, что она должна сохранить его.
Гвен вцепилась в ткань дрожащими пальцами.
– Слушай! – прокричал Друстан.
Его взгляд стал диким и рассеянным. Он склонил голову, словно прислушиваясь к чему-то, чего Гвен не могла слышать, и уставился куда-то сквозь нее, на то, чего она не могла видеть. Его губы шевельнулись в последний раз:
– Когда ты увидишь его, ты должна сказать… показать ему…
– Что? – закричала она. – Что сказать и кому?
На них посыпались сломанные ветки и оборванные листья. Друстан отшатнулся, прикрывая голову от особо крупного обломка, и Гвен не расслышала его ответа. Что и кому нужно сказать и показать?
А потом он исчез. Внезапно и бесследно, как символы на его груди, когда она прикоснулась
Карен Мари Монинг: «Поцелуй горца»
к ним в пещере. С его исчезновением утихла буря, и тут же прекратился град. Ночная тишина окружила Гвен со всех сторон, последний порыв ветра рассеял остатки тумана.
Девушка замерла на месте, потрясенная, покрытая синяками и исхлестанная ветром.
После того как ее ноги перестали быть ногами, ей было страшно сделать шаг. Тело снова принадлежало ей, но что-то в нем изменилось, и ее альтер-эго все расхаживало по своей лаборатории, пытаясь придумать этому объяснение и понять, что произошло. Сейчас Гвен ни в чем не была уверена, даже в том, что ее тело подчинится простым приказам, а мозг сможет правильно воспринять ситуацию.
– Друстан, – слабо позвала она. Потом громче: – Друстан!
Ответом была лишь жуткая тишина. Гвен задрожала, с опозданием вспомнив, что на ней нет одежды. Непослушными руками девушка завернулась в плед и пошла по скользкой от града траве к костру.
Вот только костра на месте не оказалось. Наверное, град и ветер погасили огонь.
Гвен опустилась на колени, плотнее заворачиваясь в плед, еще хранящий тепло Друстана. И с удивлением заметила, что льда на земле так много, словно небеса разверзлись и сбросили на траву заснеженные верхушки гор. Несмотря на теплую ночь, пройдет не один час, прежде чем все эти градины растают. Девушка замерла, вспоминая странную бурю и все, что произошло до нее. И только теперь до Гвен дошло.
Он сказал, что собирается доказать ей свою правоту, но сможет сделать это только в круге камней. И что если она не поверит ему, их пути разойдутся. Только теперь Гвен поняла, что Друстан всегда тщательно подбирал слова, вкладывая в них двойное значение.
Теперь стало ясно, что он имел в виду.
– Ты оставил меня, – прошептала Гвен. – И ты действительно доказал мне, верно? Она фыркнула и внезапно расплакалась.
– Неоспоримое доказательство. Ага. И даже с моей недоверчивостью с этим не поспоришь. Друстан заставил ее помочь ему в новом времени, привел к нужным камням, занялся с ней
любовью, доказал, что говорил правду, и вернулся в свое время – оставив ее в двадцать первом веке. Одну.
Он не был сумасшедшим. Он был гением. Она обнимала воина из шестнадцатого века, который умел управлять временем, и смеялась над ним на каждом шагу. Дразнила, оскорбляла неверием, смотрела на него свысока.
Да, Гвен, изгадить собственную жизнь ты умеешь как никто. Надо же было так влюбиться… с космической скоростью. За три дня привязаться к человеку так, как ни к кому не привязывалась за всю жизнь. Она старалась логично спланировать свое будущее с Друстаном в своем рациональном мире.
А он оставил ее. Даже не предложил отправиться с ним!
«А ты бы пошла? Ты бы сказала «да»? – сухо поинтересовался внутренний голос. – Отправилась бы в столетие, о котором ничего не знаешь? Оставила бы свое время?»
«Да, черт возьми, я сказала бы «да»! Что мне тут делать? Я влюбилась и пошла бы куда угодно, сделала бы что угодно ради своей любви!»
В этот раз, видимо для разнообразия, язвительного комментария не последовало. Внутренний голос затих. Гвен плакала. Она внезапно почувствовала себя старухой, которая потеряла то, чего не ценила, и вдруг поняла, что это было чудо.
