Период стагнации

144. Прочность социалистического государства. Более полуве­ка прошло после принятия Конституции 1936 года и создания эконо­мического базиса социализма, на основе которого может быть пос­троено коммунистическое общество. В 1977 году была принята новая Конституция. К чему пришел Советский Союз в процессе перехода к коммунизму?

Первый вывод состоит в том, что в СССР не удалось достичь ком­мунистической стадии, на которой государство заменится самоуправлением, в котором объединятся Советы, профсоюзы, кооперативы и другие массовые организации. Отпала «диктатура пролетариата», но государство, далекое от отмирания, сильно и мощно как никогда; оно стало общенародным. Советское право также не отмерло, оно более обширно и императивно, чем когда-либо[87].

Напрашивается и другой вывод: после 1936 года в течение полу­века в движении общества к реализации идеала коммунизма прогресс был незначителен. Проводились многочисленные эксперименты, призванные улучшить управление обобществленной экономикой страны. Но свободного и процветающего общества, на создание ко­торого надеялись, не получилось. В действительности имела место стагнация[88].

145. Могущество СССР. Несмотря на тяжелую войну, которая причинила бесконечные страдания народу и нанесла серьезный ущерб экономике. Советский Союз в международном плане превра­тился в могущественную державу. Он был моделью для таких стран, как Китай, Северная Корея, Вьетнам, Куба. Советский Союз учас­твовал в завоевании космоса и стал ядерной державой первого ранга. Однако внутренняя ситуация выглядела по-иному. В некоторых сфе­рах, таких как образование и здравоохранение, был достигнут про­гресс, но в политическом и экономическом плане в целом можно констатировать большое разочарование.

146. Политическая стагнация. В политическом плане ликвида­ция привилегированных классов не привела, как можно было наде­яться, к передаче власти народу. Поскольку не было какой-либо демократической традиции, власть доверили коммунистической пар­тии, призванной объединить просвященную часть общества. Но эта партия в соответствии с принципом демократического централизма лишь одобряла то, что диктовала неограниченная воля Политбюро и всемогущего Генерального секретаря. Советы различных уровней, из­биравшиеся гражданами (районный совет, областной совет и т д.), от­нюдь не играли той громкой роли, которой их наделяло сходство с названием самого государства — Советский Союз. Они были подчи­нены органам коммунистической партии, решения которых никто не осмеливался оспорить. Даже Верховный Совет СССР на своих двух ежегодных сессиях — длившихся не более трех дней — лишь голосо­вал, причем всегда единогласно, за законы, внесенные правительст­вом, которое, в свою очередь, в значительной мере сливалось с руко­водящими инстанциями коммунистической партии. Все, что можно было бы назвать демократией, растворилось в безразличии граждан, которых периодически приглашали одобрить выбор кандидата, на­значенного партией. Это были выборы, от которых нельзя было ждать каких-либо неожиданностей.

После смерти Сталина в 1953 году изменились отношения между Ге­неральным секретарем и Политбюро, в деятельности которого появи­лась определенная доля коллегиальности, что несколько лимитировало доселе абсолютную власть Генерального секретаря. Однако коренных изменений не произошло, страной продолжала править весьма узкая группа лиц — руководителей партии, не имевшая контактов с народом» подобно тому, как не имели их те, кто правил при царском режиме[89].

Следует признать, что имелись причины для установления — или преемственности — режима диктатуры. Это было необходимо в пер­вые годы, когда коммунистической партии угрожали враги и много­численные опасности. Коллективизация сельского хозяйства, угрозу со стороны национал-социалистической Германии, война, а затем проблемы послевоенной опустошенной страны объясняют стремле­ние иметь сильное правительство, не зависящее от лишенных политической зрелости граждан, не составляющих, к тому же, гомогенную нацию. Тем не менее ничто не может оправдать то, что совершалось, особенно в эпоху Сталина — в отношении элементарных прав чело­века и отражало полное презрение власти к этим правам.

