Когда сидишь за рулём, нельзя закрывать глаза

Что будет, если профессиональному переводчику попадет в руки учебник по сценарному мастерству? Что будет, если этот человек – ещё и профессиональный БЛ. Что будет, если он – авантюрист со стажем? Читайте…

Только падая, мы обретаем способность летать.
Но каждый выбирает для полёта свою, собственную пропасть.
Однако, что бы Вас ни ждало там, внизу, я уверен, Вы тоже из тех, кто только иронично улыбнется, если ему скажут:

“Когда сидишь за рулём, нельзя закрывать глаза”.

по мотивам рассказа mr. FIN

(киносценарий)

Москва, 2002г.

ИЗ ЗТМ
ИНТЕРЬЕР – КЛАСС – ДЕНЬ.

Город Семёновск, Волгоградской области. В школе номер сорок пять идет четвертый урок. Сегодня пятое сентября. Торжества по случаю начала учебы уже отгремели, но на полную катушку занятия еще не начались. Уютный школьный двор обсажен старыми, раскидистыми деревьями, листья которых уже начали наливаться жёлтым. К ограде замками пристёгнуты несколько велосипедов и один мопед: старенькая, но вполне еще способная бегать “Верховина”. Окна девятого “в” класса распахнуты настежь по случаю теплой погоды.
Унылые ряды спин послушно склонились над партами.
УЧИТЕЛЬНИЦА лениво рассказывает у доски что-то о спряжении глаголов. Раздается стук в дверь.
Учительница замолкает. Головы дружно оборачиваются к двери.

Входят ЗАВУЧ и вместе с ней МАЛЬЧИК 14 лет.

Мальчик одет просто, но это простота очень дорогого модельера. Тёмно-синие джинсы, красный просторный джемпер. У джемпера широкий ворот, из-за которого видны ключицы. На талии стильный, темный пояс. Держится новичок слегка напружиненно, будто хищник перед прыжком.

З а в у ч. Простите, Ольга Сергеевна… Здравствуйте ребята. Вот, познакомьтесь с вашим новым товарищем. Это Сережа Дудкин. Он у нас в городе недавно, и будет теперь учиться в нашей школе. С вами…

Пауза. Все молчат.

З а в у ч (прод.) …Ну, прошу, так сказать, любить и жаловать (смотрит на учительньницу). Ольга Сергеевна, я побегу, а вы уж тут сами как-нибудь…

Завуч ретируется.

В классе шум, сдержанные смешки. СЕРЕЖА настороженно оглядывает класс, все места заняты, кроме одного на последней парте в крайнем ряду.

У ч и т е л ь н и ц а. Ну что ж, Сережа, проходи, садись. Кто у нас один с прошлого года мается? Скандаров, принимай пополнение.

Сидящий на последней парте МАКСИМ Скандаров, привстает со своего места в полупоклоне и делает гостеприимный жест рукой.

М а к с и м. Прошу любить и жаловать.

В классе бурная реакция

У ч и т е л ь н и ц а Максим!

Сережа проходит на свое место. У него необычная пластика, словно он не идет, а плавно течет по проходу, устраивается за партой достает учебник, тетради, ручку, раскладывает все это и застывает в ожидании. Учительньница продолжает урок.

М а к с и м (шёпотом). Эй, ты откуда?

С е р ё ж а (шепотом). От верблюда.

М а к с и м. (шёпотом). Ты чё, больной?


Сережа не отвечает. Максим тоже молчит. Через некоторое время Сереже надоедает слушать учительницу и он, открыв общую тетрадь, начинает водить в ней ручкой, на всякий случай, закрывшись от соседа рукой.
Максима разбирает любопытство. Он осторожно, пользуясь тем, что новичок увлёкся, заглядывает в его тетрадь и видит мастерский, необычный рисунок: две человеческие фигуры сплелись толи в танце, толи в порыве страсти. Они выполнены умелыми штрихами, но нарочно как бы размыто, даже не ясно какого они пола, тем не менее, в этом мимолетном наброске столько эротики, сколько Максиму не встречалось ни в одном «Плейбоев».
Новичок спохватывается и захлапывает тетрадь.

М а к с и м. Слушай, что это у тебя там было?

Синие глаза Сережи превращаются в злобные узенькие щелочки. Он несколько секунд смотрит на Максима, потом шипит:

С е р ё ж а. Тебе какое дело, козёл?!

М а кс и м. (уже громко). Ты ответишь, ты понял?!

Дергает к себе тетрадь

С е р ё ж а. Да пошёл ты…

Сережа отбирает свою тетрадь. Мальчики дерутся. Максим успевает заехать Сереже локтем под рёбра, тот скорчивается за партой. Ему больно.

У ч и т е л ь н и ц а. Эй! Прекратить сейчас же! Скандаров, ты что, совсем стыд потерял!? На людей кидаешься! Питекантроп!

М а к с и м А чё сразу я?!

Учительница ударяет кулаком по столу. Она вся пошла пятнами от ярости.

У ч и т е л ь н и ц а. Ты мне тут не «чёкай»!!! Тут урок русского языка, мерзавец, вот «Чё»! В первый же день на новичка руки распускает! Вон из класса!

М а к с и м. Ой, ой, ой! Я в шоке, я просто в шоке!!!

Все смеются.

У ч и т е л ь н и ц а. Я сказала вон отсюда!!! Паяц!





ИНТЕРЬЕР – ТУАЛЕТ – ДЕНЬ.

Окно туалетной комнаты. На подоконнике сидит Максим. Курит сигарету. Смотрит в окно. За окном листва деревьев. Солнечный свет, пробиваясь через неё, делает жёлтыми светлую шевелюру и острые скулы мальчика. Докурив, Максим спрыгивает с подоконника.
Грязновато-белый зев унитаза. В него плещет струя. Максим писает. Закончив свои дела он вдруг вспоминает увиденный рисунок и его член непроизвольно начинает расти в руке. Не в силах устоять перед искушением он начинает ласкать его и вскоре тот уже полностью в “рабочем” состоянии. Он слегка загнут кверху. Пальцы мальчика порхают по нему. Дыхание Максима учащается, становится чуть хрипловатым.
Вдруг из-за пластиковой перегородки отделяющей туалетные кабинки друг от друга высовывается голова Сережи.

С е р е ж а. Ну, ты чего, заснул там что… Ого! Наши руки не для скуки?...

М а к с и м. Бля…

С е р е ж а. Не буду вам мешать!!!

Сережа со смехом убегает. Максим дергает ручку двери, потом, опомнившись, начинает застёгивать штаны.

М а к с и м. Урод…

Звенит звонок с урока.