Девушка не знала, сколько пролежала на поляне, размышляя, плача, вспоминая, как занималась любовью. Теперь, когда она узнала правду, все казалось ей совсем другим.
Гвен заставила себя подняться и сесть. Она дрожала, колени замерзли, пальцы покалывало от прикосновения льдинок. «Я чувствую, МакКелтар. Ты научил меня чувствовать. Надеюсь, ты доволен собой – показал мне, что у меня есть сердце и что оно умеет болеть».
Рывком поднявшись с земли, девушка зашагала к центру каменного крута. Где-то там, в темноте, осталась ее одежда. Гвен все еще трясло, и она очень старалась не всхлипывать. Куда подевались ее ботинки? И где, черт возьми, рюкзак и фонарик? Недостаток никотина снова напомнил о себе. В стрессовых ситуациях ей всегда дико хотелось курить.
Ну и как ей теперь справляться со всем этим? Что делать с любовью к человеку, который
Карен Мари Монинг: «Поцелуй горца»
умер пятьсот лет назад?
Гвен кружила по площадке, чувствуя, что ее охватывает паника. Ее вещей нигде не было. Они просто исчезли. Ну не могла же буря подхватить их и унести? Девушка растерянно оглянулась по сторонам, посмотрела на небо и внезапно моргнула. Впервые после исчезновения Друстана она обратила внимание на то, что ее окружает, и замерла. Там, где раньше ничего не было, возвышалась каменная громада.
Гвен изумленно охнула, глядя на зубчатую крепостную стену, высокие башни и орудийные башенки. Такие укрепления она видела в других замках Шотландии. Гвен заморгала и завертела головой, осматриваясь.
Она просто не могла поверить в то, что стало бы ответом на все вопросы. Не могла смириться с этим. Гвен почувствовала, что дышит слишком часто и поверхностно, перед глазами заплясали точки.
За каменным кругом возвышался замок. Огромный, темный, невероятно красивый. В центре замка была большая прямоугольная башня, по бокам были круглые башенки поменьше. На восток и запад от башен замок расходился двумя крыльями, которые тоже заканчивались башнями. Молочно-белый туман окутывал зубцы стен.
Гвен поняла, что стоит, открыв рот от изумления. Она застыла, словно еще один камень в кругу камней. Возможно, она не потеряла Друстана?
От внезапного прилива адреналина сердце пустилось вскачь. Гвен выскочила из круга на мощеную дорогу к замку. Кроме этой дороги в стороны от круга вело множество тропинок, разбегавшихся во всех направлениях, но главная вела прямо к центральному входу.
Гвен несколько раз поскользнулась и отметила про себя, что градом усыпан только каменный круг. Земля вне круга была сухой и теплой.
Друстан сказал, что в его веке камни Бан Дрохада находились под защитой стен замка, но тот Бан Дрохад, который она запомнила, был открыт всем ветрам. А теперь его действительно защищали стены, мощные сооружения неприступного замка.
Гвен посмотрела в ночное небо. Оно было глубокого темного цвета, что было невозможно в ее времени. Еще вчера, сидя в салоне машины, она видела огни окрестных деревень, расположенных прямо под Алборатом. Электрический свет мешал как следует рассмотреть звезды, потому-то Гвен и запомнила это.
Она снова взглянула на замок, до которого можно было дойти за пять минут, и вцепилась в плед. Слова, которые Друстан прокричал на прощанье, внезапно обрели смысл. «Нас занесло слишком далеко. Я думал, что пойду с тобой, но теперь не получится. Спаси мой клан».
«Боже, Друстан, – подумала она, – ты не вернулся в прошлое. Ты отправил в прошлое меня, чтобы я помогла тебе!»
Когда я думал о том, что короткая жизнь моя – всего лишь капля в океане времени, а та малая часть пространства, которого я могу коснуться и которое могу увидеть, поглощена невероятным количеством пространств, мне неведомых и не ведающих обо мне, – я изумляюсь и ужасаюсь тому, что нахожусь здесь, а не там… сейчас, а не тогда.
Блез Паскаль.
Для тех из нас, кто верит в физику, разница между прошлым, настоящим и будущим – всего лишь иллюзия, хотя и упрямая.
Дата добавления: 2015-12-07; просмотров: 120 | Нарушение авторских прав