Сила обобщенного опыта

После гибели Рысакова командование принял на себя Иван Сергеевич Мажукин. Мстя за смерть командира, наши отряды в ближайшие же дни разгромили один за другим три гарнизона врага.

Операции мы обсуждали на партийно-комсомольском собрании. Обсуждение приняло очень широкий характер, захватило разные стороны нашей деятельности и как бы подводило итоги всей прошедшей работы. На собрании разгорелись страстные споры. Выступавшие пытались определить, по каким путям пойдет дальнейшее разви­тие нашей деятельности. Трудно припомнить предложе­ния всех товарищей, но в тот же день после собрания я написал Бондаренко письмо, черновик которого у меня сохранился. Оно помогает многое восстановить в памяти. Я писал:

«Еще раз убеждаешься в том, что вопрос об объеди­нении отрядов под единым командованием становится неотложным. Сегодня, 15 апреля, состоялось партийное собрание, на котором присутствовали и комсомольцы. Собрание у нас нечастое явление, можно сказать — исключительное, и сегодня многие поняли, что это очень полезная вещь. На собрании обнаружилось два мнения, два убеждения о направлении дальнейшей борьбы, от­носящиеся, главным образом, к вопросам тактики.

Любопытно при этом то, что командиры, да и бойцы ратуют каждый раз за то, на чем они уже основательно набили руку, за то, кто на чем наспециализировался.

Одни — за проведение более крупных операций и предлагают походы за пределы области. Они говорят, что походы оказывают на население положительное влияние, поднимают его на борьбу с врагом, а против­ника деморализуют.

Сторонники походов к диверсиям на дорогах отко­сятся равнодушно, если не сказать — отрицательно. Они считают, что походы концентрируют силы, а диверсии их распыляют. В походах мощь нашу видит народ, о диверсиях знает только противник.

Другие ратуют за усиление диверсий. Нужны, гово­рят они, не шум и не показ мощи, а эффективная по­мощь нашему фронту. Взрыв одного немецкого воин­ского эшелона равен десятку походов и налетов на гарнизоны врага, не имеющих прямого отношения к фронту. Надо добывать подрывные средства, обучать людей, действовать мелкими группами на дорогах. Ком­муникации — решающее в войне, по ним и бить надо.

Кто прав? И первые и вторые по-своему, безусловно, правы. Вероятно, нужно заниматься и тем и другим, но исходить надо из реальных возможностей; можешь по­одиночке вылавливать вражеских солдат — дело! Наша задача — истреблять силы врага. Можешь подорвать мост на железнодорожной коммуникации — дело! На­стал период, когда мы имеем возможность походы и борьбу с гарнизонами сочетать с большим развитием деятельности на коммуникациях, с диверсиями. На этом и порешили.

Кроме того, товарищи усиленно настаивают: дай им объединение отрядов и единый план. «Нельзя, говорят, дальше без плана». Можете сделать вывод — насколько вы правы в постановке вопроса относительно объедине­ния».

Помню, на этом собрании выступил Николай Дани­лович Тарасов, он-то первым и разжег спор. Он встал из-за стола, повел по привычке своими широкими пле­чами, точно хотел высвободить их из узкой гимнастерки, обвел глазами присутствующих и заговорил тихим го­лосом:

— Диверсантам нашим еще одно очко дали, — ска­зал он и сморщил свой прямой нос, взглянув на Воро­бьева. — Возятся они с минами, мудрят, а толку мало. Да и силы распылять Нецелесообразно. Откровенно говоря, не нравится мне, что мы искусственно делимся на мелкие группки и крадемся к дороге, не показы­ваясь на глаза народу. Сила у нас теперь большая, и ее надо показывать народу. Ходить надо, товарищи, смело. Просторы велики, и на Выгоничском районе ок­купация немцев не кончается.

— Куда это ты итти собрался? — возразил дивер­сант Тишин. — Конечно, гуртом оно веселее и шуму больше, но есть ли в этом польза? Что полезнее для фронта — несколько убитых немцев в Красном Роге или взорванный под Хмелевом эшелон? Ясно, эшелон. По- моему, нам другое надо — скорее организовываться да план действия составлять. А то пошли мы на-днях на дорогу мину ставить, — «самое удобное место», — сказал начальник штаба, и я знал, что если уж там взорвать эшелон, то немцы и костей не соберут. А туда навлинцев чорт приволок.

