Читайте также:
|
Я это называю Даром Божьим.
И понял я, что все его дела
Бессмертны: ни прибавить – ни убавить.
И остается нам одна хвала,
И остается только Бога славить!
Что было прежде – то и будет впредь,
И прежде было то, что завтра будет.
Бог призовет, когда наступит смерть,
И всех по справедливости рассудит.
– Ах, Екклезиаст мудр, но вот и он считал, что только после смерти с нами может произойти что-то д р у г о е… Но что же нам делать? Я очень беспокоюсь за Оленьку. Говорят, что всякие такие способности бывают у детей с опухолью мозга. Мы завтра же поведем ее в больницу. Пусть сделают рентген головы. И знаешь, я сейчас вот что подумала – может быть, н и ч е г о сегодня не было? Может быть, Оля обладает, допустим, гипнозом, и нам все п о к а з а л о с ь?
– Показалось? Гипнозом? Ну, а зачем ты, милая женушка, надела сегодня такую глухую ночную рубашку?
– Ой, да ну тебя…
XXX
К сожалению, дорогой читатель, площадь нашего тонкого журнала не позволяет нам подробно описать этот уникальный контакт по часам и минутам. Поэтому мы не будем задерживать ваше внимание, читатель, ни на явлении декорпорации /отделения души, или, более научно – пси-энергии, от тела/, которое произвели с Олей той же ночью зеленые человечки /с ее, разумеется, согласия/. Мы не станем сейчас здесь воспроизводить изумление маленькой девочки, когда она увидела свое спящее тело, отделившись от него и витая призрачным облачком по комнате, наблюдая, как к ее телу подходят родители и поправляют одеяло. Сейчас ощущениями девочки занимаются специалисты-психологи. Как сказал по аналогичному поводу великий А. Иванчук: «Все мы по отношению к себе психологи, а по отношения к другим – психиатры. /А. Иванчук, «Задумчватило, дуркотнуло». Том 859, стр. 10899/.
Не станем мы здесь описывать и ночной полет души /псиэнергии/ Оли вместе с зелеными человечками в одну из Сфер. Впрочем, другой полет и все Сферы мы постараемся описать более подробно. Но будем соблюдать последовательность событий.
Кстати, дорогой читатель, несколько слов об этой самой «последовательности». Как вы уже конечно слышали, зонсяне, в качестве шефской помощи, оставили нам формулу Времени. Без всяких сомнений, это – эпохальное, поворотное и судьбоносное явление в истории существования землян! Мы не можем привести Формулу – она занимает несколько объемных томов и в ней еще не совсем разобрались ученые мира. Но ясно одно: Время также материально, как и материя. И самое поразительное – течет оно не только из Прошлого, как до сих пор представлялось нашему несовершенному мозгу, но и из Будущего! Два встречных потока. При их соединении получается Настоящее, которое тут же превращается в о т н о с и т е л ь н о е-Прошлое и Будущее. То есть, не существует таких понятий во Вселенной, как Будущее, Настоящее, Прошлое – в чистом виде. А есть комбинации, иногда многомерные, – в зависимости от того, что происходит с данным отрезком пространства или энергии. Привычного нам сочетания: прошлое-настоящее-будущее, в сущности, не существует. Ближе к истине – казалось бы на первый взгляд непостижимой для нас, такие комбинации времени: будущее-настоящее-будущее, будущее-прошлое-будущее. И так далее. А если чуть внимательнее приглядеться к окружающей действительности, к повседневной нашей деятельности, к самим себе наконец, то окажется: и мы, и все наши дела – из Будущего-Прошлого!
Этой небольшой информацией, которая, разумеется, и сама по себе беспрецедентно интересна, мы предварили следующее сообщение: пришельцы с планеты Зонс знают будущее того времени-пространства, где они в данный момент находятся, очевидно, гораздо лучше, чем мы знаем свое прошлое.
