Смотровая комната

Мох в клетке мягкий, но в эту ночь мне очень трудно было уснуть: в голове все перепуталось из-за слов царя-жреца Миска. Я не мог забыть крылатую фигуру на каменном столе. Не мог забыть заговор Миска, угрозу, нависшую над роем царей-жрецов. В беспокойном сне мне казалось, что я вижу над собой большую голову Сарма с движущимися вбок челюстями, слышу крик ларлов и вижу горящие зрачки Парпа, он тянется ко мне с инструментами и золотой сетью, и я прикован в ногах постели Вики и слышу ее смех, и я громко закричал и сел на матраце из мха.

– Ты проснулся, – послышался голос переводчика.

Я протер глаза и сквозь прозрачную стенку клетки увидел царя-жреца. Я открыл дверь и вышел в комнату.

– Приветствую благородного Сарма, – сказал я.

– Приветствую тебя, мэток, – ответил Сарм.

– Где Миск?

– Он занят.

– А что ты здесь делаешь?

– Скоро праздник Толы, – ответил Сарм, – а это время удовольствий и гостеприимства в рое царей-жрецов, время, когда цари-жрецы расположены ко всем живым существам, даже самым низшим.

– Я рад это слышать, – сказал я. – А какие обязанности держат Миска вдали от его комнаты?

– В честь праздника Толы, – ответил Сарм, – он сейчас держит гур.

– Не понимаю, – сказал я.

Сарм осмотрелся.

– Прекрасное у Миска помещение, – заметил он, осматривая с помощью антенн внешне совершенно голые стены и восхищаясь наложенными на них рисунками запахов.

– Что тебе нужно? – спросил я.

– Я хочу быть твоим другом, – ответил Сарм.

Я не шевельнулся, но был поражен, услышав из транслятора горянское слово «друг». Я знал, что в языке царей-жрецов нет удовлетворительного эквивалента этого слова. Я уже пытался отыскать его с помощью переводчика, который мне дал Миск, в лексических нитях. То, что это слово произнес Миск, означало следующее: он специально внес его в переводчик и соотнес с определенным запахом, как если бы мы захотели создать название для вновь обнаруженного объекта или отношения. Я подумал, понимает ли Сарм смысл этого слова или он просто использовал его, рассчитывая произвести на меня благоприятное впечатление. Он мог спросить у мулов – специалистов по трансляторам, каков смысл этого слова; они могли объяснить ему, более или менее адекватно, каким отношениям соответствует это слово, например, хорошее расположение к другому, желание ему добра и прочее. Как ни незначителен этот факт, присутствие в переводчике Сарма этого слова указывало, что он предпринял для этого немалые усилия и это почему-то для него важно. Впрочем, я не выдал своего удивления и действовал так, будто не знал, что к обычному словарю было добавлено новое горянское слово.

– Я польщен, – ответил я.

Сарм осмотрел клетку.

– Ты из касты воинов, – заметил он. – Может, хочешь, чтобы тебе дали самку мула?

– Нет.

– Можешь иметь их несколько, если пожелаешь.

– Сарм великодушен, – сказал я, – но я отклоняю его щедрое предложение.

– Может, тебе нужны редкие металлы или камни?

– Нет.

– Может, хочешь стать надсмотрщиком мулов на складе или на грибной плантации?

– Нет.

– А чего же ты хочешь? – спросил Сарм.

– Свободы, – ответил я, – восстановления моего города Ко-ро-ба, безопасности его жителей, хочу снова увидеть отца, друзей, свою вольную спутницу.

– Это можно организовать, – сказал Сарм.

– Что я должен делать?

– Расскажи, что привело тебя в рой, – сказал Сарм, и его антенны неожиданно щелкнули, как хлысты, нацелились на меня и застыли, жесткие, как оружие.

– Понятия не имею, – ответил я.

Антенны гневно вздрогнули, из конечностей Сарма выскочили костные лезвия, тут же спрятались, антенны снова расслабились, и хватательные придатки на передних конечностях слегка коснулись друг друга.

– Понимаю, – сказал Сарм через переводчик.

– Не хочешь ли немного грибов? – спросил я.

– У Миска было время поговорить с тобой, – сказал Сарм. – Что он говорил?

– Между нами роевая правда.

– Роевая правда с человеком? – спросил Сарм.

– Да.

– Интересная мысль, – сказал Сарм.

– Ты разрешишь мне помыться? – спросил я.

– Конечно, – ответил Сарм. – Пожалуйста.

Я долго оставался в умывальной кабине, а когда вышел и надел пластиковую одежду, потребовалось еще немало времени, чтобы намешать похлебку из грибов, и поскольку она получилась съедобной, я, можно сказать, наслаждался ею.

Если эта тактика предназначалась для производства эффекта на Сарма, должен признать, что она потерпела полную неудачу: все это довольно значительное время он стоял посреди комнаты, застыв в столь характерной для царей-жрецов позе, стоял совершенно неподвижно, если не считать изредка вздрагивающих антенн.