ИНТЕРЬЕР – ШКОЛЬНЫЙ КОРИДОР – ДЕНЬ.

Толпа пацанов из девятого «в» обступила Сережу. Идёт стандартная проверка новенького «на вшивость». Смешки, косые взгляды… Кто-то с деланной заботой поправляет на новеньком джемпер, сдувает какие-то невидимые пылинки, даже пытается расчесать копну черных волос. Больше всех старается БОБЁР: тощий рыжий отморозок с гнилыми зубами.

Б о б ё р. А ты вообще откуда?

С е р ё ж а. Из Волгограда.

Б о б ё р. А чё у вас там все такие, да?

С е р ё ж а. Какие?

Б о б ё р. Такие ебанутые, что шарфики не на шею, а вокруг жопы повязывают?

С е р ё ж а. Сам ты жопа! Я связки потянул, теперь в тепле держать надо, понял?

Б о б ё р. Бедненький, а что же ты делал-то?

С е р е ж а. Танцевал!

Б о б ё р. Так ты чё, танцор, что-ли?! Мужики, приколитесь, он у нас танцор!!!

«Мужики» гогочут.

Б о б ё р (прод). А я смотрю, чего это у тебя походочка такая педрильная. Правда, что все танцоры педики?

Хохот усиливается. Сережа молча размахивается и не очень умело бъёт Бобра кулаком в лицо. Тот успевает перехватить летящую на него руку. Далее следует сильный удар под ложечку от кого-то из одноклассников и Сережа, согнувшись, падает на землю. Пацаны обступают его так, чтобы никто их страших ничего не видел. Сережа хватает ртом воздух.

М а к с и м (за кадром). Стоять!

Несколько человек оборачиваются.

М а к с и м. Ай-яй-яй… А что это вы тут делаете?.. Групповушка? А почему без меня? Нехорошо… Бобрик, милый, подойди-ка сюда.

Б о б ё р. Ну чё…

М а к с и м. Ты мне тут не «чёкай». Тут школа, мерзавец, вот «чё». Подойди, я тебе говорю.

Бобер нехотя подходит. Он знает, что Максим знает таеквандо… Вскинувшись в стойку «Аист», Максим красивым и точным движением бъёт Бобра в челюсть. От удара тот отлетает к стене и стукается лбом об батарею. На батарее кровь, а на лбу – небольшая ссадина.

М а к с и м. Ой… Бедненький, стукнулся… Живой? Это хорошо… а теперь попрошу внимания! Процедуру прописки торжественно объявляю закрытой. Ребята, вы больше никогда не тронете вашего нового товарища. Иначе - пиздец. Вы меня знаете. Вопросы есть?

Р е б я т а. Да ладно тебе, Макс, мы же так, поприкалываться…

М а к с и м. Хватит прикалывалься. Щас звонок уже.
(Сереже) Ладно, мир. Давай клешню, дитя пустыни.

С е р е ж а (поднимаясь с помощью Максима). Почему – пустыни?

М а к с и м. Сам же сказал, что ты от верблюда. Да, и после уроков сразу не исчезай.

С е р е ж а. Я не буду… Исчезать.


НАТУРА – ЛЕТНЕЕ КАФЕ – ВТОРАЯ ПОЛОВИНА ДНЯ.

Ошарапнное летнее кафе - верандочка со столиками и мурлыкающим магнитофоном. Мопед прислонен к решёточке веранды. Максим и Сережа сидят за одним из столиков. Перед каждым начатая кружка пива. На столе пачки с фисташками, пустые обёртки, пепельница с окурками.

Ма к с и м. Понимаешь, старик, тут главное сразу врубиться – или ты их или они тебя. А иначе никак, закон джунглей. Маугли в детстве читал? Ну вот, и здесь то же самое. Побеждает сильный. Или умный. Или наглый. А еще лучше – чтобы всё сразу.

С е р ё ж а А ты?

М а к с и м. Да я-то что? Я – обыкновенный. Только просёк это чуть раньше других. Вот и всё.

С е р ё ж а. Зачем тогда меня спасать кинулся? Испугался, что заложу?

М а к с и м. Ну… И это тоже… Хотя нет вообще-то. Наверно я бы по любому мимо не прошёл. Помню, как самого «прописывали». Кстати, слушай, а чего тебя-то за мной в сортир понесло?

С е р ё ж а. Я подумал, нехорошо получилось, только в класс пришел и сразу поругался. Помириться хотел. Я же и правда первый начал.

М а к с и м. Во-во. Я к тебе по-нормальному, а ты со своим верблюдом …

С е р ё ж а. Знаешь, у меня бывает иногда. Нервы…

М а к с и м. Трудное детство?

С е р ё ж а. Ага. Деревянные игрушки и скользкие подоконники. И строгие воспитатели.

М а к с и м. Не понял.

С е р ёж а. Что тут непонятного?! Я с мамкой года два всего живу. А до этого в детдоме был, понял?

М а к с и м. Серый… Извини, я не знал.

С е р ё ж а. Ладно, на мне не написано. Да и маманя меня окультурила в срочном порядке… Как только за своего кошелька выскочила. Одёжка там, танцы, английский…

М а к с и м. Так ты серьезно танцуешь?

С е р ё ж а. В жанре модерн. Я из-за этого и к школе опоздал. В Москве фестиваль работали.

М а к с и м. Вундеркинд… А ещё что умеешь?

С е р ё ж а. Ещё снимать люблю. У меня фотик приличный. Отчим раскошелился.

М а к с и м. Покажешь?

С е р ё ж а. А поехали прямо сейчас?

М а к с и м. Да ну, неудобно как-то…


ИНТЕРЬЕР – КВАРТИРА СЕРЕЖИ – ВЕЧЕР.

Вспышка фотоаппарата. Блеснув объективом Максим отводит фотоаппарат от довольного лица. Он фотографировал Сережу, который устроился на боритке огромного кожанного кресла, положив руку на его спинку.
Фотоаппарат действительно неплохой – профессиональный, новейшей конструкции, со съемной оптикой и прочими наворотами. Впрочем, не только он. Вообще, вся Сережина квартира обставлена “по последнему слову”, и кажется, что вокруг просто витает неуловимый запах денег.
В его комнате легкий беспорядок, но даже он не может скрыть роскоши. На полу ковёр из шкур ламы. В одном углу компьютер, в другом синтезатор, электрогитары, микрофоны, усилитель с колонками. Еще есть тренажер, на котором висит модная рубашка, куча фотографий по стенам (на них Сережа со своим коллективом во время выступлений) и пара поблескивающих золотом дипломов в красивых рамках. Может из-за шкур, может из-за необычного сводчатого потолка, комната напоминает роскошную пещеру (если, конечно, можно представить пещеру с компьютером).

