Конец первой части 9 страница

Несмотря на то, что пальцы на ногах, нос и уши уже получили лёгкую степень обморожения, возвращаться обратно в квартиру было нельзя. Меньше всего на свете мне сейчас хотелось видеть брата и слушать его никому не нужные нелепые оправдания. Я остановился, чтобы поправить сбившийся под курткой свитер, когда боковым зрением уловил какое-то движение справа. На невысоком бордюре, рядом с клумбой в пакете с мусором копошился крохотный чёрный котёнок. Своим розовым подвижным носиком он деловито вынюхивал что-нибудь съестное. Заметив моё пристальное к нему внимание, малыш застыл на месте с поднятой вверх лапой и уставился на меня своими жёлтыми, как первые одуванчики, глазами.

- Эй, дружок, как тебя сюда занесло? - сделал два шага вперёд и медленно, чтобы не спугнуть животное, присел на корточки. Однако котёнок в тот же момент выгнул спинку и весьма впечатляюще зашипел, всем своим видом говоря мне: «иди куда шёл!».

- Да ты просто копия Билла, - я улыбнулся, придвинулся чуть ближе, и, стараясь не делать резких движений, протянул к нему руку. Тот, очевидно почувствовав, что я не представляю для него никакой опасности, отвернулся и снова принялся интенсивно ворошить мусор. Однако же его косой недоверчивый взгляд преследовать меня не перестал.

Пришлось изрядно погоняться за этим чумазым созданием, прежде чем мне удалось его поймать и взять на руки. Я расстегнул куртку, поёжился от в момент окутавшего всё тело ледяного ветра, и засунул его за пазуху. Котёнка нещадно трясло то ли от холода, то ли от страха. А скорее всего от того и от другого сразу. Все бродячие животные боятся людей, стараются держаться от них подальше. И правильно делают.

- Ну что, приятель, будем греться друг от друга? Как тебе такая идея? - он закопошился, устраиваясь удобнее, и, зарывшись мордочкой в складки теплого свитера, успокоился и удовлетворенно замурчал. Взгляд его стал рассеянным, бдительность ослабла, а веки начали постепенно тяжелеть и закрываться.

- Такой чудной, - я погладил его за ушком и, бережно придерживая, застегнул молнию.

Не оставлять же его здесь. Домой нести тоже не вариант, брат терпеть не может животных, но я уже начал чувствовать ответственность за жизнь этого беззащитного пушистого комочка. Что-нибудь придумаю.

Но стило мне лишь поднять голову и обвести взглядом пустующую улицу, как многотонный груз проблем со всей тяжестью придавил меня своей важностью и неразрешимостью к мерцающему от света фонарей асфальту.

Я плотнее прижал к себе котёнка.

- Может твой новый хозяин и спятил, но, кажется, я знаю, кто нам может помочь.

***

«Ничего более абсурдного ты просто не смог придумать, да, Том? Это ж надо было! Припёрся в этот грязный, вонючий переулок в надежде на… А, собственно, на что? На то, что добрая фея явит себя в ярком, переливающемся свете, и взмахом волшебной палочки быстренько устроит твою жизнь? Нет, серьёзно, ты реально рассчитывал на нечто подобное? Прошёл через весь город, чтобы снова оказаться здесь, в этой жопе мира, в месте, где с прошлого раза количество различных отходов, распиханных по коробкам, пакетам и просто валяющихся под ногами увеличилось вдвое, где находиться стало ещё противнее, до тошноты? Так что ли? Кого ты хотел здесь встретить? Молчишь? Ещё бы. Клинический идиот - это про тебя. Запомни, а лучше - запиши.»

