Перед лицом смерти

В первое воскресенье апреля мы провели водное кре­щение. Воздух был прохладным из-за прошедшего накануне дождя. Река, где мы планировали провести служение водного крещения с полным погружением, все еще была достаточно холодной. Прихожанам, которые принимали крещение, не о чем было беспокоиться, ведь сразу после погружения они бы­стро переодевались в сухую одежду и согревались у костра. Но миссионеру Херстону и мне пришлось стоять по грудь в воде на протяжении двух часов. Я весь дрожал, губы поси­нели. Видно было, что сестра Чой очень переживает за мое состояние. Но это было хорошее время: люди радовались, прославляли Бога и громко пели церковные гимны. Слава Го­споду, служение водного крещения закончилось без проис­шествий.

В тот вечер я должен был вернуться на военную базу до того, как моя одежда успеет высохнуть. Я благополучно Добрался в часть, но ночью у меня произошел разрыв вну­тренних органов, и меня забрали в центр экстренной меди­цинской помощи. Позже мне рассказали, что моя операция началась в восемь часов утра и продлилась до четырех часов вечера. Вдобавок ко всему, у меня развилась пневмония, и меня перевели в отделение интенсивной терапии. После опе­рации я находился в полусознательном состоянии и с трудом мог приподнять голову над подушкой, как вдруг услышал, что кто-то зовет меня по имени. Это была сестра Чой и не­сколько членов церкви.

Будто оправдываясь перед ними, я тихо проговорил:

— Евангелие распространяется только через жертву.

— О, Боже! — матушка Чой плакала, держа меня за руку. Оказалось, она пришла в больницу, чтобы заботиться обо мне столько времени, сколько понадобится, пока вся цер­ковь молилась и ходатайствовала о состоянии моего здоро­вья. Боль была такой мучительной, что я насквозь промок от пота. Матушка Чой вытерла меня и переодела в сухую одеж­ду, которую принесла с собой. Боль притупила чувство сму­щения от того, что меня переодевает женщина. Она тут же выстирала мою одежду и развесила ее сохнуть у окна. Потом она подошла к моей кровати, преклонила колени и начала мо­литься за меня.

Тем же вечером меня пришел навестить миссионер Джон Херстон. В отчаянии я выпалил ему все, что накопи­лось на душе:

— Преподобный Херстон, я думаю, Бог скоро заберет меня на небо.

— Нет, — возразил он, — тебе все еще предстоит сде­лать на земле массу работы, брат Чо. Бог не намерен забирать тебя домой.

Преподобный Херстон горячо и со слезами молился за меня. С того дня все наши прихожане участвовали в регуляр­ных ночных молитвах за мое здоровье, которые проходили в палаточной церкви. Многие члены церкви пришли прове­дать меня, и возможность увидеть их каждый раз возрожда­ла меня к жизни. На вторую ночь пребывания в отделении у меня начался сильнейший жар, и я отчаянно пытался спра­виться с наплывами боли, которые атаковали мое тело. Той роковой ночью десять пациентов в отделении умерли, и их забрали в морг.

Несколькими днями позже врач вызвал к себе матуш­ку Чой и объявил, что мое положение безнадежно. «Пациент страдает от очень сильных последствий операции, — сказал он, — и каждый раз, когда у него случается приступ кашля, операционные швы расходятся. Он не идет на поправку, как я того ожидал. Если в ближайшем времени его состояние не улучшится, вам придется готовиться к самому худшему».

Жар все усиливался, и кашель становился все хуже и хуже. Большую часть времени я находился в полусознатель­ном бреду. Пока я балансировал на грани между жизнью и смертью, сестра Чой продолжала молиться, неотступно, ис­кренне и страстно. Поскольку больничная палата была очень маленькой, она заползала ко мне под кровать. Я слышал, как она умоляет Бога: «Господи, защити Своего сына. Пожалуй­ста, останови его кашель прямо сейчас. Твой возлюбленный слуга, пастор Чо, простудился, когда проводил водное кре­щение, чтобы почтить смерть Твоего Сына. Господи! Пусть исполнится Твоя воля как свидетельство того, что его работа была не напрасна!» Я, не в силах уснуть от боли, слушал ее горячие молитвы.

