Читайте также:
|
Политическая составляющая представляется сегодня ведущей среди прочих компонентов этноидеологии оказывает на них наиболее мощное влияние. Это обусловлено конкретно-историческими обстоятельствами — современным состоянием российского общества, его чрезвычайной политизированностью. У чеченских идеологов политический компонент характеризуется переплетением альтернативных идеологем — государственной и родовой.
Идеологи предполагали, что родовая, т. е., традиционалистская по своему характеру идеологема способна привносить в общественное сознание и в социальную реальность необходимые демократические и интегративные, объединяющие общество элементы. Так, чеченские либералы видели в мехк-кхеле предтечу парламентского строя, а сторонники Дж.Дудаева — орган, позволяющий ввести родовые структуры в контекст модернисткой политической системы и тем самым нейтрализовать их архаичный потенциал. Однако на практике сопряжение родовой идеологемы с государственной привело, с одной стороны, к усилению авторитарных тенденций в управлении республикой, а, с другой — к ещё большему расколу её населения по традиционным характеристикам.
В свое время (1992-1993) чеченская либеральная интеллигенция, объединённая в организации «Даймохк», «Маршо», Союз гражданского согласия, Народный Фронт, движение «Нохк-Мехк», «Нийсо» и др., выступала с пропагандой либерально-демократических идей, с программами создания в Чечне «демократического, светского, независимого государства». В качестве средств для реализации своих программ представители чеченского демократического лагеря предлагали созыв учредительного собрания «на основе консенсуса между основными политическими силами в республике». В перспективе предполагалось преобразование Чечни в парламентскую республику, соблюдение в ней приоритета прав человека независимо от его национальности и вероисповедания и т.д.
При этом либерально настроенная интеллигенция пыталась определенным образом увязать суверенизацию и демократизацию своего общества. Исходили из того, что суверенитет народа, т. е., его самостоятельность, реализуется им как последовательное утверждение в ходе исторической практики своих «естественно заданных» качеств и возможностей — тех, которые до сих пор подавлялись извне. И успех демократических преобразований рассматривался в зависимости от их соответствия вышеназванным качествам и возможностям. Поэтому демократические идеи чеченскими либералами пропагандировались… посредством их выведения из традиционных ценностей чеченского народа. Иначе говоря, «государственная идеологема», даже будучи в основе своей либеральной, в обществе, сохранившем многие традиционные структуры, для своего утверждения нуждается в опоре на родовую идеологему.
Разумеется, характер их сопряжения у разных идеологов различный. Ряд идеологов и политиков отстаивали парламентский режим как более приемлемый чеченцам по сравнению с президентским [299]. По мнению юриста А. Дудаева, при формировании парламентского типа политического режима следует воспользоваться опытом парламентской культуры других стран. Так, Верховный Совет (парламент) Чечни должен будет состоять из двух палат: палаты старейшин и палаты народных депутатов. Такая структура, полагал он, позволяла решить проблему совмещения модернисткого и традиционного институтов народовластия. Палата старейшин, исходя из практики использования мехк-кхел в историческом прошлом, должна была служить «местом концентрации мудрости народной в решении сложных проблем общественной жизни» [300]. А палата народных депутатов — это место «преимущественно для молодых, энергичных, инициативных депутатов, способных решать вопросы на основе высокого профессионализма и компетентности» [301].
Для многих этноидеологов положительная роль, которую традиционные институты сыграли в ходе событий, получивших наименование чеченской революции, несомненна. Однако планы и ожидания по поводу совмещения, синтеза традиционных и модернистских институтов в новом чеченском обществе потерпели провал. В частности, мехк-кхел в качестве одной из палат парламента должен был способствовать укреплению авторитета палаты «молодых и энергичных профессионалов»; на самом деле, «его поддержка придавала легитимность деятельности президента», власть которого противоречила демократическим традициям чеченцев. В парламенте решения мехк-кхела соответственно традиции должны были иметь сугубо рекомендательный характер, на самом деле, его требования к парламенту о самораспуспуске были приняты к исполнению президентской властью. Т.е. традиционный институт был использован для укрепления авторитарной власти, принципы которой противоречили традиции.
Некий «упрощенческий синдром», потеря общественным сознанием ощущения сложности современного мира, характерное для любого общества в периоды его быстрой и резкой трансформации (трансенс-общества, по А.Тоффлеру), сформировлся в чеченском обществе 90-х гг. не без сильного влияния идеологов-радикалов. И практически все политические силы Чечни выступали с идеями упрощения политической структуры общества. Демократы предлагали упразднить институт президентства, президент и его сторонники — упразднить парламент. Последние при этом пошли ещё дальше, выступив с идеей упрощённого, т.е. свободного от корреляции с законом, политического действия. Так, сторонница Дж.Дудаева, прокурор республики Э.Шарипова выступила в августе 1992 г. с крайне широкой трактовкой чрезвычайного положения как периода, «когда разумное соблюдение требований закона...немыслимо»[302].
Подобное отношение к легитимности не было исключительной прерогативой непосредственного окружения чеченского президента, скорее сторонники Дж.Дудаева, по существу, следовали народной практике, сохранившейся с давних времен. Речь идет о признании подавляющим большинством коренного населения республики приоритета традиционного права над государственным законотворчеством.
Дата добавления: 2015-11-26; просмотров: 95 | Нарушение авторских прав