Мой вечный спутник, внутренний голос, услугами которого я пользовался не так часто - а зря - продолжал читать мне нотации и разносить в пух и прах всю мою «теорию вероятности». От злости на самого себя я несколько раз со всей дури пнул контейнеры с мусором, отчего крышки с них отлетели на несколько метров, сделали пируэт в воздухе и с грохотом упали на дорогу. Что-то прокричав в пустоту, я обессилено упал на колени и закрыл лицо руками. Котёнок под курткой беспокойно завертелся. Каким бы призрачным ни был этот шанс, но он был, и я в него верил. А сейчас его нет. И верить больше не во что. Чудес не бывает. Точка. Финал. Что я могу сделать для мамы, если даже сам себе не могу помочь? А вдруг она не выкарабкается, закроет глаза и больше никогда не откроет - умрёт, исчезнет, испарится, растает как первый снег, а мне так и не удастся увидеть её в последний раз. Обнять, крепко прижать к себе, поцеловать и тысячу раз попеременно прошептать «прости» и «люблю».

А что, если….

А что, если…

Из груди вместе со сдавленным коротким выкриком, вырвался мощный поток воздуха, словно кто-то сзади со всей силы вдарил мне по спине.

Да как ты мог, Билл?! Как ты смел? Как вообще ты можешь дышать после того, что сделал с нашей матерью?!

Я опёрся ладонями о землю, до скрежета сжал зубы и закрыл глаза, пытаясь унять поднимающееся с самого глубокого и тёмного дна нечто ужасающее и опасное, название которому я пока ещё не знал. Слёзы уже текли по щекам и шее, капали мне на пальцы, обжигая кожу.

- Слезами горю не поможешь.

Знакомый голос прорезал плотную тишину. От неожиданности я резко отпрянул назад, усевшись на пятую точку, и тут же ощутил как острые ледяные шипы вонзились в поясницу. Котёнок разрывался, мяукал так громко и пронзительно, что закладывало уши. Животное металось под курткой как заведенное, впиваясь когтями в грудь. Со стороны я должно быть выглядел как мультяшный персонаж, когда его сердце от сильного испуга начинало колотиться так мощно, что выпирало из груди то в одном месте, то в другом.

Женщина в элегантном синем пальто стояла напротив меня, не выпуская из рук зонтик, и внимательно следила за вознёй кота, который, по всей видимости, вовсе не собирался успокаиваться. В какой-то момент мне даже показалось, что это она заставляет его бесноваться и безжалостно раздирать когтями мою грудь. Я сглотнул и прочистил горло.

- Вы всё это время были здесь?

- Я здесь, потому что ты здесь. Чего ты боишься?

Я засомневался, а стоит ли отвечать и вообще затевать разговор.

- Мой брат… Он мог идти за мной.

- Об этом не беспокойся. Он не увидит тебя, даже если пройдёт в сантиметре мимо.

Я огляделся по сторонам. Стояла неестественная тишина. Ветер качал ветки деревьев, от сильных порывов хлопали крышки мусорных баков, но не было слышно ни звука. Как в немом кино. Она молчала.

Встряхнул головой, подумав, что у меня просто заложило уши.
- Чего ты хочешь, Том? Чего ты на самом деле хочешь?

А что я теряю? Пусть даже эта бабка никто иная как сумасшедшая, я её не знаю, она меня тоже. Хотя конечно этот вопрос спорный. Разве я называл ей своё имя? В любом случае хуже не будет. Некуда. Это полнейший абсурд, но… Сейчас я готов поверить во что угодно.

- Я не знаю, что мне делать. Всё зашло слишком далеко. В какую бы сторону ни пошел - везде тупик. Мама в больнице, и я чувствую, что она… - грудь снова сдавило невидимой дугой, глаза болели и щипали от слёз. Я зажмурился, перевел дыхание и натужно выдохнул: - Она не выживет, понимаете? Не сможет. Билл всегда бьет слишком четко, даже если удар был всего лишь рефлексом. А брат… Я больше не могу ему верить. Соврал он или сказал правду - это уже не имеет никакого значения. Всё плохо. Всё очень плохо. Настолько, что я говорю сейчас с совершенно незнакомым человеком, открываю ему душу, хотя даже не уверен в его существовании. Кто вы такая? Почему я? Откуда столько про меня знаете? - я уже почти кричал. - О Боже… должно быть я и правда умом тронулся!

