|
Читайте также: |
Хотя определенные стимулы и поощрения за правильное поведение вполне могут быть полезными элементами стратегии, направленной на ограничение исходящего от Каддафи зла, единственное средство сдержать его устремления — это угроза применения силы.
Иран
Ирак, Сирия и Ливия — примеры мусульманских стран, в которых установлена светская социалистическая диктатура. Когда Саддам ил Каддафи демонстрируют свою принадлежность к исламскому миру они делают это по политическим, а вовсе не религиозным соображениям. Иран — нечто иное. Конечно, там тоже идет жестокая борьба за власть, широко распространена коррупция, а муллы хорошо знают, как получить максимальную выгоду от огромных нефтяных запасов. От
личие Ирана в том, что он с 1979 года охвачен религиозной революцией и пытается экспортировать ее в другие страны Ближнего Востока.
Хотя в Иране есть президент, а переизбрание Мохаммада Хатами на этот пост в июне 2001 года широко (и, возможно, обоснованно) оценивалось как дальнейший отход от экстремизма, иранское государство является по существу теократическим, а не демократическим. Высшая власть в государстве принадлежит «верховному лидеру» аятолле Али Хамени. Руководство страны находится в руках духовенства, которое демонстрирует предельно далекие от либеральных, антизападные политические взгляды и не намерено выслушивать иные мнения. Корпус «Стражи исламской революции» олицетворяет экстремистские начала в жизни страны, а ведь именно он контролирует программы создания химического, биологического и ядерного оружия, а также ракетные силы Ирана.
В любом случае Иран, как и другие «изгои» имеет свои особенности и цели. Первая из них вытекает из религиозной доктрины, лежащей в основе идеологии страны. Это — революционный шиитский ислам. Шииты — традиционные парии мусульманского мира — обычно ассоциируются с протестами, а не с властью. Единственной страной, где шиизм стал вероисповеданием правителей так же, как и их подданных, является Персия/Иран. Соперничество между шиитами (сконцентрированными в Персии) и суннитами (представляющими Оттоманскую империю) не прекращается с начала ХУ! столетия. Если исламской революции предстояло зародиться в Иране, что и случилось при шахе, то она по определению должна была стать шиитской. Поскольку шиитское духовенство пользовалось не имеющей аналогов в суннитском исламе исключительной властью и уважением, революция неизбежно вела к созданию духовнополитической элиты, обладающей всей полнотой власти. Огромный авторитет и харизма аятоллы Хомейни позволили превратить весь Иран в исламское революционное государство.
Хомейни и его окружение хотели распространить революцию на весь мусульманский мир. Ислам их марки, однако, находил (и находит) очень ограниченный отклик. Хотя мусульмане многих стран с одобрением восприняли сделанное аятоллой разоблачение «великого дьявола» (Америки), они не собирались (и не собираются) жить по иранскому образцу. В конце концов, подавляющее большинство мусульман — сунниты, которые боятся или презирают шиизм.
Вместе с тем приверженность идеям исламской революции отмечается и среди суннитов. Наиболее заметную роль здесь играют «Мусульманское братство)) и его последователи, на которых лежит ответственность за многочисленные акты террора и насилия, включая убийство президента Садата в Египте; суданский режим, который дает убежище террористам и проводит кровавую кампанию против христиан и анимистов на юге страны; и, конечно, движение «Талибан». Эти силы тем не менее не проявляют склонности к координации действий с шиитским Ираном, более того, Иран и Талибан находятся на ножах. Один из специалистов в этой сфере так охарактеризовал ситуацию в целом:
Хотя в мусульманском сообществе идет активное возрождение ислама, иранская революция в значительной мере привязана к шиитским взглядам на историю и общество. Именно по этой причине революция иранского образца невозможна в Египте и Пакистане, где большинство населения составляют сунниты*.