М а к с и м. Эй-эй! Не дергайся, еще один кадр!

Перебегает на другое место, меняет ракурс, щелкает еще раз.

М а к с и м. Отлично… Всё, расслабься.

С е р ё ж а. Да я и не напрягался.

М а к с и м. Вообще, это я слегка вибрирую. Я в такой хате еще ни разу не был… Ты не зазнавайся только.

С е р ё ж а. Мне-то что, это же все не моё… Хотя нет, гитары мои… и комп… и фотик. Подарки.

М а к с и м. Неслабо. Фотоаппарат особенно. Умная машинка.

С е р ё ж а. Ты еще холодильник не видел.

М а к с и м. А он-то что у вас умеет делать?

С е р ё ж а. Да почти всё!


ИНТЕРЬЕР – КВАРТИРА СЕРЕЖИ – КУХНЯ– ВЕЧЕР.

На широком столе сервирована закуска, помидоры, салат, нарезанная ветчина. Нетвердой рукой Серёжа ставит на стол очередную пару бутылок пива. Пустые бутылки стоят тут же. Закуска наполовину уничтожена. Вечеринка в разгаре. Из холодильника доносится приятный женский голос.

Г о л о с. Ваше пиво охлаждено. Приятного аппетита.

С е р е ж а. Спасибо, друг… Или подруга? …Э, а ты кто вообще?

Раздается писк интеркома, маленькая коробочка на стене говорит Максимовым голосом.

М а к с и м. (через интерком). Серый, ты меня слышишь?

С е р е ж а. Ага.

М а к с и м. (через интерком). Серый, ты не поверишь, я тут запутался! Как у вас из туалета на кухню пройти?

С е р е ж а. Ну ты даёшь! Пить меньше надо! Сперва налево, а потом прямо по коридору, и никуда не сворачиивай.

М а к с и м. (через интерком). Теперь понятно. Я, кажется, не туда свернул.

С е р е ж а. Шею себе не сверни смотри. Давай, мы тебя ждем.

Раздается шум, в коридоре что-то падает, и наконец появляется Максим, изрядно поддатый, как впрочем и Сергей.

М а к с и м. (с порога). Мы?! А что, еще кто-то пришёл?

С е р е ж а. Не, мы с моим другом холодильником… Я вот все думаю, какого он пола? Если мужского, то почему женским голосом говорит?

М а к с и м. А может он «голубой»?

С е р е ж а. Точно!!! Я… не подумал… О! Тост! «Ну,…

Х о р о м. … За голубых»!!!

Чокаются бутылками, выпивает. Сережа вдруг отрыавется от пива, внимательно смотрит на Макса.

С е р ё ж а. Слушай, да что ты вообще про голубых знаешь?!


М а к с и м. Я?! Да я, бля, всё-ё-ё про них знаю!!!

С е р ё ж а. Любопытно… И что же ты знаешь?

М а к с и м. Серьезно рассказать? Ты учти, это оригинальная история.

С е р ё ж а. Расскажи. Люблю оригинальные истории.

М а к с и м. Кстати, с детдомом связанная… Ну, слушай… Или нет, подожди.

Пошатнувшись, встает и принимает позу ведущего рекламной передачи.

М а к с и м Добрый вечер, дорогие телезрители! Меня зовут Максим. Мне 14 лет. И я хочу рассказать, что со мной было два года назад. Летом я с родителями поехал отдыхать в деревню.

Дальше мы слышим только ощутимо спотыкающийся голос Максима.


НАТУРА – ДВОР – ДЕНЬ.

Захлапывается багажник машины, в который загружена последняя корзинка. Кряжистый мужичок – ПАПА МАКСИМА, запирает багажник, обходит машину, садится в нее. Хлопает дверца, машина отьезжает. На заднем сиденье – Максим. Он смотрит через лобовое стекло, провожает взглядом ребят, играющих во дворе.
За окном мелькают деревья, поля, лес, мелкие озерца.

М а к с и м (за кадром). Ну вот, поехали, значит, мы, а там хорошо так! Жара, степь, речка Хопёр, как парное молоко. Лес. Рыбалка. И много солнца. Мы котедж сняли в сосновом бору, почти у самого берега. Ха, я эту речку ещё в 12 лет на раз взад-вперёд переплывал.

Машина въезжает в поселок. Среди небольших двужэтажных домиков и одноэтажных коттеджей несколько странно смотрится огромный пятиэтажный корпус белого кирпича, огороженный со всех сторон забором из сетки-рабицы. На тюрьму это не похоже, но все-таки… Максим смотрит на странный дом.
Шипит, брызгается жиром картошечка на сковородке, МАМА МАКСИМА готовит обед. Максим, изнасиловав старый рукомойник во дворе и обтеревшись полотецем, садится за стол. На его тарелку вываливается огромная порция золтистой поджарки. Мальчик набрасывается на еду.

М а к с и м (за кадром). Из всех достопримечательностей этого хутора была разрушенная церковь и большой детский дом. Это я от мамы узнал, про детский дом. А ей местные сказали.


НАТУРА – ДЕРЕВЕНСКАЯ УЛИЦА – ДЕНЬ.

Болтая пустым бидоном, Максим топает по улице, начисто лишенной асфальта, зато в изобилии покрытой коровьими лепешками. Проходит мимо остатков церкви.

М а к с и м (за кадром). Ну, а моим было в облом таскаться за молоком в деревню, поэтому они в основном меня заряжали, а сами в это время сончас себе устраивали.

Максим останавливается около сетчатого забора, подходит нему и надблюдает за тем, что происходит во дворе. А во дворе время от времени появляются как попало одетые ребятишки всех возрастов, они шумят, снуют между постройками, кто по делу, а кто просто так. Слышны обрывки мелодии.

М а к с и м (за кадром). Из окон все время неслась какая-то галимая музыка с пластинки. Что-то типа "Beatles", переделанного под танцевальную музыку. Но всё равно хуйня страшная… И обитатели детдома тоже те еще кадры: пацаны, девки… Ё-моё, все в лохмотьях каких-то отстойных… Ну да, в общем, очень бедно. У нас так никто не одевается.


НАТУРА – ПОЛЕ – ДЕНЬ.

До горизонта - поле, покрытое буйным разнотравьем. Дико стрекочут кузнечики и прочая мелкая живность. По полю вьется тропинка, по тропинке петляет Максим.

М а к с и м (за кадром). Вот иду я как-то через степь, а жара кругом страшная!

Небо распарывает реактивный рёв. Максим от неожиданностм слегка пригибается, задрав макушку смотрит вслед пролетевшему самолету.