Времена менялись и требовали новых, более мягких подходов. Отважная попытка была предпринята Н.С.Хрущевым — одним из преемников Сталина, предавшим гласности злоупотребления послед­него. Тогда надеялись, что установится режим, с большим уважением относящийся к правам человека. Однако ничего не было сделано, чтобы создать хоть какой-то противовес власти, могущий служить га­рантией для граждан. По-прежнему было опасно критиковать партию и ее руководителей. Не было оппозиции и свободных средств массо­вой информации, что позволяло сохранять режим ничем не ограни­ченной и широко использующей ложь власти. В этом плане можно утверждать, что имела место стагнация. Новая Конституция, приня­тая в 1977 году, не внесла какого-либо существенного прогресса в сравнении с Конституцией 1936 года.

147. Экономическая стагнация. Тоталитарные режимы могут пре­тендовать на одно достоинство — эффективность. Советский режим продемонстрировал это в некоторых секторах, которым уделил особое внимание, а именно вооруженные силы и исследование космоса. Одна­ко эти сектора не более чем исключение, хотя и очень существенное. В целом, однако, не удалось организовать экономику на том же уровне, как это сделано в капиталистических странах. Более того, ряд сфер со­ветской экономики оказался в пугающе бедственном состоянии.

Обобществление средств производства, осуществленное в СССР, было смелым мероприятием. Марксистское учение требовало сделать это, но оно ничего не говорило о том, как следует управлять обобщес­твленным имуществом. Эта проблема в такой стране, как СССР, при­обрела чрезвычайную сложность.

Было сравнительно легко выбрать некоторые основные направле­ния экономического развития: тяжелая промышленность, индустрия сельского хозяйства, строительство, химия, транспорт, образование. Это делается и в несоциалистических странах, имеющих планы модер­низации. Но в стране, где обобществлены все средства производства, государство не может ограничиться этим. Оно не может надеяться на инициативу частных лиц, которые организуют производство с учетом основных направлений, избранных правительством, но одновременно и с учетом открывающейся перспективы получения прибыли. В СССР не было частных предприятий. Следовательно, государство должно было заботиться о предприятиях нового типа: определить их количест­во, размещение, степень важности, задачи, статус. Оно должно коор­динировать их деятельность, открывать им необходимые кредиты, сле­дить за тем, чтобы они хорошо работали. И все это в соответствии с государственным планом экономического развития.

Марксистское учение не могло оказать при этом какой-либо помо­щи. Оно требовало обобществить средства производства, но ничего не говорило о том, как определить задачу предприятия, как назначить его руководство, каков масштаб самостоятельности государственного предприятия в управлении его делами. И что вообще означает понятие «обобществление»? Это только национализация или допускается по­иск других, более мягких решений?

В этих условиях советской власти не оставалось ничего другого, как встать на путь постоянных экспериментов. Как только новые ме­тоды оказывались неадекватными, тотчас переходили к очередным но­вым методам. Как должно строиться планирование: по отдельным от­раслям производства (металлургия, строительство, химия) или в функциональных рамках (труд, кредитование, снабжение)? Должно ли планирование быть полностью централизованным в масштабах страны или строиться по экономическим регионам? Что должно быть основ­ным в сельском хозяйстве: государственные предприятия — совхозы или крестьянские кооперативы — колхозы? Следует ли доверять тор­говлю местным и региональным кооперативам или они должны быть национализированы? Следует наделить некоторой самостоятельностью каждое предприятие или же объединения предприятий (комбинаты)? Какое место должно быть отведено частной деятельности, например, ремесленников?

Не приходится удивляться тому, что на эти вопросы давались раз­личные ответы, и при этом допускалось немало ошибок[90]. К сожалению, приходится констатировать: имевшие место опыты не создали ни общественного климата, ни изобилия как необходимых условий прихода коммунистического общества. И в этой связи и здесь можно говорить о стагнации: не было приближения к строю, где уже не нуж­но государственное вмешательство и где достигнуто изобилие.