Хлёсткая пощёчина привела меня в чувство. Я так опешил, что на какое-то время потерял дар речи, только смотрел на старушку, лицо которой осталось всё таким же невозмутимым. Словно вся моя исповедь была ей глубоко до чёртиков. Если так, то какого хрена ей от меня надо?

Я послал в её сторону уничтожающий взгляд и поджал губы, не в силах скрыть обиду. Какой же я дурак, что повёлся на всю эту ахинею.

- Чего ты хочешь? Чего ты хочешь, Том? Подумай хорошенько и скажи мне. Скажи это вслух и громко, чтобы я поверила тебе.

Да её что, заклинило, в самом деле?

Я поднялся на ноги и встал вплотную, желая доказать, что меня ей не запугать, но на всякий случай напряг руки и сжал кулаки. А что, бабульки бывают очень сильными.

- Сказать вам, чего я хочу? Хорошо, я скажу. Я скажу! - мне стало невыносимо стыдно. Далеко отсюда, в другом городе умирает моя мама, а я шатаюсь по улицам с котом за пазухой и трачу время на общение с какой-то ненормальной. - Я хочу, чтобы мне не указывали, что делать. Я хочу, чтобы меня оставили в покое. Хочу освободиться от всего этого дерьма раз и навсегда. Чтобы мама жила и не чувствовала себя брошенной и никому не нужной. Я хочу, чтобы мой брат был мне только братом и никогда не знал на личном опыте, что такое боль и насилие, чтобы он любил людей, а не уничтожал их. Я не хочу быть богатым и известным, ничего из этого мне не нужно, мне нужна семья, которой у меня никогда не было. Я бы хотел… - глаза снова прорезала острая боль. Я зажмурился и встряхнул головой. Я чувствовал, что сейчас ни в коем случае нельзя показывать слабость, - Я хочу, чтобы с Биллом никогда не случилось то, из-за чего он стал таким. Жестоким, холодным, безжалостным, безразличным. Не человеком. Убийцей.

Губы старухи дрогнули, и я чуть не подавился воздухом от возмущения, заметив как она улыбается.

- Мне кажется, ты лукавишь, не до конца осознаёшь возможные последствия своих желаний.

- Может быть. Единственное, что я знаю и в чём уверен - хуже точно не будет, потому что некуда. Я готов пойти на всё, на любые жертвы, как бы самонадеянно это не прозвучало, если всё то, о чём я только что сказал, сбудется. Мне нечего терять.

Вся доброжелательность испарилась с её лица так же неожиданно, как и появилась. Словно внезапно нахлынувшей волной стёрло надпись на влажном песке. Она сделала шаг навстречу и засунула руку в карман пальто. Я не сдвинулся с места, заворожено следя за каждым её движением. Она была выше меня. Будто грозовая туча нависла сверху, пугая своим величием и непредсказуемостью. Я не мог пошевелиться. Мне не было страшно, я просто действительно не мог контролировать своё тело.

- Раз так - слушай внимательно и запоминай. У тебя есть пять попыток, пять часов на всё. Воспоминания - способ передвижения и ключ к разгадке. Заставь своего брата думать о том, что он усердно пытается забыть и спрятать за пределами своего «Я». О прошлом. Верни его туда, куда тебе нужно. Направь его, и как только почувствуешь, что пора - действуй. Важно не упустить момент, но и ни в коем случае не торопиться. Всего один промах может стать роковым. У тебя нет права на ошибку. Ты всё понял, Том?

На самом деле я ни черта не понял и даже задал вопрос, но изо рта не вылетело ни звука. Я схватился за горло и огромными от недоумения глазами уставился на эту чокнутую.

- Не теряйся, откинь все сомнения, соберись и думай! Знай, это твой последний шанс.

