Теория обмена

Теория обмена – направление в социологии, представители которого считают обмен исходной формой социального взаимодействия, на основе которой формируются более сложные формы социальных отношений (власть, престиж, статус и т.п.). Одно из основных допущений теории обмена: в поведении человека преобладает рациональное начало, побуждающее его стремиться к получению определенных «выгод»: денег, товаров, услуг, престижа, уважения, дружбы, любви и т.п. Важнейшие понятия в теории обмена – это Цена и Выгода. Цена поведения – это осознание индивидом утраты вознаграждения вследствие своего предшествующего поведения (издержки). Выгода – это превышение объема вознаграждения над ценой, которую пришлось заплатить. Оба понятия определяются в соответствии с субъективным восприятием участников взаимодействия[82].

Логику рассуждений, характерную для теории обмена можно проследить в инструментализме (см. выше), в экономических и политических объяснениях этнических процессов. Спектр использования идей обмена достаточно широк: от простого утилитаризма (если этничность нужна для получения каких-либо благ, то она активизируется, или формируется. Этничность – средство реализации групповых интересов), до более сложных и тонких рассуждений.

Так, например, Э. Геллнер, считая национализм следствием новой формы социальной организации («индустриальное общество»), основанной на стандартной культуре и стандартном образовании (эта стандартность контролируется и защищается государством), обращает внимание на связь образования и языка с успешностью в экономической сфере[83]. Получение образования на определенном языке, усвоение самого языка – это своего рода «вложение» в будущую успешную карьеру, если продолжить эти рассуждения, то этнические культуры, языки в этом случае – «рынки инвестиций», инвесторы будут защищать свои вклады, стараться создать гарантии сохранности своих вкладов, в том числе и политические[84]. Таким образом, появление национализма и наций объясняется рационалистически – через соотношение выгод и невыгод распространения стандартной культуры или сохранения разнообразия.

Достаточно часто в связи с использованием логики теории обмена в объяснении этнических процессов упоминают работы Эдны Бонасич, автора теории «расколотого рынка труда»[85]. Э. Бонасич анализирует структуру рынка труда и выделяет «первичный» и «вторичный» рынок с разным уровнем оплаты труда и разными социальными гарантиями. Именно на вторичном рынке труда, не гарантирующем ни постоянной занятости, ни медицинского и других видов социального страхования, оказываются мигранты (в особенности нелегальные). Данную ситуацию дискриминации, провоцирующую этнические конфликты, можно рассматривать как ситуацию неэквивалентного обмена, и именно в неэквивалентности видеть причину конфликтов. Однако это лишь часть проблемы. Бонасич выделяет 3 группы субъектов, образующих «расколотый рынок труда» (с различными интересами): 1) наниматели, 2) высокооплачиваемые рабочие, 3) низкооплачиваемые рабочие.

Наниматели заинтересованы в том, чтобы получить работников за меньшие деньги. Поэтому они охотно обращаются к вторичному рынку, в том числе, импортируют дешевую рабочую силу из других стран. Они могут использовать дешевых работников временно – в качестве штрейкбрехеров, для того, чтобы заставить высокооплачиваемых работников согласиться на предлагаемый уровень оплаты.

Высокооплачиваемые рабочие активно противодействуют проникновению на рынок труда дешевой рабочей силы, опасаясь снижения норм оплаты труда и потенциальной конкуренции за рабочие места. Они стремятся вытеснить низкооплачиваемых работников из привлекательных видов занятости, с рынка труда вообще или даже с территории государства (Э. Бонасич обращает внимание на то, что именно профсоюзы активно выступают за ужесточение миграционной политики).

Низкооплачиваемые рабочие соглашаются на относительно меньшую зарплату и худшие условия труда, т.к. их жизненные стандарты ниже. Кроме того, они более управляемы, тем более что в большинстве случаев они считаются временными мигрантами и временными рабочими (guestworkers, gastarbeiters – судя по названию, это не те, кто приехал насовсем). Однако через 2-3 поколения они включаются в общий рынок труда, хотя в этом им могут препятствовать как наниматели, так и высокооплачиваемые рабочие.

Этнический антагонизм, порождаемый столкновением трех групп интересов, по мнению Э. Бонасич, может получить выражение в двух моделях 1) движение исключения (exclusion movement), 2) «кастовая» система, - в зависимости о численности и происхождения взаимодействующих групп.

