Читайте также:
|
Магическое слово: «Надо! Надо! Надо!»
Каждый гриб своего грибника ждёт.
Заветный лесок. Чубчик — игрушка.
Лекарство для лосей.
За Алёшей бежать или грибы стеречь!
— Девчонки! — закричал Алёша, с балкона заметив идущих из школы Марину и Лёку. — Я сегодня Калинку видел!
— Где? — крикнула Лёка.
— Около школы! Мы с Бобом Сухарёвым немножко боролись, а она фьить! — над нами круг сделала! Я её видел, а Боб не видел.
— Ничего не слышно! Говори громче! — закричали вместе Лёка и Марина.
— Я, говорю, её видел, а он, говорю, нет! — изо всех сил закричал Алёша.
— Она ничего не говорила?! — спросила Лёка.
— Нет! — крикнул Алёша. — Ничего!
— Говорила, — сказал кто-то очень тихо голосом Калинки.
Алёша удивлённо обернулся, а рядом на балконных перилах Калинка сидит, насмешливо на него поглядывает.
— Хотела тебе сказать и девочкам передать, что завтра за грибами поедем, да ты так дрался посреди улицы и прохожим мешал... ах, прости, «немножко боролся»... что ничего и не слышал. А сейчас кричишь на всю улицу. Девочки домой идут, через две минуты можно всё это сказать им спокойно, квартиры ведь рядом.
— Да ведь интересно, как ты летала, и я тебя видел, а Боб Сухарёв не видел, — смутился Алёша.
Калинка взялась за стропу кораблика.
— Улетаю. С такими грубыми крикунами дружить не хочу. На втором этаже болеет маленький Николашка. Он только уснул, ты кричать стал, он и проснулся. Слышишь, плачет.
— Я не знал, что Николашка болен...
— А ваш сосед штурман Радов сейчас составляет сложнейшую схему полёта. И только натолкнулся на интересную мысль, как ты поднял шум на весь дом. Радов из-за твоего крика в расчётах сбился. Опять надо начинать всё сначала. Видишь, окно закрыл и даже портьеру задёрнул! И девочки хороши, на всю улицу разговор поддерживают. У тебя ведь и радио орёт, словно ты живёшь в мёртвой пустыне. Послушай!
Прислушался Алёша. Ужас! Скорее побежал, выключил радио, а заодно и телевизор. Вернулся на балкон, а Калинки и след простыл. Только на перилах записка пришпилена: «Посиди и подумай».
Прочитал Алёша записку, сел на балконный стул и словно прирос к нему хочет встать и не может. Так сорок восемь минут и просидел. Сидел, слушал, думал — что ещё ему оставалось делать?
На сорок пятой минуте Алёша понял, что шум — это катастрофа для человека, особенно если ему в это время надо сосредоточиться и обдумать какое-то важное решение. Вот оно, решение, уже близко... и вдруг — тррах! Тррах! Дверью лифта со всей силы громыхнули. Снова две минуты тишины. И снова! Тррах! Tax! Tax! Подъехала машина, стали люди выходить, багаж из багажника вынимать — и всё грохочет: дверцы, багажник...
И снова через две минуты тишина взрывается рёвом и воем. Это Слава из первого подъезда мощь свою показывает — на мотоцикле без глушителя туда-сюда по улице двадцать раз проехал!
С большим трудом Алёша наконец сосредоточился и сам себе дал твёрдое слово никогда не шуметь и другим объяснять, что шуметь нельзя. И сразу стул его отпустил, и он смог встать.
Алёша написал две одинаковые записки: «Просим не шуметь. Николашка болен, а Радов Н.П. сложную схему полёта составляет». Он повесил одну записку у лифта, а вторую на скамейке у подъезда. И отправился к Бобу Сухарёву задачки решать. Они давно постановили: независимо ни от чего в субботу два часа решать задачки или по математике, или по физике, а потом ещё час в шахматы играть.
А когда Алёша от Боба возвращался домой, то немного у лифта постоял, посмотрел, обращают ли внимание на его записку. Ещё как обращают! Каждый, кто к лифту подходит, читает записку, удивляется, головой качает и дверцу закрывает тихо-тихо, только чуть ручка щёлкает.
Стоило Алёше войти в комнату, как часы начали бить и тихо-тихо пришёптывать:
— Раз... в пять утра... по грибы. Два... на письменном... столе. Три... Прочитай... Четыре... Пять... Шесть... Семь... Восемь...
«В пять утра ждём у подъезда. Калинка зовёт в лес по грибы. Скажи бабушке, что поедем с Калинкой. Не забудь надеть резиновые сапоги и взять корзину и нож. Мы уже легли спать. Грибники ложатся спать рано и встают рано. Лёка».
Алёша в третий раз перечитал записку, спрятал её под подушку и повернулся на другой бок. И как это девчонки умудрились в такую рань, в восемь часов, заснуть!
Всё сделал по Лёкиному велению, а заснуть не может. И вдруг Алёша вспомнил Калинкино магическое слово: «Надо. Надо. Надо». Что делать? Сосредоточиться. И ещё раз сосредоточиться и думать только о том, что хочешь себе приказать, а не о каких-то там велосипедах, винтиках и несбыточных пятёрках по английскому. Потом твёрдо и непреклонно семь раз сказать самому себе то-то и то-то.