Яркая полупрозрачная вспышка синего света ослепила меня, окончательно сбив с толку. Последним, что уловил из реальности, было жёсткое прикосновение двух её пальцев. Она ткнула мне ими в лоб с такой силой, будто хотела пройти сквозь голову. Тело стало невесомым, на какое-то мгновение мне даже показалось, что я парю в воздухе. И лишь через узкую щель мигающих век - они вдруг стали дьявольски тяжёлыми - я заметил перед собой собственную руку, на которую одна за другой, кружа и покачиваясь, приземлялись первые, лёгкие как балерины снежинки, и тут же таяли, бесследно умирая на горячей коже.

Что-то мокрое коснулось моей щеки. Жалобный голос котёнка звучал всё дальше и дальше, всё тише, тише…

Конец первой части

II ЧАСТЬ
ГЛАВА 1

… все люди тяготеют к необыкновенному, странному; к ужасному даже. Собака не тяготеет к страшному, а только бежит от него; человек тоже бежит, но и заглядывает в него, интересуется. Вот главная у него черта. ©

Открыв глаза, я несколько секунд соображал, кто я, где я, и как долго был в отключке. События последнего вечера, подобно упавшему на стол тяжёлому мешку с монетами, противно и громко звякнули, задев за больное, и я протяжно застонал. Попытался принять вертикальное положение, но чья-то рука бережно и настойчиво оттолкнула меня обратно на подушки. Сил сопротивляться не было. Голова трещала по швам, не предвещая ничего хорошего в ближайшее время, а вращения глазами из стороны в сторону приносили дискомфорт. Такое бывает только, когда…

Я прислушался к своим ощущениям. Всё тело дрожало от холода, хотя я совершенно чётко чувствовал на себе давление явно не одного зимнего одеяла. Так и есть, у меня температура. И только осознав это, я окончательно понял, насколько мне хреново. Во рту настоящая пустыня, сухость в горле нещадно дерёт глотку изнутри. Заложило по всем фронтам. Вот дерьмо.

- Хорошо, что проснулся. На вот, выпей.

На автомате раскрыв рот под подставленную прохладную поверхность стакана, я уже с жадностью осушил почти половину, как мой единственный на тот момент источник жизни неожиданно отобрали.

- Подожди, - Билл что-то затолкал мне в рот и я послушно проглотил это, - И ещё одну. А теперь ложись. Ты весь горишь, словно в аду, - холодная мокрая ткань накрыла мой лоб. Я осторожно прикрыл веки и чуть не застонал от удовольствия.

- Как в аду говоришь? Наверно ты не раз там бывал, раз есть с чем сравнивать, - сказал я, с трудом узнав свой голос, который скрипел похлеще ржавой калитки.

Брат сидел рядом, совсем близко, опираясь на руки, расставленные по обеим сторонам от меня. Он нависал сверху и пристально вглядывался в моё лицо. Его глаза всего минуту назад насквозь пропитанные беспокойством, теперь улыбались.

- Шутишь. Это хороший признак. Но давай-ка ты сейчас лучше заткнёшься и постараешься поспать ещё пару часов. Как раз подействует лекарство - проснёшься новым человеком. А пока всё равно только мучиться будешь, да чушь всякую нести.

Возникать в мои планы не входило. Я и без того знал, что на долгосрочное бодрствование в моём состоянии претендовать не приходится. А ответы на свои вопросы я смогу получить и позже, когда отделаюсь от желания заползти погреться в духовку. Перевалившись на бок, я натянул груду одеял до самой макушки, и, клацая зубами, сжался, стараясь отвлечься от озноба и сосредоточиться на спасительном сне.

Билл, судя по всему в конец обозрев, пристроился к моей спине и обхватил руками кокон, начинкой которого я являлся. Мысленно испепелив его прицельным выстрелом из космического бластера, я с чувством выполненного долга закрыл глаза, решив, что для противостояний сейчас не самое подходящее время. Глупо начинать войну, будучи уверенным в своём поражении.
Раздираемый противоречивыми чувствами, я не заметил как уснул под сопровождение тёплого, согревающего сопения под боком.