— Опередили, значит? — перебил кто-то.

Присутствующие засмеялись.

— Что же тут смешного, товарищи? — продолжал Тишин. — Мы сунулись в другое место, а там другие мину ставят...

— Тут уж и действительно не до смеха: без работы люди остались.

— Не в том дело, — перебил Тишин шутника. — Единый план требуется, тогда путаницы этой не будет. Диверсанты тогда пойдут не в одно место, а по всей дороге рассыплются.

На дорогах действительно начинались, с точки зре­ния Тишина, беспорядки. Диверсанты соседних отрядов усиленно лезли на железную дорогу, и в одном месте собирались иногда сразу две-три, а то и более групп. Они мешали друг другу. Возникали споры, кончавшиеся тем, что командиры групп кидали жребий, кто из них первым должен закладывать мину, устанавливалась очередь...

...Теперь, когда я рассматриваю свои записки, спустя почти шесть лет, и за моей спиной стоит опыт трехлетней партизанской войны, я вижу, что мысль наша работала тогда в правильном направлении. Она рождалась на основе опыта, требуя и сочетания походов с диверсиями, координации действий партизан, числен­ность которых росла не по дням, а по часам.

Прошло немного времени, и мечта сбылась.

Отчетливо помню две грандиозные операции. Одна проходила в Брянских лесах, а другая на тысячу кило­метров юго-западнее, на Украине.

Километрах в двух восточнее станции Выгоничи есть мост через реку Десну. Все местные жители называют его почему-то «Синий мост», хотя он по цвету ничем не отличается от других мостов. В марте 1943 года его скорее можно было назвать «Ржавый мост». Но этот «Синий мост», не подкрашивавшийся уже несколько лет, имел чрезвычайно важное значение для противника, так как железная дорога Гомель — Брянск, дорога пер­вого класса, эксплоатировалась немцами с предельной нагрузкой. Партизаны отлично понимали, что, взорви они этот мост, и вся дорога надолго будет выведена из строя. К мосту подкрадывались сотни диверсионных групп, натыкаясь одна на другую. Некоторые группы пытались подползать вместе, но всякий раз терпели не­удачу. Захват же моста с боем одним отрядом или даже несколькими отрядами одного района был невозможен. Слишком уж сильно охраняли немцы мост — здесь у них была и артиллерия и минометы. Причем крупные вра­жеские гарнизоны охраняли не только мост, но и все подходы к нему, заняв населенные пункты по всей окрестности.

Уже существовал штаб объединения партизан Брян­ских лесов. Этот штаб готовил данные о мосте, инфор­мировал обком партии и штаб партизанского движения при Военном совете Брянского фронта. И в нужное время Военный совет Брянского фронта решил оказать партизанам помощь.

В феврале 1943 года к нам в штаб объединения при­летел полковник, представитель штаба партизанского движения. Серая, аккуратно сшитая новенькая шинель с золочеными погонами на плечах складно сидела на его высокой фигуре и придавала ему особую стройность, по­жалуй, изысканную опрятность, что, вероятно, броса­лось нам в глаза по контрасту, — мы, партизаны, были одеты кто во что мог. С полковником прибыли еще три офицера, и тоже в шинелях с погонами. Нас, людей, представлявших себе погоны лишь теоретически, эта но­вая форма советских воинов приятно взволновала. Все было в новой форме попрежнему просто и скромно, но эта скромность и простота при погонах выглядели осо­бенно красиво и, я бы сказал, строго.

Люди в погонах оказались точными и деловыми, а главное — полковник привез нам приказ штаба парти­занского движения — взорвать выгоничский мост.

Полковник с группой офицеров прибыл к нам ночью на транспортном самолете. Вслед за первой машиной на смелижском аэродроме приземлилось еще пять таких же машин. Они доставили тол, капсюли-взрыватели, дето­нирующие и бикфордовы шнуры, несколько десятков автоматов и патроны. Все это в темную февральскую ночь при свете четырех больших костров партизаны быстро выгрузили, и машины отправились в обратный рейс. Характер груза подсказывал партизанам, зачем прилетела к нам эта группа. Поэтому в штабной избушке в лесу, близ деревушки Смелиж, Суземского района, где находился тогда объединенный штаб брянских пар­тизан, при тусклом свете стеариновых свечей, когда мы согревались дарами Большой Земли, доставленными гостями, Дмитрий Васильевич Емлютин, ставший уже командиром объединения, спросил полковника:

— Мост?