И здесь бы мы могли затронуть такие загадочно-фундаментальные вопросы, как: Судьба, История, Личность в истории, психология индивидуума и масс. И так далее. Но редакция тоже кое-что умеет. Например, принимать некоторые флюиды из будущего некоторых нетерпеливых читателей, страстно ожидающих продолжения истории контакта семьи Константиновых с зелеными человечками с планеты Зонс.
Поэтому продолжим последовательное /для нас/ изложение событий. /Ни о какой «последовательности» действий для зонсян, конечно, не может быть и речи, т. к. они вольны выбирать те или иные эпизоды и фрагменты будущего в нашей системе пространства-времени по своему личному усмотрению./
Итак, на следующее утро, обеспокоенные здоровьем дочери и выше описанными происшествиями в их квартире, Олины родители привели дочь в поликлинику. В один день им удалось сделать ребенку рентген головы /очередь на рентген была расписана на пять месяцев вперед, как им удалось пройти эту процедуру, минуя очередь – рассказывать не будем, поскольку площадь журнала, к сожалению, не резиновая, но родители утверждают – обошлось без вмешательства зеленых человечков…/ В тот же самый день олиным заботливым родителям удалось представить дочь и под всевидящие очи психиатра.
Тем из наших читателей, кому еще не посчастливилось побывать на приемах н а ш и х психиатров, возможно, был бы интересен полный набор вопросов, задаваемых на подобных обследованиях. Например: «не была ли бездетной ваша мама?»
Но опять же, за неимением свободной журнальной площади, констатируем лишь единственный и решающий факт в этом проходном эпизоде: когда маленькой девочке Оле наскучили странные и нелепые – на ее взгляд, вопросы чудной тетеньки в белом халате, Оля вышла из кабинета. Но по забывчивости и растерянности от нудных вопросов, вышла не через дверь, а через стену. Ну что вы хотите, ребенок есть ребенок. Но психиатр, как женщина и врач, казалось бы уж умудренная жизненным и медицинским опытом, все-таки была до некоторой степени удивлена, если не сказать больше – очень сильно удивлена. А уж ей, казалось бы, удивляться? Например, еще каких-то три дня назад она мчалась целых пять кварталов, да тем более на шпильках, да при, тем более, ее-то девяносто пяти кэгэ! Потому что повстречалась с бывшим своим пациентом, который провел по ее милости /но она-то вовсе не виновата! ну и что же, что он был совершенно здоров?! Начальство приказало!../ три года в дурдо… психлечебнице.
Впрочем, не будем отвлекаться. Просто скажем, что именно с того момента, как девочка вышла из кабинета через стену, а ее родители выбежали за ней через двери, врач-психиатр на несколько секунд потеряла рассудок, /извините за избитый штамп/, потом подбежала к стене – к тому месту, через которое вышла Оля. И вдруг! Из стены! Вылезла! Жуткая! Страшная! Зеленая! Призеленая! Рука!... И быстро написала изумрудными светящимися буквами прямо на стене, прямо перед носом тети в белом халате: «Там, где кончается юмор – начинается черт знает что!» И исчезла.
– Крыша поехала!... – замычала тетенька-врач.
Для справки: «крыша поехала» – это профессиональный психояз и универсальный диагноз н а ш и х психиатров.
– Крыша поехала-а-а!!! – громко зарокотала тетенька-врач, выскочила из кабинета и понеслась по коридорам, сбив с ног сотню-другую пациентов. После чего с большим трудом была поймана дюжими санитарами на крыше соседнего дома, связана, принесена в собственный кабинет и допрошена зав. отделением. И поскольку крылатая фраза продолжала светиться и изумрудиться на стене /кстати, она до сих пор там же, пытались соскоблить хоть граммульку – для анализа, но не соскабливается/, то в историю с зелеными человечками отчасти поверили, тетеньку развязали, и с этого-то момента и началась массовая сенсация: радио, телевидение, газеты…
Правда, в некоторых кругах ходят слухи, что наши доблестные специальные ОРГАНЫ имели ярко выраженное желание полностью и навсегда засекретить зеленых как таковых. Там же, на той же психиатрической стене выбили эдакий монументальный, якобы, гриф: «Совершенно засекречено навечно».