Даже среди шиитов призыв Ирана к оружию находит совсем не ту поддержку, которую можно было бы ожидать. Иран пытался без особого успеха мобилизовать шиитов в Ираке на борьбу с Саддамом Хусейном во время ираноиракской войны. Он постоянно пытается спровоцировать проблемы в государствах Персидского залива и в Саудовской Аравии, где проживает довольно много шиитов. В Бахрейне, где большинство населения шиитское, по ночам можно услышать (как слышала я) взрывы. Там шиитская молодежь выражает свое недовольство, взрывая баллоны с газом и не давая заснуть руководителям страны. Случаются и более масштабные беспорядки. Однако до сих пор радикализм этим и ограничивался. Дестабилизирующее влияние иранцев серьезно проявляется только там, где оно связано с поставками оружия и финансовой поддержкой, например в случае террористических организаций «Хезболла» «Хамас» и «Палестинский исламский джихад» на Ближнем Востоке.
Второй особенностью иранского режима, значение которой возросло после смерти аятоллы Хомейни в июне 1989 года, является то, что Иран после свержения шаха — не только оплот исламской революции, но и крупное государство, способное стать очень сильным, как только
* Akbar S. Ahmed, Islam Today: A Short Introduction to the Muslim World (London and New York: I.B. Tauris, 1999), p. 47
оно перестанет разбрасываться. Персия/Иран — древняя цивилизация, правители которой испокон веков считали себя главенствующей силой региона. В стране сейчас молодое, быстро растущее население, превышающее по численности 60 миллионов человек, — отличная основа для формирования большой армии. Иран уже продемонстрировал готовность отстаивать свои интересы с помощью силы, когда в 1992 году аннексировал у Объединенных Арабских Эмиратов острова АбуМуса и Танаб, позволяющие контролировать Ормузский пролив. Нельзя сбрасывать со счетов и то, что в распоряжении нынешних правителей страны находятся огромные запасы нефти и газа: иранские месторождения входят в число крупнейших в мире.
Избрание президента Хатами, который заинтересован в прагматичной политике больше, чем в джихаде, сместило центр тяжести в строну более традиционных критериев во внешней политике и обеспечении безопасности. Эта тенденция и ослабление (но ни в коем случае не прекращение) преследования оппонентов режима заставили западных лидеров в конце 90x годов всерьез задуматься о возможности сближения с Ираном. Для Соединенных Штатов это подразумевало существенный отход от принятой стратегии «двойного сдерживания» Ирака с Ираном. Для государств Европейского союза — возврат к прежней политике. Нынешняя администрация США, похоже, заинтересована в сохранении давления на Иран. Европе следовало поддержать ее.
По правде говоря, ни модель «сдерживания» ни модель «сотрудничества» не являются в полной мере тем, что нужно. Всегда найдутся доводы за и против конкретных мер, с помощью которых мы можем выразить наше неодобрение опасных режимов, подобных иранскому. В зависимости от ситуации нам следует пользоваться и кнутом и пряником. Реальное значение здесь приобретает принципиальное суждение о том, является ли государство непоколебимо враждебным или все же его можно убедить в необходимости стремиться к общим целям. Объективно Иран следует отнести к первой категории, т.е. к разряду враждебных государств, поскольку по некоторым существенным аспектам угроза, исходящая от него, продолжает нарастать.
Не стоит забывать, что все основные игроки на политической арене Ирана занимают позицию противостояния Америке. Для фанатиков это вопрос убеждений. Для прагматиков, таких как президент Хатами, — вопрос национального интереса. Иранские националисты горят желанием подорвать мощь Америки и уменьшить ее присутствие в районе Персидского залива, чтобы усилить свое влияние на Саудовскую Аравию, которая, впрочем, и сама не прочь договориться с Тегераном. Как выразился гн Хатами, «безопасность региона можно обеспечить, лишь удалив из него войска союзников». Гн Хатами также не раз критиковал союзнические отношения между Израилем и Турцией, в которых он видит препятствие для великодержавных устремлений Ирана. Действительно, Иран все еще остается Саддама Хусейна. Однако он не меняет в лучшую сторону с его отношения к Соединенным Штатам, которые изо всех < стараются держать Саддама под контролем, но пока что не добился
успеха. Иранцы уверены, что в случае войны с Ираком они останутся с Саддамом один на один*.
