Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Языки-источники заимствований

Самые первые заимствования из нескольких языков пришли ещё VII-XII веке. Из скандинавских языков (шведского, норвежского) пришли слова, cвязанные с морским промыслом, имена собственные. В официально деловой речи Древней Руси употреблялись слова (ныне устаревшие) вира, тиун, ябеда, клеймо. Из финно - угарских языков мы заимсвовали название рыб, а так же некоторые слова, связанные с жизнью северных народов.

В исконную лексику русского языка в разные исторические периоды его развития вошло немало слов из родственных славянских языков.

Одними из самых ранних, сыгравших значительную роль в последующем становлении и развитии русского литературного языка, были заимствования из старославянского языка, т. е. старославянизмы. [5]

Старославянский – это один из южнославянских языков, который с IХ века использовался в качестве литературного письменного языка для перевода греческих богослужебных книг и внедрения христианской религии. Старославянский язык называют также церковнославянским.

Из старославянского языка в русский пришли церковные термины: священник, крест, жезл, жертва и др.; многие слова, обозначающие абстрактные понятия: власть, благодать, согласие, вселенная, бессилие, блуждание, бедствие, добродетель и др.[6]

В русском языке есть заимствования из других близкородственных славянских языков, например, из белорусского, украинского, польского (вензель), словацкого и др. По времени проникновения они являются более поздними, чем старославянизмы. Среди полонизмов (заимствований из польского языка) есть такие, которые являются названием жилья, предметов быта, одежды, средств передвижения (квартира, скарб, дратва, байка, замша, кофта, карета); названием рода войск, чинов (полковник, рекрут, прапор); названием животных, растений, пищевых продуктов (кролик, петрушка, каштан, булка, фрукт, повидло) и др.

Из украинского языка пришли слова борщ, бублик, детвора и др.

Все родственные славянские заимствования были близки русскому языку, быстро были освоены.

Заимствования из неславянских языков

Наряду со словами славянских языков в русскую лексику на разных этапах её развития входили и неславянские заимствования, например, греческие, латинские, тюркские, скандинавские, западноевропейские.[7]

К наиболее ранним заимствованиям можно отнести грецизмы, которые проникли в русский язык через посредство церковнославянской письменности. Это прежде всего религиозная терминология (ад, икона, хор, ангел и т. п.), а также имена: Пётр, Михаил, Николай, Иван, Фёдор, Константин, Александр; Мария, Анна, Анастасия, Елена, Ирина и многие другие.

Латинский язык проник в русский через посредство западноевропейских языков, в большем случае через посредство польского. Большая часть переводов в XVII в. была осуществлена с латинского, польского и немецкого. Латинские слова, так же, как и греческие, активно используются в международной терминологии. (акцент, дефис, коммуникация, предикат, пунктуация, суффикс, узуальный и др.).[8]

Заимствования из тюркских языков особенно активно осуществлялись в период монголо-татарского нашествия; это были названия одежды (башлык, тулуп, башмак, бешмет); названия мастей лошадей (буланый, каурый); названия денежных единиц (казна, деньги); названия различных предметов (лапша, сундук, амбар, сарай, буран, буерак). Слова из других восточных языков входили в русский язык через посредство тюркских и западноевропейских языков, например: балаган, булат, базар ( из персидского), бакалея, бисер, бязь (из арабского).[9]

Наибольшее число заимствованных слов связано с эпохой Петра I, так как его реформы сопровождались сильным расширением международных связей. «На Петровскую эпоху, по подсчётам специалистов, приходится 52% всех заимствований XVIII в. В качестве источников здесь выступали многие западноевропейские языки: голландский, немецкий, французский, шведский, датский.»[10]

Иноязычные слова, пополнившие русский язык в этот период, тяготели к определённым тематическим группам: военное дело (армия, батарея, траншея, пушка, штык, парад, марш, мундир и др.); морское дело (курс, катер, шхуна, каюта, трюм, буксировать, матрос, штурман и др.); промышленность (фабрика, шахта, инструмент, механик, шлифовать и др.); административное устройство (кабинет, сенат, архив, республика, прокурор, юстиция, канцелярия, документ и др.); торгово-финансовая сфера (коммерция, капитал, кредит, тариф, банкир, кассир, банк и др.); образование и наука (академия, дискутировать, ректор, факультет, акустика, ботаника, математика, теория, гипотеза, квадрат, радиус, диаметр и мн. др.); искусство (архитектура, проект, арка, картина, портрет, рисунок, фейерверк, клумба, театр, трагедия, балет, ария, концерт и др.); бытовые предметы (картуз, фланель, лампа, макароны, бисквит, кофе, экипаж и др.).

