Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Глава девятнадцатая

Читайте также:
  1. Глава девятнадцатая
  2. Глава девятнадцатая
  3. Глава девятнадцатая
  4. Глава девятнадцатая
  5. Глава девятнадцатая
  6. Глава девятнадцатая

 

Цестий выступает против иудеев и осаждает Иерусалим,

но против всякого ожидания отступает от города.

То, что он испытывает со стороны иудеев во время

своего отступления.

 

1. Так как Галл не замечал больше в Галилее никаких волнений, то он

возвратился со своим войском в Кесарию. Цестий же двинулся со всеми своими

соединенными силами в Антипатриду. Когда ему здесь было доложено, что в

Афековой башне собралось внушительное число вооруженных иудеев, он отрядил

туда часть войска для нападения. Но один страх перед неприятелем рассеял

иудеев прежде, чем дело дошло до столкновения; по прибытии на место римляне

сожгли пустой лагерь и близлежащие деревни. Из Антипатриды Цестий двинулся

вперед в Лидду, но нашел город покинутым его обитателями, так как по случаю

праздника кущей все население устремилось в Иерусалим; только пятьдесят

человек найдено было на месте, - они были убиты, и город был предан огню.

Оттуда он пошел дальше через Бет-Хорон, и у Гаваона, на расстоянии

пятидесяти стадий от Иерусалима, разбил свой лагерь.

 

2. Как только иудеи увидели, что театр войны приближается к столице,

они приостановили празднование и взялись за оружие. Упорствуя в своей

надежде на свою многочисленность, они с воинственными кликами бросились

беспорядочными толпами в битву, невзирая на седьмой день, который, как день

отдыха и покоя, они всегда соблюдали наистрожайшим образом. Воинственная

ярость, заглушившая в них чувство религиозности, была также причиной того,

что они выиграли сражение. С такой неудержимой быстротой они ринулись на

римлян, что прорвали эти их замкнутые ряды и, убивая направо и налево,

протеснились сквозь них. Вся армия Цестия погибла бы тогда, если бы конница

и свежая еще часть пехоты не поспешила бы на помощь той части войска,

которая удерживала еще поле сражения. Римлян пало пятьсот пятнадцать, а

именно четыреста пеших, а остальные - всадники; иудеи же потеряли лишь 22

человека. Храбрее всех среди них оказались родственники адиабенского царя

Монобаза - Монобаз и Кенедай; за ними - Нигер из Переи и вавилонянин Сила,

служивший прежде в рядах Агриппы, но перешедший к иудеям. Отбитые однако, с

фронта, иудеи потянулись обратно в город, междутем как Симон, сын Гиоры, при

отступлении римлян в Бет-Хорон, напал на них с тыла, разбил значительную

часть их арьергарда и отнял у них множество вьючных животных, с которыми

вступил в город. В продолжение трех дней, в которые Цестий оставался еще в

этой местности, иудеи заняли возвышенности и расставили караулы у проходов.

Из этого ясно можно было понять, что при дальнейшем движении римлян они не

останутся праздными.

 

3. Агриппа видел опасность, в которой продолжали оставаться и теперь

римляне, так как окружавшие их горы были покрыты бесчисленным неприятелем, и

решил поэтому начать переговоры с иудеями в надежде или всех отклонить от

войны, или по крайней мере людей, не солидарных с войной, побудить отпасть

от их противников. Он послал поэтому тех из своих приближенных, которые

пользовались у иудеев наибольшим почетом, Боркея и Феба, с обещанием дружбы

Цестия и полного прощения со стороны римлян за все совершившееся, если

только они положат оружие и перейдут на его сторону. Но мятежники, опасаясь,

чтобы народ, соблазнившись этими обещаниями, не перешел к Агриппе, решили

убить послов. И действительно, Феба они умертвили, прежде чем он мог

обратиться к народу; Боркея они не успели убить; раненный, он спасся

бегством; тех же из народа, кто громко вознегодовал против происшедшего, они

камнями и кнутами загнали обратно в город.