В первом случае, высоко- и низкооплачиваемые рабочие занимаются одними и теми же видами труда, но получают разную плату. Приходят в противоречие интересы нанимателей (которые хотят импортировать дешевую рабочую силу) и высокооплачиваемых рабочих (которые не хотят снижения норм оплаты труда). Движение исключения защищает интересы высокооплачиваемых рабочих, их жизненные стандарты и уровень оплаты. Низкооплачиваемые рабочие оказываются межу молотом и наковальней: с одной стороны, движение исключения ограничивает их доступ на рынок труда, с другой – наниматели ущемляют их право на равную оплату труда. Такая модель чаще складывается, если группа низкооплачиваемых рабочих относительно невелика и является пришлой.

Если же эта группа не может быть исключена с рынка труда (или слишком велика для этого, или является коренным населением), но различия в уровне оплаты существуют, может сформироваться «кастовая» система – высокооплачиваемые рабочие монополизируют определенные виды труда («белую работу делает белый, черную работу делает черный»). Они поддерживают монополию, ограничивая возможности низкооплачиваемых рабочих повысить квалификацию, научиться профессии и другими способами. В этом случае основной конфликт разворачивается между высоко- и низкооплачиваемыми работниками: и те, и другие заинтересованы в высоких заработках, но имеют разные возможности их получения. Наниматели также имеют свои цели в этом конфликте. Они заинтересованы в разрушении границ каст и привлечении низкооплачиваемых в закрытые для них виды деятельности. Низкооплачиваемые рабочие отчасти поддерживают их в этом стремлении, а высокооплачиваемые – препятствуют им (например, бойкотируя фирмы, привлекающие «цветных» клерков). Примером первой модели может служить любая страна, привлекающая гастарбайтеров. В качестве примера второй модели Э. Бонасич называет ЮАР и юг США (работа написана в 1972 году). Теория расколотого рынка труда сейчас не менее актуальна, чем в 70-е гг., тем более что в современном глобализирующемся мире есть возможность импортировать рабочих практически любой профессии и уровня квалификации.

Рационалистическое понимание взаимодействия, характерное для теории обмена, можно проследить в анализе движения сецессии в работах М. Хехтера[86]. Результат движения сецессии Хехтер определяет как равнодействующую нескольких факторов: 1) как оценивают свое положение жители территориальной единицы без сецессии и после сецессии, 2) сколько ресурсов они готовы (т.е., могут и хотят) вложить в движение сецессии, 3) и с другой стороны – сколько ресурсов готова вложить центральная власть для удержания территории[87]. При этом учитывается, что разные группы внутри этнической территории могут считать сецессию выгодной (например, этническая элита) и невыгодной (например, жители приграничных районов). Группа, считающая сецессию выгодной, может переубедить, обмануть, или подкупить другие.

Показательно то, что теория обмена используется в этносоциологии в том или ином виде именно на макроуровне, хотя в целом обычно считается, что сильная сторона теории обмена – это именно микроуровень, межличностное взаимодействие. Здесь нужно учесть два момента: 1) в рамках теории обмена эквивалентность обмена считается основой постоянного, возобновляющегося взаимодействия. Чтобы участники обмена стремились к его возобновлению, обмен должен быть взаимовыгодным. 2) выгода в теории обмена рассматривается как субъективно понимаемая полезность. То есть, один и тот же объект разными людьми оценивается как полезный или бесполезный (менее полезный). То же можно сказать и о социальных вознаграждениях: одобрении, престиже и т.п. Сделав логичное предположение, что люди, выросшие в разной культурной среде, по разному оценивают полезность определенных объектов, мы придем к выводу: крайне маловероятно, что участники межэтнического взаимодействия будут одинаково оценивать эквивалентность обменной сделки. Хорошо известны обменные сделки американских колонистов и индейцев (бусы и топоры в обмен на мех и территории). Часто этот факт используется как иллюстрация хищнического характера колониализма и расценивается как обман колонистами индейцев. Если же считать выгоду субъективно понимаемой полезностью и учесть субъективное восприятие данного обмена обеими сторонами, ситуация станет не столь однозначной.

Взаимодействие на макроуровне в вышеописанных теориях понимается главным образом в их политикоэкономическом аспекте, и поэтому можно условно признать деньги универсальным эквивалентом в таком обмене. Есть правила пересчета денежных единиц и есть механизм определения сравнительной стоимости товаров. На микроуровне мерила эквивалентности нет. Для нормального хода взаимодействия его участники должны иметь сходные взгляды на формы и объем вознаграждения за совершение определенных действий. Если для объема вознаграждения эквивалент изобрести можно, хотя и сложно, то формы вознаграждения, безусловно, культурноспецифичны.

Дата добавления: 2015-11-26