— Мост — ответил тот.

— Синий?

Полковник, видимо, не знал этого местного названия моста и ответил-

— Выгоничский. А разве он синий?

— Значит, посинеет от такого количества тола.

После ужина полковник расстелил на столе большую карту, и «Синий мост», окруженный множеством допол­нительных знаков и пометок, нанесенных цветными карандашами, предстал перед нами. Из Брянска почти строго на запад пролегает железная дорога. На протя­жении двадцати пяти километров приблизительно она прорезает леса, затем по высокой насыпи взбирается к Десне. Через реку построен мост; длина его — двести пятьдесят метров, за мостом дорога локтем огибает с севера небольшое озеро, входит на станцию Выгоничи, минует село Кресты, большим выступом на юг обходит деревню Барачевку и опять устремляется далее на за­пад— Унечу, Гомель, к глубинным пунктам Германии.

В 1941 году ряд обстоятельств помешал нашим ча­стям взорвать мост. Вскоре по мосту потянулись враже­ские эшелоны. К фронту подходили свежие войска и техника, а в Германию вывозилось наше советское добро. Сначала немцы почти не охраняли мост, но по­том начались налеты советской авиации, и немцы уста­новили зенитные батареи. Мосту стали угрожать не­опытные и почти невооруженные смельчаки-партизаны,— немцы возвели вокруг моста оборонительные сооруже­ния. Все подходы к мосту с юго-востока от леса они усеяли, точно капустой, минами. Вдоль восточного бе­рега нарыли окопов с ходами сообщения, очистили берег от кустарника, а на флангах и на высокой железно­дорожной насыпи, господствующей над всей мест­ностью, соорудили доты и дзоты. На западном берегу реки немцы построили казарму, в ней размещался ох­ранный батальон. При этом все окружающие населенные пункты были заняты гарнизонами численностью не менее двухсот пятидесяти солдат в каждом. Ничто жи­вое безнаказанно не могло показаться перед мостом. Едва немцы замечали какое-либо движение на дальних опушках леса, как немедленно открывался ураганный огонь из всех видов оружия и гарнизоны поднимались по тревоге.

— Много, брат, хорошего народа погибло у этого моста, — сказал с сожалением Емлютин и, вынув изо рта трубку, обвел мундштуком всю систему немецкой обороны: — Теперь нужно придумать нечто такое, чтобы ударить наверняка...

— Ничего, Дмитрий Васильевич, что-нибудь приду­маем, поможем, затем и прилетели, — сказал полков­ник. — Сейчас, когда на нашем фронте наступление в разгаре, а противник из кожи лезет, чтобы удержаться, нет ничего важнее уничтожения этого моста.

Конечно, одними силами диверсантов уничтожить мост было невозможно. Надо было захватить его с боем.

Пока перепроверялись данные разведки и разведчики приводили одного за другим несколько «языков», в штабе кипела работа. Емлютин и начальник штаба объединенных партизанских сил Гоголюк, полковник и Коротков сидели за планами. Прошло несколько бессон­ных ночей, появлялся и отвергался один за другим планы операций; все они были и неплохими и вместе с тем не годились. Наконец из множества вариантов родился один, удовлетворивший и командование отрядов и пред­ставителя штаба партизанского движения. План опера­ции передали по радиостанции начальнику штаба пар­тизанского движения. План был одобрен...

Группа из отряда имени Баумана, с Николаем Черненковым во главе, должна была атаковать противника в населенных пунктах Выгоничи и Клинки, взорвать там мосты на шоссе и не допустить движения из Брянска по шоссейной дороге.

Тем временем обеим ударным группам, с значитель­ным количеством минеров, предстояло штурмом захва­тить мост и взорвать его. Успех штурма зависел от того, насколько скрытно удастся подойти партизанам к мосту и взять его не с восточной стороны, укрепленной и опутанной проволочным заграждением, а с западной и северной, — оттуда, где находились главные силы нем­цев. Для этого надо было совершить обходный путь до тридцати километров, минуя населенные пункты, и ока­заться в самом центре расположения вражеских гарни­зонов...