Но, говорят, что у наших доблестных специальных органов почему-то на сей раз ничего не получилось. Чем больше они секретили, тем явственнее и быстрее факт контакта с инопланетянами выходил наружу. И даже сверхсекретный гриф на стене кто-то замазал цементом. Возможно, это проделки зелененьких.
Мы же на эту тему более распространяться не будем, поскольку сами понимаете – зеленые человечки прилетают и улетают, а наш журнал /вместе с редакторами/ желательно чтобы остался. Не засекреченным навечно…
Поэтому продолжим наш почти документальный рассказ с того момента, когда журналист А. Иванчук сидел во встроенном в стену шкафу для верхней одежды в прихожей квартиры семьи Константиновых, тех самых, которых посетили пришельцы с планеты Зонс, сидел и страстно /слезно, пламенно, восторженно, призывно, вдохновенно и как-нибудь еще/ мысленно умолял зеленых человечков:
Первое. Вступить с ним в контакт и визуально показаться ему /а уж он дает слово, что совсем не испугается!/.
Второе. Если это, конечно, возможно, хотя бы чуть-чуть, если это, разумеется, не слишком большая запретная тайна, ну самую хотя бы малость – приоткрыть плотную непроницаемую занавеску: как? что? откуда? куда? и для чего все и всё?
И третье. Конечно, он просит извинения. Нет, ему, конечно, неудобно… Но лично для себя… Если возможно… Чуть-чуть таланта, хотя бы немного. Ведь популярным известным журналистом не стал. Местная газетенка… А хотел писателем. Чувства гениальности не дождался. А уже тридцать. Но он знает! Ощущает! Сидит о н о в нем где-то. Талантливое. А потянет, зацепит – вытаскивает лишь дешевенький популизмик…
Иванчук изо всех творческих сил напрягает свои нейроны и мышцы шеи, рассылая призывные биотоки по квартире, а носом /носишкой, носячником, носачом, носарем, носярником, носюгальником, нюхалом, нюхальником, сопельником, рубильником, шнобелем и как-нибудь еще/ втягивает крепкий шифоньерный коктейль из нафталина, духов и пыли, нечаянно, по журналисткой привычке подбирая заодно синонимы к «носу» и одновременно подумывая: как бы вылезти из шкафа незаметно и не напугать девочку Олю – она опять одна дома.
«А мне нравятся его синонимы «носа». Интересно, как бы звучал мой нос? Я хочу показать его Иванчуку. Все равно пришло время вступать с ним в контакт…» – услышал, вернее, уловил в своем мозгу Иванчук чужой странный голос и тут же в темноте шкафа появилось нечто… Зеленое, фосфорицирующее… «Отдаленно напоминающее нос, а точнее – носопырку», – подумал Иванчук, от страха приготовившись упасть в легкий обморок. Но в шкафу было тесно, да и нос исчез.
«О, носопырка! Как красиво звучит мой нос!»
«Е, хватит со своим носом. Человек нас попросил о некоторых вещах. Мы по закону не вправе вступать в контакт с неконтактором…»
«Да, и создавать местных гениев!»
«И посвящать в тайны Местного Бытия».
«Да, но мы просматривали здешнюю проекцию Будущего и знаем, что все-таки кое-что сделаем для Иванчука.»
«И кое-что покажем…»
«Разумеется, случай особый. Ему каким-то образом удалось пройти через пленку Непредсказуемостей».
«И через диафрагму Неопределенностей».
«Одно удивительно – буквально каждый индивид здесь считает себя если и не гением, то по крайней мере умнее всех остальных, а этот признает недостаток собственного таланта…»
«Перед собой люди иногда бывают искренни. Особенно, когда это им выгодно».
«Не будем их строго судить».
«Не будем»
«Ведь они всего лишь трехмерные био».