М а к с и м (за кадром). Единственно класс, что истребители летают. У них там военный аэродром поблизости, и даже можно разглядеть «Сушки».

Максим слышит крики и плеск неподалеку. По-видимому, за ближайшим холмом находится какой-то водоём. Мальчик спешит на шум. То, что он видит производит на него сильнейшее впечатление.

М а к с и м (за кадром). Пруд там одним словом можно описать - полный пиздец! Все детдомовские там зависают, утки, блядь, плавают, гуси, коровы пьют, вся эта живность срёт туда.

Максим брезгливо смотрит на пруд.

М а к с и м (за кадром). Да и эти тоже, из детдома, ну точно, ну по-любому туда ссут… А где там еще поссать можно? Кругом степь. А до леса же идти надо!

Купающиеся дети обращают внимание на Максима, перестают плескаться и галдеть и смотрят на него

М а к с и м (за кадром). Посмотрел я на них и подумал, а ну его на хуй такое купание! Я и в речке могу искупаться. И пошел в свой персональный домик.


НАТУРА – БАЗА ОТДЫХА – ДЕНЬ.

База отдыха позабыта людьми очень давно. Кругом сорванные замки, распахнутые двери покосившихся домиков. Кое-где сохранились лампочки. Они торчат из патронов, висящих на кривых, скрученных проводах. Впрочем, некоторые домики выглядят вполне прилично. Именно к одному из таких, стоящему на отшибе, около самой кромки леса и направляется Максим.

М а к с и м (за кадром). Рядом с нашим поселком была заброшенная база отдыха. Домики пустые стояли, а двери, понятное дело, открыты. Внутри все как положено, матрасы, там, подушки. С тех пор, как я это место обнаружил, за молоком стало ходить гораздо интереснее. Всегда было где подрочить по дороге. Ну вот, значит, иду я, слышу - голоса. Вроде как пацаны говорят… Оба-на… А откуда, спрашивается? Наверняка из детдома…

Максим осторожно подкрадывается к домику и заглядывает в окошко. Его взгляду предстаёт не совсем обычное зрелище. А именно – два мальчика, занимающихся “французской” любовью. Один из них, худой и загорелый, тот что помладше, стоит на коленях. Глаза его закрыты, руки блуждают по спине и ягодицам партнера. Он весь как будто в отключке, его внимание поглощено ощущениями, которые испытывает он, почти полностью заглотив член старшего мальчика.
Максим во все глаза смотрит на ребят, которые, конечно, его не замечают. Он потрясен и хочет тихонько уйти, но не может - зрелище притягивает его словно магнит, и он возращается к окну.
Затем, будто через силу, мальчик подбирает с земли обломок доски, несильно размахивается и бросает его в стекло. Получившийся негромкий звук заставляет встрепенуться тех, кто внутри.
Убежать Максим не успевает.
Старший из мальчишек, выскочив из домика, в два шага догоняет его, хватает за воротник и втаскивает внутрь.


ИНТЕРЪЕР – ЗАБРОШЕННЫЙ ДОМИК – ДЕНЬ.

На матрасе, брошенном на пол, сидит МЛАДШИЙ пацан и молча смотрит Максима своими синими глазами. Какое-то время никто ничего не говорит, потом тишину нарушает СТАРШИЙ.

С т а р ш и й. Ты что видел?

М а к с и м. Всё.

С т а р ш и й (слегка толкая Максима в грудь). Что - всё?

М а к с и м. Что вы тут делали.

С т а р ш и й. И как?

М а к с и м. А мне похуй!

С т а р ш и й. А похуй больно! Пробовал?

М а к с и м. Нет.

С т а р ш и й. Сейчас узнаешь. КРЭЙЗИК, а ну-ка сними с него шорты.

Крэйзик подскакивает к Максиму и стягивает шорты вместе с плавками.
С т а р ш и й. Да у тебя стоит, оказывается!
М а к с и м. Стоит, а тебе что!

С т а р ш и й. А я пацанов люблю!

М а к с и м. Ну и люби, я что, мешаю что ли…

С т а р ш и й. (медленно). А хочешь, у тебя пососут, или ты в очко кого-нибудь трахнешь?

М а к с и м. Кого?

С т а р ш и й. А вон, Крэйзика. Ему нравится, правда?

К р э й з и к. Ага. Кайф.

С т а р ш и й. Откуда вы приехали?

М а к с и м. Из Семёновска.

С т а р ш и й. Хороший город?

М а к с и м. Да уж...

С т а р ш и й. Давай я тебя отпущу? Не убежишь? Меня ВОВОЙ зовут.

М а к с и м. Не убегу я... Крэйзик, а ты что, правда, согласен?

К р э й з и к. Да, тебе же Вовка сказал.

Постояв еще пару секунд, Максим снимает с себя футболку.

В о в а. Я схожу, за палевом посмотрю.

Крэйзик по-прежнему сидит на матрасе и по-прежнему смотрит на Максима. Его глаза, вроде совсем обычные, но глядя в них, Максим невольно шагает вперёд, выбираясь из упавшей на пол одежды. Крэйзик продолжает смотреть на него, он делает несколько несмелых шагов и оказывается рядом с матрасом.

К р э й з и к. Иди сюда.

Максим опускается на колени. В его висках стучит кровь, он не совсем контролирует себя. Крэйзик медленно поднимает руки и самыми кончиками пальцев начинает путешествовать по телу Максима, снизу вверх, от его члена по кубикам пресса, по ребрам и выше. Дойдя до лопаток, он подается вперед, и его ладони встречаются за спиной Макса. Обвив его шею руками, Крэйзик прижимается к дрожащему мальчишке всем телом.
Их губы встречаются. Максим закрывает глаза.
Словно пробудившись от поцелуя, руки Максима оживают. Он не очень умело, но страстно обнимает Крэйзика одной рукой, а другая скользит по тонкой талии, кончиками пальцев задевая ложбинку между незагорелыми булочками ягодиц.
Мальчики не прерывая ласк, плавно опускаются на матрас. Их тела будто сливается, ноги у обоих слегка раздвинуты, чтобы столбикам членов удобнее было тереться друг о друга. Наконец губы ребят размыкаются.

К р э й з и к (шепотом). Тебе нравится?

М а к с и м (с хрипотцой). Да…

К р э й з и к. А давай валетом сосать.

М а к с и м. Это как?

К р э й з и к. Смотри, это просто.