Наконец я вышел из клетки.

– Я хочу быть твоим другом, – сказал Сарм.

Я молчал.

– Может, ты хочешь осмотреть рой?

– Да, – сказал я, – с удовольствием.

– Хорошо, – сказал Сарм.

Я не просил разрешения увидеть Мать: людям это запрещено, но в остальном Сарм оказался внимательным и обязательным проводником, он охотно отвечал на вопросы и сам предлагал интересные места для осмотра. Часть времени мы передвигались на транспортном диске, и он показал, как им управлять. Диск движется на подушке из летучего газа; он частично освобожден от силы тяготения; об этом я расскажу позже. Скорость контролируется перемещением ноги на двойной полоске, уложенной вровень с поверхностью диска; направление водитель изменяет, изменяя положение тела, тем самым меняя центр тяжести легкого диска; такой же принцип применяется в роликовых коньках или на некогда столь популярных водяных досках. Если сойти с полосок, диск плавно останавливается в пригодном для этого месте. В передней части диска есть специальное устройство, посылающее невидимый луч: если расстояние до препятствия мало, диск тормозится более резко. Но это устройство действует только тогда, когда никто не нажимает на полоски. Я считал, что хорошим усовершенствованием был бы газовый бампер или какое-нибудь поле, предотвращающие столкновение, но Сарм сказал, что такое усовершенствование излишне.

– Никто не пострадал при передвижении на дисках, – заметил он, – за исключением нескольких мулов.

По моей просьбе Сарм отвел меня в смотровую комнату, откуда цари-жрецы держат под наблюдением всю поверхность Гора.

Множество маленьких кораблей, не спутников, невидимых с поверхности, несут на себе линзы и передатчики, отправляющие информацию в Сардар. Я сказал Сарму, что было бы дешевле использовать спутники, но он не согласился. Я не стал бы этого говорить, если бы знал тогда, как используют цари-жрецы силы тяготения.

– Мы наблюдаем из атмосферы, – объяснил Сарм, – потому что так можно получить больше подробностей из-за близости к объекту. Чтобы получить такие же подробности со спутника, нужна значительно более совершенная аппаратура.

Приемники наблюдательных кораблей воспринимают свет. звук и запах, которые затем передаются на Сардар для обработки и изучения. Все это записывается и может быть просмотрено царями-жрецами.

– Мы действуем на основе случайных чисел, – сказал Сарм, – потому что в конечном счете это эффективней, чем полет по заранее расписанным маршрутам. Конечно, если мы знаем, что происходит нечто интересное или важное для нас, мы устанавливаем координаты и начинаем следить.

– Записано ли уничтожение города Ко-ро-ба? – спросил я.

– Нет, – ответил Сарм, – оно для нас не представляло интереса.

Я сжал кулаки и заметил, что Сарм слегка свернул антенны.

– Я однажды видел, как человек погиб в огненной смерти. Этот механизм тоже здесь?

– Да, – ответил Сарм, указывая передней конечностью на металлический шкаф с несколькими шкалами и кнопками. – Само устройство огненной смерти находится в корабле-наблюдателе, но здесь устанавливаются координаты и передается сигнал на начало огня. Система, конечно, синхронизирована со сканирующим аппаратом и может контролироваться с панели любого обсервационного куба.

– Конечно, – согласился я.

Я осмотрел комнату. Необыкновенно длинная, построенная на четырех уровнях, как гигантские ступени. Вдоль каждого уровня, в нескольких футах друг от друга, располагались обсервационные кубы, похожие на стеклянные, со стороной примерно в четыре фута. Сарм сказал мне, что в комнате четыреста таких кубов, и перед каждым я видел высокую неподвижную фигуру царя-жреца. Я прошел по одному уровню, глядя в кубы. В большинстве из них мелькали обычные сцены Гора; однажды я увидел город, но не смог определить, какой именно.

– Это может заинтересовать тебя, – сказал Сарм, указывая на один из кубов.

Я посмотрел.

Угол, под которым велось наблюдение, отличался. Линзы, по-видимому, находились не высоко над поверхностью, а перемещались параллельно ей.

Видна была дорога, обрамленная деревьями; деревья медленно приближались к линзам и уходили назад.

– Ты смотришь через глаза импланта, – сказал Сарм.

Я перевел дыхание.

Антенны Сарма согнулись.

– Да, – сказал он, – зрачки его глаз заменены линзами, а контрольная сеть и передатчик встроены в мозговую ткань. Сейчас он без сознания, потому что контрольная сеть активирована. Позже мы дадим ему возможность отдохнуть, и он снова сможет видеть, слышать и думать самостоятельно.

Я вспомнил Парпа.

Снова посмотрел в куб.

Интересно, кто этот человек, через глаза которого я сейчас смотрю, кем он был, этот неизвестный имплант, который сейчас идет по одинокой дороге где-то на Горе, прибор царей-жрецов.