«Да, они лишь талантливое временное химическое изображение на
э к р а н е».
«Такую информацию о себе ч е л о в е к знать не должен. Психика слаба».
«Сотрем».
«Кстати, он просит таланта».
«Это сколько угодно».
«Сколько угодно нельзя. Посадят в этот… дурдом».
«Талант – это умение взять то, что дала природа».
«У них еще существует Большой талант: умение взять себе то, что природа дала другим».
«А мы усилим его честность. Вот здесь – будем пользоваться их лексиконом, – в его процессоре…!
«Да не путайте их примитивные игрушки-компьютеры с tele-encephalon – конечным мозгом».
«Так, где там зона честности? А, вот, в медиальной затылочно-височной извилине. Все, готово. Увеличил ее размеры».
«Да, но для многих из них честность и глупость – синонимы».
«Ах, эти их мелкие ничтожные материальные делишки. Но лет через двести они…»
«Но они живут слишком мало».
«Хорошо. Продлим ему жизнь. Вот сюда, в его ч а с ы, в центральную борозду, чуть-чуть э н е р г и и их Галактики. Ах, многовато, на триста лет, ладно, пусть живет».
«Теперь – за гениальность. Внутритеменную борозду слегка выпрямим. А polus brontalis чуть левее. И больше связей для нейронов, больше, еще больше. Все. Есть местный гений».
«Что вы наделали! Его будут с трудом понимать лишь через двести лет!»
«Гениальность – это когда доходишь до такой силы таланта, что осознаешь свое бессилие».
«Друзья, а ведь мы прибыли сюда, чтобы насладиться запахом Ландыша!»
«Да, но мы просматривали местное будущее. По сценарию сейчас Иванчук летит вместе с нами на поиски ландышей. Мы осматриваем все окрестные и дальние помойки, пардон, леса, но встречаем лишь свалки мусора и захоронения радиоактивных и химических отходов».
«Но по этикету мы не можем нарушать ход локальных событий».
«Мы не будем его нарушать. Сейчас мы отправляемся по просьбе только что рожденного местного гения Андрея Александровича Иванчука в местные запредельные подпространства. Заодно сделаем круг почета над окрестными помойка…, excuses me, лесами. А ландыши, как вы все знаете, мы найдем, когда будем гулять с Олей. Возражений или альтернативных предложений ни у кого нет? Полный консенсус. Тогда, поехали».
Дверь шкафа отворилась, и оттуда, отягощенный гениальностью и зарождающимися сверхзнаниями, вывалился пронафталиненный Андрей Иванчук. Он встал, отряхнулся. Глаза его сверкали огромными рубинами и излучали самую большую честность на Земле на ближайшие триста лет. И кто бы, глядя сейчас в эти суперчестнейшие глаза, мог бы позволить себе вспомнить, что совсем еще недавно, да не далее, как буквально сегодня, даже видавшие виды братья-журналисты называли между собой вот этого славного малого не иначе, как Профурой Сквознячковой. /Кстати, зонсянин Ю, который потратил на расшифровку этой идиомы целых пять секунд Нейтрального времени, так до конца и не осознал – что же она обозначает?/
– Зравствуйте товарищи. Рад приветствовать вас на планете Земля, – сверхчестно глядя в глаза /или в фотоэлементы? или прямо в мозг? или?..., но это и не важно/, сказал проникновенно Иванчук, пожимая поочередно каждому инопланетянину руку /или шупальце? или ногу? или?..., но это и неважно/.
– Спасибо вам огромное за дар местной гениальности! Готов к познанию Непознаваемого.
– Андрей Александрович, разрешите вас проинтервьюировать. Всего лишь один вопрос, – улыбаясь самой, очевидно, юмористической улыбкой всей видимой части Вселенной, обратился к Иванчуку Мягкий знак. – Что вы чувствуете сейчас, обладая вашим новым даром – гениальностью?
