Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Режиссер – Антон Маликов

Читайте также:
  1. Александр КалягинПРОФЕССИЯ: РЕЖИССЕР 1 страница
  2. Александр КалягинПРОФЕССИЯ: РЕЖИССЕР 10 страница
  3. Александр КалягинПРОФЕССИЯ: РЕЖИССЕР 11 страница
  4. Александр КалягинПРОФЕССИЯ: РЕЖИССЕР 12 страница
  5. Александр КалягинПРОФЕССИЯ: РЕЖИССЕР 13 страница
  6. Александр КалягинПРОФЕССИЯ: РЕЖИССЕР 14 страница
  7. Александр КалягинПРОФЕССИЯ: РЕЖИССЕР 15 страница

(РусАРТ, г. Москва, Россия)

 

Без пошлого осовременивания и дурновкусных замашек на роль молодого «режиссера-в-себе» Антон Маликов поставил спектакль по трагедии А.С. Пушкина «Моцарт и Сальери», назвав его строчкой лермонтовского стихотворения: «Я – или Бог – или никто».

«Маленькая трагедия» разыгрывается на большой сцене. Она – бездна, в центре которой один микрокосм – ее сердце. Это внушительных размеров конструкция, расположенная на поворотном круге: много серых органных труб разной длины; часть из них вырастает прямо из сцены, другие – будто зависли в воздухе. Сценографическая композиция Ольги Богатищевой – это попытка сделать зримым метафизическое пространство, в котором живет творец.

Полушутя, насвистывая что-то самому себе, появляется Моцарт Алексея Девотченко. Актер не замаскирован костюмом эпохи: это совершенно узнаваемый бритоголовый Девотченко с неизменным кольцом в ухе, одет он в серую майку поверх которой длинная сине-голубая вязаная кофта, и брюки. Герой ступает на поворотный круг. Мы становимся свидетелями священного таинства сотворения гармонии внутри хаоса. Моцарт дует в трубы, заглядывает в них, бережно дотрагивается до холодного металла. Пространство оживает, отвечает своему повелителю – свистящие и завывающие капли звуков раскрываются в стремлении стать музыкой. Как будто для того, чтобы их не растерять, под трубами хаотично расставлены чуждые этому совсем не бытовому миру алюминиевые тазы; буквализация слов Сальери в адрес Моцарта: «Ты не достоин сам себя!»

Герой Девотченко встает на четвереньки перед тазом, долго всматривается в свое отражение на дне и произносит нетленное пушкинское: «Не дай мне Бог сойти с ума». Он упорно, тревожно несколько раз повторяет эту строчку. Маликов вводит тему сумасшествия в образ Моцарта. Именно поэтому режиссеру на эту роль нужен был именно Девотченко, актер, умеющий передавать безумие своего героя, выход человека за грани рационального в нем самом.

Петр Семак мальчишкой выбегает на сцену с надорванным воплем пораженного. Маликов показывает, что в образе Сальери именно детская обида, детская зависть к самобытному гению Моцарта становятся определяющими.

Проверившему алгеброй гармонию не доступно пространство высших сфер, где Моцарт чувствует себя, как дома. Поэтому Сальери-Семак сидит перед конструкцией из органных труб, лицом к зрительному залу. Он неподвижен, замер в предельно закрытой позе – положил ногу на ногу, а руки сцепил в замок. Все как бы мертвеет, останавливается, музыка стихает. Семак играет снедаемого завистью Сальери не буйно, тонко, однако внутренняя злоба все-таки нет-нет да вырвется наружу, и он швырнет стул, напряжет и усилит голос. Его гнев за несправедливо подаренный Моцарту талант обращен скорее к Богу, поэтому он часто произносит реплики вверх, небу.

Вот, Сальери за ворот вытаскивает на сцену Моцарта. А вот, герои борются, наступая друг на друга (выглядит как попытка сдвинуть с места скалу) или ловят и кидают воображаемую монету. В первую очередь Маликов хотел сделать акцент на том, что они все-таки друзья. При этом «Реквием» Моцарта и музыка Фаустеса Латенаса не дают зрителю безмятежно улыбаться и млеть, глядя на блестящую игру дуэта Девотченко и Семака, потому что она дает ощущение приближающейся трагической развязки, создает ауру смерти вокруг шутливых моментов спектакля.

Рассказывая Сальери о Черном человеке, Моцарт буквально задыхается, у него будто озноб, в глазах дикий страх. На него надета кофта на манер смирительной рубашки, – по Маликову, Моцарт, будучи изначально не от мира сего, сходит с ума.

Отравив друга-врага, оставшись один, Сальери подступается к трубам органа, хочет их приручить, но вместо божественных звуков они выдают ему глухое журчанье водосточных труб. Со смертью Моцарта погибла гармония. Окончательно поверженный, возможно даже близкий к раскаянию, он читает фрагмент стихотворения Пушкина «Бесы»:

Сбились мы. Что делать нам!

В поле бес нас водит, видно,

Да кружит по сторонам.

Этим он как бы уверовал в прежде отрицаемую им истину Моцарта: «Гений и злодейство – две вещи несовместные».

Анна Сологуб


Дата добавления: 2015-11-26; просмотров: 179 | Нарушение авторских прав



mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.007 сек.)