– С вашими знаниями и властью царей-жрецов вы могли бы построить что-нибудь механическое, – с горечью сказал я, – робота, который внешне походил бы на человека и выполнял такую работу.

– Конечно, – согласился Сарм, – но такой инструмент, чтобы служить удовлетворительной заменой импланта, будет необыкновенно сложным – подумай только о необходимости восстановления выходящих из строя частей – и в конце концов приблизится к гуманоидному организму. Людей так много, что сооружение такого робота было бы лишь ненужной тратой наших ресурсов.

Я снова посмотрел в куб и подумал о человеке – о том, что было когда-то человеком, – через глаза которого я смотрю. Я, в самом рое царей-жрецов, свободнее него, идущего по камням дороги в ярком свете солнца, где-то далеко от гор царей-жрецов, но все же в тени Сардара.

– Он может не подчиниться вам? – спросил я.

– Иногда бывают попытки сопротивляться сети и обрести сознание, – ответил Сарм.

– А может ли такой человек отказаться от власти сети?

– Сомневаюсь, – ответил Сарм, – разве что сеть не в порядке.

– А что бы вы в таком случае сделали?

– Очень просто вызвать перегрузку сети.

– Вы его убьете?

– Он всего лишь человек, – сказал Сарм.

– Это было сделано с человеком на дороге в Ко-ро-ба, с человеком из Ара, который говорил со мной от имени царей-жрецов?

– Конечно.

– Его сеть была не в порядке?

– Вероятно.

– Ты убийца, – сказал я.

– Нет, – ответил Сарм, – я царь-жрец.

Мы с Сармом пошли дальше по длинному уровню, заглядывая в кубы.

В одном из кубов сцена застыла, местность больше не передвигалась, как на трехмерном экране. И увеличение неожиданно возросло, и запахи усилились.

На зеленом поле, не знаю где именно, из подземной пещеры появился человек в костюме касты строителей. Он украдкой осмотрелся, как будто опасался, что за ним наблюдают. Потом, убедившись, что он один, вновь исчез в пещере и вынес оттуда нечто, напоминающее полую трубу. Из отверстия в трубе торчал фитиль, похожий на фитиль лампы.

Человек в одежде строителя сел, скрестив ноги, на землю, достал с пояса сумку, а оттуда цилиндрическую горянскую зажигалку, с помощью которой обычно разжигают огонь на кухне. Снял крышечку, и я увидел, как на конце зажигалки вспыхнул огонек. Человек поднес огонек к фитилю, потом закрыл зажигалку и положил ее назад в сумку. Фитиль горел медленно, пламя приближалось к трубе. Когда оно почти скрылось в ней, человек встал и направил трубу на ближайшую скалу. Блеснул огонь, раздался резкий звук, как будто из трубы вылетел снаряд и ударился в скалу. Поверхность скалы почернела, и от нее откололось несколько кусочков. Стрела из самострела причинила бы больший вред.

– Запрещенное оружие, – сказал Сарм.

Царь-жрец, стоявший у этого куба, коснулся какой-то кнопки.

– Стойте! – закричал я.

Прямо у меня на глазах человек внезапно испарился в вспышке ослепительного пламени. Исчез. Еще одна вспышка уничтожила его примитивную трубу. Если не считать почерневших камней и травы, сцена опять стала мирной. На вершину скалы опустилась маленькая любопытная птица, потом прыгнула в траву в поисках добычи.

– Вы убили этого человека, – сказал я.

– Он мог бы проводить запрещенные эксперименты много лет, – сказал Сарм. – Нам повезло, что мы его поймали. Иногда приходится ждать, пока оружие используют в войне, и тогда убивать много людей. Лучше так, материал экономится.

– Но вы его убили.

– Конечно, – сказал Сарм, – ведь он нарушил закон царей-жрецов.

– Какое право вы имели устанавливать для него закон?

– Право высшего организма контролировать низшие, – сказал Сарм. – По тому же праву вы убиваете боска или табука, чтобы питаться его мясом.

– Но это не разумные животные.

– Они чувствуют.

– Мы убиваем быстро.

Антенны Сарма свернулись.

– Мы тоже обычно убиваем быстро, и все же ты жалуешься на это.

– Нам нужна пища.

– Можно есть грибы и овощи.

Я молчал.

– Правда такова, – сказал Сарм, – что человек – хищное и опасное животное.

– Но ведь животные неразумны, – возразил я.

– Разве это так важно? – спросил Сарм.

– Не знаю. Что если я скажу, что важно?

– Тогда я отвечу, что подлинно разумны только цари-жрецы, – сказал Сарм. Он смотрел на меня сверху вниз. – Ты для нас то же, что боск или слин для тебя. – Он помолчал. – Но я вижу, смотровая комната тебя расстроила. Помни, что я привел тебя сюда по твоей же просьбе. Не думай о царях-жрецах плохо. Я хочу, чтобы ты был моим другом.

Дата добавления: 2015-12-07