Крэйзик оказывается у Максима в ногах. Перед лицом у того появляется стоящий, довольно крупный член. Мальчик впускает его во влажные объятия своих губ. Крэйзик делает то же.
Ребята стараются доставить друг другу максимум удовольствия. Яички Крэйзика утыкаюся в нос Максиму, но это не мешает ему смотреть на порядком разработанную коричневую дырочку, слегка покрасневшую по краям.
Ритм движений убыстряется, мальчики уже изо всех сил загоняют свои орудия друг другу в плотно сжатые губы, самозабвенно двигая бедрами. На них приятно смотреть, они словно научились читать мысли, вернее их мысли стали единым целым и каждый делает именно то, что хочет другой. Рты заняты, но ни один из ребят не может удержаться от стонов, которые превращаются в тихое мычание.
Пальцы вминаются в ягодицы.
Крэйзик отстраняется от Максима.

К р э й з и к. Хватит… хватит. А то сейчас спустим, а нам надо еще Вовку дождаться.

М а к с и м (тяжело дыша). Зачем?

К р э й з и к. Трахаться с ним, чтобы кайф был.

М а к с и м. Мне и сейчас неплохо.

К р э й з и к. А с ним вообще улетишь.

М а к с и м. Слушай, а тебя он… того?

К р э й з и к. Да. Сперва, конечно, немного больно, но потом в сто раз лучше, чем когда миньет!

М а к с и м. Да ну...

К р э й з и к. Сам увидишь… Спасибо тебе.

М а к с и м. За что?

К р э й з и к. Ни за что. Просто. У меня ни с кем из ребят так не было… Необычно как-то…

М а к с и м. Иди сюда, необычный.

Крэйзик перебирается поближе к Максиму. Теперь они вместе, голова к голове и просто смотрят друг на друга. Потом Маским взьерошивает чёрную шевелюру Крэйзика. Тот замечает медальон на груди у Максима.

К р э й з и к. Ух ты! Откуда это у тебя?

М а к с и м. Ха, я это с «мерседеса» у одного козла в нашем дворе скрутил. Люблю такие штуки. Только носить под рубашкой приходится, чтоб не запалили.

К р э й з и к. Ну ты даешь… Супер!

М а к с и м. А знаешь что?

К р э й з и к. Что?

Максим молча снимает с себя цепочку с медальоном и одевает ее на шею Крэйзика.

К р э й з и к. Ты это серьезно?

М а к с и м. Да.

К р э й з и к. Спа…

М а к с и м (мягко закрывая Крэйзику рот рукой). Не надо!

Мальчики лежат молча. Говорить нет сил сил и желания. Сережа машинально гладит Максима по животу.

М а к с и м (за кадром). Мы лежали рядом. А в голове у меня всё время крутилась, какая-то дурацкая дразнилка: "Максик - пидараксик, Максик - пидараксик". Бля, а ведь я похоже действительно стал пидорасом, хуй я уже сосал. Но мне было хорошо, и все эти мысли текли как-то вяло и не останавливали меня. Все равно хотелось попробовать, что это такое. И Крэйзик мне тоже очень нравился.
Возвращается Вовка.

В о в к а. Ну, что понравилось тебе с Крэйзом?

М а к с и м. Понравилось.

В о в к а. Сейчас ещё больше понравится.

Достает тюбик клея «Момент» и полиэтиленовый пакет.

М а к с и м. Э, я не буду!

В о в к а. А чего так?

М а к с и м. Не хочу.

В о в к а. Ну, как хочешь. А то еще правда стошнит с непривычки. Крэйз?

Крэйзик выхавтывает пакет из рук Вовки и опытными движениями начинает выдавливать клей из тюбика и равномерно распределять его по дну. Словно оправдываясь, говорит Максиму.

К р э й з и к. Когда напыхаешься "Момента", не так больно, и кайф сильнее.

Приложившись к пакету, Крэйзик часто-часто вдыхает пары клея. Его слегка «ведёт». Тем более Вовка дрочит по очереди то ему, то Максиму. У Максима встает быстрее.

В о в к а. Давай-ка ты первый Крэйзикику вгони.

Крэйзик, услышав это, встает на колени, слегка прогнув спину и раздвинув ноги, от чего ягодицы мальчика раздвигаются сами, открывая ту самую дырочку, которую уже видел Максим. Максим, вспомнив дворовые рассказы и сплетни, смачивает несколко пальцев слюной и увлажняет дырочку Крэйзика, пристраиваясь к нему сзади.
Его член, поблуждав по скользкой от слюны ложбинке, наконец, находит нужное направление, и Максим, качнув бедрами, входит во влажное тепло мальчишкиного очка.
Крэйзик, тихонько стонет, не отрываясь от пакета, надетого на голову.
Обхватив руками задницу Крэйзика, Максим, начинает двигаться взад-вперед. Крэйзик продолжает постанывать. Руки Максима ходят по его спине и плечам. Крэйзику это приятно, покачиваясь на коленях, он насаживается глубже и глубже. Выглядит это так, словно какая-то волна поднимается из самого нутра мальчика и заставляет его колыхаться в своём ритме.
Крэйзик вцепляется в круглые половинки Максима и начинает еще сильнее загонять его в себя. Максим запускает руку в промежность Крэйзика, у того стоит столбом. Одной рукой лаская это сокровище, Максим поднимает мальчишку из согнутого положения. Продолжая трахать его, он одной рукой гладит партнёра по животу и груди, слегка пощипывая напрягшиеся соски, а другой по-прежнему ласкает, а вернее неторопливо дрочит его член.
Крэйзик откидывает голову назад, так что его волосы рассыпаются по Максимову плечу. Ему очень хорошо, его дыхание прерывисто, глаза заведены под веки так, что видны только белки. Сейчас мальчику не нужно зрение, он смотрит только внутрь себя. Максим целует его в щеку и вскоре начинает трястись в судороге оргазма. Несколько особо яростных движений бедрами – и он замирает, войдя в партнера на всю глубину, и только по чуть заметным сокращениям ягодиц понятно, что с каждым разом он выстреливает в Крэйзика потоки белёсой спермы.
Через несколько секунд, когда уже не остается ни спермы, ни сил, покрытые потом, счастливые мальчики падают на матрас.
Проходит какое-то время, прежде чем слегка удивленный Вовка шутя хлопает Максима по попе.

В о в к а. Молодец! Наш пацан! А теперь отдохни чуток. Будешь зрителем.