Перестройка

148. Политика перестройки. Правители Советского Союза — на­следники Сталина не смогли осуществить реформ, которые приоста­новили бы стагнацию. Лишь Хрущев обнаружил некоторую гибкость в этом плане, но в итоге ограничился тем, что отказался от террорис­тического режима времен Сталина. Коммунистическая партия, испу­ганная такой смелостью, не позволила ему пойти дальше. При прав­лении пришедших на смену Хрущеву Л.Брежнева, а затем двух других секретарей, получивших на короткий срок власть, перспектив обновления не было.

Ситуация изменилась с приходом к власти М.С.Горбачева, изб­ранного в 1985 году Генеральным секретарем коммунистической пар­тии. Осознав маразматическое состояние, в котором оказалась совет­ская экономика, он должен был перейти к политике, направленной на трансформацию советского общества, то есть к политике так на­зываемой «перестройки».

Перестройка в СССР преследовала троякую цель. Прежде всего обнаружилась необходимость реорганизации советской экономики, с тем чтобы вдохнуть в предприятия новый дух инициативы и ответ­ственности, восстановить значимость идеи прибыли.

Для того, чтобы реформы такого рода имели хоть какой-то шанс на успех, следовало освободить предприятия от их полной зависи­мости от централизованной, отчасти коррумпированной, управляе­мой коммунистической партией бюрократии. Экономическая пере­стройка требовала перестройки политической, появления властного противовеса коммунистической партии в лице свободно избранного гражданами представительного органа. Имелась еще одна цель, необ­ходимая для успеха первой, — развитие многопартийности. Однако, хотя измененная Конституция не признавала более руководящей роли коммунистической партии, последняя, тем не менее, еще сохра­няла ее благодаря власти номенклатуры.

В этой ситуации главное состояло в том, чтобы вернуть гражда­нам право голоса, которого они были лишены во времена диктатуры пролетариата, а точнее — коммунистической партии. Правда, этот период считался пройденным: в стране не было больше антагонисти­ческих классов, и еще Хрущев провозгласил в 1961 году (хотя и без реальных последствий) формулу о власти всего народа — общенарод­ном государстве. Теперь настало время реализовать ее.

Для того чтобы граждане могли приобщиться к власти, вновь об­рели чувство ответственности, вкус к инициативе, следовало дать им возможность быть должным образом информированньми. Для этого требовалось отказаться от цензуры и лжи, которые коммунистичес­кие правители унаследовали от давней российской традиции. Пере­стройка, как экономическая, так и политическая, должна была иметь в своей основе развитие всех свобод, без которых человек не может быть настоящим гражданином. Нужна была «гласность», то есть воз­можность придать всеобщему сведению все то, что значимо для по­нимания политической ситуации и правильной оценки конкурирую­щих решений.

Понимаемая таким образом перестройка советского общества требовала длительного времени, и сам Горбачев полагал, что нужно по меньшей мере пятнадцать лет, чтобы увидеть ее результаты. Одна­ко и то, что было сделано для реализации трех очерченных выше на­правлений, повлекло за собой широкомасштабные изменения.

Рассмотрим последовательно реформы политического и консти­туционного характера и их основу — гласность, а затем реформы, бо­лее непосредственно затрагивавшие советскую экономику.

149. Политическая перестройка. Переход власти ко всему наро­ду предполагал, что граждане должны получать не обрывочные сведе­ния по соизволению власти, как это было раньше, а обладать всей не­обходимой информацией.