Лексическое влияние европейских языков на русский стало заметно ощущаться, особенно в петровскую эпоху. В язык пришли названия новых предметов быта, науки и искусства. Большей частью немецких языков (контора, пакет, прейскурант, вексель, акция, агент, лагерь, штаб, командир, офицер, юнкер, ефрейтор, штопор, бутерброд, бухгалтер, штраф, шахта, парик, локон и.др.). Голландские (матрос, рейд, флот, флаг и др.) и английские (мичман) слова.

«Сильное влияние на нашу речь оказал французский язык. В конце XVIII-начале XIX вв. в светском обществе считалось неприличным говорить по-русски. Галломания так захватила русское образованное общество, что иные дворяне знали французский язык лучше родного. Наследием этой эпохи являются слова салон, лакей, авангард, капитан, генерал, лейтенант, рекрут, корнет, корпус, депрессия, сеанс, одеколон, авантюра, вуаль, котлета, декада, парламент и многие другие.»[11]

После 30-х годов изменилась роль основных языков - источников: на первое место вышли языки французский и немецкий. Главное место среди них заняли термины общественной жизни, науки и культуры (эмигрант, миниатюра, ландшафт, скульптор, барельеф, павильон, дирижёр, артист, энциклопедия, публицист, редактор, акционер, баланс, привилегия, ихтиология и многие другие термины естественных наук и медицины). Многочисленны также термины филологических наук (лексикография, филология, диалект, архаизм, омоним, анапест, баллада, куплет, поэма, роман, сатира, сюжет и др.).

«Борьба против использования заимствованных слов в литературном русском языке началась ещё в XVIII и XIX вв. Именно здесь наиболее отчётливо обнажились разные взгляды на общественные и воспитательные функции языка. Отношение к заимствованным словам – это не только языковедческая, но и идейно - политическая проблема, требующая вдумчивого и осторожного решения.

Известно, что процесс заимствования слов - явление нормальное, а в определённые исторические периоды даже неизбежное. Например, огромная и весьма положительная роль, которую сыграли греческий и латинский языки в Европе, старославянский язык в славянском мире, арабский - на мусульманском Востоке. Вполне объяснимо и оправданно широкое проникновение западноевропейской лексики в русский язык в эпоху петровских реформ. Но уже в ту пору наметились две группы иноязычных слов. Одни - полезные, обозначающие новые понятия и неизвестные ранее предметы, а поэтому обогащающие язык; другие - бесполезные, дублирующие уже имевшиеся исконно русские наименования, а поэтому не обогащающие, а засоряющие речь. Слова первой группы (среди них множество интернационализмов, созданных на греческо-латинской основе) прочно укрепились в русском языке, стали органической и неотторжимой частью его словарного состава (например: культура, республика, партия, коммунизм, реализм, университет, академия, аптека, театр, студент, солдат, радио, телевизор и т. д.).»[12] Трезвую позицию по отношению к иностранным словам занимали передовые русские писатели и публицисты. Осуждая ложный патриотизм опекунов «славянщины», В. Г. Белинский в то же время протестовал против применения иноязычных слов без надобности. «Употреблять иностранное, когда есть равносильное русское слово, значит оскорблять и здравый смысл и здравый вкус, - писал он. - Так, например, ничего не может быть нелепее и диче, как употребление слова утрировать вместо преувеличивать». (Взгляд на русскую литературу 1847 года).[13]

Рассмотрим ещё несколько мнений выдающихся людей.

Михаил Ломоносов: Русскому языку «ныне принимать чужих (слов) не должно, чтобы не упасть в варварство, как латинскому» («О переводах»).

Александр Сумароков: «Восприятие чужих слов, а особливо без необходимости есть не обогащение, но порча языка» («О истреблении чужих слов из русского языка»).

Николай Карамзин: «Да будет же честь и слава нашему языку, который в самородном богатстве своём, почти без всякого чуждого примеса, течёт, как гордая, величественная река…» («Письма русского путешественника»)

Александр Пушкин: «В царствование Петра I начал он (язык) приметно искажаться от необходимости введения голландских, немецких и французских слов. Сия мода распространяла своё влияние и на писателей, в то время покровительствуемых государями и вельможами; к счастью, явился Ломоносов». («О предисловии г-на Ремонте к переводу басен И. А. Крылова»)

Иван Тургенев: «Берегите чистоту языка как святыню. Никогда не употребляйте иностранных слов. Русский язык так богат и гибок, что нам нечего брать у тех, кто беднее нас». (Письмо к Львовой).

Антон Чехов: «…Я писал вам не о грубости, а только о неудобстве иностранных, не коренных русских или редко употребительных слов. У других авторов такие слова, как, например, «фаталистический», проходят незаметно, но ваши вещи музыкальны, стройны, в них каждая шероховатая чёрточка кричит благим матом» (письмо М. Горькому). [14].