Алёша собрал всю свою волю и твёрдо про себя сказал: «Я должен заснуть через три минуты. Я должен проснуться ровно в тридцать семь минут пятого. Я должен проснуться... Я должен...»
Проснулся он точно в тридцать семь минут пятого!
Тихо, чтобы не разбудить бабушку, оделся, выпил приготовленное с вечера молоко. Тихо выскользнул из дому. Тихо, чтобы не разбудить соседей, спустился по лестнице и, когда уже тихо закрывал дверь подъезда, увидел, что за ним так же бесшумно идёт Чубчик.
— Ну вот, — зашипела Лёка. — Зачем тебе Чубчик? Калинка его не возьмёт. Из-за тебя мы задержимся, все грибы без нас соберут!
— Возьму... И не задержимся... И не бойтесь: каждый гриб своего грибника ждёт, — миролюбиво сказала Калинка... и выкарабкалась из Алёшиной корзинки. — Мама и бабушка разрешили?
— С тобой хоть на край света!
— На край света не пойдём, чуть поближе. В один заветный лесок, всего в тридцати семи километрах отсюда. Сначала поедем на трамвае, — сказала Калинка, — потом на электричке.
— Как же Чубчик? — забеспокоилась Лёка. — И почему это собак в трамвай не пускают?
— Не волнуйся, Чубчик поедет с нами.
Калинка хлопнула в ладоши, и Алёша едва успел подхватить маленького, словно живая игрушка, Чубчика и осторожно посадил его в карман своей куртки. Чубчик выставил игрушечную мордочку и возмущённо залаял, но он стал такой маленький, что его лая, кроме ребят, никто не услышал.
Калинка забралась опять в корзинку, и они все сели в трамвай. Потом ехали на электричке, потом шли долго по дороге и через поле по золотым стержням скошенной ржи, пока, наконец, не пришли в заветный лесок. Калинка выбралась из корзинки и сказала:
— Ну, грибники, вырежьте себе по палке да рассказывайте, где грибы искать.
— Я знаю, — сказала Лёка. — Там на порубке берёзовой опята могут быть, в той еловой посадке — рыжики и маслята. Рыжики и маслята любят и лиственницу. В сосняке, если там не очень сухо, обязательно будут и рыжики, и маслята, и сыроежки. Под тополем можно найти подберёзовик, под берёзой и подберёзовик, и груздь, и волнушку, и сыроежку. Белый гриб любит почти все деревья, но особенно дуб, берёзу, ель и сосну.
— В орешник не пойдём: ничего там нет. Грибы с орехами не уживаются, сказал Алёша, вытаскивая Чубчика из кармана.
Калинка наклонилась к Чубчику, что-то прошептала над ним, и ребята с восторгом увидели, как Чубчик стал расти, расти, расти и превратился в большую, настоящую собаку.
— Белые и подосиновики знаете где искать? По краю леса и на полянках. Дожди сильные прошли, и грибы вылезли поближе к солнышку, — сказала Марина, оглянулась вокруг и стремительно шагнула в сторону.
— Ура! Первый гриб! Подосиновик!
— Какой красивый! Шляпка оранжевая, а нога толстая-претолстая, — чуть завидуя, сказала Лёка и вдруг закричала: — Чур! Мой гриб!
И кинулась под высоченную ёлку. Там росли пять, нет, шесть, восемь мухоморов!
— Вот это находочка! — приплясывал Алёша вокруг. — Раз — и полная корзина!
— Отличные грибы мухоморы, — сказала Калинка, — только не для нас с вами, а для лосей. Эти грибы настоящее лосиное лекарство. Сбивать и портить их не следует.
— Лекарство? — с удивлением переспросила Лёка, опуская палку, которой она собиралась уничтожить всё мухоморовое семейство. — Лекарство пусть остаётся. А для людей оно не подходит?
— Ни в коем случае! Есть три очень ядовитых гриба. Никогда их не трогайте. Это мухомор, бледная поганка и сатанинский гриб. И вообще, если попадётся незнакомый гриб, лучше спросить у взрослых. Кроме такого красного мухомора, бывает мухомор пантерный и порфировый. Коричневатая шляпка пантерного мухомора так же присыпана беловатыми бородавками, как и шляпка красного мухомора. А у мухомора порфирного серовато-коричневая шляпка и такое же вокруг ножки колечко-плёнка, как и у всех мухоморов и поганок.
— Это какой гриб? — спросил Алёша, выходя из ельника.
— Чернушка. Прекрасный гриб для соления. Любит чёрный еловый лес, мох.
— Там их уйма. Только собирай.
— Как ты это делаешь? — спросила Калинка.
— Гриб надо срывать так, чтобы не повредить грибницу: или осторожно выкручивать его, или подрезать ножом под самое основание, — сказала Марина, наклонилась и срезала жёлтую сыроежку. — Даже когда собираешь одни шляпки, всё равно надо подрезать ножку под самое основание. Оставишь ножку на грибнице, она гнить будет и грибница тоже. Да ещё не надо старые грибы сбивать. Созревший гриб знаете сколько спор посеет? Тысячи. Чем бережнее относиться к грибам в этом году, тем их больше будет в будущем!
Дата добавления: 2015-12-07; просмотров: 72 | Нарушение авторских прав