Читайте также:
|
Марк Аврелий
Итак, 18 сентября 1953 года я был в селе Тигиль. Встретил нас заведующий районо, очень энергичный человек Семен Иванович Пасечник. Он повел нас к небольшому домику, где нам предстояло жить. Дом этот принадлежал частному лицу, говорили, что это дом Баюна. Вместе со мной в этот дом вселился Анатолий Яковлевич Литвинов - выпускник Хабаровского художественно-графического техникума, он был назначен преподавателем рисования и черчения в педучилище. Третьим жильцом вместе со мной стал Василий Федорович Панкарин, из местных жителей, по национальности намылан из оседлых коряков, который окончил среднюю школу в этом селе, позже окончил Хабаровский пединститут, ему предстояло преподавать учащимся свой родной язык - корякский.
Конечно, мне хочется здесь прервать рассказ о себе. Хоть несколько слов о Камчатке, о Тигиле. На Камчатку русские казаки проникли в 1697 году. Во главе отряда, состоящий из 60 вооруженных казаков стоял Владимир Атласов. После этого здесь в начале восемнадцатого века появился Тигильский острог, построенный русскими казаками- первопроходцами, покорителями Камчатки. Когда говорят о роли русских казаков на Камчатке, обычно избегают слова «покорители». Но люди здесь знают о бунтах местных жителей-ительменов с 1711 по 1732 годы, о восстании ительменов-аборигенов в 1731 году под предводительством Степана Харчина, об уничтожении казаками всего мужского населения ительменов, включая детей, оставляя женщин и девочек живыми для похоти и продолжения рода. Возможно, я к этому вернусь еще когда-нибудь. В советское время Тигиль стал районным центром. В то время, когда я приехал сюда, население села составляло более тысяч человек, а сейчас насчитывается больше двух тысяч. К райцентру примыкало селение чудом сохранившихся местных ительменов, переселившихся их села Седанка Оседлая. Здесь был колхоз «Ленинский путь»
Итак, Тигиль. С этого времени я начал работать преподавателем математики в педучилище. Позже учителем математики я работал в различных школах нашей страны. Преподавателем математики в педучилище я проработал два учебных года. Прежде чем идти на урок к учащимся, нужно было составить календарные планы в соответствии с программами, к каждому уроку иметь поурочный план, подобрать все задачи, решить самому эти задачи. После проведения уроков предстояло проверить все тетради учащихся, проведя анализ их работ. Наша работа в то время отличался от работы, которую выполняют теперешние учителя. У нас не было дидактических пособий для работы, не было готовых подобранных заданий для самостоятельных работ, для устного счета, для контрольных работ. Все это мы должны были составлять сами. В нашем пользовании были только учебники, общие методические пособия по учебным предметам да наши знания, полученные нами в период учебы в школе и институте. Наши ученики-студенты ценили тех преподавателей, которые сами прекрасно владели материалами преподаваемых предметов. Хотя к каждому уроку я составлял план по всем требованиям государственной программы, на урок в класс я шел, имея на руках только классный журнал, все старался держать в памяти. Все конспекты, планы оставлял на столе в учительской. Говорили, что я знающий математик. Но как хвалить себя? Работа педагога- учителя запоминается, обычно оценивается через судьбы своих бывших учеников. Из тех. кого я учил математике, учил мыслить в те годы, будучи еще молодым педагогом, могу назвать ныне покойного Геннадия Беккерева, который впоследствии стал видным партийным и советским работником, работал в различных районах Камчатки и Корякии, Зою Кононовну Косыгину-Варлашкину, ставшую хорошей учительницей, проработавшую до выхода на пенсию в Тигильской средней школе, Сергея Киевляна (он чукча по национальности), ставшего известным писателем на Камчатке, Владимира Притчина, Светлану Утонову,и многих других, ставших известными людьми на Камчатке.