— Матушка, прекратите молиться, — сказал я наконец. — Я думаю, Бог покончил со мной.

— Не говори так! — запротестовала она. — Бог имеет на тебя большие планы. Ты был призван на служение Ему, и у тебя все еще много работы, которую тебе придется совер­шить.

Сестра Чой вышла из комнаты. Позже я узнал, что она просто не захотела, чтобы я видел ее горькие слезы, и ушла молиться в другое место. Она была убеждена, что у нас нет иного выхода, кроме как ухватиться за Бога, и отчаянно ис­кала ответ. Матушка вышла в больничный сад, к большому прямоугольному монументу, возвышающемуся в центре, и вновь молилась, стеная и плача:

— Господи, Ты же знаешь, как много наших прихожан пережили удивительные чудеса исцеления. Парализованные начинали ходить и бегать. Ты исцелял инфаркт и туберкулез. Но посмотри на Своего слугу, пастора Чо: он мучается в аго­нии, балансируя на грани смерти. Почему Ты не исцелишь его? А что если он умрет? Что произойдет с Твоей церковью? Из-за Твоих чудесных исцелений нас называют еретиками, хотя все это дела рук Твоих. Но если пастор умрет, мы боль­ше не сможем свидетельствовать о том, как Ты благ, и тогда члены церкви просто разбегутся. Церковь распадется, пастор Чо умрет; что я буду делать тогда?

Пока сестра Чой разговаривала с Богом, у меня было видение. Большая желтая змея, внезапно появившаяся из пустоты, обвила мое тело и пыталась меня убить. Но потом откуда-то начал подниматься густой туман, который вскоре поглотил меня и змею, и в этом тумане змея погибла. Я ис­пуганно проснулся, весь мокрый от пота, и увидел, как сестра Чой аккуратно вытирает капли пота с моего лица. Собрав­шись с силами, я сказал:

— Матушка Чой, теперь со мной все будет в порядке! Я жив, и я чувствую облегчение. Бог продлил мне жизнь! — я рассказал ей о своем видении, и на ее лице показались слезы счастья.

— Молитвы прихожан церкви достигли Божьего тро­на, где Он обитает в курении фимиама, как об этом сказано в Книге Откровения, и убили злого духа, который пытался уничтожить тебя. Аллилуйя! Спасибо Тебе, Бог!

Тогда я еще не знал, что церковь непрестанно молилась обо мне.

— Именно так, — подтвердила сестра Чой. — Последние три дня они постились и каждую ночь молились за тебя.

Я знал, что люди не могли услышать меня там, где они находились в этот момент, но все же от души сказал:

— Спасибо! Спасибо всем вам! Я смог преодолеть это испытание только благодаря вашим молитвам. Спасибо всем прихожанам. Спасибо преподобному Херстону. Я живой!

Наутро от кашля не осталось и следа. У меня все еще случались приступы острой боли, сбивавшие дыхание, и мне приходилось прикусывать губы, пока спазм не проходил. В такие моменты сестра Чой всегда была рядом, молясь обо мне Богу и разделяя мои страдания.

— Я благодарен Господу за это испытание, — сказал я наконец. — Когда я снова стану на ноги, я буду знать, как распространять Евангелие. Теперь я способен сопереживать страданиям больных и немощных людей. Теперь я знаю, что они чувствуют и как им помочь.

— Именно так, — подтвердила сестра Чой. — И да поможет нам Бог!

Я действительно не раз благодарил Бога за выпавшие на мою долю суровые испытания и смиренно принял все, что Он допустил в мою жизнь.