Вовка ложится на кровать. Его здоровенный причиндал похож на столб. Крэйзик начинает пристраиваться на этот столб сверху. Одной рукой он направляет его себе в очко. При этом, Крэйзик как бы насаживается сам, а Вовка делает только небольшие движения навстречу бедрами и задом.
Крэйзик стонет, но все равно продолжает садиться все ниже и ниже. Видно, как Вовкин член скрывается в дырке мальчика. Ее края при движении обхватывают массивный ствол, как будто не хотят выпускать его обратно.
Потом, в какой-то момент, Крэйзик начинает прыгать на Вовке. Он немного наклоняется к нему, тихо стонет, держась за плечи товарища и продолжая «скачку». Иногда рука Крэйзика отрывается от Вовкиного плеча, в эти моменты, «наездник» успевает дрочить и себе.
Движения становятся плавными. Крэйзик опускается на поршень хрипло стонущего Вовчика, теперь уже целиком заглатывая свою добычу, потом взлетает на ладонях партнера на всю длину, и снова падает вниз.
Максим сумасшедшими глазами смотрит на мальчиков. Такого он еще не видел. Его рука непроизвольно тянется к вновь вставшему другу и начинает оглаживать и мять его.
Слышится хлюпание. Крэйзик продолжает «скакать» на Вовке, но вскоре очко мальчика и скользящий в нём член становятся блестящими от спермы. Крэйзик начинает бешенно работать рукой и, забившись на Вовке, как пойманная рыбка на суше, выстреливает перламутровые потоки на грудь и лицо партнеру.
Вовка проводит рукой по животу и груди, будто втирая в себя массажный крем, потом притягивает Крэйзика к себе и впивается в него поцелуем.
То, что еще полминуты назад было огромным ятаганом, а ныне – нечто сморщенное и незначительное, наконец, освобождается из своего плена, становится видна дырка мальчика, красная по краям, с еше вытекающей спермой. Она огромна.
Максим вытирает ладнонь о матрас.
Он впервые в жизни кончил второй раз за день.
Он продолжает смотреть на Крэйзика.

М а к с и м (за кадром). Тогда мы договорились встретиться завтра. Но назавтра никто не пришел. И на другой день тоже. И через два дня. А через неделю приехали рабочие с бульдозерами и снесли нафиг все, что оставалось от базы. И стали нарезать новые участки под коттеджи. Я часто ходил на пруд, зависал напротив детдома, но так не разу и не встретил не Вовку ни Крэйзика. Сначала думал, что-нибудь случилось…


ИНТЕРЬЕР – КВАРТИРА СЕРЕЖИ – ВЕЧЕР.

Пока Максим рассказывал свою историю, мальчики успели перебраться в комнату Сережи, и теперь садящееся солнце освещаяет ее, простреливая навылет своими лучами. В закатных отблесках клавиши синтезатора кажутся ярко-красными, а полированная дека электроаккустической гитары словно сочится кровью. Максим во время повествования достаточно протрезвел.

М а к с и м. А потом понял, они скорее всего просто передумали. Бывает же так, что человек что-то пообещал, а потом передумал? Тогда я перестал искать… Вот такая история. Я же говорил, оригинальная.

Сережа долго молчит, смотрим в пол.Потом вскидывает голову (волосы разлетаются в стороны), зло смотрит на Максима.

С е р е ж а. Значит, ты всё знаешь, да?

М а к с и м. Что?

С е р е ж а (глухо). Про голубых всё знаешь, про детдом, да?

М а к с и м. Ты чего?

С е р е ж а. Нет, ты скажи. Посмотрел, значит, через забор и все понял?!

М а к с и м. А ну-ка успокойся!

С е р е ж а Да пошёл ты на хуй, козёл! Молчи!!! Что ты вообще, знаешь?! Ты ни хуя не знаешь! А когда тебя пять человек по-очереди ебут, это ты знаешь что такое?! Рот тебе собственными трусами не разу не затыкали, чтоб не орал?! В подвале на собственном дерьме ты тоже не ночевал! Все это мне досталось! Поэтому заткнись, ты, понял?!

У Сережи истерика.Его колотит злой, жёсткий, совсем не мальчишеский плач.

С е р е ж а. Суки… Суки все… Людей… нету... И стены… бля, ты не понимаешь, краска на два метра, а выше побелка… и так везде! Везде, ты понял, везде!… Думаешь, я сбежал, ни хуя! Они тоже со мной сбежали!… Ну ничего, сейчас я крутой, блядь!… Вундеркинд, ебать твою! Танцы, блядь танцую, музыкe играю, песенки пою… А хочешь, я счас песенку спою, красивую такую!?

Сережа подскакивает к инструментам. Его руки трясутся, когда он хватает электроаккустику. Он стучит по струнам, промахивается, трясет головой, так что слезинки брызгами слетают с ресниц, начинает бить жестокие аккорды. И хрипло петь, почти орать. Потом голос становится чище.

С е р е ж а. Люди…
Ко мне подкрались незаметно,
За воротник схватили грубо
И запихнули меня в клетку!
В некрашенные стены…

Звери!
Со мной одни остались рядом,
Но у зверей свои законы
И выжить сложно, сложно, сложно!
Не став при этом гадом.

Поздно!
Сигать в окно и резать бритвой
Иглой подпорченные вены.
Расслабься мальчик, бесполезно!
Искать тут выход бесполезно!
Кругом одни лишь стены…

Ночью…
Смотрю на звёздное на небо,
В котором вечно тонут птицы
И в этой бездне закрутиться,
Скорей хотелось мне бы.

Кратким…
Скорей не сном, оцепененьем
Я забываюсь лишь под утро,
Вот-вот проснуться с диким криком
Мои собратья - звери.

Поздно!
Сигать в окно и резать бритвой
Иглой подпорченные вены.
Расслабься мальчик, бесполезно!
Искать тут выход бесполезно!
Кругом одни лишь стены, поздно,
Кругом одни лишь стены,
поздно…

Докричав, Серёжа опускается на пол и сидит, иногда только нервно вздрагивает, коротко всхлипывая, как ребёнок, что успокаивается после плача. Да впрочем, так оно и есть. Гитара лежит рядом. Максим растерян. Эта неожиданная истерика вдавила его в мягкую спинку кресла. Он не знает, что делать…

М а к с и м. Слушай… Я в шоке!!! Откуда ты такой взялся?

С е р е ж а. Ты еще не понял?!

Сережа встаёт и поднимает с пола гитару. Резко дергает и отрывает нижний порожек со вскрикнувшими струнами. Нет больше струн. Оперев инструмент о паркет, мальчик с треском ломает верхнюю деку, раскрывая полость.
На некрашенном дереве блестят облезшей хромировкой три стальных луча в круге - фирменный знак «Мерседес-Бенц».
Бывший медальон Максима.

М а к с и м. Не может быть…

С е р е ж а. Может. Я думал, ты меня сразу узнаешь.

М а к с и м. Крэйзик…

Рывком вскакивает с кресла, кидается к Сереже, снова и снова встряхивает его за плечи.

М а к с и м (прод). Крэйзик… Сережка…

С е р е ж а. Ты меня сейчас порвёшь.