***
Провалявшись в абсолютном забытье несколько часов подряд, я почувствовал себя гораздо лучше. Однако теперь наоборот было нестерпимо жарко и вместо духовки я мечтал уподобиться пингвину и занырнуть в ванну со льдом. От пота, пропитавшее всё тело и постельное бельё, пахло лекарствами. Дреды мокрые насквозь прилипли к спине. Билл по-прежнему сидел рядом как приклеенный, будто знал, во сколько я проснусь и приготовился заранее. А может всё это время он был тут и не сводил с меня глаз? Волосы взъерошены, на лице след от подушки, значит всё-таки спал. Он помог мне выпутаться из одеяльного плена, но встать не разрешил, объяснив, что я ещё слишком слаб и от резкой смены положения может закружиться голова. Предложил в случае экстренной необходимости довести до туалета, но я отказался - вся жидкость вышла через кожу вместе с потом. Затем он приволок из ванны таз с холодной водой и с совершенно бесстрастным видом вытер сначала моё лицо, а потом и всё тело. Кстати говоря, как выяснилось, я был полностью раздет, но почему-то именно сейчас меня это ничуть не смутило. Я был слишком шокирован подобного рода заботой, и тем, что брат решился на такой подвиг- а иначе это не назовёшь - проявив слабость, я уверен, не без страха, откупорив сейф, хранивший остатки былых, давно забытых, покрывшихся слоем пыли человеческих чувств. Сострадание как оно есть. Ответственность. Чувство вины? Кто бы мог подумать, что мой брат ещё на такое способен. Я заворожено наблюдал за ним, не веря в реальность происходящего, лишь иногда отвечая на его просьбы привстать, перевернуться, поднять руку. И чем дольше я на него смотрел, тем быстрее и резче становились его движения. В итоге он психанул и скрылся за дверью ванной. Ничем особенным он себя не выдал, просто небрежно швырнул тряпку в таз, расплескав на постель чуть ли не половину, и словно ужаленный, не проронив ни слова и даже ни разу не посмотрев в мою сторону, соскочил с кровати. Фантастически бесстрастное лицо. Попробуй я изобразить такое - ничего бы не вышло. Я просто знал, что он на грани, но был просто не в силах отвести взгляд и сбросить напряжение. Крышка сейфа с лязгом захлопнулась и я словно на яву услышал, как зашевелились и щёлкнули шестерёнки сложных, и, можно не сомневаться, надёжных замков.

Брат лежал у меня у меня в ногах, подперев голову рукой, и с классическим равнодушием методично взъерошивал шерсть на затылке котёнка. У того самого чёрного, крохотного котёнка, которого я подобрал в городе прошлой ночью. Тому, в свою очередь, «заигрывания» Билла не пришлись по душе, он то и дело уворачивался от настойчивых пальцев, а потом и вовсе начал кидаться на воинственно настроенную, по его мнению, руку, забавно подпрыгивая на месте и с завидным бесстрашием вгрызаясь в костяшки пальцев. Невольно захотелось улыбнуться, глядя на эту сцену, но я сдержался. Что я знаю о котах? Может ему наоборот нравится и он просто играется в своё удовольствие. Вероятно, так и есть. Вон он уже сидит смирно, терпит и выжидательно смотрит своими большими глазищами. Брат почти синхронно с ним поднял на меня глаза. А у них и правда много общего. Пожалуй, назвать их близнецами было бы куда проще и правдоподобнее, чем меня с Биллом.

Стоп. Брат же ненавидит животных.

Я перехватил его взгляд и кивнул, указав на уже вовсю мурлыкающе от наслаждения, валяющееся кверху лапами пушистое недоразумение.

- Ты серьёзно?

- Было бы лучше оставить его на улице? - с полным штилем в голосе спросил Билл.

- Я пристрою его. Скоро пойдёт снег, на улице он не выживет.

- Пусть остаётся.

В ответ на моё плохо скрываемое удивление и недоверчивый вид, брат смирил меня хмурым взглядом, и, скривив губы, посмотрел на прибалдевшего кота.