Страдания как напоминание о Божьем суверенитете

Когда я был в больнице, в Пулкванг-Донг проходил ежегодный съезд служителей деноминации «Ассамблеи Бога». К сожалению, организация в этот период проходила тяжкие испытания. Когда я вышел из больницы, сестра Чой пересказала мне все услышанные новости. Азиатское отделение «Ассамблеи Бога» оказалось на грани распада из-за непримиримых разногласий.

Ссора разгорелась вокруг куска земли неподалеку от Сеодайских ворот. Эта земля была приобретена для строи­тельства местной штаб-квартиры «Ассамблеи Бога», откуда можно было бы руководить многочисленными операциями и передвижениями миссионеров в Тайване, Токио и Сеуле. Возникшие разногласия повлекли за собой формирование фракций, что, в свою очередь, постепенно завело переговоры в тупик, который продолжался вот уже полгода. В результате, когда преподобный Катчем, глава азиатского отделения «Ас­самблеи Бога», начал ежегодное собрание, атмосфера была мрачной и напряженной, и казалось, что вот-вот грянет гром. В конечном счете, именно эта ужасная ситуация побудила миссионера Джона Херстона к смелому заявлению перед Бо­гом и членами ассамблеи.

— Пасторы и служители Кореи! — сказал он. — Вы не сделали ничего плохого. Во всем случившемся есть только наша вина. Мы, миссионеры, предстанем пред лицом Божьим и покаемся в наших неправильных поступках.

Миссионер Херстон опустился на колени на бетонный пол здания, где проходил съезд, и начал взывать к Богу. По его лицу текли слезы раскаяния. Преподобные Статц и Кат­чем также преклонили свои колени. Через несколько минут к ним с покаянной молитвой присоединились их супруги. Позже мне стало известно, что преподобный Катчем и его жена молились о решении данного вопроса на протяжении последних шести месяцев. В тот вечер целая группа мисси­онеров начала поститься и провела ночную молитву, где к ним присоединились друзья и другие члены ассамблеи. Их акт искреннего покаяния и смирения, во время которого они преклонили колени перед большим собранием служителей, положил конец тупику, который удерживал всю ассамблею от осуществления Божьего плана. Они искренне искали Бо­жьего прощения. Когда раскаявшиеся миссионеры взяли под контроль проведение собрания, все закончилось гладко и без эксцессов. Сестра Чой, рассказывая мне новости, прогово­рилась о том, как она счастлива, что я оказался в больнице именно в тот момент, когда происходили эти события. Она всем сердцем верила, что болезнь и операция были частью суверенного Божьего плана, который заключался в том, что­бы спрятать меня в потаенном месте, где со мной не приклю­чится никакое зло.

Я был очень благодарен матушке, что она рассказа­ла мне обо всем, что происходило на съезде ассамблеи. Но я долго не мог перестать думать о том, что могло случиться, если бы я присутствовал на собрании. Зная себя, я понимал, что однозначно выступил бы против оппозиционной груп­пы. Произойди это, и я был бы разочарован в себе и болен душой независимо от предпринятых действий. Поэтому Бог поместил меня в укрытие, пусть и таким болезненным путем, которого я не мог избежать. Я искренне благодарил Господа за столь милостивый жест. Я мысленно помолился: «Госпо­ди, я отдаю вопрос с ассамблеей в Твои руки. Да будет воля Твоя!»

Бог в точности знает, что ждет нас в будущем и где мы должны быть в определенные моменты жизни. Все это пото­му, что Он — благой Бог. С другой стороны, я приветствовал действия миссионеров и воздавал честь их порыву приехать в чужую страну, чтобы завоевывать души людей для Бога. Я считал их чрезвычайно жертвенными людьми, которые оста­вили привычный образ жизни и погрузились в абсолютно чуждую для них культурную и языковую среду, и все это во имя распространения Евангелия Иисуса Христа. Усилиями «Ассамблеи Бога» Господь зажег искру Духа Святого и начал в нашей стране Свое могущественное движение; именно они посеяли первые семена Евангелия, которые вскоре дали всходы и принесли первые плоды в нашей нации и среди нашего народа.

Часть 3

Дата добавления: 2015-11-26