 

4. В этом раздоре, возникшем в среде самих иудеев, Цестий усмотрел

благоприятный момент для нападения. Он бросился на них со всей своей армией,

вынудил их к отступлению и преследовал до Иерусалима. Разбив свой стан на

так называемом Скопе, в семи стадиях от города, он три дня не подступал к

городу, выжидая, быть может, примирительного шага со стороны его жителей, а

приказал только солдатам делать набеги на окрест лежавшие деревни и собрать

съестные припасы. На четвертый же день, 30-го иперберетая, он выстроил

войско в боевой порядок и повел его на город. Народ был охраняем

мятежниками; последние, устрашившись стройной организации римлян, покинули

наружные предместья города и ушли во внутренний город и в храм. Цестий занял

покинутую местность и превратил в пепел Бецету, Новый город и так называемый

дровяной рынок; вслед за тем он подступил к Верхнему городу и расположился

лагерем протав царского дворца. Если бы ему заблагорассудилось в туже минуту

штурмовать стены, он сейчас же овладел бы городом и положил бы конец войне.

Но военачальник Тираний Приск и большинство начальников конницы были

подкуплены Флором и отклонили его от этого плана. В этом кроется причина

того, что война затянулась на такое продолжительное время и сделалась столь

ужасной и гибельной для иудеев.

 

5. Между тем многие почетные граждане, по совету Анана, сына Ионатана,

пригласили Цестия в город, обещая ему открыть ворота. Но с досады он уже

ничего слышать не хотел об этом; к тому же он не вполне доверял им и

продолжал медлить до тех пор, пока мятежники не узнали об измене; они тогда

сбросили со стены Анана и его людей и камнями разогнали их по домам. Сами же

они разместились по башням и стали отстреливаться против тех, которые

приступали к стене. Пять дней римляне делали попытки со всех сторон, не

достигая никакого результата; но на шестой день Цестий сформировал сильный

отряд отборных солдат, присоединил к ним стрелков и напали на северную

сторонухрама. Иудеи защищались с высоты галерей и неоднократно отбивали

атаки на стены, но вынуждены были все-таки отступить перед горячей

стрельбой. Тогда римляне устроили так называемую черепаху, состоявшую в том,

что передовые солдаты крепко упирали свои щиты в стены, следовавшие за ними

упирали свои щиты в предыдущие и т. д. Стрелы, падавшие на этот навес,

скользили по поверхности без всякого действия: солдаты могли теперь

совершенно спокойно подкопать стену и сделали уже приготовления к тому,

чтобы поджечь храмовые ворота.

 

6. Страшная паника охватила теперь мятежников. Уже многие бежали из

города, ожидая его покорения с минуты на минуту. Но народ, напротив, как раз

в этот момент вновь воспрянул духом: как только злонамеренные удалились, он

приблизился к воротам с намерением открыть их и принять Цестия как

благодетеля. Если бы он хоть еще немного продолжил осаду, он тотчас имел бы

город в своей власти. Но я думаю, что по вине злых Бог уже тогда отвернулся

от святыни и не дал поэтому войне окончиться в тот день.

 

7. Невзирая на отчаяние осажденных и настроение народа, Цестий вдруг

велел солдатам отступить назад, отказался от всякой надежды на успех, хотя

он никакой неудачи не потерпел, и самым неожиданным образом покинул город.