Весь мир был удивлен, видя, с какой оперативностью советская пресса и другие средства массовой информации воспользовались сво­бодой, которой ранее никогда не знали в России. Не менее удивило и то, с какой быстротой коммунистическая партия потеряла монопо­лию власти. Этот процесс начался с XIX партийной конференции в июне 1988 года. За ней последовали конституционные реформы большой значимости. Прежний Верховный Совет был заменен Съез­дом народных депутатов СССР, который теоретически являлся носи­телем всей полноты власти. Эта ассамблея избиралась по новым пра­вилам (подрывавшим монополию коммунистической партии) сроком на пять лет и состояла из 2250 депутатов (из них 1500 избирались на территориальной основе, а 750 — общественными организациями, профессиональными и иными). Съезд собирался на ежегодные сес­сии, избирал постоянно действующий Верховный Совет, его Предсе­дателя, решал вопросы об изменениях в Конституции, необходимых для обеспечения успеха перестройки.

В ходе двух своих первых сессий в марте 1989 года и марте 1990 года Конгресс народных депутатов в результате острых дискуссий фундаментально изменил политическую структуру Советского Союза. Следует обратить особое внимание на три существенные модификации.

На своей первой сессии в марте 1989 года Съезд народных депу­татов внес изменения в Конституцию, которые существенно тран­сформировали роль Верховного Совета. Теоретически он всегда считался высшим органом государственной власти, но практически лишь | регистрировал решения, принятые вне его стен коммунистической партией и неразрывно связанным с ней правительством. Верховный Совет собирался на короткие сессии (4-6 дней) два раза в год, чтобы единогласно подтвердить решения, принятые между сессиями. Отны­не Верховный Совет должен был работать в режиме двух сессий дли­тельностью от четырех до шести месяцев каждая. Он стал играть по-настоящему активную роль.

Март 1990 года был отмечен новыми успехами перестройки. Из­мененная ст. 6 Конституции допустила участие в политической жиз­ни многих партий, и КПСС потеряла руководящую роль, которую отводила ей Конституция СССР в редакции 1977 года. Был предус­мотрен также институт президентства, сходный с французским; ря­дом с Верховным Советом появляется Президент СССР, наделенный широкими правомочиями. Начиная с 1995 года Президент СССР дол­жен был избираться всеобщим голосованием на пять лет, с правом быть переизбранным один раз. Однако Съезд народных депутатов сам избрал первого Президента. Разумеется, им стал М.С.Горбачев. Неко­торые депутаты выражали сомнение, не приведет ли создаваемый ре­жим к диктатуре. Тем не менее в стране, плохо подготовленной к тому, чтобы стать страной демократии. Президента предпочли снаб­дить широкими властными полномочиями. Было необходимо дать ему возможность (освободив от обязанностей в высших партийных инстанциях) провести радикальные реформы, которых требовало ка­тастрофическое состояние советской экономики.

Советские руководители в политическом плане предпочитали огра­ничиться двойной задачей: с одной стороны, поднять значимость пред­ставительных выборных органов (и соответственно уменьшить роль коммунистической партии), с другой стороны, создать сильную испол­нительную власть с президентским режимом по французскому образцу.

Климат свободы породил и еще одну задачу — реформировать федеральную структуру Советского Союза. Союзные республики про­возгласили свою независимость. Повсеместно раздавались требова­ния — расширить автономию. Все эти проблемы чрезвычайной важ­ности должен был решить новый Союзный договор, но в результате путча в августе 1991 года мир стал свидетелем распада СССР.

150. Экономическая перестройка. Внимание западного мира оказалось сосредоточено на политической перестройке, правах и свободах граждан СССР. Но не менее важна экономическая пере­стройка, призванная стать спасительным якорем для оказавшегося в упадке народного хозяйства.

То, что предстояло осуществить, было огромно по масштабам. Ре­формы цен, кредита, налогов требовали длительного времени. Было очевидно намерение перейти от централизованно планируемой эко­номики к рыночной. Такой переход не просто труден, он предполага­ет иное видение проблемы и подход к ней.