К выполнению задачи привлекли пять партизанских отрядов: отряд имени Щорса Выгоничского района, от­ряд имени Пархоменко, имени Кравцова Брянского района, имени Ворошилова и отряд «Смерть немецким оккупантам» Навлинского района. Командование груп­пировкой было возложено на Героя Советского Союза Михаила Ромашина, бывшего секретаря Брянского рай­кома партии, человека боевого и опытного.

Все эти отряды дислоцировались в лесных массивах севернее реки Навли и находились сравнительно близко к объекту нападения. Составлено было девять групп, — две из них ударные, остальные сковывающие, группы прикрытия и резерва. Предусмотреть надо было все до мельчайших подробностей.

Разведку Ромашин возложил на отряд имени Щорса, составлявший первую ударную группу под командова­нием Николая Даниловича Тарасова. Объяснялось это прежде всего тем, что Тарасову лучше всех был известен «Синий мост». Он знал все тропки, все подходы к мосту. Все время перед операцией он вел тщательную разведку моста, неоднократно с группой бойцов само­лично подбирался к нему на двести — триста метров и, зарывшись в снег, наблюдал за движением патрулей и сменой постов. Однажды, решив во что бы то ни стало достать «языка», Тарасов более суток пролежал у по­лотна железной дороги, пока не удалось схватить двоих охранников. Один из них оказался полицейским из за­карпатских украинцев, второй был эсэсовец. Украинец охотно сдался в плен, раскрыл всю систему обороны моста и расположение гарнизонов, а потом принял уча­стие в партизанской операции и погиб во время боя, эсэсовец, когда его взяли, поднял страшный крик. Тара­сов вогнал ему в рот кляп и под ураганным огнем про­тивника приволок немца.

Обеспечивая выполнение главной задачи, каждая группа преследовала и свою самостоятельную цель. Основным силам отряда имени Кравцова, которым ко­мандовал Герой Советского Союза Михаил Дука, пред­стояло разгромить гарнизон врага на станции Полужье, в шести километрах восточнее моста, разрушить на стан­ции путевое хозяйство, взорвать железнодорожное по­лотно и уничтожить связь, чтобы не допустить таким образом подхода резервов врага из Брянска. Молодому и энергичному командиру отряда имени Ворошилова Георгию Федоровичу Покровскому нужно было атако­вать неприятеля на станции Выгоничи и в крупном насе­ленном пункте Кресты. Эта подсобная задача была так же важна, как и разгром Полужья, потому что оба на­селенных пункта были расположены вдоль железной дороги и шоссе, прикрывая мост с запада. Группе ди­версантов из отряда имени Баумана, во главе с орга­низатором диверсантов в выгоничских отрядах Воробьевым, вменялось в обязанность выйти на участок дороги Бородино — Хмелево, — это километров на двадцать за­паднее моста, — взорвать там железнодорожное полотно и разрушить связь, чтобы помощь не смогла подойти со стороны станции.

Но вот, наконец, приказ вручен. Емлютин и пол­ковник старательно разъяснили командирам и бойцам все детали операции. Деловые разговоры закон­чились.

Мы вышли из землянки, чтобы проводить товарищей. В лесу шелестел легкий ветерок, кружась падали сне­жинки. После прокуренной штабной избушки здесь ды­шалось свободно и легко.

— А скоро опять весна, — сказал Ромашин вздыхая, и мне послышалась в его голосе грустная нота, точно он хотел сказать: «Да не для меня».

Я посмотрел на Ромашина. На его обветренном липе не было и малейшего оттенка печали. «Конечно, пока­залось», — решил я.

Емлютин, выходя из помещения, зацепился за двер­ную ручку и содрал ноготь на пальце. Он выругался и спросил Ромашина:

— У тебя ножичек есть?

— Нет, — ответил Ромашин, глядя на Емлютина. — Пистолет есть, а что?

Предлагать вещи, одна другой противоположные, — манера Михаила Ромашина. Вам захотелось, скажем, сладкого, и вы спрашиваете Ромашина: «Есть ли у тебя конфета?», а он не просто ответит «нет», а добавит при этом: «Чеснок есть, а что?» и с полной готовностью одолжить чеснок будет рыться в кармане. С такой же готовностью одолжить Емлютину пистолет, будто со­дранный ноготь можно не отрезать, а отстрелить, Рома­шин стал тормошить кобуру, висевшую у него сбоку на ремне.