Едва не потерпев поражение в ираноиракской войне, режим Тегерана решил максимально укрепить свои вооруженные силы. Самый эффективный с точки зрения затрат путь достижения этой цели он видел в ускорении осуществления действующих программ приобретения и принятия на вооружение оружия массового уничтожения. Как заметил один из экспертов, «получение ядерного оружия может... стать для Ирана единственно возможным путем превращения в военную державу, не подрывая экономику. В то время как программа ядерного оснащения требует миллиардов долларов, восстановление военной силы на основе обычных вооружений обойдется в десятки миллиардов»**.
Факты, полученные из трех разных источников, являются неопровержимым свидетельством того, что Иран реально стоит на пороге превращения в ядерную державу. Прежде всего, существуют веские основания полагать, что попытки Ирана приобрести делящиеся материалы в России и других бывших советских республиках, энергичное осуществление исследовательских программ в сфере ядерных технологий и строительство реакторовразмножителей имеют военную направленность. Во-вторых, в своих многочисленных заявлениях высокопоставленные иранские чиновники не раз подчеркивали необходимость получения доступа к ядерному оружию. И, в-третьих, обращает на себя внимание то, какое значение в Иране придается программе создания ракет. В то время как разработку химического, биологического и даже ядерного оружия можно относительно легко скрыть от посторонних глаз, ракетные программы утаить значительно сложнее. Используя северокорейскую технологию, Иран создал и успешно испытал ракету (вероятная дальность полета около 1300 км), ведет разработку ракеты Shehab4 с дальностью полета около 2000 км и строит планы по созданию ракеты Shehab5, радиус действия которой может составлять уже 10 000 км. Трудно поверить в то, что Иран вкладывает столько усилий в создание ракет все большего радиуса действия лишь с тем, чтобы оснащать их обычными боеголовками.
* Ray Tackeyh, «Pragmatic Theorcracy: A Contradiction in Terms?», The National Interest, spring 2000.
** Michael Eisenstadt, «Living with a Nuclear Iran?», Survival (published by the International Institutr of Strategic Studies), Vol. 41, No. 3, autumn 1999.
Можно, конечно, предположить, что Иран видит в современном оружии массового уничтожения средство сдерживания, а не нападения. Однако это очень слабое утешение. Если в его распоряжении окажется ядерное оружие, последствия могут быть чрезвычайно опасными. По чувствовав себя в большей безопасности, иранцы вполне способны возобновить кампанию поддержки международного терроризма, которая может спровоцировать нанесение ударов возмездия и сделать их неизбежными. Со своей стороны, Израиль, получив, не без помощи Америки, эффективную систему противоракетной обороны, вряд либудет ждать, пока его заклятый враг превратится в ядерную державу Возможность нанесения Израилем превентивного удара, подобного тому, что он нанес по Ираку в 1981 году, не следует сбрасывать со счетов. Такое развитие событий прямо ведет к региональному, а возможно и глобальному кризису. На этом фоне западные политики должны оказать максимальное давление на Иран и тем самым устранить непосредственную опасность возникновения войны.
Никакие события, произошедшие после 11 сентября, не заставят меня изменить такую оценку. Иран, который поддерживает шиитов в Афганистане и недоволен влиянием Пакистана на эту страну, естествен но, с готовностью осуждает нападение «АльКаиды» на Америку. Но это вовсе не означает, что иранский режим собирается прекратить поддержку террористов, убивающих граждан Израиля — союзника Америки. Как ясно показал необдуманный визит министра иностранных дел Великобритании, ненависть иранских властей к Западу настолько глубока, что они отказываются поддержать даже карательную акцию против своих старых врагов — талибов. Президент Буш в своем обращении Конгрессу сказал: «Соединенные Штаты будут считать враждебною любую страну, которая предоставляет убежище или поддержку терро ристам». Иран — именно такая страна.
Дата добавления: 2015-12-07; просмотров: 56 | Нарушение авторских прав