Одновременно я работал учителем математики в вечерней школе, в которой учились юноши и девушки, своевременно не сумевшие получить среднее образование. Учились взрослые мужчины, работающие в различных организациях райцентра. Ведь во многих учреждениях работники не имели соответствующие образования, хотя имели опыт работы. Помню, учился работающий на почте Серенко. Учились работающий в госбанке Дмитриенко, работающие в партийных органах Кегель, Трапезников, Ревенков. Все они успешно учились в вечерней школе и получили аттестат о среднем образовании. Впоследствии учились на курсах. ВУЗах, вернулись на прежнее место работы как грамотные специалисты.
В то время я старался сохранять прежних друзей, не прерывать связь с родными, с родителями. Я писал письма родителям, брату Арсентию, который учился в то время в педучилище в городе Цивильск, писал письма другу по совместной учебе Болеславу Васильеву, подруге моей из прошлой жизни Ольге Антоновой.
В то время село Тигиль зимой был изолировано от внешнего мира. Почту из Петропавловска доставляли самолетом, но посадочной площадки для самолетов не было. Зашитые мешковины с газетами, журналами, письмами сбрасывали с самолета с небольшой высоты на замерзшую реку, на остров Соколовский. В месяц раза два прилетал самолет с таким грузом. День прилета такого самолета с почтой был праздничным днем в селе. Всем селом выходили собирать эти тюки. Знали о количестве сброшенных с самолета посылок, но не всегда находили все упаковки в тот же день. Порою через два-три дня кто-то приносил на почту, найденный на тундре мешок с газетами и журналами. Мы всегда ждали письма с Большой земли, письма от родных и друзей. Было и такие случаи, когда в один день я получал несколько писем от одного близкого мне человека. От Оли, которая проводила меня в Канаше, когда я садился в поезд, идущий на Дальний Восток, получил сразу шесть писем. В первом письме она объяснялась в любви, во втором письме писала о своей тоске без любимого человека, в следующем просила меня по чаще писать письма, в очередном письме требовала, чтобы я откликнулся в любой форме, лишь бы узнать, жив ли я. В последнем письме угрожала, писала, что она все-таки встретиться со мной когда-нибудь в жизни, тогда она весь гнев обрушит на меня, чтобы наказать меня за то, что я не отвечаю на ее письма. Получив эти письма, я отправил ей телеграмму, сообщив, что я получил сразу шесть ее писем. Выписанные газеты и журналы получали пачками. Как их прочесть? Читали. Так узнавали о событиях в стране и мире.
Я в те годы три раза принимал участие в тушении пожара в окрестности села Тигиль. Помню: был сильный пожар летом 1955 года. На сопке, которая называется «Камчадалка» горел кедровый сланец, который рос плотной стеной и был высотой не больше трех метров. Эти камчатские деревья растут так, что стволы и корни их толщиной пятнадцать двадцать сантиметров находятся на земле, стелятся, образуют всевозможные дуги, кольца, витки, спирали и плотно переплетаются друг с другом, а растут верх на высоту не более два-три метра. Их «листья» - иглы довольно длинные, как у сосны темно-зеленного цвета. Порой они дают обильный урожай кедровых шишек с орехами, которые по виду мало отличаются от кедровых шишек Сибири, разве только размером вдвое меньше, а орехи их вдвое меньше сибирских кедровых орех, вкус их не отличишь. Как горит этот кедровый сланец во время лесного пожара? Как горят ветки, иглы, стволы, корни этих деревьев? Они пропитаны природной смолой и горят как свечки. Тушить такой пожар невозможно. В то время, когда был пожар, о котором пишу я, в селе Тигиль не было никакой пожарной машины, никаких насосов, да и от реки расстояние было больше пяти километров. Не было никаких дорог, не то, что дороги, даже тропинок не было в этих местах. Люди, борясь с этим пожаром, могли только остановить распространение пожара в тех местах, где горела трава, сбивая огонь ветками березы или копая канавы лопатами, чтобы пожар не дошел до села. На сопке с северной стороны никто не мог подступиться к горящим деревьям. Только болота и речки могли остановить дальнейшее распространение огня. Только начавшиеся дожди помогли людям в борьбе с этим пожаром, когда очаги пожара были уже в километрах пятнадцати - двадцати от села. Но говорят, что нет худа без добра. В местах этих пожарищ после этого лет двадцать, а может и больше, тигильчане готовили дрова для отопления печей, не сгоревшие толстые стволы, кедрового сланца были прекрасными дровами. 