М а к с и м. Сережа… Серый, ты прости меня, я мудак был, ну пожалуйста прости!!!

С е р е ж а. За что?

М а к с и м. Да за то, что весь этот блядский поселок не перерыл тогда!

С е р е ж а. Ты бы все равно меня не нашел, меня там уже не было. Слушай, может все-таки отпустишь руку-то? Я никуда не денусь.

М а к с и м. Вот уж фиг. Теперь точно не отпущу… Крейзик, скажи… А всё-таки… ну, это точно ты?

С е р е ж а (улыбается). Точно я. Что, сильно изменился?

М а к с и м. Да вообще не то слово. Так не бывает! Как это все вышло-то?

С е р е ж а. Да так и вышло. Мамаша, когда у нее этот появился, в детдом меня спровадила. Ну типа, чтобы не быть как мать одиночка. Все боялась, что золотая рыбка с крючка сорвется. "Потерпи, Сереженька, потерпи всего шесть месяцев, ах, там такая природа, такое питание"… В гробу я видел это питание… Ну, а когда все устаканилось, она меня обратно забрала. И как раз тем летом. Совесть, наверно, замучила. Я, знаешь, что думаю? Хорошо что я снюхаться и скуриться не успел. А то вообще бы пиздец… Там все почти "пыхали"… Ну, а дальше ты знаешь как было. Жили в Волгограде. Я музыкой занялся. Мамка еще на танцы меня отдала, но мне вообще-то нравится. А недавно отчима сюда, в Семеновск перевели, дела тут какие-то у его фирмы. Они и переехали. А я из-за фестиваля задержался. Вот и всё.

М а к с и м. Да-а… Санта-Барбара, блин.

С е р е ж а. Точно. Но все равно хорошо.

Мальчики все еще сидят на полу. Они молчат. Сережа чуть впереди, Максим сзади. Так получилось, что голова Сережи находится на уровне груди Максима. Максим запускает пальцы в густую шевелюру Сережи.

М а к с и м. Отросли…

С е р е ж а. Угу.

Еще несклько секунд тишины.

М а к с и м. Крэйзик, ты знаешь, я кажется…

С е р е ж а. (мягко закрывая Максиму рот рукой). Не надо.

Максим чувствует ладошку Сережи на своих губах, пробует её на вкус. Рука мальчика ползет верх и до боли знакомым движением обвивает шею Максима, которому остается только одно - впечатать свои губы в Сережкины.
В перекрестье армейского бинокля этот поцелуй выглядит неколько неожиданно. Бобёр, наблюдавший эту сцену из своего окна напротив, явно не готов к такому развитию событий. На его губах блуждает торжествующая улыбка. Он отомщён.
Мальчики все еще друг с другом.
Раздаётся телефонный звонок.


М а к с и м (не отпуская Сережу). Лучше не подходи.

С е р е ж а (высвобождаясь). Да нет, надо. А то мамка кипеж поднимет…

Подбегает к аппарату, хватает трубку.

С е р е ж а (прод). Да дома я, дома!.. Что? Кто это?!

Сережа долго слушает, что ему говорят. На его лице проступает растерянность и страх. Наконец он медленно опускает трубку.

С е р е ж а (прод). Макс?


НАТУРА – ШКОЛЬНЫЙ ДВОР – ДЕНЬ.

Мопед притормаживает у школьной ограды. Максим привычно ставит его на подножку, приковывает замком к решетке и идет к зданию школы. Занятия еще не начались, во дворе полно ребят. Некоторые из них, переглядываясь, с интересом смотрят на Максима. Звенит школьный звонок.


ИНТЕРЬЕР – КЛАСС – ДЕНЬ.

Все пишут диктант. Учительница лениво читает текст. Скрипят ручки, морщатся лбы, щебечут птицы за окном.


ИНТЕРЬЕР – ШКОЛЬНЫЙ КОРИДОР – ДЕНЬ.

Шаги. Ноги в приличных ботинках и безукоризненно отглаженных брюках проходят по коридору. Каблуки стучат по деревянным половицам.


ИНТЕРЬЕР – КЛАСС – ДЕНЬ.

Стук в дверь.
Сергей и Максим встречаются глазами.
Учительница открывает дверь. Входит ДИРЕКТОР школы - мужчина средних лет со змеиными манерами. На Сережку страшно смотреть. Он глядит на директора, как кролик на удава.

Д и р е к т о р. Скандаров и Дудкин, немедленно ко мне в кабинет.

По классу проносится шепоток.

С е р е ж а (шепотом). Макс, я сейчас помру.

М а к с и м (шепотом). Не ссы. Отпиздимся.

У ч и т е л ь н и ц а. Виталий Васильевич, извините, но у нас диктант, нельзя ли после урока?

Д и р е к т о р (с улыбкой). Нельзя, Ольга Сергеевна, никак нельзя. Дело уж больно важное. Мальчики, вы готовы?

Мальчики берут свои вещи и двигаются к выходу.

С е р е ж а (шепотом, перед тем, как выйти из-за парты). От этого не отпиздишься.

Сережа и Максим покидают класс. Директор идет за ними.




ИНТЕРЬЕР – ШКОЛЬНЫЙ КОРИДОР – ДЕНЬ.

Мальчики идут по коридору, директор по-прежнему чуть сзади. Вдруг Сережка резко бросается вперед и убегает по коридору. Директор устремляется за ним. Сережа налетает на Бобра, выскочившего из-за угла, сшибает его с ног и бежит дальше.

Д и р е к т о р. (Бобру). За ним, живо! Догонишь и притащишь!

Бобёр вскакивает на ноги убегает вслед за Сергеем.

М а к с и м. Сука…


ИНТЕРЬЕР – КАБИНЕТ ДИРЕКТОРА – ДЕНЬ.

Щелкает, закрываясь, дверной замок. Ветер колышет занавески на окнах. Директор проходит к своему столу.

Д и р е к т о р. Ну, проходи, располагайся, будь как дома. Ты уже понял, почему ты здесь?.. Молчишь? По физиономи вижу, что понял… Хороший мальчик - Витя Бобренко, правда? Симпатичный и принципиальный. Ха-ха! Только зубы не чистил, наверно, от рождения. Ты-то хоть чистишь?

М а к с и м. Я - чищу.

Д и р е к т о р. Надо же, заговорил! Слава богу. А то я думал, что ты совсем онемел от страха. Теперь может поведаешь, как ты докатился до жизни такой?

М а к с и м. Не ваше дело!

Д и р е к т о р. Ну, ну, не груби. Судя по рассказам Вити, у вас там такая любовь, что прямо куда деваться… А правда, куда? Ведь Сергей тебя предал, парень. Вот только что, взял и предал. Просто сбежал от тебя. Разве не так?