Принцип, на котором основывалась экономическая перестройка, оказался тот же, что и у перестройки политической. Это был призыв к гражданам принять участие в развитии экономики, подобно тому как их 'призывали принять участие в управлении страной. Надлежало перейти от чрезмерно централизованной к децентрализованной экономике, предоставить предприятиям значительно большую самостоятельность, разрешить им самим распоряжаться своей продукцией, средствами, са­мим устанавливать цены. Место диктата органов управления призвано было занять воздействие клиентуры, а заработная плата должна была быть зависимой от итогов финансовой деятельности предприятия.

Освободиться от жесткого государственного управления следова­ло также в области сельского хозяйства и ремесленной деятельности. Колхозам и совхозам было разрешено реализовывать на городских рынках до 70 % плановой продукции, были смягчены правила, каса­ющиеся размеров приусадебных участков, расширены возможности разрешенной ремесленной деятельности.

Намеченную экономическую перестройку смогли лишь начать. Со­хранился создаваемый центральной властью план с его установками и показателями. Самостоятельность предприятий оказалась мифом, пос­кольку не существовало настоящего рынка, а его и не могло быть, по­тому что даже и не приступали к реформе ценообразования с учетом закона спроса и предложения. Обобществленной экономике не были приданы две движущие силы, благодаря которым функционирует эко­номика в капиталистических странах, а именно: стремление руково­дителей предприятия получить прибыль и боязнь увольнения и безра­ботицы у работников. Было ли это возможно в сложившихся экономических условиях? Посчитали, что можно отказаться от обус­ловленности цен жестким законом спроса и предложения. Это отк­рыло дорогу бюрократическим решениям, подорвало инициативу ис­полнителей, заставило терпеть безучастие и лень. Нужны были дальнейшие шаги.

151. Чем заменить коммунистическую партию. Очевидно, что ус­пех новой политики зависел прежде всего от того, поддержит ли ее на­селение страны. Не следует забывать, что коммунистическая партия, сильная своей численностью (19 миллионов человек), была в Советс­ком Союзе вездесуща — и на предприятиях, и в учреждениях. Важней­шую роль играла номенклатура. После роспуска КПСС в стране не оказалось другой организованной силы. Требовалось обновлять кадры, но это не та задача, которую можно решить за один день.

Очень трудно также изменить ментальность населения. Оно издав­на отстранилось от политики и подчинялось приказам правителей, по­добно тому как подчиняются предначертаниям Провидения. Так было в эпоху татарского ига и в эпоху автократического правления царей. Народы Советского Союза безропотно согласились на террор сталин­ского режима. Всегда преобладали пассивность и покорность. Демок­ратия как идеология и форма правления была чужда населению.

Тем не менее казалось, что времена меняются, и массы, иниции­руемые интеллигенцией, имея перед собой пример Запада, смогут выразить свою волю. Но не исключено, что стремление изменить систе­му не пойдет дальше требования иметь достойные жилище и питание. Понадобится длительное время, чтобы народы Советского Союза, преодолев традицию, прониклись демократическим духом.

Либерализация создала благоприятный климат открытости и раз­рядки. Кроме того, успеху экономической перестройки способствует еще один фактор. Марксистско-ленинская доктрина требовала от граждан отказаться от их эгоистических интересов во имя блага всех. Нынешняя политика более реалистична, она опирается на личные интересы и даже легитимирует прибыль.

152. Важность международной помощи. Чтобы советская эко­номика выздоровела, нужны, по словам руководителей страны, до­лгие годы реализации новой экономической политики. И тем не ме­нее, важно, чтобы граждане видели, что ситуация уже улучшается; это цена их доверия и участия. Чтобы придать шансы новой поли­тике, поддержать руководство страны, необходима массивная по­мощь стран либеральной экономики — продовольственная, техни­ческая, финансовая.

Новые руководители отчетливо продемонстрировали свою волю создать новый строй, при котором Содружество Независимых Госу­дарств не будет представлять собой угрозы правам человека и миру на земной шаре. Для стран Запада также очевидна выгода политики, открывающей им широкие и правильные перспективы в экономичес­ком и финансовом плане. Дух международной солидарности стал реаль­ностью.

Дата добавления: 2015-11-26