Читайте также: |
|
Цестий выступает против иудеев и осаждает Иерусалим,
но против всякого ожидания отступает от города.
То, что он испытывает со стороны иудеев во время
своего отступления.
1. Так как Галл не замечал больше в Галилее никаких волнений, то он
возвратился со своим войском в Кесарию. Цестий же двинулся со всеми своими
соединенными силами в Антипатриду. Когда ему здесь было доложено, что в
Афековой башне собралось внушительное число вооруженных иудеев, он отрядил
туда часть войска для нападения. Но один страх перед неприятелем рассеял
иудеев прежде, чем дело дошло до столкновения; по прибытии на место римляне
сожгли пустой лагерь и близлежащие деревни. Из Антипатриды Цестий двинулся
вперед в Лидду, но нашел город покинутым его обитателями, так как по случаю
праздника кущей все население устремилось в Иерусалим; только пятьдесят
человек найдено было на месте, - они были убиты, и город был предан огню.
Оттуда он пошел дальше через Бет-Хорон, и у Гаваона, на расстоянии
пятидесяти стадий от Иерусалима, разбил свой лагерь.
2. Как только иудеи увидели, что театр войны приближается к столице,
они приостановили празднование и взялись за оружие. Упорствуя в своей
надежде на свою многочисленность, они с воинственными кликами бросились
беспорядочными толпами в битву, невзирая на седьмой день, который, как день
отдыха и покоя, они всегда соблюдали наистрожайшим образом. Воинственная
ярость, заглушившая в них чувство религиозности, была также причиной того,
что они выиграли сражение. С такой неудержимой быстротой они ринулись на
римлян, что прорвали эти их замкнутые ряды и, убивая направо и налево,
протеснились сквозь них. Вся армия Цестия погибла бы тогда, если бы конница
и свежая еще часть пехоты не поспешила бы на помощь той части войска,
которая удерживала еще поле сражения. Римлян пало пятьсот пятнадцать, а
именно четыреста пеших, а остальные - всадники; иудеи же потеряли лишь 22
человека. Храбрее всех среди них оказались родственники адиабенского царя
Монобаза - Монобаз и Кенедай; за ними - Нигер из Переи и вавилонянин Сила,
служивший прежде в рядах Агриппы, но перешедший к иудеям. Отбитые однако, с
фронта, иудеи потянулись обратно в город, междутем как Симон, сын Гиоры, при
отступлении римлян в Бет-Хорон, напал на них с тыла, разбил значительную
часть их арьергарда и отнял у них множество вьючных животных, с которыми
вступил в город. В продолжение трех дней, в которые Цестий оставался еще в
этой местности, иудеи заняли возвышенности и расставили караулы у проходов.
Из этого ясно можно было понять, что при дальнейшем движении римлян они не
останутся праздными.
3. Агриппа видел опасность, в которой продолжали оставаться и теперь
римляне, так как окружавшие их горы были покрыты бесчисленным неприятелем, и
решил поэтому начать переговоры с иудеями в надежде или всех отклонить от
войны, или по крайней мере людей, не солидарных с войной, побудить отпасть
от их противников. Он послал поэтому тех из своих приближенных, которые
пользовались у иудеев наибольшим почетом, Боркея и Феба, с обещанием дружбы
Цестия и полного прощения со стороны римлян за все совершившееся, если
только они положат оружие и перейдут на его сторону. Но мятежники, опасаясь,
чтобы народ, соблазнившись этими обещаниями, не перешел к Агриппе, решили
убить послов. И действительно, Феба они умертвили, прежде чем он мог
обратиться к народу; Боркея они не успели убить; раненный, он спасся
бегством; тех же из народа, кто громко вознегодовал против происшедшего, они
камнями и кнутами загнали обратно в город.
4. В этом раздоре, возникшем в среде самих иудеев, Цестий усмотрел
благоприятный момент для нападения. Он бросился на них со всей своей армией,
вынудил их к отступлению и преследовал до Иерусалима. Разбив свой стан на
так называемом Скопе, в семи стадиях от города, он три дня не подступал к
городу, выжидая, быть может, примирительного шага со стороны его жителей, а
приказал только солдатам делать набеги на окрест лежавшие деревни и собрать
съестные припасы. На четвертый же день, 30-го иперберетая, он выстроил
войско в боевой порядок и повел его на город. Народ был охраняем
мятежниками; последние, устрашившись стройной организации римлян, покинули
наружные предместья города и ушли во внутренний город и в храм. Цестий занял
покинутую местность и превратил в пепел Бецету, Новый город и так называемый
дровяной рынок; вслед за тем он подступил к Верхнему городу и расположился
лагерем протав царского дворца. Если бы ему заблагорассудилось в туже минуту
штурмовать стены, он сейчас же овладел бы городом и положил бы конец войне.
Но военачальник Тираний Приск и большинство начальников конницы были
подкуплены Флором и отклонили его от этого плана. В этом кроется причина
того, что война затянулась на такое продолжительное время и сделалась столь
ужасной и гибельной для иудеев.
5. Между тем многие почетные граждане, по совету Анана, сына Ионатана,
пригласили Цестия в город, обещая ему открыть ворота. Но с досады он уже
ничего слышать не хотел об этом; к тому же он не вполне доверял им и
продолжал медлить до тех пор, пока мятежники не узнали об измене; они тогда
сбросили со стены Анана и его людей и камнями разогнали их по домам. Сами же
они разместились по башням и стали отстреливаться против тех, которые
приступали к стене. Пять дней римляне делали попытки со всех сторон, не
достигая никакого результата; но на шестой день Цестий сформировал сильный
отряд отборных солдат, присоединил к ним стрелков и напали на северную
сторонухрама. Иудеи защищались с высоты галерей и неоднократно отбивали
атаки на стены, но вынуждены были все-таки отступить перед горячей
стрельбой. Тогда римляне устроили так называемую черепаху, состоявшую в том,
что передовые солдаты крепко упирали свои щиты в стены, следовавшие за ними
упирали свои щиты в предыдущие и т. д. Стрелы, падавшие на этот навес,
скользили по поверхности без всякого действия: солдаты могли теперь
совершенно спокойно подкопать стену и сделали уже приготовления к тому,
чтобы поджечь храмовые ворота.