– Я чувствую, что чувствую, что очень сильно чувствую. И чем больше я это чувствую, тем больше это чувствую, – достойно ответил Андрей, понимая, что выдержал тест на чувство юмора, поскольку все зеленые человечки рассмеялись.
– Что ж, друзья, пора выполнять о б я з а т е л ь н о е. Андрей, обратите свою энтвокранную руку ладонью к импульсу местной Центральной машины, – попросил А.
– Но у меня нет этой… такой руки.
– Есть-есть, вот же она, – А коснулся Андрея вжикаматериализатором. – Вот она, пожалуйста.
И Андрей действительно увидел у себя нечто… Рука? Да, как будто он всегда знал, что у него есть подобный орган…
– Вот так, поворачивайте ее, поворачивайте, вот! Толчок. Это импульс – штекер, подключающий ко всеобщей Сети дейстительного Времени и Паутине Гравитации. А теперь откройте свое Внутреннее Око, ну, смелее, смелее! Смотрите в четвертое измерение.
И Андрей вдруг обнаружил у себя в мозгу еще один орган, глаз, и поднял тяжелое веко, и тело его тут же стало легким, прозрачным и невесомым, и пространство квартиры съежилось, съехало в один угол, а рядом оказалось еще множество пространств, составляющих, очевидно, земную поверхность. Впрочем, это была, пожалуй, некая псевдоповерхность, отражение, или, может быть, надповерхность Земли. И перемещаться здесь можно, наверное, быстро и легко. И везде… везде плывут и летят… прозрачные люди!
– Здесь живет пси-энергия тех граждан, которые достигли определенного умственно-интеллектуального уровня, – промыслял кто-то из зеленых.
– А… моя энергия здесь? – с надеждой и одновременно с сомнением промыслял Андрей.
И тут же к нему приблизился прозрачный мальчик, лет пяти. Они смотрели друг на друга, обменивались энергетичискими вспышками-флюидами. Этот мальчик, пси-энергия Иванчука, появился здесь, в четвертом измерении, только сегодня! Но пока они обменивались энергией, мальчик рос, мужал и превратился в зрелого юношу.
– Это твоя так называемая душа, – сказал И.
– Но что здесь все делают? – спросил Андрей.
− Они хранят здесь ваше в ы с ш е е и в необходимые вам моменты жизни подпитывают высшим человечество, – ответили ему зеленые.
Андрей обменивался интеллект-флюидами с собственной душой, постигая принципы жизни в Сфере четвертого измерения, а прозрачные люди вокруг прибывали и прибывали, перемигиваясь энергетическими вспышками с зелеными. Заполыхали светящиеся дуги и разбежались цветными радугами по всей Сфере – пошла информация о контакте с инопланетным разумом.
Андрей видел, как многие прозрачные люди быстро меняли свою внешность и возраст. Одни из детей превращались в юношей и девушек, и даже в зрелых мужчин и женщин, другие же, наоборот, резко молодели, а некоторые… некоторые исчезали совсем, превращаясь в черные точки. Целые рои черных точек жутко проносились по Сфере, проваливаясь в никуда, вернее, на п е р е п л а в к у. Это те, кто сгубил свою душу.
Информация влилась через энергетические флюиды собственной души и Андрей знал здесь уже почти все. Вот Сияющие. Умершие. Где-то здесь его родители, родственники, знакомые. Они еще не ушли в Центральную машину и не… Он слышит, чувствует их! Хочет видеть!
«Не сейчас, – говорят ему. – Ты еще не готов. Потом…»
– Может быть, на сегодня хватит? – спрашивают его зеленые.
– Нет-нет, дальше, дальше, дальше! Хочу знать все!
– Все знать нельзя, но о многом можно догадываться. В пятое! Открой пошире Внутреннее Око, – и Д коснулся Андрея вжикматериализатором.
И вновь пространства третьего и четвертого измерений сжались, расщемились, впуская в себя еще один объем…
Очень много Сияющих. «Что они здесь?...» – спросил Андрей у зеленых.