М а к с и м. Не так… Он испугался!

Д и р е к т о р. А что такое страх? То же самое предательство. Так что не обольщайся. Максим, запомни, всё проходит и любовь в том числе… Ну, а мне-то что теперь с вами делать, господа педики? Или может лучше назвать вас падшими ангелами?

М а к с и м. Да идите… знаете куда?! Нечего тут делать из меня козла отпущения! Если я виноват перед кем-то, то уж точно не перед вами! Падшие ангелы… Когда человек падает, он еще и летит! Только таким как вы этого не понять, ясно?!

Д и р е к т о р. Хм.. Ясно, куда уж яснее. Однако придется слегка приспустить тебя на эту грешную землю… Раздевайся!

М а к с и м. Что?!

Директор начинает приближаться к Максиму, тот пятится. Они кружат по кабинету, опрокидывая стулья.

Д и р е к т о р. Ты меня слышал. Ну?! Ведь не впервой ведь уже? Давай же, сучка, давай! Я люблю таких, с характером! И хватит целку из себя строить, у тебя всё равно нет выбора. Ты ведь не хочешь, чтобы вся школа знала, что ты – пидор?! Но это ещё цветочки, ты не представляешь, как сильно я могу испортить тебе жизнь!

Максим пытается убежать, но дверь заперта, ключ на столе у директора. Тогда Максим бросается к столу и попадает директору прямо в руки.

Д и р е к т о р. Не хочешь? Тогда придется помочь!

Оказавшись неожиданно сильным, директор срывает с Максима футболку, несмотря на его сопротивление. Трещит рвущаяся ткань.

Д и р е к т о р (обнимая мальчишку). Хорош… Тебе кто-нибудь говорил, что ты красавчик?

М а к с и м. Пустите!

Директор свободной рукой поворачивает голову мальчика к себе и собирается его поцеловать. Вдруг, кабинет озаряется яркой вспышкой.

С е р е ж а (за кадром). Виталий Васильевич!

Директор машинально оборачивается на голос. За окном кабинета, что находится на втором этаже стоит старый разлапистый тополь. На одной из его могучих ветвей сидит Сережка со своим навороченым фотоаппаратом. Как только директор поворачивает голову, Сережа начинает щёлкать затвором непрерывно, в режиме "репортажной сьемки", так, что на плёнке кадр за кадром отпечатывается и реакция директора, и то, как он отталкивает от себя Максима, и то, как он в панике бегает по кабинету, но поздно: главное уже снято.
Пользуясь шансом Максим прорывается к столу, хватает ключи устремляется к двери. Директор пытается ему помешать, но Максим так толкает его, что он отлетает и падает, споткнувшись о валяющийся на полу стул. Это дает Максиму спасительные несколько секунд, чтобы открыть дверь и выскочить из кабинета.
Сергей, увидев это, кубарем скатывается с дерева.
Директор, вскочив с пола, бросается сперва к двери, потом к окну. Видит, как мальчик выбегает из здания школы.


НАТУРА – ШКОЛЬНЫЙ ДВОР – ДЕНЬ.

Максим подлетает к мопеду, тут же прибегает Сережа с фотоаппаратом через плечо. Максим отстегивает замок, он летит на землю, поднимать его некогда.

С е р е ж а. Быстрее! Пока не поздно!

М а к с и м. (лихорадочно пытаясь завести мопед). Да что он теперь сделает?

С е р е ж а. Ты его не знаешь! Это тот самый, он теперь тоже здесь!

М а к с и м. Какой "тот самый"?! Ладно, потом! (ликорадочно пиная кик-стартер) Блядь!

Мопед заводится, взревев. Заслонка дросселя была открыта до предела.

М а к с и м (прод). Садись, живо!!!

Сережа вскакивает на заднее сидение. Мопед, газанув на прощание, уносится со школьного двора. На выезде из-за ограды, чуть выше по улице возвращается Бобёр, который так и не смог догнать Сережу. Увидев мопед, еще не набравший скорость, он кидается ему наперерез, чтобы остановить.
Он не успевает. Машина, едущая по встречной полосе пытается затормозить. Слышен глухой удар. То, что еще секунду назад было Витей Бобренко, отлетает к обочине и неподвижно лежит на асфальте.


ИНТЕРЬЕР – КАБИНЕТ ДИРЕКТОРА – ДЕНЬ.

Директор быстро подходит к столу, снимает телефонную трубку, набирает номер.

Д и р е к т о р. Здравствуйте, полковника Степаненко, пожалуйста… Да, срочно… Приветствую, Геннадий Михайлович... По делу. У меня тут загвоздочка одна…


НАТУРА – ШОССЕ – ДЕНЬ.

Городская черта совсем рядом. Мопед с мальчишками покидает город и несется по шоссе.

Д и р е к т о р (за кадром). В общем, неприятная история. С двумя мальчиками… Да, надо принять меры, а то сам понимаешь, утечка информации, то, сё… И ещё несчастный случай этот… Что?... Конечно не по телефону… Я прямо сейчас к тебе подъеду, не возражаешь?… Ха-ха, обижаешь, ну конечно, за мной не заржавеет! Я тебя вроде никогда не динамил. Ну, здравия желаю…

Мопед продолжает наматывать на колеса раскаленный асфальт шоссе. Несмотря на жару, прохладный встречный ветер треплет мальчишкам волосы, забирается под одежду и полощет на Максиме разорванную майку.

М а к с и м. Так ты что, директора раньше знал?!

С е р е ж а. Да! Он у нас в детдоме работал. Такая сволочь.

М а к с и м. Вообще-то он у нас в школе недавно. Опять совпадение.

С е р е ж а. А ещё у него везде свои люди. Из-под земли достанут… Блин, что же делать-то?!

М а к с и м. Не знаю!

С е р е ж а. А куда мы едем?

М а к с и м (по слогам). Не зна-ю!!!

Некоторое время мальчики молчат. Впереди - ровная, как стрела дорога. Солнце. Ветер. Волосы Максима щекочут Сережино лицо. Максим вдруг зажмуривается и откидывает свою голову Сереже на плечо.

С е р е ж а. Ты что?

М а к с и м. Ничего… Просто.

С е р е ж а. Когда сидишь за рулем, нельзя закрывать глаза.

М а к с и м. Почему?

С е р е ж а. Потому что правила такие.

М а к с и м. Ну и плевать!

Мопед с мальчишками уносится по прямой, как стрела, дороге. Остается только солнце и ветер, который шевелит пока еще зелёную траву.


В ЗТМ

Дата добавления: 2015-12-08