Полковник уже знал привычку Ромашина и спросил:

— А мост взорвать есть чем?

Ромашин рассмеялся.

— Мы его грохнем.

Ромашин много раз уже ходил в глубокие рейды по тылам врага, рвал эшелоны и мосты и приобрел опыт. Поэтому, когда речь зашла о том, кому поручить выпол­нение приказа, выбор пал на него.

Рядом с Ромашиным стоял высокий худощавый Пи­сарев, он тоже был секретарем райкома, а теперь стал командиром партизанского отряда. Внешним своим ви­дом он напоминал мне загримированного актера. У него были длинные русые и точно приклеенные волосы, такие же русые и точно приклеенные усы, а борода была ры­жая, расчесанная на две половины. Писарев и Ромашин были старыми приятелями и обращались друг с другом по-приятельски.

— Ну, борода, — шлепнув ладонью по спине Писа­рева, сказал Ромашин, — давай по коням! Задача ответ­ственная, старик, смотри.

Писарев, назначенный командиром одной из ударных групп, штурмующих мост, ответил:

— Ручаюсь бородой, будет сделано.

Сильный ветер шумел в верхушках деревьев, стря­хивая с них снег. Отряды вышли из Черного леса, и узкие ленты вооруженных людей веером разошлись по белому полотну снега, исчезая во мраке ночи. Отряды, двигавшиеся слева, тянули пушки и минометы. Четверки лошадей, запряженные в самодельные сани, едва поспе­вали за людьми. Лыжи тяжело ползли по рыхлому мар­товскому снегу.

Команды подавались шопотом от одного партизана к другому. В арьергарде ударных групп следовали дивер­санты, их в общей сложности более шестидесяти чело­век. На легких ручных санках диверсанты тянули за собой тол и все необходимое для дела.

Первое условие — скрытность — удалось соблюсти. Отряды в полном безмолвии подошли к заданным объек­там. Первыми ударили пушки, их выстрелы послужили сигналом к атаке. И на всем протяжении дороги от Полужья до Хмелева, расстоянием длиной до тридцати километром по фронту, завязался бой. В станционные зда­ния и солдатские казармы полетели партизанские гра­наты. Со стороны Выгоничей и Клинок донеслись два взрыва. Это Черненко взорвал шоссейные мосты и от­резал путь подхода вражеских резервов. Станцию Выго­ничи охватило пламя пожара. Немцы, захваченные врас­плох, в невероятной панике выскакивали из домов и полураздетые метались по снегу.

Как потом выяснилось на допросах пленных, немцы сначала не могли понять, что происходит вокруг; они решили, что это регулярные части наших войск неожи­данно прорвали фронт и обрушились всей мощью своего огня на этот участок. Может быть, именно поэтому пер­вое время немецкие гарнизоны так робко сопротивля­лись.

Как бы то ни было, но «Синий мост» мы быстро отре­зали от основных гарнизонов врага.

Писарев и Тарасов повели свои ударные группы на штурм. Люди точно из снега вырастали, с криками «ура», с гранатами, автоматами и винтовками они атаковали казарму, сторожевые будки и укрепления немцев у моста. Партизанская артиллерия уничтожала доты и дзоты прямой наводкой. Загоревшиеся казармы и будки озаряли пламенем «Синий мост». Отчетливо на темном фоне вы­ступали его ажурные переплеты. Не успели еще штур­мующие покончить с гарнизоном казармы и солдатами, засевшими в дотах, как команды подрывников уж потя­нули на мост тол. Обрушилась горевшая казарма, замол­чали доты, и партизаны заняли оборону, чтобы оградить от внезапной контратаки работающих на мосту подрывни­ков. Наступила тишина. Лишь на флангах еще шел ожесточенный бой, — это Дука и Покровский добивали на станциях Полужье, Выгоничи и Кресты остатки не­мецких гарнизонов. Вскоре заряды были готовы, поста­влены в нужные места, связаны детонирующим шнуром. Последовала команда: «В укрытие!» Через несколько минут оглушительный грохот возвестил о конце операции. То, к чему стремились на протяжении долгих месяцев разрозненные группы диверсантов, свершилось. Единый план и единое командование обеспечили успех. «Синий мост» перестал существовать.