Его внезапное отступление возвратило смелость разбойникам, которые напали на

арьергард и убили массу всадников и пехоты. Ближайшую ночь Цестий провел в

ставке на Скопе; но на следующий день он двинулся дальше, сам как будто маня

за собой неприятеля. Последний еще раз уничтожил заднее войско в походе и

одновременно с тем обстреливал его со стороны дороги. Арьергард не

осмеливался стать против своих преследователей, так как он считал, что их

необычайно много, фланги также не были в состоянии отражать нападение, так

как римляне были тяжело вооружены и опасались разорвать походную линию;

иудеи, напротив, как они хорошо видели, были легко вооружены и вели

нападение с большим воодушевлением. Так они должны были терпеть большие

потери, не будучи в состоянии причинить со своей стороны какой-либо вред

неприятелю. Поражаемые на всем пути и приводимые каждый раз в смятение, они

падали массами. В числе многочисленных убитых были предводитель шестого

легиона Приск, трибун Лонгин и начальник одного из конных эскадронов Эмилий

Юкунд. С большим трудом, потеряв также большую часть своей поклажи, они

достигли, наконец, прежнего лагеря - Гаваона. Цестий провел здесь в

нерешительности два дня; когда на третий день число неприятеля еще больше

увеличилось и все кругом кишело иудеями, он осознал, что его медлительность

послужила ему только во вред и что дальнейшее пребывание на месте только

умножит еще более число его врагов.

 

8. Чтобы ускорить бегство, он приказал уничтожить все, что может

отягчать войско в пути. Были убиты поэтому мулы и вьючные животные, за

исключением тех, которые носили орудия стрельбы и машины; последние они

сохранили на случай надобности, а главным образом для того, чтобы они не

попали в руки иудеев и не были ими обращены против римлян. После этого они

выступили в Бет-Хорон. На открытом поле иудеи их меньше беспокоили; но

каждый раз, когда им приходилось спускаться вниз по узким крутизнам, одна

часть иудеев, быстро забегая вперед, загораживала им выход, другая часть

сзади гаала их в лощину, а главная масса, растягиваясь по отлогим сторонам

дороги, обдавала войско градом стрел. Тяжело было пехоте, не знавшей, как

обороняться, но в еще большей опасности находилась конница: совершать спуск

сомкнутыми рядами не дозволяла ей беспрерывная стрельба, но вместе с тем

непроходимые крутизны мешали им набрасываться на неприятеля; с другой же

стороны дороги зияли овраги и пропасти, в которые они падали при каждом

неосторожном движении. Не имея, таким образом, возможности ни бежать, ни

сопротивляться, они в своей нужде разражались громкими воплями и криками

отчаяния. Им в ответ раздавались победные звуки, ликующие крики и призывы

мщения иудеев. Немногого недоставало, чтобы они смяли всю армию Цестия; но

наступила ночь, и тогда римляне могли бежать в Бет-Хорон. Иудеи меж тем

заняли все кругом и стали выжидать их выступления.

 

9. Отчаявшись в возможности открытого отступления. Цестий начал

помышлять о тайном бегстве. С этой целью он избрал около четырехсот

храбрейших солдат и расставил их вдоль шанцев с приказом водрузить на них

полевые знаки лагерных караулов для того, чтобы заставить иудеев думать, что

все войско находится еще в стане. Он же сам с остальным войском выступил

втихомолку на тридцать стадий вперед. На следующий день, когда иудеи увидели

римский стан покинутым, они напали на тех четырехсот, которые их обманули;

поспешно расстреляли их и пустились в погоню за Цестием. Но последний в

продолжение ночи выиграл довольно большое расстояние, а днем ускорил бегство

до того, что солдаты в страхе и смятении оставили в дороге осадные и

метательные машины, равно как и большую часть других орудий, которые

достались иудеям и впоследствии употреблялись против их первоначальных

обладателей, Иудеи гнались за римлянами до Антипатриды, но так как не

застали уже их здесь, то возвратились назад, взяли с собой машины, ограбили

трупы, собрали покинутую римлянами добычу и с победными песнями вступили в

столицу. Сами они потеряли очень немного людей в то время, как римлян и их

союзников они убили пять тысяч триста пеших солдат и триста восемьдесят

всадников. Это совершилось на восьмой день диоса, в двенадцатом году

царствования Нерона.

 


Дата добавления: 2015-11-26; просмотров: 124 | Нарушение авторских прав



mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.015 сек.)