Утверждение господства кроманьонцев

Развитие сообществ австралопитековых следовало общему закону ди­вергенции. Распространение по планете и жизнь в различных кли­матических и ландшафтных условиях неизбежно приводило к воз­никновению различных типов этого вида человекообразных. Одна­ко их жизнедеятельность подчинялась общим биосоциальным законам и они, разумеется, конкурировали между собой, ибо ресурс был общим. На первом этапе антропогенеза имел место обычный внутривидовой и межвидовой отбор, и шло весьма быстрое совер­шенствование биологической природы претендентов на право на­зываться предками человека.

Но вот постепенно в палеолите (несколько сот тысячелетий тому назад) утвердились табу «Не убий!» и другие, ограничивающие действие биосоциальных законов, то есть ограничивающие генетически закоди­рованное поведение прачеловека. Но ведь именно эти законы опреде­ляли первоначальную форму отбора и, следовательно, скорость биоло­гического совершенствования предков человека. Утверждение же табу «Не убий!» означаю затухание внутривидового отбора, а следователь­но, и замедление, постепенное прекращение чисто биологического со­вершенствования прачеловека. Утверждение новых норм поведения, ог­раничивающих действие биосоциальных законов, было следствием появления основ нравственности — системы нравов, противостоящих биосоциальным законам: прачеловек постепенно из животного стал превращаться в человека.

Можно думать, что именно в этот период у человека стало возни­кать сознание (осознание себя): он стал выделять себя из окружающего мира и научился смотреть нa себя со стороны. Если угодно, изучать себя оценивать собственное поведение, рефлексировать. Как рассказывает об этом наскальная живопись в пещерах, именно в этот период у человека (и не только у кроманьонцев, наших непосредственных предков, но и у неандертальцев) начал формироваться духовный мир — феномен, мало понятный и сегодня, но постепенно играющий все большую роль в судьбах.

По-видимому, в это же самое время возникает язык, без котором была невозможна передача сложной информации об особенностях новых технологий и правил поведения в усложняющемся обществе. По степенно вместе с ростом объема информации, передающейся по раз­ным каналам и становящейся общим достоянием, возникает явление, которому предстоит в будущем сыграть определяющую роль в судьбе рода человеческого — Коллективный Разум (Коллективный Интеллект). Но сказанное вовсе не означает прекращение процесса антропоге­неза, ибо в действительности происходит смена канала эволюции: раз­витие биологического вида homo sapiens переходит в новую, обществен­ную стадию. Внутривидовая борьба сменилась не менее жестокой борь­бой человеческих сообществ. В результате этой борьбы выживали те сообщества, которые были носителями более совершенных способов поведения, если угодно, более совершенной нравственности, и через это — более конкурентоспособными на «рынке выживаемости», в борь­бе за ресурс. Таким образом, мехами *мы утверждения норм нравствен­ности имеют те же эволюционные истоки, что и биологическое совер­шенствование, но на более высоком, надорганизменном, как говорят этологи, уровне.

Итак, в результате подобной перестройки перед человеком открылась удивительная возможность совершенствования Коллективного Интеллекта. Но за это приобретение человек заплатил огромную цену — практически прекратилось индивидуальное (физиологическое) разви­тие человека, в том числе прекратилось и развитие мозга. Грубо говоря, наш предок ледниковых эпох был никак не глупее современного чело­века, запускающего космические корабли.

Как уже говорилось, в силу закона дивергенции, то есть роста разнообразия популяции прачеловека, уже в нижнем палеолите, как уста­новили антропологи, существовало несколько подвидов неоантропов, многие из которых имели не меньше прав (потенциальных возможнос­тей) претендовать на роль предков современного человека. У всех у них шло утверждение собственной системы нравов, а значит, и различных форм нравственности. Другими словами, разнообразие с кию проявлять­ся на уровне системы нравов, обычаев, всего того, что в будущем пре­врати гея в цивилизации.

И поэтому люди верхнего палеолита были людьми в современном понимании этого слова: их жизнь определялась не столько биосоци­альными законами, которые практически перестали работать, сколько нравственными началами и Коллективным Разумом соответствующе­го рода или племени, коллективной памятью. И, что особенно важно, — Коллективной Волей.

Утверждение системы нравов и их совершенствование продолжа­лось не одну сотню тысяч лет. Думается, этот эволюционный процесс продолжается и сегодня.

Уже в верхнем палеолите вид homo состоял не только из отдельных рас, но и из разных видов первобытных людей, способных создавать свои собственные культуры с собственным духовным миром, как это показывает та же наскальная живопись. Но все виды первобытных людей на свою беду снимали одну и ту же экологическую нишу, использовали один и тот же ресурс, и, значит, между ними не могла не идти непрекращающаяся борьба за него. Другими словами, отбор перемес­тился на надорганизменный уровень: выживали роды, сообщества, виды, оказавшиеся более приспособленными к новым условиям жиз­ни, обладавшие более соответствующей условиям жизни, обладавшие более соответствующей условиям тех времен системой нравов (нравственностью), то есть правил поведения. Но их утвержде­ние — это уже процесс общественной эволюции. И многие из тех ви­дов, которые произошли от австралопитеков, были элементарно съеде­ны другими — уже не стадами, а общинами первобытных людей.

Причин побед и поражений было много. Но одна из них, вероятно, важнейшая, — уровень нравственности, то есть тот образ поведения, которому следовало то или другое первобытное племя, Борьба из сфе­ры чисто биологической стала перемещаться в сферу борьбы нравствен­ных начал. Пример тому классические неандертальцы.

Неандертальцы, создатели мустьерекой культуры*, были вполне ре­альными претендентами на роль основателей современного общества. По большинству биологических параметров, в том числе и по разви­тию мозга, они ни в чем не уступали своим конкурентам, а кое в чем, может быть, и превосходили их. Однако у неандертальцев было одно «но»: они были более агрессивными, чем победившие их кроманьон­цы. На первых порах эта агрессивность им, вероятнее всего, помогала в борьбе с саблезубыми тиграми и в охоте на мамонтов. Но, с друтой сто­роны, они труднее усваивали новые тaбy, и их боевые дружины были менее дисциплинированными. У этих людей медленнее развивались и утверждались полезные навыки, у них было худшим оружие. В резуль­тате уже к началу неолита единственным представителем вида homo sapiens остался кроманьонский человек. Все люди, ныне живущие на Земле, независимо от расовой принадлежности— потомки кромань­онцев, людей, которые биологически почти не отличались от нас.

____________________________________________________________

Мустьерская кyльтура (по пещере Ле-Мустье во Франции) — позднейшая культура раннего палеолита в Европе, Южной Азии, Африке. Пещер­ные и открытые стоянки, грубые каменные орудия неандертальцев, кото­рые занимались охотой и собирательством,

Таким образом, если история конкуренции кроманьонцев и неан­дертальцев будет когда-либо написана, то из нее будет ясно следовать, что в обеспечении победы и выживаемости на планете играет роль не только Разум, но и уровень Нравственности! И это касается не только далекого прошлого.

Мы уже второй (и не последний) раз встречаемся с ним утвержде­нием.

Глава 7

Дата добавления: 2015-11-26