6. Страшная паника охватила теперь мятежников. Уже многие бежали из
города, ожидая его покорения с минуты на минуту. Но народ, напротив, как раз
в этот момент вновь воспрянул духом: как только злонамеренные удалились, он
приблизился к воротам с намерением открыть их и принять Цестия как
благодетеля. Если бы он хоть еще немного продолжил осаду, он тотчас имел бы
город в своей власти. Но я думаю, что по вине злых Бог уже тогда отвернулся
от святыни и не дал поэтому войне окончиться в тот день.
7. Невзирая на отчаяние осажденных и настроение народа, Цестий вдруг
велел солдатам отступить назад, отказался от всякой надежды на успех, хотя
он никакой неудачи не потерпел, и самым неожиданным образом покинул город.
Его внезапное отступление возвратило смелость разбойникам, которые напали на
арьергард и убили массу всадников и пехоты. Ближайшую ночь Цестий провел в
ставке на Скопе; но на следующий день он двинулся дальше, сам как будто маня
за собой неприятеля. Последний еще раз уничтожил заднее войско в походе и
одновременно с тем обстреливал его со стороны дороги. Арьергард не
осмеливался стать против своих преследователей, так как он считал, что их
необычайно много, фланги также не были в состоянии отражать нападение, так
как римляне были тяжело вооружены и опасались разорвать походную линию;
иудеи, напротив, как они хорошо видели, были легко вооружены и вели
нападение с большим воодушевлением. Так они должны были терпеть большие
потери, не будучи в состоянии причинить со своей стороны какой-либо вред
неприятелю. Поражаемые на всем пути и приводимые каждый раз в смятение, они
падали массами. В числе многочисленных убитых были предводитель шестого
легиона Приск, трибун Лонгин и начальник одного из конных эскадронов Эмилий
Юкунд. С большим трудом, потеряв также большую часть своей поклажи, они
достигли, наконец, прежнего лагеря - Гаваона. Цестий провел здесь в
нерешительности два дня; когда на третий день число неприятеля еще больше
увеличилось и все кругом кишело иудеями, он осознал, что его медлительность
послужила ему только во вред и что дальнейшее пребывание на месте только
умножит еще более число его врагов.
8. Чтобы ускорить бегство, он приказал уничтожить все, что может
отягчать войско в пути. Были убиты поэтому мулы и вьючные животные, за
исключением тех, которые носили орудия стрельбы и машины; последние они
сохранили на случай надобности, а главным образом для того, чтобы они не
попали в руки иудеев и не были ими обращены против римлян. После этого они
выступили в Бет-Хорон. На открытом поле иудеи их меньше беспокоили; но
каждый раз, когда им приходилось спускаться вниз по узким крутизнам, одна
часть иудеев, быстро забегая вперед, загораживала им выход, другая часть
сзади гаала их в лощину, а главная масса, растягиваясь по отлогим сторонам
дороги, обдавала войско градом стрел. Тяжело было пехоте, не знавшей, как
обороняться, но в еще большей опасности находилась конница: совершать спуск
сомкнутыми рядами не дозволяла ей беспрерывная стрельба, но вместе с тем
непроходимые крутизны мешали им набрасываться на неприятеля; с другой же
стороны дороги зияли овраги и пропасти, в которые они падали при каждом
неосторожном движении. Не имея, таким образом, возможности ни бежать, ни
сопротивляться, они в своей нужде разражались громкими воплями и криками
отчаяния. Им в ответ раздавались победные звуки, ликующие крики и призывы
мщения иудеев. Немногого недоставало, чтобы они смяли всю армию Цестия; но
наступила ночь, и тогда римляне могли бежать в Бет-Хорон. Иудеи меж тем
заняли все кругом и стали выжидать их выступления.
9. Отчаявшись в возможности открытого отступления. Цестий начал
помышлять о тайном бегстве. С этой целью он избрал около четырехсот
храбрейших солдат и расставил их вдоль шанцев с приказом водрузить на них
полевые знаки лагерных караулов для того, чтобы заставить иудеев думать, что
все войско находится еще в стане. Он же сам с остальным войском выступил
втихомолку на тридцать стадий вперед. На следующий день, когда иудеи увидели
римский стан покинутым, они напали на тех четырехсот, которые их обманули;
поспешно расстреляли их и пустились в погоню за Цестием. Но последний в
продолжение ночи выиграл довольно большое расстояние, а днем ускорил бегство
до того, что солдаты в страхе и смятении оставили в дороге осадные и
метательные машины, равно как и большую часть других орудий, которые
достались иудеям и впоследствии употреблялись против их первоначальных
обладателей, Иудеи гнались за римлянами до Антипатриды, но так как не
застали уже их здесь, то возвратились назад, взяли с собой машины, ограбили
трупы, собрали покинутую римлянами добычу и с победными песнями вступили в
столицу. Сами они потеряли очень немного людей в то время, как римлян и их
союзников они убили пять тысяч триста пеших солдат и триста восемьдесят
всадников. Это совершилось на восьмой день диоса, в двенадцатом году
царствования Нерона.
Дата добавления: 2015-11-26; просмотров: 124 | Нарушение авторских прав