На его восстановление немцам пришлось потратить тридцать суток. Эта замечательная операция проведена была в Брянских лесах. Возможной она стала лишь после того, как партизаны объединили свои силы. Объ­единение, однако, не представляло собой какого-то ско­пища, сведения в одно место многих партизанских отря­дов. Почти всегда десятки тысяч партизан в крупных формированиях, в мелких и мельчайших подразделениях, управляемые при помощи современных средств связи, расползались на расстоянии в сотни километров одно от другого, действуя при этом по единому плану.

Хорошо помню и другую операцию в том же 1943 го­ду, но она, в отличие от взрыва «Синего моста», про­ходила далеко на юго-западе.

В июле 1943 года Молдавское соединение партизан, которым я тогда командовал, совершало переход из Белоруссии, где оно формировалось, на юг. В Житомир­ской области Никита Сергеевич Хрущев и генерал Строкач, возглавлявшие партизанское движение на Украине, приказали нам задержаться и оседлать железную дорогу Славута—Шепетовка—Бердичев—Фастов. «Оседлать» в партизанском понимании значило выйти на дорогу сот­нями диверсионных групп и производить систематические крушения воинских эшелонов, взрывать полотно дороги и мосты. Мы понимали важность задачи. В это время происходили решающие события на Курской дуге, вслед за которыми развернулось мощное наступление наших войск и выход Советской Армии к Днепру.

На указанную дорогу вышло все Молдавское соедине­ние, разбившись на диверсионные группы. Их было соз­дано до ста пятидесяти. Сравнительно недалеко от нас действовали соединения партизан генерала Федорова, генерала Сабурова, генерала Бегмы, подполковника Ма­ликова, Горобчака, Одухи и других, и мы хорошо знали, что все они также получили от ЦК КП(б) Украины и Украинского штаба партизанского движения задания оседлать отдельные участки железных и шоссейных до­рог. На основные коммуникации врага—Ковель—Сарны— Коростень; Ковель—Ровно—Шепетовка—Киев; Львов— Тарнополь—Винница —и на рокадные дороги крупными и мелкими группами одновременно вышли десятки ты­сяч партизан. В то же время Сидор Артемьевич Ковпак совершал свой легендарный поход на Карпаты...

Наше соединение пустило под откос двести восемьде­сят девять эшелонов врага, взорвав при этом несколько мостов. Позднее, когда я работал в штабе партизанского движения Украины, я узнал, что за этот же период партизаны Украины на основных магистралях подорвали три тысячи двести двадцать два эшелона и на рокадных дорогах более четырехсот эшелонов.

Однажды, рассматривая груду захваченных у немцев документов, я наткнулся на одно донесение и отчетливо представил себе картину сумятицы на дорогах, заставляв­шую немцев, как говорили партизаны, «метать икру».

«Деятельность партизан на железных дорогах за по­следнее время всюду усилилась. Уже на расстоянии пяти — семи километров от крупной станции господ­ствуют партизаны. За последние дни взрывы производи­лись также и днем. Взрывы подготовляются очень быстро; так, например, 30 августа 1943 года между 9 и 10 часами был произведен взрыв почти на глазах наших солдат... Город Олевск почти полностью окружен партизанами... Даже днем на окраинах города появляются бандиты...

В течение двадцати четырех часов выбыли из строя семь паровозов, вследствие того, что они наехали на мины, разбито большое количество вагонов... Банды ведут постоянное наблюдение за дорогой. Они точно осведомляются о времени прохождения патрулей. Даже тогда, когда патрули следовали друг за другом через восемнадцать минут, под рельсы были заложены мины. Партизаны осведомлены о слабых местах опорных пунк­тов, подслушивают разговоры по телефону. Они вклю­чаются в наши разговоры и сами разговаривают. Про­паганда, которую ведут партизаны, очень сильна».

Это — донесение генерала Ноймайера от 8 сентября 1943 года на имя командующего войсками на Украине генерала Китценгера, по заданию которого генерал Ноймайер обследовал участок железной дороги Ковель—Сар­ны—Коростень—Тетерев. В огромном донесении генерал излагал свои планы немедленных мер по обороне до­роги.

Вот во что обходилась врагу концентрация партизан­ских сил в нужном для дела и в удобном для партизан месте, централизация руководства и направление ударов по единому оперативному плану.

Но это было в 1943 году. Мы же пока еще находились в начале 1942 года.

Дата добавления: 2015-11-28