- Билл, это животное, - я хотел удостовериться, что он осознаёт, что говорит, - Полноценный кот. Он будет мешаться под ногами, драть мебель и стены, линять, требовать внимания, а за туалет вполне может принять твои кроссовки. И где гарантии, что ты не свернёшь ему шею, если он вдруг однажды выведет тебя из себя?

Билл лукаво улыбнулся, обнажив зубы.

- Их нет. Пока ты спал, этот мелкий пизд*ныш терзал мои уши душераздирающим мяуканьем и как видишь, он до сих пор жив. Да, он продолжает действовать мне на нервы, но я нашёл к нему подход. Консервированная селёдка в томатном соусе творит чудеса. Извини, но кажется он тебя продал за еду и переметнулся на сторону врага.

Брат невесомо провёл пальцами по лохматому пузу котёнка, и тот, словно в подтверждение последних слов, поднял на него свои жёлтые, полные обожания глаза. Я обалдел от такой идиллии. Ясно как божий день, предложение Билла оставить малыша всего лишь широкий жест, чтобы удержать меня, но в конце концов, если это спасёт жизнь беззащитному животному, то я готов махнуть рукой на этот неприкрытый подкуп.

- Правда он похож на воронёнка?

Вопрос вырвал меня из захвата собственных мыслей. Я взял кота на руки. Да, подумал я, действительно что-то есть, но промолчал. Сейчас меня волновало другое.

- Как я здесь оказался?

- Я принёс.

- Всё-таки следил.

- Да.

- Ты ведь обещал.

- Плевать.

Мы напряжённо смотрела друг другу в глаза, не мигая, негласно соревнуясь, кто сдастся первым. Через минуту Билл нехотя отвёл взгляд и тяжело вздохнул, принимая сидящее положение.

- Слушай, было очевидно, что стоит только оставить тебя одного и ты обязательно вляпаешься в неприятности. Я чувствовал, что ты в опасности, и поскольку никому кроме меня в этом мире нет до тебя никакого дела, то и ответственность за сохранность твоего тщедушного тельца автоматически ложится на меня. Ты валялся без сознания, покрытый слоём снега в подворотне на севере города. А теперь будь добр, просвети меня, на кой чёрт ты туда попёрся?

Я отвернулся и сделал вид, что смотрю в окно. Не рассказывать же ему, что произошло на самом деле. Тем более, что я и сам пока в этом не уверен.

- Гулял. Потом стало плохо, и… ничего не помню.

- Хочешь сказать, что ты по чистой случайности оказался в том самом переулке?

Такого я не ожидал. Все мои эмоции были написаны на лице и брат с лёгкостью их считал.

- Думал я не вспомню, да? Ты что-то скрываешь от меня, это очевидно, но вот что…, - брат поднял со тумбочки стакан и задумчиво повертел его в руках, пристально вглядываясь в мутное стекло, - Я ложь за версту чую, ты знаешь. Скажи правду, Том.

- Я. Гулял.

Мы ещё раз посверлили друг друга глазами. Он с подозрением, я с вызовом. Никто не выиграл, никто не проиграл. Котёнок убежал на кухню. Билл проследил за ним и поднялся следом, кинув по дороге:

- Я поставлю чайник. Тебе нужно больше пить.

***

Мы сидели на кухне и пили чай. Билл настаивал, чтобы я надел его свитер, якобы он теплее, и это было уже за гранью. Что за цирк? Возиться со мной, как ребёнок со своим домашним питомцем, которому тот не даёт окончательно сдохнуть только потому, что потом некого будет мучить. Брат протянул мне вещь, но я проигнорировал этот жест и молча надел свою футболку. Он с аналогичной невозмутимостью аккуратно свернул свитер и положил обратно в шкаф. Представление продолжалось. В обычной ситуации я бы давно уже лежал на животе с разбитым носом и с заломленными за спину руками. Но нет, сегодня он добренький. Ещё бы, я ведь ушёл из дома и чуть не отдал Богу душу. Боится спугнуть. Представляю как он сейчас на самом деле бесится. Самообладание не его конёк. Конечно такое поведением мне на руку, своеобразное затишье, но надолго ли его хватит?

