Глава 15. Вечность.

Говорят, что видеть слёзы любимых людей это страшно, больно, тоскливо и чрезвычайно грустно.

Видимо это говорили те, которые не переживали мою ситуацию, не знали моего состояния…

Вот уже второй день я слышу, как плачет мой самый близкий и любимый человек на этом свете, а я ничего не могу сделать, я даже пошевелиться не могу…но больнее всего то, что я и есть причина его слёз и боли.

Я, то выныриваю из темноты, выхожу за молящим меня голосом, который все время просит меня вернуться к нему, но тело, которое словно налито свинцом, просто не поддается никакому контролю, даже ресничка не может дрогнуть, показать то, что я рядом, я тут и я слышу…

Йесон, мой любимый мальчик…Именно он вернул меня из той черной пропасти, которая с каждым днём поглощала меня всё больше и глубже. Я умирала и не раз, а он забирал, вытаскивал из этой гущи боли и страха…

Я жива только благодаря ему и его голосу, который словно ни на минуту не может меня покинуть. Будто если он замолчит, то проиграет не какую-то мелочь, а мою жизнь.

И вот сейчас он снова говорит, снова зовет и умоляет не оставлять его, как когда-то его покинул Вукки.

- Моя девочка, моя милая, я так соскучился, мне так плохо. Знаешь, я так хочу обнимать тебя каждое утро, целовать каждое свободное мгновение, смотреть каждый миг своей жизни. Ты не можешь оставить меня одного, просто не имеешь права. Ты обещала, что мы всегда будем вместе, всегда будем любить друг друга, - запинаясь, повторяя уже знакомые мне слова, он плакал, - Прости, прости, мне надо…, - скрип стула и отдаляющиеся шаги уведомили меня о том, что осталась я совсем одна.

Что- то изнутри разрывало меня, при этом придавая непонятно откуда появившихся сил.

Шанс, всего один шанс чтоб стать счастливой…

Всего один шанс, чтоб унять его боль и целовать его слёзы…

Единственный шанс, чтоб жить…жить рядом с ним, в его мире, в его объятиях…

…Ведь без него…зачем жить или даже пытаться?!...

Будто невидимый толчок выкинул меня из альтернативой реальности, в которой я находилась неведомую для меня кучу времени и всего на минуту наполнил мои лёгкие жизнью.

Открыть каменные веки было подобно средневековой пытке, а тело так вообще не поддавалось контролю. Я знала только одно, что я его теряю, теряю то, зачем меня оставили на этой земле.

Одноместная палата была полностью уставлена желтыми розами, которые я так любила, но кроме них было пусто…Чонуна не было.
Трясущимися руками отсоединив трубку капельницы от катетера в моей вене, я с трудом не взвыла от боли. В области живота от резкого движения разливалась острая боль, заставляя сжать зубы чуть ли не до посинения, но я должна…

Задубевшие от долгой неподвижности мышцы ног просто отказывались держать слабое тело, но я обязана…

Превозмогая боль в области кровоточившего шрама, который успешно успел очертить свои контуры кровью на рубашке, я пошла…глотая слёзы, я пошла…

Кто бы мог подумать, что расстояние в пять метров станет для меня самой труднопреодолимой преградой в жизни, а открытие тяжелой двери палаты, сродни ещё одному удару ножом, но я должна…должна вернуть его…

- Чонун, - пыталась закричать я, как только мне поддалась это проклятая преграда в виде двери, но мой голос не поддавался.

Перепуганные глаза медсестры давали понять, что меня тут явно не ждали, а подоспевший медбрат уже вовсю буквально заталкивал меня обратно.

Как говорят, что в стрессовых ситуациях и буквально на последнем дыхании у нас появляются силы, которые именуют как простой выброс адреналина. И вот сейчас, почти в бессознательном состоянии, я смогла оттолкнуть очень крепко сложенного парня и прорваться к трубке-громкоговорителю в трёх палатах от меня, уже падая без сил выдохнуть:

- Йесон…

Имя любимого в момент разнеслось по всей больнице, привлекая внимание не только персонала, но и пациентов, которые повысовывались из палат. Мой загробный голос звучал странно, но достаточно громко, чтоб его услышали.

- Ну всё малышка, поигрались и хватит, - услышала я над ухом свой родной язык, что привело меня в дикий ужас.

Очень узкий круг корейцев так хорошо знает английский язык и говорит на нём без видимого акцента, тем более это почти нереально заметить за мелкими рабочими и средним классом населения, а тут медбрат. Мысли в голове бились друг об друга, словно вода о камни, вынося лишь один вердикт «он решил меня добить». Нет свидетеля, нет проблем. Именно так говорил наш отец, и именно так он и поступает.

- Оставь её, - хрипловатый голос с сотнями эмоций прозвучал, словно гром среди ясного неба. – Я сам, - и вот уже теплые и родные руки прижимают меня к себе, уводя туда, где мы сможем остаться вдвоём.

- Чонун-а, спасибо что вернулся, - прохрипела я, оказавшись на кровати, роняя слёзы на белоснежную ткань постели.

- Ты о чём? Неужели ты подумала…Ты меня слышала…?

- Да, два дня. Твой голос вновь меня спас, - пытаясь изобразить подобие улыбки, ответила я.

- Дурочка ты моя любимая, я просто отошел за кофе, а ты уже думала, что я бросил тебя, - вытирая большими пальцами слёзки, которые катились по моим щекам, пролепетал парень

- Что случилось? Давно я…

- Ты потеряла очень много крови и тебе перелили мою, у нас одинаковая группа. Тебя не было с нами десять дней, сегодня одиннадцатый и мне говорили, что ты можешь и не очнуться. Теперь в тебе есть часть меня, и поэтому ты просто обязана всегда быть рядом со мной.