Шишков: «Вот, например, что может быть лучше и ближе к значению своему, как слово дневальный? Нет, вздумали вместо него ввести и облагородить слово дежурный, и выходит частенько, что дежурный бьёт по щекам дневального». [15]

Борясь против учёного языка и чрезмерное использования иноязычных слов, Л. Н. Толстой высказался однажды весьма сурово: «Если бы я был царь, то издал бы закон, что писатель, который употребил слово, значение которого он не может объяснить, лишается права писать и получает сто ударов розог». (Письмо Н. Н, Страхову. - 1878. – 6 сент.).

В первые годы Советской власти ценные замечания о необходимости борьбы со словесной избыточностью в области употребления иностранных слов были высказаны В. И. Лениным в заметке «Об очистке русского языка», в которой он писал: «Русский язык мы портим. Иностранные слова употребляем без надобности. Употребляем их неправильно. К чему говорить «дефекты», когда можно сказать недочёты или пробелы?.. Если недавно научившемуся читать простительно употреблять, как новинку, иностранные слова, то литераторам простить этого нельзя. Не пора ли нам объявить войну употреблению иностранных слов без надобности?»[16].

С негодованием отзывался и А. М. Горький о «заимствователях» иностранных слов, не видящих богатств родного языка. В одной из своих статей он писал: «Грамотные люди нередко форсят своими знаниями иностранных слов, очевидно, не зная, что наш язык достаточно богат, и мы вполне точно, вполне свободно можем всё сказать своими словами, прибегая к помощи чужеязычных только изредка, очень осторожно»[17]

Отношение к заимствованным словам в обществе меняется. Бывают времена, когда к ним относятся вполне терпимо, но в иные эпохи они оцениваются отрицательно. Тем не менее, несмотря на ту или иную реакцию общества, одна часть заимствованных слов органично входит в язык, а другая отторгается им.

Политику, направленную на борьбу с заимствованиями. Назвали языковым пуризмом (от лат. Purus – чистый). Пуристы считают, что заимствования портят язык и что слово можно отменить или запретить волевым усилием.

Русский писатель Александр Петрович Сумароков писал по поводу заимствований: «…восприятие чужих слов, а особливо без необходимости, есть не обогащение, но порча языка… Язык наш толико сею заражён язвою. Что и теперь вычищать его трудно; а ежели, сие мнимое обогащение ещё несколько лет продлится, так совершенного очищения не можно будет надеяться». А. П. Сумароков предлагал избавляться от слов фрукты, сюртук; суп, гувернантка, пассия и заменять их соответственно словами плоды, верхнее платье; похлёбка, мамка, похвала, страсть. Как видно, язык реагировал на эти слова выборочно, избавившись от модных в XVIII в. галлицизмов (заимствований из французского языка) – еложь, пассия, в то время как другие были им освоены.

Прогнозы Пушкина не сбылись: слово вульгарный живо и сейчас да ещё обросло производными – вульгарность, вульгаризатор и др.

Иногда желание подобрать исконное слово вместо заимствованного заставляет вспомнить очень старые словообразовательные модели. На волне борьбы с «чужаками», например, в XX столетии было создано слово вратарь, сменившее заимствованное галкипер. Новое слово совпало с уже известным языку: из старославянского когда-то было заимствовано слово вратарь. Обозначавшее «привратник» (правда, оно произносилось с ударением на корне), так что и в этом случае мы имеем дело с заимствованием, только из близкородственного языка, к тому же давным-давно освоенным.

В истории бывают моменты, когда какую-либо чужую культуру выбирают в качестве образца для подражания. Её язык становится престижным, и слова из него заимствуются особенно активно. В разное время на русский язык влияли греческий, польский, голландский, французский и английский. Частое употребление заимствованных слов служило знаком принадлежности к «избранному» кругу. Например, в дипломатической среде XVII в. были модны полонизмы (заимствования из польского языка), а в аристократическом обществе XVIII и XIX вв. – французские заимствования.

Во время революции 1905-1907 гг. появились заимствованные слова-термины: аграрий, баррикады, бастовать, бойкот, демонстрация, директивы, мандат, митинг, партия, провокатор, прокламация, пропаганда и т. д. Сразу после Октября 1917 г. многие люди воспринимали использование иноязычных слов как признак прогрессивности, революционности. В газете «Рабочая Москва» в 1926 г. даже цитировалось высказывание: «Говорит непонятно – значит, большевик». Часто заимствованные слова употребляли неправильно, поскольку важен был не их смысл (который, возможно, был неизвестен оратору), а желание показать свою причастность к новой культуре. Говорили, например, элемент вместо выдающийся человек, персонально вместо случайно, игнорировать вместо сделать что-либо.

Отношение к заимствованным словам как к более «красивым» и «престижным» характерно и для последнего десятилетия ХХ века. Одно дело – магазин, совсем другое – бутик. Во французском языке boutique означает просто маленький магазин, а на русской почве слово бутик стало означать дорогой магазин модной одежды.

 

 


Дата добавления: 2015-11-28; просмотров: 126 | Нарушение авторских прав



mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.009 сек.)