«Одни отвыкают от Земли. Другие ждут очереди на перевоплощение и возвращения на Землю. Третьи отправляются в далекое путешествие к Центральной машине. Четвертые стоят в очереди на развоплощение и… Но об этом позже».
Мышление Андрея здесь уже совсем не человеческое и впитывает в себя огромные потоки энергоинформации, но все-таки он нуждается в некоторых разъяснениях. Но что это?! Странное, незнакомознакомое существо! Разумеется, он видит его… ее? впервые, но… Тончайшие запахи /но воздуха здесь нет!/, хрупчайшие призрачные ассоциации и неслышимые намечающиеся вздохи скрипичных струн… Конечно, она женского рода. Она симпатична и мила. Она обаятельна. Девочка? Девушка? Женщина? Мечта? Но в ней предчувствие прекрасного. Грядет. И легкий ветерок меж ними – как легкий поцелуй. «Душа твоей души», – повеяло. И там, и там, и там – кого давно нет на Поверхности, а здесь все рядом – души душ, мягкий ненавязчивый контакт – ожидание ожидания праздника праздников…
И много непонятного. Вот это что за призраки-шары?
«Это Спящие. Еще не родившиеся. Ждут свой черед», – отвечают зеленые. Они уже, правда, совсем не зеленые и не человечки, а что-то маловидимое.
Слов нет. Земные слова не подходят. Трудно и невозможно объяснить земными словами всеобщее взаимодействие сил и существ пятого измерения. Сияющее – умершие, активно взаимодействуют со Спящими – еще не родившимися, и те и другие – с душами душ.
Наконец. Стала. Про. Ясняться. Сущностьнеобъятногопятого. Это? Бесконечные горы? Это еще немыслимые мысли, неоткрытые открытия, ненаписанные книги.
Мелькалетцы-мелькалетцы-мелькалетцы? Мысли древние, старые, новые. Рождение идеи. Заблуждения. Ничто никуда не пропадает.
– Не могу не спросить – спрошу: а вся м е р з о с т ь?
– Фильтруется в четвертом и на переплавку, – ответило что-то откуда-то.
– А кда идут эти световоды-каналы, спрошу?
– В шестое, – ответило оно же.
– А что это слева и справа, спрошу?
– Фантазии ваши людские смешные, архаичные, устаревшие.
Слева – рай, вон, все апостолы, архангелы и ангелочки. А справа сам видишь – сковородки… Но это все аттракцион. Плазменное бездушное воплощение, – ответило разумное пространство.
– А это… то что прямо? Я вижу города земные. И поселки. Пещеры. Дикари. Звери. Суперцивилизация. Машины. Заводы. Я вижу много р а з н о г о? – спрошу.
– Ты видишь ВСЕ И ВСЕХ. З д е с ь можно вернуться в любое мгновенье и время существования нашего Фундамента – третьего измерения.
– Но я вижу… людей разных эпох и… вон динозавры…
– Здесь СКЛАД. Всего, что было и всего, что будет с вашей системой.
– Но как такое возможно?! – спрошу.
– Это к о м п а к т н ы й метод хранения времени-истории.
– Значит, я могу здесь… найти и себя?! – спрошу.
– Ты можешь найти здесь кого угодно и что угодно. И себя в том числе. Можешь наблюдать свое рождение или свою смерть. Здесь хранится все. Даже м е р з о с т ь. Это же с к л а д.
– Трудно представить… А мы там, внизу, так верили, что «каждый сам кузнец своего счастья»…
– Конечно. Но доступ к наковальням разрешается строго по пропускам.
– Хочу в шестое, зонсяне.
– Там слишком сложно.
– Не все так просто то, что кажется сложным, скажу.
– Тогда открой свою вторую энтвокранную руку…
XXX
Развоплощеные Сияющие – скромные светлые струйки, через оболочку пятого тихо проникают в шестое и Присоединяются. Вливаются в Соты.