Преподаватели и студенты - выпускники Тигильского педучилища. В третьем ряду четвертый слева директор Б.Л. Черепнин, шестой П.Л.Майоров, во втором ряду четвертый А.А.Перцель. В первом ряду второй Геннадий Беккерев, третьий В.Ф.Панкарин.
Позже сотни кубометров этих дров для отопления здания школ заготавливали силами учителей и школьников. Население заготавливало такие же дрова для отопления домов. На очищенном таким способом месте, на месте этих пожарищ потом появилась новая растительность, выросли новые деревья – береза и ольха, не обязательно кедровый сланец. На этой сопке в восьмидесятые годы еще в советское время построили здание прекрасного аэропорта, здесь садились большие современные самолеты. Я побывал в этих местах после, когда прошло пятьдесят лет после того, когда полыхали здесь огни пожара. Когда в 1989 году я прилетел самолетом в Тигиль, обнаружил, что прекрасный аэропорт был построен на этой сопке «Камчадалка» на месте этих пожарищ, а по обеим сторонам асфальтированной дороги плотной стеной росли заросли ольхи.
Но я вернусь опять во времена, когда я был молод. В 1955 году педучилище, где я работал, решено было закрыть, а студентов направить для дальнейшей учебы в Петропавловское педучилище. О том, как это происходило, впоследствии мне удалось опубликовать статью в газете «Абориген Камчатки», издающийся в Петропавловске-Камчатском. Статья называлась «Закрыли Тигильское педучилище». Вот что я писал в этой статье.
«Страница газеты «Абориген Камчатки».
«После того, как уехал Верещагин Данил Платонович, директором педучилища был назначен Борис Леонидович Черепнин, молодой человек, который окончил исторический факультет Томского университета. В то время преподавателями в педучилище были Алла Ивановна Ротальская, Елена Юрьевна Кузьмина, Анна Алексеевна Перцель. С нами вместе после окончания института начал работать Василий Федорович Панкарин, он преподавал корякский язык, Зоя Раева учила студентам географии, рисование и черчение – Анатолий Яковлевич Климов после окончания Хабаровского художественного училища. До моего приезда в Тигиль математиком и физиком был Владимир Николаевич Птицын. Когда я начал преподавать математику, за Птицыным осталась физика. В коллективе таких педагогов я проработал два учебных года. В сентябре 1955 года, когда начался учебный год, неизвестно чьим-то решением Тигильское педучилище было закрыто. На меня возложили обязанность сопровождать всех студентов в Петропавловск-Камчатский, где было педучилище. Выезд был организован через Усть-Тигиль. Мы были снабжены деньгами. Когда мы со студентами приехали в Усть-Тигиль, стали жить в брошенных домах, ждали подхода судна. Подошел теплоход «Гоголь», который должен был плыть дальше по западному побережью. Когда он встал на рейд, я один на катере-плоскодонке совершил путешествие к теплоходу, договорился с капитаном теплохода о том, что при возвращении в Петропавловск нас всех возьмут на борт. Теплоход «Гоголь» ушел дальше в Палану. Через три недели теплоход снова встал на рейд, и нас всех погрузили на судно. Именно грузили, в то время и грузы, и людей c катера на палубу корабля поднимали в канатной сетке. Таким же способом выгружали». Здесь я хочу прервать газетную статью, рассказать историю теплохода-корабля «Гоголь» Историю эту транслировали по судовому радио и мы могли слушать, находясь в каюте. Этот корабль, построенный в Германии в тридцатых годах прошлого века, до второй Мировой войны в трюмах корабля возил диких зверей из Африки в Гамбургский зоопарк. Во время второй Мировой войны, Великой Отечественной войны был потоплен союзной авиацией и лежал на дне океана
Дата добавления: 2015-12-08; просмотров: 119 | Нарушение авторских прав