СXXI. Осужденные

Как тварь дрожащая, прильнувшая к пескам,

Они вперяют взор туда, в просторы моря;

Неверны их шаги, их руки льнут к рукам

С истомой сладостной и робкой дрожью горя.

Одни еще зовут под говор ручейков

Видения, полны признанья слов стыдливых,

Любви ребяческой восторгов боязливых,

И ранят дерево зеленое кустов.

Те, как монахини, походкой величавой

Бредут среди холмов, где призрачной гурьбой

Все искушения плывут багровой лавой,

Как ряд нагих грудей, Антоний, пред тобой;

А эти, ладонку прижав у страстной груди,

Прикрыв одеждами бичи, среди дубрав,

Стеня, скитаются во мгле ночных безлюдий,

С слюною похоти потоки слез смешав.

О девы-демоны, страдалицы святые,

Для бесконечного покинувшие мир,

Вы - стоны горькие, вы - слезы пролитые

Вы чище Ангела, бесстыдней, чем сатир.

О сестры бедные! скорбя в мечтах о каждой,

В ваш ад за каждою я смело снизойду,

Чтоб души, полные неутолимой жажды,

Как урны, полные любви, любить в аду!

CXXII. ДВЕ СЕСТРИЦЫ

Разврат и Смерть, - трудясь, вы на лобзанья щедры;

Пусть ваши рубища труд вечный истерзал,

Но ваши пышные и девственные недры

Деторождения позор не разверзал.

Отверженник поэт, что, обреченный аду,

Давно сменил очаг и ложе на вертеп,

В вас обретет покой и горькую усладу:

От угрызения спасут вертеп и склеп.

Альков и черный гроб, как два родные брата,

В душе, что страшными восторгами богата,

Богохуления несчетные родят;

Когда ж мой склеп Разврат замкнет рукой тлетворной,

Пусть над семьею мирт, собой чаруя взгляд,

Твой кипарис, о Смерть, вдруг встанет тенью черной!

CXXIII. ФОНТАН КРОВИ

Струится кровь моя порою, как в фонтане,

Полна созвучьями ритмических рыданий,

Она медлительно течет, журча, пока

Повсюду ищет ран тревожная рука.

Струясь вдоль города, как в замкнутой поляне,

Средь улиц островов обозначая грани,

Поит всех жаждущих кровавая река

И обагряет мир, безбрежно широка.

Я заклинал вино - своей стру"й обманной

Душе грозящий страх хоть на день усыпить;

Но слух утончился, взор обострился странно:

Я умолял Любовь забвение пролить;

И вот, как ложем игл, истерзан дух любовью,

Сестер безжалостных поя своею кровью.

CXXIV. АЛЛЕГОРИЯ

То - образ женщины с осанкой величавой,

Чья прядь в бокал вина бежит волной курчавой,

С чьей плоти каменной бесчувственно скользят

И когти похоти и всех вертепов яд.

Она стоит, глумясь над Смертью и Развратом,

А им, желанием все сокрушать объятым,

Перед незыблемой, надменной Красотой

Дано смирить порыв неудержимый свой.

Султанша томностью, походкою - богиня;

Лишь Магометов рай - одна ее святыня;

Раскрыв объятья всем, она к себе зовет

Весь человеческий, неисчислимый род.

Ты знаешь, мудрая, чудовищная дева,

Что и бесплодное твое желанно чрево,

Что плоть прекрасная есть высочайший дар,

Что всепрощение - награда дивных чар;

Чистилище и Ад ты презрела упорно;

Когда же час пробьет исчезнуть в ночи черной,

Как вновь рожденная, спокойна и горда,

Ты узришь Смерти лик без гнева, без стыда.

Дата добавления: 2015-11-28