В горло ничего не лезло. Даже чай был каким-то отвратным, с привкусом горечи. Наверное из-за таблеток. Брат решил не дожидаться моих вопросов и закинув ноги на спинку моего стула сообщил, что мама по-прежнему в коме. Откуда знает - неважно, у него «свои связи». Радоваться пока рано, но стабильное, пусть и тяжёлое состояние не самый худший вариант. Организм каждого больного при таких ранениях ведёт себя по-разному, и в случае прихода в сознание его ждёт лотерея: человек начнёт либо стремительно идти на поправку, либо его ждут кризисы, долгое выматывающее лечение, и даже не исключён летальный исход. Последнее я даже в мыслях не допускал. Мама сильная, она справится. За все эти годы она даже ни разу по-настоящему не болела, всегда говорила, что ей «некогда заниматься такими глупостями».

Чай остыл и я выплеснул его в раковину. Билл хмуро проследил за мной, откинулся на стуле, чиркнул зажигалкой и затянулся с таким наслаждением, с каким обычно затягиваются заядлые курильщики после нескольких месяцев воздержания. Я почувствовал слабость одновременно с подкатывающей тошнотой и уже собирался уйти, мечтая снова оказаться в постели, но остановился на пороге, вспомнив вчерашнюю ночь, и суровое, не естественно статичное для человека лицо таинственной женщины. Её слова назойливыми мухами жужжали в голове, ни на секунду не давая отвлечься, как будто записанный на плёнку текст поставили на многократное проигрывание. Пять попыток, пять часов. Путешествие во времени, воспоминания. Заставить Билла думать о том, что мне нужно задача не из лёгких. Особенно учитывая, как тщательно он блокирует память прошлого, будто его вовсе не было. И проблема номер один заключается в том, а что же именно мне от него нужно? Какой отрезок жизни я должен заставить его воспроизвести? В каком году, месяце, дне искать причину? Не подойду же я к нему и не спрошу: «Эй, Билл, когда тебя вдруг накрыло и ты стал убийцей, дату не подскажешь?». Я и раньше не был ярым скептиком, я относился к такому типу людей, которые верят в существование высших сил и мечтают о том, чтобы и с ними однажды произошла какая-нибудь сверхъестественная хренотень. Что ж, мечты сбываются! Какова вероятность, что всё это взаправду, а не жестокие игры моего воспалённого мозга? Наверное если не рискну, то никогда и не узнаю. Проведём эксперимент, и будь что будет.

Билл поспешно отодвинул стул и вопросительно вскинул брови, когда я с решительным видом развернулся на сто восемьдесят и сел рядом.

- О чём думаешь?

Брат округлил глаза, но быстро взял себя в руки. Он опустил взгляд всего на мгновение, а когда поднял на лице уже блуждала настороженная улыбка. Развернув меня вместе со стулом, он мягко сжал мою ладонь и без смеха произнёс:

- Я раскаиваюсь в том, что натворил. Я вижу, как ты расстроен и от этого мне ещё гаже. Что я могу для тебя сделать?

Вот же брехло! Ушам свои не верю. Раскаивается он, ха! Чуть не прикончил маму, а я, видите ли, «расстроен». Нет, ну надо же! Я стиснул пальцы в кулак, от напряжения тут же свело мышцы. Нужно успокоиться. Сейчас не до разборок. Есть дела поважнее и раздраконенный Билл в их продвижении уж точно не поспособствует. И раз уж он сам спросил…

- Какое у тебя самое яркое воспоминание в жизни?

- Их много, - пожал плечами брат, явно слегка растерявшись из-за резкой смены темы.

- Но что-то ведь должно было запомниться лучше всего. Что-то очень важное, что приходит в голову первым.

Я тщательно подбирал слова, прекрасно осознавая, насколько всё это бредово звучит со стороны.

- Мою жизнь заурядной не назовёшь. Она вся наполнена событиями, которые как ни старайся, хрен забудешь. Выделить что-то одно слишком сложно, - Билл придвинулся ближе и наши колени соприкоснулись,- Том, почему тебя это вдруг так заинтересовало?