- Дурачок ты мой любимый, - передразнила я парня, - я никогда не смогу жить в мире, где нет тебя. Люблю, до безумия. То, что было на крыше, прости, если хоть на секунду дала усомниться в своих чувствах к тебе.

- Зато теперь в одном из моих кофеин появился отличный управляющий в лице Ынхека, а милый Донхэ может стать отличным директором филиала на Теджу. Иногда моя ревность полезна.

- Теперь тебе точно придется объяснить то, почему каждая твоя рубашка стоит не меньше тысячи долларов, и какого черта тебя боится глава самой крупной клиники Кореи. Кто ты, черт возьми? – с издевкой пригрозив ему пальцем, чуть поёжилась от резких движений, которые отзывались острой болью.

- Я расскажу тебе всё, что ты захочешь узнать. Я никогда не буду обманывать и обижать тебя. После того случая я обратился к психотерапевту, который помогает мне бороться с моим вторым «Я», который появляется во сне. У нас всё будет хорошо, мы будем счастливы, я обещаю. У нас будут дети…пять и большая собака. Я всегда буду оберегать и защищать тебя, - целуя каждый пальчик на моей руке повторял парень, словно молитву.

- Забери меня домой, я не хочу находиться здесь, мне немного страшно и не комфортно. Можно? – я умоляюще взглянула на парня в ожидании ответа.

- Канин! – пробасил Йе и в то же мгновение передо мной предстал тот самый парень, который меня так напугал.

- Да, хён, - взглянув на меня, он улыбнулся, а я со всей силы вцепилась в любимого, ища в нём защиты.

- Это…, - заикаясь от страха, я указала на неизвестного мужчину.

- Ой, прости, он тебя напугал? – нежные руки гладили мою спину, успокаивая, лаская, забирая боль и тревогу. – Это Канин. Он телохранитель и просто хороший друг, который присматривал за тобой, когда я ненадолго отлучался. Пока всё не утрясется и пока не закончится суд, он всегда будет рядом с тобой.

- Простите, что так отреагировала на вас, просто ваш английский…

- Неужели ты подумала, что его послала твоя семья? – я лишь кивнула. – Тебя больше никто не обидит в этом мире, - поцеловав меня в кончик носа, Йесон приблизился к охраннику. – Мы едем домой, поэтому предупреди, пожалуйста, кого-нибудь из врачей и узнай все рекомендации по поводу лечения и лекарств.

- Хорошо. Сегодня как раз перевезли последние вещи из её квартиры, - отчитался парень и, пока до меня доходил смысл его слов, вышел из палаты.

Одев спортивные штаны и большую худи моего парня, я закрыла лицо огромными очками.
Как же давно я не держала его руку, не чувствовала его тепла…а сейчас каждый пальчик обжигает легким теплом мою ладошку.

- Куда мы едем? – поняв, что машина покидает приделы города, я наконец-то решила задать вопрос беспокоящий меня.

- Домой, - совершенно спокойно, ответил Чонун.

- А поподробнее? Моя квартира находится в другой стороне и вдобавок ко всему у меня дежавю…, - в голове всплыла наша первая поездка на машине и её последствия.

- Я подумал, что ты не захочешь возвращаться в свою квартиру, поэтому взял на себе смелость немного поменять твое место жительства.

- И как, успешно?

- Сейчас увидишь, - убрав руку с моей коленки, Йесон полез в бардачок, в котором находился какой-то пульт.

Красивые резные ворота, присыпанные снегом, возвышались почти на четыре метра в высоту, примыкая к забору из светлого кирпича. Нажатие на кнопку пульта и те, уже, с небольшим скрипом отворяли свои механизмы, пропуская машину во двор.
Большая и очень красивая территория встретила нас не только белоснежным пушистым одеялом, но и красивыми скульптурами, небольшими фонтанчиками и скамейками вокруг них. Красота…

- Это…

- …Наш дом, где ты, я надеюсь, станешь хозяйкой, - поцелуй в щёку вывел меня из ступора.

- Как красиво.

- Так ты согласна?

- Йесон-а, - протянула я, - я люблю тебя, очень сильно люблю. Я готова пройти с тобой любые трудности, разделить все
переживания и унимать любую боль. Просто пообещай мне, что больше не оставишь меня, не станешь говорить, что мне будет лучше без тебя. Не убежишь и не будешь строить из себя горе-шпиона, а просто придёшь ко мне с любой проблемой и вопросом. Если когда-нибудь полюбишь другую, не скрывай это от меня, просто поговори со мной…это позволит остаться нам друзьями…, - меня грубо заткнули поцелуем, через который я всё ещё пыталась хоть что-нибудь, но вставить.

- Знаешь, когда человек в мои годы влюбляется впервые, то это навсегда…навечно…, - прежде чем подхватить меня на руки, прошептал парень и шагнул в новую жизнь, крепко сжимая меня в объятиях. – Я люблю тебя, моя девочка.

ВМЕСТЕ. НАВСЕГДА. НАВЕЧНО.

При любом раскладе, когда смотришь на своего мужчину, должно возникать непреодолимое желание трахаться, варить борщи, гладить рубашки и растить детей, на него похожих.
Все остальное — все эти шубы, цацки, Турции, машины — это все вранье, сволочизм и консьюмеризм души.(с.)

Дата добавления: 2015-12-07