Ононоонаони уловил /а, о, и/: «Ты не ошибся. Я страх. Я человеческая неуверенность в себе. Я – одиночество. Я – надежда. Я мечта. Я – слияние душ. Я – вера. Я величайшее психоэнергетическое изобретение человечества. Да-да. Я – Бог.
– Бог-Соты? Стеллаж? Не Человек? Но ты все-таки есть?!
– Нет, меня нет, но вы меня придумали, и я себя создал из добровольно развоплотившихся душ – самых лучших человеческих пси-энергий.
– Зачем?
– Чтобы помогать синтезировать вам самое-самое наилучшее из того, что вы способны придумать. А чего не сумеете придумать вы – придумаю я, ваша общая душа. Мы будем создавать прекраснейшие сказки жизни…
– Почему же до сих пор мы их не создали?
– Я слишком молод и во мне слишком много наивных устаревших душ, умерших религий и суеверий.
– Бог, ты веришь в себя?
– Я верю в вас.
– А мы верим в тебя… Куда ведут эти энергосветоводы?
– В седьмое измерение. Но не советую. Разочаруешься. Там слишком п р о с т о.
– Не все так сложно то, что кажется простым. Зеленые, в седьмое?
– Ты слышал, то сказал Бог? «Не советую». А уж он знает, что говорит.
– А вы слышали, что сказал Бог? Мы, люди, зависим от него, а он – от нас.
– Ну что ж. Вообще-то, мы еще дети и нам не положено посещать седьмое. Но ради нашей дружбы… К тому же, ваше седьмое гораздо проще нашего седьмого.
– А разве такое бывает?
– Во Вселенной бывает все. Но не у всех. Приготовься, будет слегка неприятно. Поехали!
Да, действительно. Неприятно. Неприятно, потому что ни приятно, ни не приятно. Никак. Ничего. И одновременно – всё и все! И его самого, Андрея, нет. Нет совсем! Но он здесь. Здесь начало и конец. Чего начало? Чего конец? Всего? Всех? Но куда ведут эти энерогосветоводы? Кто ответит? Нет никого. Где зеленые? Нет. Но они здесь. Чьи это вопросы, мысли? Его? Общие? Нет, здесь не п р о с т о. Здесь очень с л о ж н о. Поэтому п р о с т о. И это пространство-время-измерение тоже мыслит. И не мыслит. Но сейчас он станет им. Уже стал частью. Сейчас он оно она они поймет.
Энергосветоводы – провода. Они подключены к Солнцу. Солнце подключено к Центральной машине. А Центральная машина? Далеко. Неясно. Зеленые знают, но не скажут. Ограничитель. Но другое. Ясно. Как назвать… Аналогия. Да. Люминафоры. Все и всё – люминафоры: вещества, люди, души, Бог, измерения, сама Земля. Аналогия… Трубка. Да. К и н е с к о п. Всё – кинескоп?! Атомарно-химическое изображение?!
Обидно. Неприятно. Унизительно. Но – факт.
– Не совсем. Да, вы био, – химическое изображение. Но вся Вселенная – тоже гравитационная проекция…
– Кто это? – спрошу.
– Бог, – отвечу.
– А куда ведут провода от Вселенной? К чему она подключена?
– Не забывай, что я всего лишь Локальный Бог… Статистика, понимаешь, знает всё. Но не больше. Возвращайся в третье измеренье. Там не так уж и плохо, не правда ли? А здесь у нас еще будет несколько местных миллиардов лет, чтобы кое-что выяснить поточнее…
XXX
Оля проснулась. Посмотрела Внутренним Оком – человечков рядом нет. Она встала, умылась, слегка перекусила, убрала постель. Она торопилась. Спешила т у д а. Т а м время проходило иначе. Оно совсем не засчитывалось во время з д е с ь. Там, в сказке, можно было прожить дни, месяцы и даже долгие-долгие годы, и вернуться сюда в ту же самую секунду, в какую ушла отсюда. Ей нетерпелось скорее, скорее попасть в очередной новый, неведомый, сказочный, но совсем настоящий мир!