Он прав, нужна конкретика, точная формулировка. Я снова проигнорировал его вопрос и задал свой.

- Хорошо, тогда… какой момент из прошлого ты вспоминаешь и мысленно прокручиваешь чаще всего?

- Это что, такая новая игра - «Задай брату дибильный вопрос»?

Кажется Билл начал терять терпение. Рановато.

- Ты спросил, что ты можешь для меня сделать. Так вот, я хочу, чтобы ты ответил. Честно, без шуточек и увиливаний.

Билл посмотрел на меня так, как обычно смотрят взрослые на маленьких детей, сморозивших несусветную глупость. С жалостью и снисхождением. Он обнял меня за шею одной рукой, а другую положил на бедро, сгребая пальцами ткань спортивных штанов.

- Давай-ка, милый мой, ложись обратно в постель, а я как раз схожу в магазин за продуктами, а то в холодильнике шаром покати. Или лучше пиццу заказать?

Хлопнув себя по коленям, брат начал подниматься с места, но я ухватил его за ремень брюк и рывком усадил обратно. В один миг он пришёл в бешенство. Крылья носа раздувались в такт учащённому дыханию, в глазах неприкрытая решимость размазать меня по стенке здесь и сейчас. Только шок и любопытство сдерживали его от мгновенной расправы. Не дожидаясь, пока он оправится, потрясённый моей наглостью, я приблизился к нему лицом к лицу почти вплотную, и чтобы хоть как-то смягчить заговорил тихо и быстро, практически умоляя.

- Слушай, ты можешь не отвечать, не произносить слова вслух, просто подумай об этом, воспроизведи в голове картинку. Это всё, что мне нужно. Пожалуйста, Билл, не спрашивай меня ни о чём, просто сделай как я прошу. Это очень важно. Чего тебе стоит? Крошечная невинная просьба, неужели так сложно? Всего одно воспоминание. Всего одно, Билл.

Я замер, сосредоточенно наблюдая за выражением лица брата, которое всего за секунд успело сменить сразу несколько оттенков: от нескрываемого раздражения до апатии и обречённости.

- Ты мне за это будешь должен по-крупному, понял?

Я кивнул, но Билл уже ничего не видел и не слышал. Проведя руками по лицу, он закрыл глаза, снова открыл, а затем перевёл стеклянный взгляд в сторону и застыл. Его губы с силой сжались друг в друга, как обычно бывало, когда он на что-то решался. Я понял, что он уже где-то очень далеко, за пределами нашего настоящего.

Хорошо, я готов.

Сейчас.

Но что именно я должен сделать? Никаких конкретных инструкций мне не оставили. Может необходимо произнести какие-то слова? Тогда какие? Ни о чём таком речи не шло, тогда как?

Поддавшись панике, я не сразу заметил, как комната начала вращаться вокруг меня с немыслимой скоростью. К горлу стремительно и плотно начала подступать тошнота, суставы ног сдавило под тяжестью чего-то невидимого, в ушах закипала кровь. Наверное именно так чувствую себя люди, летящие вниз с сорвавшегося с тросов лифта. Я ухватился за стул, опасаясь потерять ориентацию в пространстве. Все предметы превратились в размытые цветовые пятна и меня повело в сторону. Я почувствовал удар по голове и плечу, но боль заглушили другие, куда более неприятные ощущения. Словно сигнал из другой галактики до моего сознания долетел голос Билла.

Неожиданно всё закончилось. Я распахнул глаза и тут же зажмурился, ослеплённый ярким обжигающим светом. Прямо надо мной висело солнце. Огромное и властное, какое бывает только в одно время года. Летом.

Воспоминание №1

То ненависть пытается любить
Или любовь хотела б ненавидеть?..
Минувшее я жажду возвратить,
Но, возвратив, боюсь его обидеть,
Боюсь его возвратом оскорбить. ©

Дата добавления: 2015-12-08