Переплетение сна и реальности

Мотив ухода

«Фро»: в отл. от др. пр-ний, автор с оставшимся, а не с ушедшим

«Река Потудань»: уход из дома не за счастьем, а в никуда

«Мусорный ветер», «Июльская гроза», «Железная старуха»

Ищущий, вопрошающий герой в поисках своего счастья

«Фро», «Река Потудань»

Мотив возвращения с войны и невозможность после войны жить по-прежнему

«Река Потудань», «Возвращение», «Цветок на земле»

Ребенок как средоточие будущего и человечества

«Фро», «Глиняный дом в уездном саду»

Архетип матери

«Фро», «Еще мама», «Третий сын», «Семен», «Корова»

Оппозиция умные – глупые

«Усомнившийся Макар», «Чевенгур», «Епифанские шлюзы»

Создание проекта спасения человечества и его провал

«Маркун», «Родина электричества»

Переплетение сна и реальности

«Железная старуха», «Чевенгур»

«Котлован»: попытка создания проекта спасения человечества; идея дома-сада; ребенок как символ будущего и человечества; ищущий, вопрошающий герой; мотив воскрешения мертвых; мотив собирания и сохранения ненужных предметов.

«Чевенгур»: ищущий, вопрошающий герой; идея-утопия города-сада (Чевенгур; озеро: легенда о городе, ушедшем под воду); ребенок как символ будущего и человечества; архетип матери-жены-сестры (Фекла Степановна, Соня и Сербинов); мотив строительства социализма; попытка создания проекта спасения человечества (строительство города); мотив единения со всеми людьми и Вселенной; понимание теоретических идей (коммунизма) как требующих материального воплощения; воскрешение мертвых (Роза Люксембург и мать Копенкина, отец Дванова) (+ «Сокровенный человек»); образ солнца («солнце новой жизни; солнце как жестокая сила – когда Пиюся наблюдает за движением солнца по небу)

«Счастливая Москва»: странствие с уснувшей душой («девочка уснула и забыла всё»); мотив строительства социализма; попытка создания проекта спасения человечества (Самбикин – борьба со смертью, животворящая суспензия); мотив единения со всеми людьми и Вселенной (Москва желает «слиться с народом», перевоплотиться в разных людей»); осознание того, что любовное единение – лишь тень подлинного единства (+ «Река Потудань»); архетип матери (Москва).

П. явно пересматривает владевшую им идею неограниченной власти человека над природой. Но он не оставляет надежды на покорение солнца и моделирует вполне реальные способы использования солнечной энергии путем создания солнечных батарей.

В 1927 г. пишет повесть «Епифанские шлюзы». Платонов исследует конфликт между преобразовательными проектами Петра Первого и консервативностью народа, не желающего участвовать в осуществлении петровских реформ.

В феврале 1927 г. была написана сатирическая повесть «Город Градов», где П. показывает вариант утопии «гармонизации» природы, доведенной до абсурда бюрократическим сознанием. Главный герой повести Иван Федотович Шмаков приезжает из Москвы в небольшой уездный городок, в котором сразу угадывается «гоголевская провинция».

В Градове рождается теория бюрократизма.

В истолковании Шмакова мысль о преодолении враждебных стихий оборачивается полной своей противоположностью: «Самый худший враг порядка и гармонии — это природа».

Герой повести «Сокровенный человек» Фома Пухов, проведенный автором через революцию и гражданскую войну для уяснения смысла происходящего, в финале своих странствий обретает как истину ощущение слияния с миром.

В рассказе «Усомнившийся Макар» 1929 г Платонов создал обобщенный образ тоталитарной власти — возвысившегося над людьми, устремленного к дальним целям истории, давно мертвого «научного» человека. Можно предположить, что рассказ вызвал гнев не из-за «анархического» духа, а потому что в нем можно было заподозрить карикатуру на Сталина.

«ЧЕВЕНГУР»(1926—1929). — своеобразная веха в творчестве художника: здесь писатель подверг критическому пересмотру, зачастую доводя до абсурда, «ультрареволюционные» идеи.

«Чевенгур» — один из наиболее ярких образцов неповторимого сюрреалистического стиля А.П.Платонова, сформировавшегося к середине 20-х годов. Узнаваемые черты реальной действительности первых десятилетий XX в. принимают здесь гротескно-мифологизированный вид (ощутимо влияние «Мертвых душ» Гоголя. «Истории одного города» Салтыкова-Щедрина, антиутопических мотивов Достоевского).

Название города Чевенгура фонетически ассоциируется в первую очередь со словом «вечный город»: здесь группа коммунистов из одиннадцати человек во главе с Чепурным и названым братом Александра Дванова — Прокофием, вознамерившись совершить мгновенный «прыжок» в коммунизм, организует конец света — «второе пришествие» для местной буржуазии; в результате массового расстрела убиты все жители города. С этого момента, по мнению коммунистов, настает «конец истории»: прежнее время остановилось, и наступило блаженное бытие в мире без эксплуатации, в котором единственным работником является солнце (образ Чевенгура прямо ориентирован на мифологему утопического «Города Солнца»). Стремясь населить свою утопию «новыми» людьми, чевенгурцы собирают по окрестной степи «пролетариев» — нищих странников (так называемые «прочие»); движение «прочих» в Чевенгур ассоциируется с библейским исходом избранного народа в «обетованную землю».

«КОТЛОВАН» — повесть А.П.Платонова. В ней отразились гл. события проводившейся в СССР первой пятилетки (1929—1932 гг.): индустриализация и коллективизация.

В первой части повести изображено строительство «обшепролетарского дома», который является символом социалистического общества. «Здание социализма» предназначалось для вселения трудящихся целого города, но стройка застопорилась на стадии рытья котлована под его фундамент. Во второй части «Котлована» действие переносится в деревню, подвергнутую «сплошной коллективизации». Здесь аналогом «обшепролетарского дома» становится «оргдвор», где сбиваются в «покорное стадо» (Ф.М.Достоевский) колхозники, провожая к холодному морю раскулаченных крестьян. Образ «обшепролетарского дома» в повести отличается многослойностью: в его основе — мифологический образ дерева, который может выступать и в качестве модели всей вселенной. Символика «дерева» просвечивает в образе «вечного дома», он должен укорениться в земле, подобно мировому древу древних мифов. Фундамент «дома» закладывают с надеждой, что сажают в землю «вечный корень неразрушимого зодчества». «Стройка социализма» изображена в контексте библейской легенды о Вавилонской башне, как новая попытка человечества построить «город и башню, высотою до небес...». Замыслы превратить землю в «уютный дом», исправить несовершенство сотворенного Богом мира символизировали надежду на достижение «всеобщей гармонии».

В «Котловане» в качестве средства спасения людей от враждебной природы предлагается проект «общепролетарского дома». Мотив переустройства жизни переплетается с традиционным для писателя мотивом странствия в поисках истины. Платонов верил, что странствуя, человек может понять истину, пропуская пространство через себя.

В повести в жертву «будущей гармонии» приносят само будущее, воплощенное в образе сироты Насти. Могила Насти в финале повести — мрачный символ, заставляющий землекопов думать, что «нет никакого коммунизма».

Дата добавления: 2015-11-26