А вечером вернутся с работы мама и папа и тоже, быстро поужинав, уйдут в свою сказку – телевизор откликается и на их прикосновения. Сначала мама и папа уходили каждый в свою сказку, но потом что-то у них там произошло. Мама однажды отправилась вслед за папой в его сказку и после этого они почему-то поругались. И договорились: уходить в сказки для взрослых только вдвоем, а по субботам и воскресеньям – всей семьей.
Оля уже побывала во всех ей известных интересных земных сказках: была она и Белоснежкой у гномиков, и куклой Мальвиной – подругой Буратино, и даже Снежной королевой и даже… Бабой Ягой. Там, в т о м мире, сказки получались еще интереснее, чем на бумаге или в кино, потому что там было все наяву и потому что там сказка выходила за рамки бумажно-киношного сюжета и ее можно было продолжать бесконечно в любом направлении.
Но Оля уже начала догадываться, что, наверное, могут существовать где-то совсем другие, новые неведомые сказки и может быть, есть даже такое место, где создаются в с е с к а з к и мира. Вот бы попасть туда и попробовать придумать свою, пусть маленькую, но прекрасную добрую сказку!
Оля подходит к телевизору и, загадав желание, дотрагивается до экрана…
Экран вспыхивает, комната заполняется ярким белым светом, сама Оля превращается в ослепительное облачко и… исчезает в экране. Все. Ее нет. Но лишь неуловимое мгновенье, доля секунды – и она в комнате. И кто поверит, что, может быть, целые миллиарды лет прошли где-то там, непредставимо далеко-далеко, и Оля их прожила!
Давайте, дорогой читатель, и мы попробуем – хотя бы отчасти- проследить этот Олин маршрут…
XXX
Она впервые исчезла вот так, совсем. Не было ничего – ни тела, ни мыслей. Только полет по Сети Времени и Гравитации. Но она осознавала свой полет-мгновение по бесконечности. Она была частицей с неограниченной скоростью, тахионом – так назвали ее земные ученые.
Она прибыла на Самую Центральную Машину. Прошлой памятью она знала, что неоднократно прилетала и улетала отсюда. Но она не помнила деталей, не помнила ничего и знала, что все опять начнется с чистой страницы. Впрочем, нет. В этот раз она должна вернуться в прежнем обличье… Сейчас ее встретят.
Центральная Машина – энергетическое ядро Вселенной. Ее встречают другие частицы. Если выражаться языком земным – ей рады, ей улыбаются. Но у частиц другой язык.
Ее провожают, направляют: квинтиллионы километров по структуре – в Отдел Сказок.
– Из какой сказки вы прибыли? – регистрирует ее один из нейтрино-чиновников. – Из органической? Из района № 10125 x № 105369? Да, очень посредственная, скучная сказка. Пора ее выключить. Нет? Ну хорошо, пусть пока… Ох уж эти органические!... Так, что у вас? Ах, в этот раз вы тоже органическое создание, «девочка Оля». И хотите придумать свою… А чем же, по вашему, занимаемся здесь мы? Разве недостаточно мы заселяем пустоты различными сказками? Развешиваем энергогенераторы – звезды, ежемгновенно подпитываем их потоками лучших наших частиц и рассказываем нейтральному пространству живые – органические и неорганические сказки. Ах, не такую? Вы хотите сказку-искусство? Но это почти одно и то же – сказка-реальность и сказка-искусство. Одно переходит в другое и остается навсегда в каком-нибудь из измерений в компакт-истории. Хорошо, дерзните, но скажу по секрету: самое трудное в нашей Вселенной – создать новую сказку, тем более такую, какую хочется. Кстати, один из вашего района уже пытается сотворить нечто эдакое.
– Проводите тахион в Сектор Вселенской Пустоты и подайте туда достаточное количество Временной Энергии Искусства!
Дата добавления: 2015-11-28; просмотров: 75 | Нарушение авторских прав