Коллективный монолог

В детских учреждениях детей часто собирают в коллективы, чтобы занять каким-то одним делом. Они могут вместе что-то рисовать, мастерить, играть в песочнице. В этом случае детские высказывания связаны с одним и тем же предметом или процессом. Несмотря на то, что дети слышат друг друга, их речь часто может быть не обращена к собеседнику и сохраняет характер монолога [12, c.21[3]]:

«Воспитательница Л. говорит группе детей, что совы днем не видят. Лев: “Я хорошо знаю, что она не может”.

Лев. “[За столом, где работает группа] Я уже одну [луну] сделал, тогда ее надо сменить”.

Лев. “[Собирает семена клена] У меня куча пенсне”. Лев. “У меня ружье, чтобы его убить. Я капитан на площади”, “У меня лошадь, а еще ружье”».

Большинство фраз начинается с «Я» или «у меня». Ребенок как бы предполагает, что все его слушают и понимают. Это отличает указанные фразы от чистого монолога. Но по своему содержанию они являются точным эквивалентом монолога: ребенок лишь думает вслух о своем действии и вовсе не желает ничего никому сообщать».

Процент фраз типа «коллективный монолог» в речи ребенка колеблется в пределах 20-30.

В целом эгоцентрическая речь составляет существенный процент в речи ребенка 30-45%.

Эгоцентрическая речь ребенка:

1) ни к кому не обращена (в общем случае не зависит от присутствия или отсутствия кого-либо еще);

2) связана с конкретным действием носителя речи;

3) непонятна вне контекста действия;

4) несвязна, обрывочна.

Как было уже сказано, в становлении эгоцентрической речи большую роль играет инстинкт подражания. Играя с звучащими вокруг него словами[4] (эхолалии), ребенок воспроизводит не только звуковой эффект слов, но и сопряженное с этими словами собственное действие, которое на первых порах звучит также как и речь взрослых. Если в тот момент, когда ребенок куда-то пошел, взрослые говорят «Миша пошел», то затем ходьба у этого Миши может вызвать такую же фразу или фраза будет предшествовать ходьбе. По этой же самой причине дети часто совершают действия, называя себя по имени («Оля встала», «Даша хочет») и, когда требуют что-то, говорят не «дай», а «на». В конце концов слово становится элементом самоуправления и способом планирования собственных действий.

Легко догадаться, что эгоцентрическая речь с возрастом полностью не отмирает и в некоторых ситуациях может возникнуть и у взрослых. Вспомним, что когда мы ищем что-то, вслух могут быть произнесены фразы типа «где это может быть?», «куда же я положил?». При обдумывании сложной задачи (особенно при наличии существенных помех) вслух могут повторяться ее условия, промежуточные рассуждения или фразы типа «нужно подумать», «нужно сосредоточиться».

Все эти ситуации являются ситуациями затруднения, а эгоцентрическую речь взрослый использует, чтобы сосредоточить свое мышление на решении сложной задачи или же произнести что-то похожее на заклинание, чтобы активно воздействовать на некий объект[5].

[1] Об этих отличиях будет сказано позже.

[2] Здесь и далее наряду с примерами детской речи из работ Пиаже будут приводиться примеры высказываний русскоговорящих детей. Это делается в связи со сложностью адекватного перевода детской речи с французского языка на русский.

[3] Ряд фраз в цитате, которые по мнению автора являются подстрочным переводом с французского языка, были немного изменены. Например, фраза «я имею ружье» заменена на фразу «у меня ружье» и т.п.

[4] Работа познавательного инстинкта.

[5] Иногда такое воздействие носит характер ругательств.

Дата добавления: 2015-11-26